Не тот брат I

1
-Соляр, поехали, а?
-Отстань ты от меня, сказал же, денег нет, а до зарплаты еще неделю жить.
-Да поехали, в первой что ли?
-Нет, но, сколько можно, Макс? Ты у нас конечно человек сверхщедрый, но я не собираюсь быть нахлебником.
-Ну, хочешь, сегодня я плачу, а в следующий раз ты? Поехали…
-Сколько раз мне еще слово «нет» повторить, чтобы ты понял, что я с места сегодня не двинусь? Сто раз? Двести? Лучше сразу скажи, а то время уже к ночи идет.
-Да какой ночи, елы-палы? Ты ведь никогда раньше двух спать не ложишься, а потом прешься в свой торговый центр с красными глазами, пряча их за очками!
И в этом вся правда моей жизни. Такие диалоги с Максом у нас происходят, чуть ли не каждую неделю, а все потому что мы привыкли к такой жизни, ночной и веселой. Самое неинтересное во всем этом, что денег на такую жизнь надо горы. Причем не простые, а желательно с изображением Бенджамина Франклина, ну или кто там из американских президентов изображен на стодоллоровой купюре? Сие мне неведомо.
Может правду говорят, что не получив чего-то в детстве, мы с лихвой это компенсируем в зрелые годы? Мое детство прошло под заунывные школьные речи престарелых учителей в небольшом провинциальном городке. После школы я рванул сюда. Тогда, поступая в институт, я называл этот город Раем. По-другому было не сказать. Все дорого, красиво и так не похоже на мой маленький городок. Нищее студенчество не стало для меня годами, которые можно будет вспоминать на старости лет. Отнюдь. Еще на первом курсе я понял, что подарков от судьбы ждать не стоит, и, забросив учебники, в дальний угол общажной комнаты отправился искать работу. Работу грузчика я сразу откинул. Дешево и сердито. Вот если бы куда-то устроиться консультантом, мерчендайзером или еще кем-то – вот это да. Весело и неплохо, но не престижно, но все же не грузчиком. Прошерстив ни одно печатное издание, предлагающее вакансии различной тематики, начиная от уборщиков и проституток, заканчивая менеджерами высшего звена и их секретаршами, я остановился на простецкой вакансии продавца-консультанта. А что, работа не бей лежачего, просто надо знать предлагаемый товар. Вот только через два месяца работы в магазине электроники я понял, что ноги-то не казенные, а стоять по десять-двенадцать часов к ряду – весьма утомительное занятие. Но что ни поделаешь, для того чтобы красиво одеваться и вкусно кушать, тем более что зарплата, при условии что тратить ее только на себя любимого, это позволяла.
В первую же зиму пришла пора собирать камни. Непосещение лекций и семинаров в нашем вузе ничего особо страшного не грозило, если ты сможешь, хоть пару раз ответить на вопросы преподавателей. Но как скажите мне можно знать то, что не знаешь вовсе? Тем более красивая жизнь навсегда оставила свой отпечаток в голове и сознании. Расписание работы и программ ночных клубов я знал от и до, а вот теорию относительности представлял весьма и весьма смутно. В общем дальше второго курса дело не пошло.
Помню, тогда отец звонил и звал обратно, в наш Усть-Пердющинск. Как я мог бы уехать туда, где прошло все детство? Может и легко, если бы я не ненавидел этот городишко. Делать мне там совершенно нечего было, тем более что работа в Раю у меня есть, да и весьма удачно подвернулась неплохая, и, что главное, дешевая квартирка. Итог вышесказанного – меня зовут Артем. Мне двадцать три года. Работаю продавцом все в том же магазине бытовой электроники.
-Соляр, отвечай, пойдешь? Там диджей какой-то столичный приезжает, весело будет, - не унимался Макс. Не смотря на свой дотошный характер и вечную тягу к развлечениям и злачным местам, он был человеком замкнутым и немного стеснительным, однако до поры до времени. Обычно его это «время» ограничивалось парой литров пива, после которых Макса было не узнать, а спустя пару часов еще и не разбудить. Однако, не смотря ни на что, он весьма верный друг и как бы сказали раньше «надежный боевой товарищ». Вот за это я его и ценю. Ну и за постоянное наличие денег конечно.
-Ладно, собираюсь. Такси через сколько заказывать? Во сколько там начало хоть?
-Да бомбилу сразу заказывай, потому что сегодня пятница, как обычно прождешь полчаса, как раз соберешься, а потом с ним уже за мной заедете.
Быстро приведя себя в порядок я сел за комп, проверить свою страницу в соц.сети. Что ни говори, а эта пакость затягивает, и, как бы там ни говорили, что «лет через двадцать ты про нее забудешь», нифига подобного. Даже через тридцать лет я запрусь на свою страницу, чтобы выложить фото с новой вечеринки. В он-лайне как обычно одни и те же, как будто делать нечего больше, или у них постоянно открыта страница и включен компьютер? Все возможно.
Решив подождать на улице, я оделся и вышел из квартиры. Под входным ковриком лежал небольшой конверт без надписей. Без всякой мысли я открыл его. Если бы там было что-то важное для хозяина квартиры, он бы предупредил меня. Ну, или на крайний случай под дверь бы такие письма не стали подбрасывать. В конверте лежал только один листок, на котором был напечатан адрес. Улица Феоктисова, дом 2, квартира 46. Что за глупость? Положив листок обратно в конверт, я, чтобы не возвращаться в квартиру, просто кинул его в коридор, потом передам Сереге, может это ему записка.
