Чехия. Как появился протекторат. ч. 6

Как же появился германский  протекторат вместо Чехословакии.

Это очень малоизвестный и запутанный вопрос. Вокруг него наворочены целые горы лжи и исторической мифологии о «несчастной Чехословакии», задушенной – де в объятиях Германии.
Для того чтобы посмотреть, как НА ДЕЛЕ разворачивались события и каково было РЕАЛЬНОЕ соотношение сил, обратимся к работам историка А. Усовского:
«В сентябре 1938 года Чехословакия, в ответ на угрозы Германии силой отнять немецкоговорящие богемские районы, объявила о всеобщей мобилизации и к 29 сентября смогла развернуть весьма серьезную армию военного времени. Тридцать четыре пехотные дивизии, четыре мобильные (в каждой из них было по одному танковому (3 танковых батальона и 2 батальона бронеавтомобилей) и одному кавалерийскому полку) дивизии, 138 учебных, крепостных и отдельных батальонов, а также 55 авиаэскадрилий (1.582 самолета).
Но и это ещё не всё; у чехов имелся ещё и военно-обученный резерв - как минимум, в шестьсот тысяч человек – который они могли призвать под знамёна в течении последующих двух месяцев, как только для этого контингента будет произведена соответствующая масса оружия и амуниции. В том, что это оружие и эта амуниция БУДЕТ произведена – ни у кого в Праге сомнений не было».

Всё познаётся в сравнении, как известно. Посмотрим, как оценивали армию  тогдашней Германии САМИ ЧЕХИ:
«...чехословацкий генеральный штаб был невысокого мнения о немецкой армии: «В немецкой армии в конце сентября, спустя шесть недель после начала необъявленной мобилизации, большинство полков состояло из двух батальонов, части укомплектованы недостаточно обученными резервистами. Во многих батальонах отсутствовали пулеметные роты, не было тяжелой артиллерии, которая могла быть эффективно использована против наших укреплений. Хотя Германия значительно превосходила нас по количеству самолетов, большинство пилотов прошло только трех-четырехмесячное обучение. Что касается морального состояния, то, по оценке самих немцев, боевой дух немецких войск такой же, как при отступлении в 1918 г. Наша армия была хорошо вооружена, постоянные укрепления — в обороноспособном состоянии, боевой дух солдат был отличным. В такой ситуации армия имела все предпосылки для успешной борьбы с немецкой армией».
 
