Их всё ещё нет

                Посвящается тем, кто думает, что их никто не ждёт.


…Их всё ещё нет.

Мгновения складываются в минуты, минуты – в часы, а часы неумолимо складываются в дни. Мы уже много раз выходили на связь, ребята, которые не пошли на восхождение и вернулись раньше, рассказывают, что всё там наверху в порядке, что еды и газа полно, и да - ветер, но днём не так уж и холодно, и настроение у всех боевое. По нашим общим подсчетам, они должны вернуться в лагерь с наступлением темноты, и мы все тут, внизу, очень надеемся, что им там, наверху, хватит здравого смысла и понимания, чтобы остаться ночевать еще раз под перевалом, и спускаться уже утром, по свету.

Это разумно, это ответственно, и нам очень хочется верить, что именно такое решение они и примут. И… и тут сознание делает прыжок в сторону, и неожиданно появляется сумасшедшая мысль – а, может, всё-таки вернутся сегодня? И весь неторопливый, размеренный, логический ход рассуждений с грохотом разбивается об неё, как плавный поток о валун под обрывом. Эта мысль как молния в ночи, как внутренний крик при виде сорвавшегося друга – кричать нельзя, нужно быть спокойным и рассуждать трезво, но этот крик рвётся изнутри как птица, и его уже невозможно заглушить, и в нём всё – и страх, и стремление, и отчаяние, и надежда… И неземное, сильное, всеохватывающее желание, чтобы всё это как можно быстрее закончилось. Чтобы мы сидели все вместе в тепле за чаем и слушали рассказ о прекрасном и опасном приключении, то и дело перебиваемый горячими комментариями других участников, тончайшими важнейшими деталями, и шутками - острыми, но не опасными…

Конечно, всё будет хорошо. Понятно, что ожидание скоро закончится. Естественно, все сделаю выводы, и, скорее всего, постараются избежать такого в дальнейшем. Или не постараются, потому что опасность – на самом деле ерунда, она вдохновляет, она заставляет кровь бежать по жилам быстрее и видеть мир совсем в другом свете – острым, прозрачным, тонким, пронизывающим тебя насквозь, и… невозможно прекрасным.
И ты понимаешь, что будь ты там, наверху, ты поступил бы точно так же, и все решения принимались бы очень быстро и были бы единственно правильными.
Но ты сидишь здесь, внизу, и ничем не можешь помочь, и осознание этого, наверное, самое тяжёлое. За себя не так страшно, страшно за других, за них, за тех…

И всё, что ты можешь сделать – это верить, что всё будет хорошо, и посылать им эту уверенность вместе с теплом горячего душа, теплом вкусного чая, теплом уютного одеяла… и ждать… просто ждать. Отвлекая себя какими-то срочными делами, отвлекаясь на отвлекания других. Делать вид, что всё нормально, отвечать на вопросы, идти на общий ужин, и планировать завтрашний день. Шутить, в сотый раз говорить "ну, наверно, ума то им хватит", и всё глубже и глубже заталкивать в глубину себя эту мысль – что они не смогли быть здесь сегодня, но ты – ты-то мог бы быть там…

Наверно, так бывает у всех. Обещания, что больше ни за что никогда, уверенность, что бы точно не стал бы, и этот крик, заглушаемый, но не заглушённый – что, если они не вернутся?

Так нельзя думать, эту мысль нельзя даже допускать, и изо всех сил стараешься не смотреть туда – в эту чёрную бездонную пропасть. Но она от этого не перестает быть чернее.

Давно известно, что боимся и переживаем мы в итоге за себя. Мы боимся, что останемся одни, мы боимся, что испытаем эту боль, бескрайнюю и безнадёжную, и ничто не способную исправить… Мы боимся почувствовать стыд и вину – за то, что нас не было рядом, и за то, что всё могло бы быть по другому…

Мгновения складываются в минуты, минуты – в часы, часы – в дни.
Мы ждём и надеемся.
Их всё ещё нет…

04.01.2012
18:34-19:17