Лифт как назло не шел на мой этаж. Безрезультатно нажав в пятый раз на  кнопку вызова лифта, я пошел пешком, а что, даже полезно ноги размять, мало ведь я стоял сегодня в зале. На первом этаже меня ожидала удивительная картина. Двери лифта то съезжались, то, ударившись о металлическую трубу, положенную в кабине и торчащую в подъезд, разъезжались вновь. Вспомнив всю ненормативную лексику, от которой меня отучали администраторы магазина, я вытащил арматурину и положил возле стены. Двери лифта съехались, и кабина ушла вверх, очевидно на мой этаж, как вовремя… Когда я вышел из-за угла шахты лифта, услышал щелчок закрывающейся входной двери. А вот это уже стало интересно. Пока я спускался по лестнице и проводил манипуляции с трубой, в подъезде не было ни души, мало того, ни единого шороха тоже не было. Новый доводчик на двери закрывает дверь спустя пару секунд после того, как человек ее открыл, а домофон надежно блокирует вход от посторонних. Аккуратно выглянув, я понял, что нахожусь в подъезде один, а на двери скотчем приклеен белый конверт. Разорвав бумагу, я увидел, как на пол упало несколько фотографий и очередная записка.
«Не переживай, предыдущая записка тоже тебе. Посмотри на фото, может, тогда решишь съездить на Феоктисова». Присев на корточки, я начал собирать фотокарточки, и, несмотря на тусклое подъездное освещение, впал в ступор. На всех фотографиях был изображен один и тот же молодой человек. Где-то с ребенком, где-то с очаровательной девушкой лет двадцати. Безусловно, я знал кто это, но не понимал как…
Сев в такси, я назвал адрес Макса. Ехать было недалеко, однако мне это время показалось несколькими часами.
-Ну? Как оно? – бодро выдал Максим, запрыгивая на переднее сиденье. – А ты чего сзади уселся? Боишься со взрослыми дядьками в машине спереди ездить? Правильно.
-Закрой рот и тоже иди на заднее, - тихо сказал я. Может, увидев мое лицо, или почувствовав что-то в голосе, обычно не умолкающий Максим быстро перелез назад.
-Ты чего? Соляр, чего случилось? – удивился он.
Недолго думая, я сунул другу фото. Путь до клуба мы проделали в гробовой тишине. Максим не отрывал взгляд от фотографий.
-Будьте добры, высадите нас чуть подальше, на аллее связи, хорошо? – подал голос Максим.
-Кто платит, тот музыку и заказывает, - весело отозвался таксист.
-Тогда бы я заказал что-то непонятное, - прошептал Максим, не выпуская фотографий.
Погода в октябре стояла какая-то необычная. Всегда в это время либо холодно, либо совсем холодно. А у нас почти бабье лето днем, и ночью минусовая. Перепады страшные и неприятные.
Пройдя почти половину аллеи, Максим уселся на одну из лавочек и достал сигареты:
-Это не могут быть они.
-Конечно, не могут. Я лично видел, как их тела опускаются в могилы. Помимо этого я лично бросал землю на крышки их гробов.
-Но ведь твой брат погиб почти год назад, а на этих фото, на фоне, видишь, новый торговый центр. Тогда о нем речь шла только плановая.
-Поверь мне. Леню, Настю и Сашу я узнаю в любом случае. Это они. Мой брат, его жена и сынишка.
-Но как? И вообще откуда у тебя эти фотографии?
Вкратце рассказав историю с конвертами и лифтом, я сел рядом и закурил.
-Это просто фантастика какая-то, - только и смог вымолвить Макс. – Никто ведь не знал, что я получу флаеры на проход, а Леська не сможет.
-Никто. Но кто-то ждал, что именно я пойду в это время вниз. Причем действовали весьма и, весьма оперативно.
-Мне плевать, как они действовали! Я не могу понять, кому это надо и что за ерунда творится!
-Заказывай такси и поехали назад. Я покажу тебе второй конверт, - тихо пробормотал я, продолжая разглядывать фотографии.
С Максимом мы познакомились пару лет назад, причем познакомил нас Леня, сын матери от первого брака. Леонид был старше меня на три года и взрослее лет на двадцать. Статный, высокий, умный и рассудительный. Он всегда думал о своих поступках и планах. Пять лет назад он женился на очаровательной девушке Насте, которая работала в парикмахерской, куда Леня решил заскочить по пути домой. Красивый роман постепенно перерос во что-то более серьезное, и итогом стала пышная свадьба по всем принятым канонам и традициям. Спустя короткое время счастливая семья произвела на свет очаровательного малыша, который просто валил наповал всех своей улыбкой и смехом.
Меньше года назад произошло непоправимое. Леня с семьей возвращались от наших родителей, проведя выходные на природе. Нам так и не смогли объяснить, почему машина выехала на встречную полосу и угодила под грузовик. Все списывали на тяжелые погодные условия. Сначала конечно пытались все свалить на то, что якобы Леня был пьян, но анализ крови быстро доказал обратное и подтвердил наши слова, что брат и алкоголь, даже слабый, вещи несовместимые. В общем, в тот день не стало моих родных и любимых. Леня с Настей погибли на месте, а Сашеньку не спасло даже детское кресло.… Не знаю, как мы все это пережили. Самое тяжелое было сказать матери. Спустя десять дней, я вернулся в свой город и продолжил работать, тогда только и спасали клубы и алкоголь.
И вот теперь, столько времени спустя, мне в руки попадают фото тех, кто уже похоронен, а на фото торговый центр, открывшийся несколько дней назад на другом конце города. Жутко. Жутко и страшно. 
Макс носился по кухне, как раненый зверь, а я, молча, сидел и смотрел на фото. На первом Леня сидит в полосатой ветровке в небольшом летнем кафе. Было бы глупо пытаться узнать место. В городе десятки парков, а такие небольшие навесы с парочкой столиков есть повсюду. На втором фото он с Сашей на плече просто идет по улице, картинно-красивая фотография. Счастливые отец и сын. На третьем фото Леня с Настей сидят в каком-то ресторане. Жаль, что я так и не понял до конца брата. А ведь он умел все делать красиво, а я этого так и не понял.
-Может, хватит уже? – злобно выкрикнул Макс. Вынырнув из пучины внутренних переживаний, я только сейчас понял, что уже почти наполовину осушил бутылку водки, неведомо как оказавшейся на столе. – Между прочим, я это поставил тут для того, чтобы мы выпили пару рюмок для успокоения, а не для того, чтобы ты нажрался здесь в хлам.
-Извини. Я просто ничего не могу понять, даже не заметил, как все получилось, - вздохнул я.
