Круиз 2. Из Ленинграда на Камчатку

                2.
           Из Ленинграда – на Камчатку

Сейчас может любой инженер слетать на Камчатку? В город Петропавловск-Камчатский? Я даже боюсь узнавать, сколько стоит билет на самолет. Чтоб не расстраиваться. А если осознать, что творится на самолетах, когда они взлетают и летят? То ли не долетишь до земли вовсе, то ли тебя и всех рядом летящих придурков в залог за что-то возьмут. Тьфу ты, прости меня, Господи, за мой язык дурной.
Да, так вот в те времена бывали такие даже случаи, что летали за свои деньжата. Лететь надо немедленно. Из Ленинграда во Владик или в Анадырь. Везти на судно дополнение к проекту, или кого-то заменить. А главбуха вечером в пятницу нету, подписать рапорт начальника партии не у кого, получить деньги на билет и командировать можно только в понедельник утром, а лететь надо завтра, в субботу. Бывало такое. Сам себя начинал уважать. Излишне.
И ничего. Немного своих наличных, у начальника партии и завхоза прихватили в долг (на несколько месяцев, обратите внимание), собрали мы с Мишаней рублей по 250 – 260 на нос, взяли билеты на рейс Ленинград – Петропавловск по 180 рублей штука, и еще чертова прорва денег осталась на водку, только на 3-4 пузыря (это копейки по тем временам), а остальное  оставили до следующей получки семьям. С собой денег надо было брать немного совсем. На борту все есть в судовой лавке: курево, мыло, паста, одеколон, консервы, сахар, печенье… Ну, а уж в ожидании отхода и на сам отход, это на свое собственное усмотрение и на свои личные «подкожные» возможности. В судовой лавке много чего было. Не в горбачевское лихолетье, разумеется.
А уж если по какой причине отход задерживается, если какой форс-мажор приключится (у нас, кстати, такой же случился, да не просто мажор, а чистый мажорище), то придется сидеть на борту в ожидании: сытым, обутым, одетым, помытым, в тепле, но - совершенно «сухим».
Но вот с чем трудно было в те времена, так это с визами. С загранпаспортами то есть. С их оформлением и получением. Что было, то было. Тут уж «киздеть» не будем. И каких только коллизий и нервотрепок переживать не приходилось – может как-нибудь при случае и отметим. Кстати, очень много интересного можно вспомнить. Выберем время, погодите. Как друг друга устраняли на пути к загранице. Да вот мы с Мишаней так срочно с места и стронулись, что нам визы и паспорта оформили. На должности утвердили. По проекту через два дня выходить в рейс надо, кое-кто очень не хотел нас в этот поход отправлять, но у «ставленников» этих кое-каких с оформлением виз произошел «затык» и полетели они, как фанера над Парижем. В этот рейс были мы с Мишаней засунуты. Причем, честное благородное слово, мы тут не причем. Подлянок никому не строили. В этот раз.
 Правда тонкость некоторая была в том, тандем наш уже был проверенный. Мишаня, из Полярной экспедиции, шел в рейс замом начальника, а начальником рейса  «вытащил за уши» меня, из научного отдела. Чего это ему стоило, по сей день точно не представляю. Мишаня, на вопросы, скромно пялился в угол.
А вот «отвальную» мы совершенно никакую не смогли провести. Это я, ребята, точно помню. Многое я уже стал забывать. Как говаривал в те времена наш дружок закадычный Академик: «Я когда-то очень много достиг. Очень много я знал и помнил. Очень много. Я достиг офигенных высот. Но, правда, сейчас я уже все забыл». Особенно часто он это озвучивал на «отвальных». Вот и я точно помню, что нам с Мишаней пришлось обойтись без нее. Оба мы приехали в аэропорт практически трезвыми. О, Боже. А в те молодые годы, какую дозу я мог «держать»! Перефразируя старый прекрасный анекдот, я с законной ностальгией мог бы сказать своему внуку, если бы он у меня был: «Да, внучек, да. При Брежневе конечно было может и душновато, но зато сколько я тогда мог выпить…».
