Дедовщина. Эпилог

Дедовщина. Эпилог
Ментус

Трагическая история, свидетелем которой я стал, во времена моей службы в легендарной Брестской крепости мучила меня долго, заставляя каждый раз пересказывать печальные факты, чуть только заслышишь хвалебный мотив порядку, в законе не прописанному, но являющимся с кой поры данным как традиция, весьма, впрочем, уродливая.
Ты не можешь поделиться куском хлеба с молодым солдатом, если ты уже отслужил хоть полгода и переведен в другую касту. Тот же, кто все-таки имел смелость  преступить и поделиться, делал это тайно.
Сами события, описанные в краткой миниатюре «Дедовщина и почки», нетипичны, случайны, в некоторой степени не вписываются в рамки, как выразился один из моих «рецензентов»,  того «жесткого порядка», о котором  идет речь и на котором, по мнению многих, в особенности самих солдат и сержантов,  «держится» армия.  Никто здесь не является воплощением слабости, воплощением вселенского зла или жестокости.


Трагічная гісторыя, сведкам якой я стаў, у часы маёй службы ў легендарнай Брэсцкай крэпасці мучыла мяне доўга, прымушаючы кожны раз пераказваць сумныя факты, ледзь толькі пачуеш хвалебны матыў парадку, у законе не прапісанаму, але якія з'яўляецца з пэўнай пары дадзеным, як традыцыя, вельмі, зрэшты, брыдкая.
Ты i не марыш, каб падзяліцца кавалкам хлеба з маладым салдатам, калі ты ўжо адслужыў хоць паўгода і пераведзены ў іншую касту. Той жа, хто ўсё ж такі меў смеласць пераступіць і падзяліцца, рабіў гэта таемна.
Самі падзеі, апісаныя ў кароткай мініяцюры «Дзедаўшчына і ныркі», нетыповыя, выпадковыя, у некаторай ступені не ўпісваюцца ў рамкі, як выказаўся адзін з маіх «рэцэнзентаў», таго «жорсткага парадку», пра які ідзе гаворка і на якім, на думку многіх, у асаблівасці саміх салдат і сяржантаў, «трымаецца» армія. Ніхто тут не з'яўляецца ўвасабленнем слабасці, увасабленнем сусветнага зла або жорсткасці.

Пераклад на беларускую мову зроблены аб'яднаннем "Беларускі куток". Шчыра ім дзякую.


Рецензии