-Еще бы ты заметил что-то. Что ты вообще знаешь про улицу Феоктисова? Между прочим, у нас такой в городе нет, - уже спокойней отозвался Макс. – И, кстати, в твоем родном городе тоже. Надо будет завтра план застройки города нарыть. Интересно, кто сможет в этом помочь? Может Лешка Арсеньев, он вроде как в администрации теперь сидит кем-то.
-Сейчас Сашке бы четыре годика было, Леньке двадцать шесть, а Насте двадцать пять вроде. Никогда не помнил ее год рождения.
-Ты меня вообще слышишь? Я тут пытаюсь хоть в чем-то разобраться, - Макс пощелкал пальцами у меня перед носом. – Эй, ты тут? Потом с тобой напьемся и повспоминаем, нам сейчас главное понять, что это за фото и откуда они.
-Слушай, Макс, а может, они живы? – с надеждой спросил я.
-Соляр, извини, конечно, за жесткость, но ты сам был на похоронах и целовал их в лоб. Так что ошибки быть не может, - грустно выдал Макс.
-Скажи, зачем тогда так жестоко шутить? У каждого человека есть слабые стороны. Моя – это семья. Только стоит немного в себя прийти после потери, как тут на тебе.
-Так, тебе уже пора спать. От тебя сегодня толку не будет. Завтра поговорим, а теперь шуруй спать, а я еще посижу, подумаю.
Последнее что я услышал, проваливаясь в сон, как Макс закрывал за собой входную дверь.
Открыв глаза утром, я сразу же зажмурился. Немилосердно болела голова, и пересохло все во рту. Надо же, на этот раз я почему-то не поставил около кровати бутылку с водой, обычно таких огрехов за мной не замечается. Нашарив под кроватью тапки, я пошатываясь и, стараясь сильно не трясти головой, пошлепал на кухню. Взгляд случайно упал на стол, где лежали два конверта. В голове вихрем пролетел вчерашний вечер. Надо же, а я подумал, что все это сон. Поставив кружку с холодной водой, стал перебирать фотографии, периодически бросая взгляд на записку с адресом. Интересно, где у нас такая улица? Однако ни карта города, ни интернет подсказок не дали совсем. Сложив все в кучу, я зашвырнул все письма в сумку и отправился на работу.
Обычный день в магазине. Все как всегда. Несколько бабушек, которым надо было объяснить преимущества парового утюга от их советского. Несколько парней, подбирающих недорогие, но как бы им хотелось качественные, магнитолы для своих первых машин. Интересно, кто им сказал,  что акустическая система за семь тысяч будет выдавать такой же звук, как и дорогая для простого человека, допустим фирмы «Алпаин»? Однако если послушать всех этих умников, то разницы нет никакой.
Простояв положенные девять часов на ногах, я сдал на выходе ключи от подсобного помещения, и, наплевав на общественный транспорт, пошел домой пешком. Несмотря на дикую усталость от бессонной ночи и скучного дня, получасовая прогулка показалась мне отличным лекарством. Лекарством от всего: от людей, от работы, и, главное от мыслей о брате. Ведь откуда-то взялись эти фото…
В сумке ожил мобильный:
-Ты где есть? – не поздоровавшись, быстро заговорил Максим.
-Привет, домой иду, по Ленинской.
-Конкретно где идешь? – допытывался друг.
-Конкретно – около гастронома, а что?
-Стой там, сейчас подъеду, - выбросил он и положил трубку. Ну что ж, подождать, значит подождем, ничего страшного, тем более надо купить что-нибудь на ужин.
Едва рука легла на ручку двери огромного магазина, который сейчас стал частью огромного торгового павильона, как сзади послышался визг тормозов и грохот от удара. Обернувшись, я увидел машину Максима, старенькую «тойоту», которая обняла дерево боком, водительской стороной. На подкашивающихся ногах я потихоньку стал подходить к месту ДТП. Если от Максима что-то и осталось, то это что-то мне, наверное, пока лучше не видеть.
-Убился! – закричала тетка лет пятидесяти, выбегая из магазина. Оттолкнув меня, она бодрым сайгаком поскакала к машине. Старая больная дура. Ей ведь наплевать на то, что произошло с человеком, жив ли он вообще, ей главное поймать свежую новость, чтобы потом «в деталях» пересказать подругам и бабкам на лавочке.
Нашарив телефон, я стал звонить в экстренную службу. Все-таки что ни говори, а это удобно. На все что надо один номер, не то, что раньше было.
-Примите вызов, авария с телесными повреждениями на Ленинской, возле бывшего гастронома, - сказал я, прослушав все инструкции и пропустив мимо ушей звание и фамилию того, кто со мной разговаривает.
-Ожидайте, высылаю машину, - спокойным голосом ответил парень, которому судя по всему не было еще и двадцати.
Сев на землю около машины, я закурил. Можно конечно картинно кидаться на машину, упиваясь собственным горем и испугом, но смысл? Смысл от таких действий? Жалость от людей я получу, но Максу это никак не поможет. Можно начать выламывать пассажирскую дверь и пытаться вытащить его. Но если есть травма шеи или позвоночника, я могу его сделать инвалидом, при условии что Макс пока жив. А если нет… На нет и суда нет.
С воем сирен подлетел уазик МЧС. Не задавая лишних вопросов парни споро начали делать свое дело. Я сидел и курил, стараясь не слышать их разговоры и не смотреть на то, как достают покалеченное тело Макса. Только он меня всегда звал не по имени, а Соляр. Когда-то, несколько месяцев назад, я решил, что мне необходим солярий, однако несколько минут мне оказалось мало. Как позже я узнал, к солярию кожа привыкает постепенно, а не сразу. В итоге той истории оказался слегка «поджаренный» я. Солярий больше не для меня, но Максим, который привозил мне домой литры сметаны, чтобы я привел себя в порядок, запомнил ту историю надолго.
Приехала машина скорой помощи. По-прежнему не смотря в сторону Максима и его машины, я наблюдал за действиями медиков. Сейчас все будет зависеть только от них. Чуда не произошло. из кабины показались носилки и пластиковый черный мешок.