А теперь о соотношении вооружённых сил сторон:
В области бронетанкового вооружения... чехи  могли смотреть на немцев свысока. Да, у Праги было всего 469 единиц бронетехники против почти двух тысяч таковых у вермахта – но вот соотношение танков с пулеметно-пушечным вооружением было восемь к одному в пользу чехов! А как показывал опыт РЕАЛЬНОЙ войны (в это время шла война в Испании, где обе стороны использовали бронетехнику весьма активно), время пулеметных танкеток (каковыми, по сути, были немецкие Pzkw- I) безвозвратно кануло в прошлое, на поле боя они были лишь мишенями для расплодившейся противотанковой артиллерии, и не более того.
Чехословацкая армия, правда, серьезно отставала от немцев в области авиации. Люфтваффе в это время уже вовсю совершенствовало  истребитель Мессершмидта Bf-109, в то время как основным истребителем чешских ВВС был устаревший биплан Avia B-534. Впрочем, в бомбардировочной авиации силы противников были примерно равны – у немцев основным бомбардировщиком был Ю-86, у чехов – СБ (он же – Б-71), машины схожих технических характеристик».
По состоянию на 29 сентября 1938 года вермахт и чехословацкая армия были противниками примерно равноценными, и, случись между ними настоящая война – ещё очень неизвестно, чем бы это противостояние завершилось, и кто бы оказался победителем».
Интересно сравнение армий Чехословакии с польскими вооружёнными силами, вступившими с немцами в бой годом позже:
«Вооружённые силы Чехословакии на 25 сентября 1938 года выглядели более чем внушительно. Во всяком случае, Бенеш был готов выставить на линию огня в сентябре 38-го намного больше солдат, пушек и танков, чем выставил Рыдз-Смиглы через год.
Численность личного состава полностью развёрнутого чехословацкого воинства составила 1.280.000 штыков и сабель (Войско Польское едва превышало миллион – по разным оценкам, от 1.033.000 до 1.050.000 жолнежей); при этом чешская пехота намного превосходила польскую по плотности огня – против 41 тысячи пулеметов у поляков чехи выставляли на линию огня почти 75 тысяч своих смертоносных «машинок» (превосходных ручных и станковых пулеметов Холека ZB-26 и ZB-53, прослуживших по всему миру более 60 лет и в некоторых странах и посейчас стоящих на вооружении).
Огромное преимущество, перед поляками, имели  чехи и по качеству противотанковой артиллерии:
«...из 780 орудий войсковой ПТО 268 составляли новейшие 47-мм противотанковые пушки P.U.V. vz.36, навылет пробивавшие ЛЮБЫЕ немецкие танки. Кроме того, у чехов было много тяжелой артиллерии - 49 220-мм и 24 350-мм мортир; поляки имели лишь 27 220-мм мортир, и это были самые крупнокалиберные их орудия.
И, безусловно, Чехословакия превосходила поляков по бронетанковому вооружению!  Всего чехи имели современных боеспособных 349 танков (все – вооруженные 37-мм пушкой и двумя пулеметами), 70 танкеток и 70 бронеавтомобилей. У поляков же современных танков имелось всего 223 машины (120 танков 7ТР, 45 R35, 34 Vickers E в линейных частях и некоторое количество машин в учебных частях и в резерве).
Подчеркнём, что : «…по числу танков, вооруженных эффективной пушкой, чехи ПРЕВОСХОДИЛИ немцев – у которых равных чешским машин имелось всего ВОСЕМЬДЕСЯТ штук. То есть по танкам, годным для действий на поле боя, чехи превосходили немцев вчетверо… 350 их танков имели в качестве основного вооружения 37-мм ПУШКУ – тогда как у немцев таковых бронеедениц имелось 1066 – из коих 986 были Pz-II с двадцатимиллиметровым орудием, в немецких документах проходящим под наименованием «тяжелый пулемет». Танков с 37-мм пушкой, равным по боевым возможностям «чехам», у немцев имелось ВСЕГО СОРОК ПЯТЬ МАШИН – плюс к этому, было тридцать пять Pz-IV с 75-мм орудием. Все остальные немецкие танки были, по сути, ПУЛЕМЕТНЫМИ ТАНКЕТКАМИ».
Не будет преувеличением сказать, что к моменту начала переговоров в Мюнхене чехословацкая армия была на пике своего могущества. Что же помешало чехословацкой армии доблестно встретить агрессора и показать своему народу, что он не зря 20 лет кормил, поил, одевал, обувал и вооружал своих защитников?!
Прежде всего, отсутствие политической воли у РУКОВОДСТВА страны.
Да и чехословацкая армия в целом не слишком-то горела желанием померяться силами  с германским вермахтом.
Одно дело – гонять прикладами безоружных мужиков и баб на сибирских перронах, а совсем другое – воевать с немецкими регулярными войсками...
Один из немногих, кто требовал от чехословацкой армии вступить в бой, был, как это ни странно, тот самый бывший австрийский военфельдшер Радола Гайда. Но никто в Чехословакии всерьёз его призывы не воспринимал.

В результате, чехословацкая мобилизация, как известно, закончилась «пшиком» и  войска, вскоре после Мюнхенской конференции, были распущены по домам.
Ни особых возмущений, ни уж тем более, попыток военного переворота со стороны чешского генералитета не было.

Так почему же произошел пресловутый «Мюнхенский сговор» руководителей Англии и Франции с Гитлером и Муссолини?!
На Западе стараются вообще не вспоминать об этой странице своей предвоенной истории (слишком здоровенный «скелет в шкафу» остался от неё у западных демократических политиков). Много ли ТАМ снято кинофильмов и «блокбастеров» об этом?! Написано романов и бестселлеров?!
При всей хвалёной «свободе слова и свободе творчества». То-то и оно...

У нас эта история традиционно подавалась с апологетической точки зрения: Чемберлен и Даладье несчастную Чехословакию отдали на  растерзанию Гитлеру для того, чтобы  направить агрессию Гитлера на Восток.
Безусловно, немалая доля правды в этом утверждении есть. Западная политика «умиротворения» агрессоров, начатая ещё во время гражданской войны  в Испании, была однозначно антисоветски «заточенной».
Думаю, что истина, как нередко бывает, находится  где-то посередине.

Очень основательная аргументация на сей счёт имеется у А. Усовского:
 