Так что шлепнули мы тогда какой-то пузырь с тобой, Мишаня, уже в самолете. И заснули. Летит руководство экспедицией на борт г/с  «Федор Матисен». Летит.
А сейчас вспоминаю самую предвариловку рейса на г/с «Павел Башмаков» двумя годами ранее. Это г/с – суденышко приписки архангельской гидробазы. Такой же пароходик – как «Матисен». Близнецы. Серию нам делали финны. На судоверфи в Турку. Ой, ребята, напомните мне, я много чего вспомню про эту судовую серию, про Турку, про финнов. Да… про «Башмакова». Повез меня заместитель генерального директора научно-производственного объединения «Севморгеология» из нашего родного Ленинграда в Москву в Министерство геологии СССР на рассмотрение моей кандидатуры на должность начальника рейса. Очень представительный партийный чиновник. Заместитель генерального по кадрам. Костров – его фамилия была. Осанкой, манерами, даже где-то голосом, очень сильно махал на Леонида Ильича. Только бровями совсем не вышел.

В Мингео целый день, с раннего утра до конца рабочего дня по родным кабинетам, по разным начальникам и комиссиям меня водил Костров. Сам он везде молчал. Вот сейчас, в наши дни читал я книгу сбежавшего ГРУ-шника Виктора Суворова «Аквариум». Там его водили в самых верхах ЦК КПСС, на разведчика утверждали. Но это ого-го как высоко было. У него это блестяще описано. Меня, по сравнению с теми играми, под столом на карачках, неполной колодой разыгрывали. Даже к министру не водили. Обидно даже. Но техника одна и та же. И про руководящую роль и мое к ней отношение тоже очень много и часто интересовались. Но вот в одном кабинете беседуем с кем-то, не помню совсем уже с кем, но приперся в процессе мужичок один. Не из самых последних, видимо, в министерстве. Не старый. До сорока. Морда обаятельная, усмешливая. И мне вопрос, херак:
«Вот будете плавать Вы на корабле «Павел Башмаков». А кто это? Кто это был давно, наверное?»
 И так своеобразно он при разговоре чего-то вроде как бы сглатывал. Мне тогда еще показалось, что он только что где-то в своем кабинете стакан принял. А что? Совершенно естественное дело. Как тогда, так и сейчас. Во все, как говорится исторические периоды России. Кстати и, слава Богу. Только б, не дай Бог, чтоб колоться не стали. Шприцами или еще как-нибудь. Ну, вот он мне такую подлянку про Башмакова Пашу и заправил.
А я ни сном, ни духом даже приблизительно не представляю, чем он мог прославиться. А отвечать надо быстро. И обязательно отвечать. «Не знаю» - тут, как сейчас выражаются даже с телеэкрана, «не канает». В башке у меня молниеносно пронеслось, что эта ехидна перед этим сказала: «Вот вы будете плавать …». Ни один мало-мальски около моря покрутившийся мужик, так не скажет. Надо и мне идти ва-банк. А то кандидатуру завернут мою в половичок. А может он специально для своего человека место освободить подписался. Сплошь и рядом такое бывало, да, думаю, и сейчас также. По иному на нашей голубой планете не бывает.
Начинаю я серьезно так, нахмурясь, несколько издалека: «Знаете, в этой серии судов для Арктики все названия взяты от исторических героев освоения Крайнего севера». Ну, и так далее. Я точно знал, что есть два «Лаптевых», «Эдуард Толь», «Матисен». Они – исследователи, первопроходцы. Это – точняк. Рискну, пожалуй. Стало быть, я «Башмакова» тоже причисляю, замирая, покрывшись со спины липки потом, к первооткрывателям Северного морского пути. «Ух, ты! Интересно. Я и не знал», - потряс головой чиновничек и опять что-то там в горле сглотнул. «Пронесло», слава Всевышнему. Да, действительно, прав Академик. Когда-то я много знал чего. А если не знал, то мог. Сейчас так бы уж не вышло. Потом я с таким способом ответов несколько раз сталкивался. И сам использовал. Надо будет далее где-нибудь, к месту, вспомнить. Напомните мне, ребята.