Поднявшись с земли, я отряхнул плащ и медленно побрел в сторону дома. Пустота затопила все вокруг. Шум машин терялся где-то эхом, снующие туда-сюда люди не вызывали никакого интереса. А ведь когда-то так же не станет меня. Да и любого из нас. Надо позвонить родителям Максима и сказать, что их сына больше нет. Официальные органы это сделают всенепременно, но сделают это сухо, грубо, а родителям так нельзя. Тем более сын у них он был единственный. Только им и жили. Надо девушке его позвонить. Где-то надо взять силы на все это, а их как назло нет совсем.
Сев на лавочку в сквере около дома, я закрыл лицо руками. Что за бред происходит последние сутки. То эти глупые записки и фото, которые меня выбили из колеи, то смерть Макса. Не знаю, нормально ли, но пока его гибель я воспринимаю как банальное, ежедневное, но неприятное событие. Как, допустим, потерю сотового телефона. Просто не укладывается в голове это, да и, честно говоря, не особо хочется это событие укладывать в память. Однако, почему так все могло произойти? Хоть его машину я и называл «старушкой», но она не была такая уж старая, всего лет пятнадцать. Это для отечественной машины срок, а для иномарки это тьфу. Следил он за ней всегда, машина была в полном порядке. Да и голос у Макса, когда он мне звонил, был какой-то нервный. Странно все это.  Конечно, он любил погонять по ночным улицам, но его погонять означало просто прокатиться, а не носиться с такой скоростью, будто от этого зависит чья-то жизнь. И что самое непонятное для меня – что за срочность? У нас как-то не заведено было за мной после работы заезжать. Пересекаться раз в два-три дня – это да, норма, но чтобы так срочно – нет. Что он там говорил вчера? Что найдет план застройки города? Вроде бы. Узнать бы, нашел или нет. Но это все не сейчас, это все потом. А пока…
-Анна Петровна, здравствуйте, - дрожащим голосом начал я. Как я ни старался говорить спокойно, интонация то и дело взлетала вверх.
-Темка, здравствуй, что-то я сыну дозвониться не могу, он с тобой? – встревожено заговорила мать друга. Нет, такие вещи как смерть сына, по телефону не передают.
-Анна Петровна, вы дома сейчас? Я подъеду скоро, - еле внятно пробормотал я, вставая я лавочки и направляясь в сторону проспекта.
-Ну, давай, приезжай, я все равно долго спать ложиться не стану, пока Максиму не дозвонюсь, - легко согласилась она.
Спустя несколько часов я заходил в свой двор. Анна Петровна человек железной силы воли и стальной выдержки. В свое время она работала в школе психологом для умственно отсталых детей. Поэтому не смотря на всю ее внешнюю мягкость, прошибить ее трудно. Но мне, к сожалению, это удалось. Когда скорая помощь, поставив успокоительное женщине удалилась, я вошел на кухню, где сидел отец Максима, Анатолий. Почему-то он не любил, когда я его звал по отчеству, поэтому для меня он всегда просто был Анатоль. Он говорил, что так чувствует себя ближе к сыну, и нам, молодым. Может, это было правдой, а может и какие другие причины были для такого обращения, не знаю.
Туша одну сигарету, Анатоль тут же прикуривал другую, ломая спички одну за другой. Не в силах, что-либо сказать я сел напротив и тоже закурил. А что тут скажешь? У человека сын погиб. Единственный. Ощущая дикую, давящую тяжесть, я не нашел ничего другого, как просто встать и уйти. Обниматься на последок, как всегда, я не стал. Не до этого теперь. Что я мог им сделать? Искать глупые слова утешения? Остаться с ними до утра, а утром ехать за телом? Нет. Это все пройдет без меня. За последние часы во мне росла и крепла уверенность, что все это не просто так. Максим что-то узнал о конвертах. Всего две записки и три фото решили всю его жизнь, когда он хотел мне что-то рассказать, а может даже предупредить о чем-то. О чем? Не знаю. Но интуиция мне подсказывала, что все связано. В потусторонние силы я не верю, значит, это все дело рук людей. Если это люди, значит, у них есть имена, фамилии, адреса проживания и главное – цель. Ведь для чего-то мне прислали эти конверты. Теперь, самое важное – не пропустить их следующий ход, ведь игру они затеяли нешуточную, если на кон поставлены жизни людей.
Когда я заходил в свой двор, первой моей мыслью было – убежать. Куда – неважно. Только подальше отсюда. К родителям сразу отпала мысль, ведь они могут и до них добраться, а это уже будет удар ниже пояса. Ведь родители – это самое святое, что у меня осталось. Хоть мать и может пролить свет на кое-какие детали биографии Лени и Насти, но придется без нее. Так же придется обойтись без гениальной логики отца, который может сопоставить несопоставимое и при этом сделать пусть и фантастические, но правильные выводы. Придется все делать самому и при этом остаться в живых, потому что вторую потерю родители могут и не перенести. К Лене отец всегда относился, как к сыну, воспитывая с самого детства, никогда не скрывал что он ему не родной. Ведь это не так важно кто «сделал», гораздо важнее кто вырастил.
Хотя если посмотреть на все события сверху вниз, отстраненно, то за свою жизнь можно не переживать, ведь если бы хотели избавиться от меня – давно бы это сделали, а так ушел Максим, совершенно непонятно за что.
Ну что ж. Значит, игра началась. 

2
Прошло три дня. Три дня занятых самыми мрачными событиями в жизни. Венки, договора с ритуальными услугами, похороны. На работе ничего нового не произошло, за исключением того, что я успел уйти в отпуск. Двадцать восемь календарных дней, как и положено по трудовому кодексу. В этот отпуск у меня были определенные планы, хотелось слетать в Москву, пожить несколько дней столичным жителем, благо деньги позволяли. Отказ от клубов и вечеринок был весьма мотивирован. Зарплата зарплатой, а заначка – дело святое. Сидя на кухне, я открыл форточку и достал из шкафчика пепельницу. Никогда не любил, чтобы люди курили на моей кухне. Мое жилище не должно напоминать по запаху общественную бесхозную квартиру. Нет. Все должно быть тихо, мирно и уютно, по-домашнему, чтобы хотелось возвращаться сюда снова и снова. Возможно, поэтому на моей квартире ни разу не было, ни одной пьяной компании, даже новый год мы отмечали где угодно, только не здесь.