«...в октябре 1938 года страны-создатели Чехословакии – Франция и Великобритания – на конференции в Мюнхене признали, что в 1919 году несколько погорячились, нарезав своему «детищу» излишне много территорий с преобладающим немецким населением. И, признав эту свою ошибку – тут же её исправили, согласившись с переходом под юрисдикцию Берлина Судетской области. В принципе, все стоны послевоенной антинемецкой пропаганды о том, что Чехословакию в Мюнхен не пригласили, более того, там её предали и продали - есть пустое сотрясение воздуха. В данном случае эта страна была не субъектом, а объектом политики, причем вполне объективно – ибо речь шла именно об ОШИБКЕ разработчиков условий Версальского договора, когда никаких международно признанных границ Чехословакии вообще де-юре не существовало. Те, кто эту ошибку совершил – её же и исправили; а то, что при этом консультироваться с паном Бенешем и Даладье, и Чемберлен посчитали излишним – лежит на их совести, никаких процессуальных нарушений международного права они этим НЕ приглашением не совершали...
 «Мюнхенский сговор» произошёл потому, что, во-первых, Англия и Франция сочли требования Гитлера СПРАВЕДЛИВЫМИ – как бы раздражающе для современных «антифашистов» это ни звучало. Масарик и Бенеш обещали своим Хозяевам создать федеративное государство (или даже конфедеративное, наподобие Швейцарии), в котором права всех входящих в него наций были бы равны; на деле ни словаки, ни тем более русины или немцы никакого влияния на политику Праги не имели.
Миссия лорда Ренсимена, прибывшая в начале августа 1938 года и полтора месяца изучавшая проблему чешско-немецких противоречий, пришла в своем меморандуме к выводу, что требования судетских немцев «естественны». А французы вообще считали абсолютной дикостью развязать войну в Европе – как писала газета «Тан», «разве есть необходимость в том, чтобы пожертвовать тремя миллионами французов, всей молодежью наших университетов, школ, заводов и страны в целом ради сохранения трех миллионов чешских немцев под господством Чехословакии?».
И, во-вторых – правительства западных держав понимали, что война «за единую и неделимую Чехословакию» ни в коем случае не будет иметь поддержки у общественного мнения их стран (и уж тем более – за океаном). Следовательно, никакой возможности превратить эту войну в «Крестовый поход на Берлин – во имя демократии и прав человека» не будет – а тогда зачем затевать кровопролитье? Чехи, вопреки всем утверждениям послевоенной пропаганды, отнюдь не показали Западу по-настоящему яростного желания отстаивать свои алтари и очаги – более того, ни Париж, ни Лондон не были уверены в стойкости и храбрости чешских вождей, которые во время любой мало-мальски серьезной заварухи старались уклониться от решительных действий. Тем более – 90% немцев Судет поддерживали требования Генлейна (вопреки, опять же, послевоенному вранью победителей о том, что Отечественный фронт судетских немцев был маргинальной малочисленной группкой проплаченных Берлином провокаторов); в подобной обстановке требования сохранения «территориальной целостности Чехословакии» звучали не более, как насмешка над здравым смыслом…»
После подписания «мюнхенских соглашений» события развивались стремительно:
«15 октября 1938 года президент Бенеш ушел в отставку и невозбранно убыл в Великобританию. Последними его словами были:
«Думаю, что мое поведение в Мюнхене было самым выдающимся поступком моей жизни. Мюнхен — самый страшный бой, который я когда-нибудь прошел. Заявляю вполне осознанно, что я победил сам себя, и пожертвовал собой не только ради чехословацкого народа, но и для Европы».
Бенеш преспокойно «сливает» свой обанкротившийся «проект» - Чехословацкую республику – и, как частное лицо, убывает в столицу Великобритании. Чехословакия обретает нового президента – Эмиля Гаху – на которого ложится вся черновая работа по утилизации «чехословацкого наследства». Наконец, 15 марта 1939 года независимая Чехословакия окончательно исчезает с политической карты Европы – разделившись на «Протекторат Богемии и Моравии» и Словацкое независимое государство; Подкарпатская Русь отходит мадьярам...
Вопреки многим расхожим утверждениям о «насильственном» включении Чехии в состав Третьего рейха, юридически это включение было сугубо добровольным: пока законный президент Чехословакии Эмиль Гаха не подписал просьбу к Адольфу Гитлеру о включении вверенной ему республики в состав германского государства – немцы стояли у чешских границ «с винтовкой у ноги». Ну а когда вышеозначенный документ был Алоизовичем получен – вермахт начал оккупацию остатков развалившегося чехословацкого государства.

15 марта 1939 года независимая Чехословакия закончила своё существование; на её месте возникло независимое Словацкое государство и Протекторат Богемии и Моравии; Подкарпатская Русь отошла Венгрии. Немцы тут же объявили, что, поскольку заботу о безопасности протектората они берут на себя, то и имущество бывшей чехословацкой армии тоже берут себе (за исключением той техники, вооружения и запасов материально-технического снабжения, которые должны будут отойти армии Словакии».
Теперь посмотрим, ЧТО получила гитлеровская Германия в результате  капитулянтской политики Запада и лидеров Чехословакии.


На фото: герб германского протектората Богемия и Моравия. Флаг этого протектората очень похож на нынешний российский, только красная и синие полосы переставлены местами. Многие наши губернаторы от Владивостока до Калининграда (по серости своей, и тупости своих помощников), неоднократно "засветились" на официальных мероприятиях, выступая под флагом этого гитлеровского протектората. Что поделаешь,  эти ребята, в основном, по рулению денежными потоками специалисты...

Продолжение: http://www.proza.ru/2012/01/24/509