Не пара. Глава 9

                Глава 9.

     Как и год назад Генрих вначале устроил в санатории Татьяну. Помог ей расположиться в номере и сказал, что будет  посещать её в комнате, если она не против.
 - Я не против.  Но лучше звони, прежде чем прийти. Я могу быть на процедурах или на  обеде, а ты будешь ждать под дверью.
 - Хорошо, так и будем делать. Телефоны для того и существуют, чтобы не терять время на ненужные ожидания.
 - Ну ты как всегда рационален и предусмотрителен.
 - Тебе это не нравится?
 - Почему? Это характерно для всех деловых людей.
 - Ты знаешь, я в жизни такой, я очень много думаю прежде чем что-то сказать, а тем более сделать.
 - Я это уже поняла. Мне один человек говорил о немецкой педантичности.
 - А он ничего не говорил тебе о немецкой порядочности?
   
    Генрих сказал это с некоторым неудовольствием, и Татьяна поняла, что обидела его, вспомнив оценку, которую дал этому действительно порядочному человеку Геннадий. Она захотела загладить свою вину и, улыбаясь, сказала:
 - Не обижайся. Я постараюсь переменить своё мнение о немецких мужчинах, а ты мне в этом поможешь.
 - Вот такое твоё желание мне очень нравится. Никогда не надо делать выводы и оценки, не зная до конца человека. Теперь я оставлю тебя и пойду выполнять свою работу. Но скоро мы увидимся,- пообещал уходя Генрих.

    После ужина он позвонил и пригласил Таню на прогулку по набережной. Они и в прошлый раз с удовольствием гуляли здесь и сегодня им было приятно идти рядом по уложенным плиткой дорожкам, любоваться красивыми видами города и морским пейзажем. Некоторое время они шли молча, потом Генрих предложил найти укромный уголок на берегу, чтобы можно было спокойно поговорить. Они с трудом нашли такое место и уселись на больших камнях вдалеке от пляжа.
 - Я расскажу тебе о своей жизни, - задумчиво произнёс мужчина и его лицо стало серьёзным, а в глазах, как тогда в вагоне появилась боль.
   
   Детство у него было трудным. Отец воевал на войне. Он вернулся израненным, но матери удалось уберечь его и от советских солдат и от неминуемой смерти. Чтобы доставать лекарства, мама продала все фамильные драгоценности. Всё, что у них оставалось в то послевоенное время — это двухэтажный особняк, почти пустой, без мебели, штор, ковров, даже без необходимой куханной утвари. В этой бедности, которая длилась долго, и родился в 1949 году Генрих. Потом родились ещё брат и сестра. А вот старший брат погиб при бомбёжке в конце войны. 

   Отец умер рано, дети были ещё маленькими. Генрих, как самый старший, начал работать ещё ребёнком. Он понимал свою ответственность перед младшими и перед матерью и как мог помогал ей поднимать детей. Учиться он начал поздно, тогда это было обычным явлением в Германии. Подростки осваивали школьный курс за четыре-пять лет и поступали в колледжи и университеты. Такая же юность была и у Генриха.

   Страна постепенно выходила из разрухи, жить становилась легче, студентов охотно брали на работу и в семье всё становилось на свои места. Мать тоже очень старалась вернуть былой достаток. Она открыла аптеку, потом ещё одну. Аптекарским делом занимались в их семье и раньше. Мама имела фармацевтическое  образование и большой опыт ведения этого бизнеса. Это помогло сохранить дом и даже выкупить кое-что из милых сердцу вещей, которые были проданы во время бедности.

 - Я получил хорошее образование и стал делать успешную карьеру в строительной отрасли. В тридцать лет встретил свою Эмму и женился. Мы познакомились с ней в маминой аптеке, она училась в мединституте и работала по вечерам фармацевтом. Мы любили друг друга и не представляли себе жизни порознь.

         Генрих замолчал и некоторое время думал, нужно ли Татьяне рассказывать об их любви. Потом решил, что нужно и продолжал:
 - Мы хотели иметь много детей. Эмма была замечательной женой и мечтала стать поскорее матерью. Когда она забеременела, счастливее пары, чем мы,  не было во всей Германии. А когда мы узнали, что у нас будет двойня, то и радость наша стала двойной.

   Вспоминая это, Генрих улыбался, глаза его светились. Татьяна поняла, что  это счастье с любимой, эту любовь к детям он до сих пор несёт по жизни и  так  будет всегда, сколько он будет жить.   Поэтому, наверное, и сейчас он говорил об этом много и охотно. А может быть потому, что не желал переходить к рассказу о тяжёлом времени, где была болезнь жены, его страдания,  душевная боль его детей. Об этом периоде он рассказал коротко:
 - После рождения двойни, врачи запретили Эмме иметь детей. И мы остерегались. Но, наверное, не до конца понимали серьёзность предостережения врачей. И случилась эта вторая беременность, которую жена не захотела прерывать. Наш сын родился, а Эмма долго и тяжело болела и умерла, когда старшие дети немного подросли, а Роберт был ещё малышом. Теперь у меня трое детей и все они взрослые. Дочь живёт в Канаде, она замужем, сыновья живут в Германии, у них тоже есть семьи и свои дома. А я живу в нашем старом двухэтажном особняке один. И только тогда он оживает, когда ко мне приезжают дети и внуки.

    Генрих закончил свой рассказ, когда уже стемнело. На небе сияли яркие звёзды, полная луна светила над морем и, дрожа, отражалась в его спокойных волнах. Тихо шелестел по камням и гальке прибой... Жизнь продолжалась и она должна быть прекрасной, несмотря на то, что в ней были утраты и боль.

    Об этом  думали мужчина и женщина, которым было хорошо сидеть вдвоём на берегу тёплого и ласкового моря.