Сделав кофе покрепче, я достал карту города, и стал отмечать те районы, где я обычно проводил время. Однако таких набралось весьма большое количество, поэтому эти районы можно было смело вычеркивать. От местных аборигенов тех улиц я ни разу не слышал о улице Феоктисова. Осталось несколько целиком не тронутых районов города. Где то же она должна быть, не зря ведь она была указана в записке. Немного подумав, я договорился о встрече с Анатолем, отцом Макса. Хоть ему сейчас и не до меня, но время не стоит на месте, а понять, что конкретно друг хотел от меня в свой последний день мне необходимо, надо же от чего-то отталкиваться. Возможно, надо было бы доехать до торгового центра и расспросить продавцов бесчисленных магазинов и сотрудников кафе, показывая фото Лени, но смысл? Сколько людей за день там появляется с фотоаппаратами? Сотни? Тысячи? Не станут же они у каждого брать под роспись паспортные данные.
В квартире родителей Максима стояло неприятное, давящее ощущение пустоты и горя, резкий запах лекарств щекотал ноздри. Анатоль, молча, провел меня в комнату, где лежали вещи и так же, не проронив ни звука, удалился. Раньше бы меня это потрясло, но сейчас… Сейчас от вежливого, домовитого мужчины не осталось и следа. Все его гостеприимство похоронено вместе с его сыном.
Открыв ноутбук Макса, я набрал замудренный пароль, который тот придумал невесть для чего, или от кого. Просмотрев все последние документы, я так ничего и не увидел. Переписки в интернете тоже ничего толкового не дали. Несколько раз я натыкался на одну и ту же страницу, сохраненную в истории посещений. Открыв ее, я не поверил своим глазам. Страница Насти в одной из социальных сетей. На первый взгляд ничего удивительного, у кого их сейчас нет? Удивляло другое. Обновление на этой странице произошло последний раз четыре дня назад. Значит, кто-то заходил на ее учетную запись и поставил на аватарку фото, копия которого сейчас лежит у меня в сумке. Неужели именно это Максим хотел мне рассказать? Нет, врятли. Новость, конечно, обескураживающая, но не такая, чтобы спешить с ней на другой конец города, тем более что ноутбук у Макса лежал дома. Как бы он показал мне это? Никак. С телефона если только. Достав телефон, я без всякой надежды воткнул его в сеть. Зарядка пошла, но дисплей не реагировал. Еще бы, от такого удара в машине не осталось ничего живого. Стоило бы отдать телефон в ремонт, может хоть он что-то прояснит. Кинув телефон в свою сумку, я отключил ноутбук и стал собираться. На глаза попалась сумка Максима. Методично просматривая отдел за отделом, я невольно улыбнулся. Оказывается, в закрытом отделе он всегда носил с собой заламинированное фото, на котором мы стояли вчетвером – я, Лика, Макс и его девушка, Леся. С Анжеликой мы расстались несколько недель назад, после весьма скоротечного и вялого романа, а фото было сделано, когда мы решили прогуляться по скверу имени Чкалова. В тот день стояла изумительная погода, поэтому Олеся настояла на совместной прогулке, благо, что у меня был выходной, да и Макс умудрился забросить в тот день все дела.
-Сколько можно, я вижу вас всех только по ночам! – восклицала всю дорогу Леська, фотографируя нас при каждом удобном моменте. – Я ведь хочу хоть пару фото в нормальном, трезвом ракурсе.
Трезвые фото получались только днем, потому что вечером мы все равно отправились в бар.
Положив фото обратно, я застегнул отдел. Пусть хранится там, где Максим его определил. Если он хотел, чтобы снимок постоянно был с ним, находясь в его сумке, значит так тому и быть. Вздохнув, я открыл последнюю молнию и замер, как будто увидел змею. Белый конверт. Дрожащими пальцами, вытащив лист, я впился глазами в напечатанный текст. «Зря ты влез. Инициатива наказуема». Наказуема кем? Кем она может быть наказуема? Что за бред? Конверт не отличался от тех, что подбросили мне. Вот оно, то что хотел показать мне Максим. Значит, ему угрожали и его гибель не простая авария. Но, простите меня, каким образом они умудрились подстроить ее?
Спустя несколько секунд я удивлялся собственной глупости. Да элементарно все. Подрезали тормозной шланг, ребенок перебегал дорогу, да мало ли вариантов. В наше время проще избавиться от человека, чем это кажется.
Выйдя из подъезда, я подошел к первому, попавшемуся на пути ларьку, и купил лупу. Сев в небольшом кафе, я сделал заказ и достал фото. Должно же быть хоть что-то, что наведет меня на мысли. Если фото – фотомонтаж, то весьма искусный. Кстати, если даже и монтаж, то откуда у них снимки Лени? А может, я вообще не с той стороны начинаю копать? Макс, письма. Может, стоит посмотреть на все с другой стороны? Я, Леня, фото.  Кто из моего окружения мог решиться на такие действия? Может я кому-то наступил на больную мозоль, что вся эта история закрутилась? Хотя каких размеров должна быть эта чертова мозоль и как я на нее должен был наступить, чтобы человек решился на убийство? Это вам уже не просто конверты подбрасывать. Надо для начала покопаться в жизни Лени. Свою-то я помню от и до, а его с каждым днем все дальше уходит в историю.