Но! Соль этого малого эпизода не в этом. Как теперь выражаются – не в этом «фишка». Уже в рейсе, через пару месяцев, как-то за рюмкой чая у мастера  вспомнил этот эпизод. Уже в середине моего короткого рассказа, гляжу – кэп  смехом давится и тихо почти с банки  на палубу  сползает. Закончил, спрашиваю:
- Борис Иваныч, а, правда, кем был-то наш Башмаков. На ком мы, так сказать, ходим ?
Капитан вытер слезы с глаз, смеху искреннему сопутствующие. И просветил меня темного и наглого: «Башмаков» был последним в серии, что строился в Финляндии. Для нас, для гидробаз Союза. Кто-то из руководства Архангельской гидробазы «прогнулся» и предложил назвать судно в честь одного из первых судовых замполитов, тогда еще Севморпути».
Вот такие пироги с котятами. Я допустил политическую ошибку. Выдал одного из ранних первых помощников капитана за землепроходца. Утешает меня одно. Тогда, после комиссии в Министерстве геологии, сели мы в ночной поезд на Ленинград с замом генерального по кадрам. Я выставил пузырь коньяка. Ему, как и положено, наливал по полной, себе – половинил. Он благодушно не противился. К концу бутылки я, смущаясь, полупризнался:
- Вот только, говорю, я маленько сомневаюсь сейчас на счет личности Башмакова. Он был на Крайнем Севере или на Дальнем Востоке».
На что бывалый кадровик, видимо поразмякнув, меня доброжелательно успокоил:
- Ничего, ничего. Я-то и вообще о твоих Лаптевых и, как его, Матисене никогда не слыхал.
Это нас вообще как-то немного, насколько это в те времена было возможно, сблизило. Даже не сблизило конечно, куда там. А просто глазки пяненькие маслицем побольше подернуло. Допили по последней и легли спать до Ленинграда.
Да! Той ночью первый и последний раз в своей жизни ехал в СВ.
А мы с Мишаней добрались до нашего судна. Весь экспедиционный состав уже неделю, на борту. Расселились. Аппаратура необходимая, которая должна быть включена до выхода, установлена, проверена, и народ весь уже почти без денег сидит, ждет выхода. А выход… Тут нам – как серпом. Пароходик наш оказывается сломался. Заболел то есть. И весьма серьезно.
На борту находился «наместник» Полярки, над нами с Мишаней начальник – дядя Коган. Техрук экспедиции Полярной. Коган – это его фамилия такая. Между прочим, был он вылитый Микаэло Таривердиев. Он сам это признавал и «млел», когда его так называли. И кстати, весьма хороший специалист и человек. Вы не подумайте, чего, а  вот я встречал подозрительно больше порядочных мужиков среди Микаэлов, чем кому-то хотелось бы. Может, у меня жизнь так сложилась, а может потому, что их меньше, а нас значительно больше. Не знаю. Он нас с Мишкой и обрадовал. Говорит сразу при встрече:
- Я вам, ребята, не завидую. Торчать вам тут не доторчать. Я б и сейчас уехал, да только хочу крабов дождаться в магазинах. Плавбаза из Тихого должна скоро с промысла вернуться.
Вам еще наши воспоминания не надоели, Уважаемые Возможные Читатели? Ну, да что ж делать-то? Надо ж когда-то попробовать выговориться. Не всем ведь на думскую трибуну влезать можно. Ой, далеко не всем. Кстати и хорошо. Или плохо?
Ладно. К чертям умничание. Продолжим в следующей главе.