Леонид родился в том же городке что и я. В школе, не смотря на низкую успеваемость, был на высоком счету, ведь таких спринтеров еще поискать надо. Ну или не спринтер, не помню кто он там был. В памяти отложилось, что он бегал. А насколько – вопрос второстепенный. Школьные годы можно смело отбрасывать, не думаю что дело в них. Идем дальше. После школы уехал в мой город, поступил в университет, окончил свою студенческую пятилетку с «простым», синим, дипломом. В высшем учебном заведении также не припомню ничего сногсшибательного. Вроде все просто и обычно было. Как и все  старался прожить на стипендию, не напрягая особо родителей, перебивался случайными заработками. В отличие от меня, у него хотя бы хватило ума закончить вышку, а не бросать, ради работы. После этого он устроился на работу в фитнесс-центр, сначала инструктором, но потом, попав все-таки в родную стезю, стал администратором. Все как-то удачно сложилось: фитнесс-центр из небольшого стал огромным, влился во всероссийскую какую-то сеть (помню, Леня объяснял мне все тонкости, но разве их запомнишь, если тема тебе интересна только с позиции брата?). Во время всех перетрубаций он и познакомился с Настей. Нет. Либо я всего не знаю, что было в его жизни, либо что-то пропускаю. А может и вообще эта история его касается только косвенно.
Внезапная мысль заставила меня вздрогнуть.  Нет, это точно не возможно. Но все-таки, если эта история коснулась его, так же, как и Максима? Вот это точно уже бред сивой кобылы. Слишком много времени прошло с тех пор. Хотя год и не такой уж большой срок.  Все-таки пока отложим. Если даже Леня оказался частью чей-то хитроумной комбинации, все равно она продолжается. Причем весьма губительно для тех, кто в нее вмешивается. Кроме меня. Значит надо думать и заканчивать все это как можно быстрее. Мне надо строить свою жизнь, а не пытаться разобраться, кто со мной играет и во что.
Выпив остывший кофе, я заказал еще один и принялся за тирамису. Когда-то давно я еще пытался периодически питаться в общепитах, но потом быстро забросил это, весьма финансово затратное дело. Ведь только на первый взгляд перекусить в кафешке стоит недорого. А теперь умножьте это «недорого» хотя бы на два, а потом на тридцать. В месяц набегала весьма внушительная сумма. Дело делом, а кушать хочется всегда. Причем не просто бутерброды, порцию картошки с котлетой, либо салат. В таких количествах, как мы привыкли питаться в домашних условиях, если есть в кафе, то можно просто разориться. Поэтому я довольно-таки быстро перешел на домашнее питание, а кафе теперь посещаю либо по делу, либо если надо где-то просто посидеть. Причем выбор чаще всего падает на кофе либо чай и что-то сладкое. Все равно уже не воспринимаю питание там как нормальную еду. Так что смысл тратить деньги? В кармане завибрировал телефон. Клуб «Гораций» приглашает завтра на презентацию нового альбома какого-то диджея. Странно, но за всеми происходящими делами, я забросил все что было важно. Не звоню тем компаниям, с которыми перемещались с одного танцпола на другой, не ищу флаеры проходы. Просто ничего. Теперь мне это не интересно. Может конечно временно, но на данный момент не интересно. Хоть и идет отпуск, но деньги просто так просаживать в данных условиях будет бессмысленно.
Подошедшая официантка поставила кофе на стол и протянула белый конверт со словами:
-Я приношу вам свои извинения, но молодой человек просил вам передать. Если считаете нужным, я его просто выброшу.
-Как он выглядит и где он сидит? – подскочил я.
-Он находился за столиком возле входа, и оставил конверт, когда расплачивался по счету,- спокойно ответила официантка.
-Так как он выглядел? – не унимался я.
-Приношу вам свои извинения, но рядовая внешность. На голову была надета кепка, поэтому его лица я не разглядела. Так что с конвертом делать, выбрасывать? – устало вздохнула она. Что толку сейчас расспрашивать эту уставшую девушку? Что она может рассказать? Как один из сотни посетителей просто оставил конверт и ушел? Была бы у него особая примета, типа третьей руки, тогда да. Я бы знал его внешность в деталях. А так она даже мое лицо через пару минут не вспомнит.
Оставив деньги и положенные десять процентов на чай, я вышел на улицу и надорвал край конверта. «Твое время пошло». Так и подмывало спросить «куда?». Если я все правильно понимаю, то теперь мне дали время на решение всей этой истории. Знать бы, что должно быть в итоге, хоть бы искал целенаправленно. А так я, словно слепой котенок, тычусь в разные стороны, ничего не могу понять, что происходит и как. Хоть бы написали сколько времени мне отмерено. Молодой человек.
Сколько молодых людей было знакомо мне? Наверно идиотский вопрос. Всех и не упомнишь. Да и кто входит под это определение? Некто мужского пола, в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти. Если же эту фразу произносит сотрудник обслуживающего персонала, то рамки можно смело расширять лет на десять. Так что это точно не подсказка. Развернувшись, я пошел обратно в кафе. На улице осень, бейсболки носит каждый третий. Вот только если…
Зайдя в кафе, я стал аккуратно озираться по сторонам. Так и есть. В трех углах стояли камеры наблюдения. Видеоглаза антивандального типа. Только бы это были не муляжи, вот как бы добраться до записей?
-Девушка, разрешите? – позвал я бабенку, лет сорока. Мимоходом отметив, что на ее руке нет обручального кольца, хоть украшения тут и разрешены, я тут же придумал выход. Надеюсь, получится. – У меня к вам тут небольшое дело будет.
-Я вас внимательно слушаю, - профессионально улыбнулась она.
-Понимаете ли, тут так вышло. Как бы вам все это сказать, я здесь пил кофе сейчас, - начал я, изображая дикое смущение.
-Да, я вас помню.
-Так вот, напротив меня сидела девушка, в темной кофте, я понимаете ли замешкался, - стал быстро перебирать слова я, замечая, как в глазах у тетки загорается огонек любопытства. Еще бы, не каждый день в кафе Ромео ищет свою Джульетту. – Так вот девушка была необычайно красива, а я как-то замешкался, а пока обернулся, она уже ушла.
-А чем я могу вам помочь? – уже по-свойски. Уже лучше. Из голоса ушла профессиональная вежливость и появились так нужные мне сейчас нотки заинтригованности.
-Я смотрю, у вас тут камеры стоят, может можно как-нибудь мне еще раз ее показать? – с мольбой в голосе закончил я.
-К сожалению, это только для персонала в целях безопасности, - тут же ответила тетка, не отрывая не мигающий взгляд, в котором так и видны были ее разговоры обо мне с другими официантками.
-Да, конечно, я все понимаю. Извините за беспокойство, - тихо пробормотал я, и, изображая мировую скорбь направился к выходу.
-Парень, - окликнули меня.
Обернувшись, я увидел молодого парнишку охранника, что сидел неподалеку и слышал весь наш разговор.
-Что? – спокойно ответил я.
-Так сильно понравилась? – подмигнул парнишка.
-Безумно, - вздохнул я. – Да жаль, что ничего не выйдет. Мне сказали, что помочь тут не смогут.
-Эх, ты. Что же это с нами жизнь-то делает, если мужик так из-за незнакомой бабы переживает? – задал риторический вопрос он и поднялся с места. – Двигай за мной. То же мне, Ромео.
Ну Ромео, ни Ромео, а план похоже сработал. Пройдя в подсобное помещение, я наблюдал как парнишка, ловко управляясь с аппаратурой, стал отматывать время в записи назад.
-Которая?
-Вот эта, - ткнул я пальцем на первую попавшуюся девушку, хотя все мое внимание сейчас было приковано к другой камере. Небольшой квадрат демонстрировал парня в черной, мешковатой кофте и бейсболке. На несколько секунд показалось его лицо, но, к сожалению, а может и счастью, оно мне было не знакомо.
-Давай, на выход, а то скоро Федор прибежит и мне по первое число достанется, - стал подталкивать меня к выходу охранник.
-Спасибо тебе. Сколько должен буду? – поинтересовался я, направляясь к двери.
-Да ни сколько, трудно что ли человеку помочь? – улыбнулся охранник. – Ты в следующий раз смотри, время не теряй, знакомься.
-Всенепременно, - улыбнулся в ответ я и вышел из кафе.
И что мне все это дает? А ровным счетом ничего. Потраченные полчаса впустую. Хотя не совсем уж так. Теперь я знаю две вещи. Одна – это лицо противника, если он сам задумал все происходящее, то тогда я вообще ничего не понимаю. Лицо не просто не знакомое, а вообще. В памяти нигде ничего даже не шелохнулось, когда я увидел его физиономию. Вторая – за мной следят. Вот это уже прямо скажем, пугает до чертиков. Теперь, похоже, под прицелом я. Ну и все те, кто захочет помочь. Чего от меня хотят так и неизвестно.
На улице продолжало холодать, осень все больше и больше вступала в свои права, одновременно отдавая бразды правления погоды холодным зимним ветрам. Доехав до набережной, я, непрерывно оглядываясь и стараясь запомнить всех, кто ехал рядом, вошел в парковую зону и сел на лавочку. Достав телефон, набрал номер матери.
-Привет, мой родной, - спустя несколько гудков ответила она.
-Привет-привет. Как там ваши дела? – бодро начал я, стараясь выстроить в голове примерный план беседы. Звонить не хотелось, но приходится, многое мне пока непонятно, а мать может кое-что подсказать.
-Да вроде нормально все, отец уехал в командировку. У тебя чего нового?
-По делу я звоню, ненадолго. Напомни мне, как звали Ленькиного лучшего друга, а то из головы вылетело.
-Ну, их двое было, - вздохнув начала мать. – Одного Сергеем звали, второй Дима вроде. А что случилось?
-Нет, этих я помню, - проигнорировав вопрос, продолжил я. – Светловолосый такой, примерно моих лет.
-Светленький, светленький, светленький, - забормотала мать, стараясь припомнить парня.- Слушай, а ведь был такой, Ленька приезжал один раз, за пару недель до аварии, вот имя только не подскажу его.
-А зачем приезжал?
-Да дома взял что-то и тут же уехал, даже не пообедали они. Этот парнишка и тебя знал, все тобой интересовался, говорил, что давно не общались.
Передав всем привет, я отсоединился. Значит, он был у нас дома, если это он. Хотя под понятие «светленький» можно подогнать очень многих, но мне почему-то кажется, что это именно он. Как бы теперь до него добраться.
Выйдя из парка, я направился в ближайшее интернет-кафе. Надо же искать эту чертову улицу. Улица Феоктисова. Встав, как вкопанный, я судорожно стал хватать за кончик мысль, которая неожиданно появилась в моей голове, и тут же стала из нее ускользать. А что если Феоктисова – это не название улицы, а принадлежность? Если просто это фамилия человека, который проживает на ней, а название у улицы совсем другое?
Перерыв весь телефонный справочник, я нашел того, кто мне нужен. Ленка Забруй. Она точно знает все про всех в этом городе, причем как из молодежи, так и из бомонда. Ленка – журналист первой десятки, любое издание будет радо видеть ее в своих дверях, если она захочет сменить издательский дом, на другой. Однако, несмотря на всю свою поверхностную легкомысленность, Ленка уже пять лет сидит в газете, к которой проще всего приписать ярлык «желтая». Самые дикие сплетни, там порой чередуются с такими невероятными фактами, что диву даешься, причем эти самые подлинные истории и нарывает Забруй.
-Лен, привет, как дела на ниве журналистики?
-Да как на мертвом поле. Осень на дворе, все с отпусков вернулись, а толку чуть. Ну прикинь, несколько историй только откопала, да и то одна из них разваливается на глазах, там мать убила своего сына, подставив внука, - зачирикала Ленка, которая перемоет кости всем, кто попадет в ее поле зрение, хотя бы в радиусе километра.
Следующие полчаса я выслушивал историю про бабку-убийцу, пару лесбиянок, которым не дали зарегистрировать свои отношения, и те покончили жизнь самоубийством и прочую ерунду. Конечно, кому-то это может показаться интересным, но не мне. Забруй если не остановить вовремя, унесет в материалы прошлых веков, а если не дать выговориться – обозлится и не станет помогать. Главное найти нужный момент. Такой подвернулся весьма нескоро.
-Лен, а тебе фамилия Феоктисов или Феоктисова ни о чем не говорит? – вклинился я в ее монолог.
-Говорит, конечно. Феоктисова Анна Петровна, бизнесмен, владеет сетью магазинов дермовых продуктов. А тебе зачем?
-Кто-нибудь еще с такой фамилией попадался? – безнадежно спросил я, понимая, что тетка с харчами тут явно не при деле.
-Ну, если брать поближе, то Пашка Феоктисов. Помнишь, в июне приезжал к нам на стажировку? Тот, который главного потом послал?
-Что-то припоминаю, он еще потом устроился водителем на развоз пиццы.
-Ага, именно. Вот такая у него получилась необычная карьера. А все наш главный. Не стоит посылать редактора крупной газеты, если потом планируешь трудиться на ниве журналистики.
-Лен, давай его адрес, - чуть не закричал я. Похоже нашел, то, что нужно.
-Пиши, только на меня не ссылайся, ну или ссылайся, мне пофиг.
Гуманитриев проезд. Однако ближний свет, но ничего не поделаешь, надо ехать. Запрыгнув в подъехавшую маршрутку, я уставился в окно. Жаль, что у вездесущей Ленки не оказалось номера телефона парня. Так бы позвонить, узнать дома ли. А кстати, почему бы и не узнать.
-Пиццерия «Дядушка Боб», слушаю, - ответил безукоризненно вежливый женский голос.
-Скажите, через сколько сможете доставить пиццу номер двадцать два – девятнадцать, на Гуманитриев проезд, дом 15, квартира 8?
-В течение получаса, - так же вежливо ответили мне.
-Хорошо, и пусть доставит Павел Феоктисов, просто я в последний раз не додал ему пятьдесят рублей, хотелось бы компенсировать, а то парень работает, все-таки, - продолжал кривляться я.
-Нет, к сожалению, Павел сегодня не работает, вы можете передать деньги через нашего сотрудника.
-Да, конечно, буду весьма признателен.
-Ожидайте свой заказ.
Отсоединившись, я мысленно сам себе зааплодировал. Вот так. Не только смелость города берет, но и хитрость.  Если бы я просто поинтересовался, работает ли Павел, то мне ответили, что это служебная информация, которая не предоставляется. И я бы соответственно ничего не узнал. А так, и пообедаю за одно, а Павел, скорее всего дома, тем более что стрелки подкатываются к семи вечера. Для похода в питейные заведения еще рановато, а вот для сборов туда – в самый раз. Павел у нас из когорты пьющих журналюг. Причем пьет он весьма своеобразно на мой взгляд. Пафосно как-то и напоказ. Помню в июне, сколько раз мы где-нибудь гуляли, Павел наливался огненной водой до бровей, домой потом его отправляли на такси, предварительно докинув денег водиле, чтобы он помог подняться этому пьяному телу на этаж.
На домофон Пашка не реагировал. Жаль, однако. Постояв несколько секунд возле двери, я решил подождать, может, кто и выйдет из подъезда. На мою удачу, спустя пару минут дверь открылась, и молодая девушка, толкавшая коляску, уставилась на меня, как на розового слона, который прилетел на  ушах.
-Вы? – удивленно спросила она.
-Я, - непонятно почему насторожился я. На этой улице я не был ни разу, да и не такая я уж яркая личность, чтобы меня можно было узнать на улице. – Мы разве знакомы?
-Лично нет, но вас здесь весь подъезд помнит.
-Интересно, откуда.
-Так ваши фото кто-то постоянно бросал в почтовые ящики, долго, с месяц наверное, чуть ли не каждые два дня.
-Вот тебе на. А когда прекратили?
-Примерно сутки назад.
Не попрощавшись с молодой мамой, я сайгаком поскакал на третий этаж. Возле квартиры Павла я остановился. На звонок никто не отвечал. Разозлившись, я пнул дверь ногой, та со скрипом тихо открылась.
-Павел, это Артем, отзовитесь, - вошел я. В горле пересохло. Может просто за хлебом вышел и не закрыл дверь? Всякое ведь случается?
Обойдя две комнаты, санузлы и кухню, я мог твердо быть уверен, в квартире никого нет. Внезапный стук за спиной заставил меня вскрикнуть и подпрыгнуть. Звук шел из большого шкафа, стоящего в прихожей.
-Ну, давай, открывай же, там никого и ничего нет, просто какая-нибудь вещь соскользнула с плечиков, - начал уговаривать я себя.
Потянув дверь в сторону, я непроизвольно зажмурился. Досчитал до десяти и открыл глаза. Так и есть. Полупустой шкаф, несколько курток на плечиках, возле них обрывок веревки свисает, шарфы и шапки лежат аккуратно.. Веревки? Глаза медленно ощупывали обрывок, свисающий с крепления для плечиков. Труба довольно крепко стоит в шкафу, да и сама довольно прочная. Эти шкафы продаются этажом выше в нашем торговом центре. Выдохнув, я посмотрел в нутро шкафа и отшатнулся. Павел. Его тело покрывали многочисленные кровоподтеки, рот был заклеен скотчем, руки связаны. Второй конец веревки был обмотан на уже потемневшей шее. Можно было бы подумать, что он жив, вызвать скорую, если бы не омерзительный запах и цвет тела. Желто-синие пятна покрывали Павла, грудная клетка не двигалась. Вытащив из сумки платок, я сквозь него приложил руку к шее, пульса естественно не было. И что теперь мне с ним делать? Недолго думая, я закрыл дверь шкафа, протер все в квартире, к чему прикасался и направился на выход. Остановился только на секунду, возле зеркала, уже не удивляясь белому конверту. «Его время вышло. Он не успел». Не успел что? Что я должен сделать или найти? Им не кажется, что игра затянулась? По мне так уже предостаточно. Выйдя из подъезда, я быстрым шагом направился на автобусную остановку. Уже когда подходил автобус, я понял, что игра Павла – это его собственная. Скорее всего, не связанная с моей, за исключением одного. Улица. Вот что заставило нас пересечься. Надо найти второй номер дома и квартиру сорок шесть. Потом уже что-то думать. Главное – лед тронулся.
Второй дом, как это ни странно оказался стоящим прямо напротив дома Павла. Точнее чуть в глубине двора, так что мне пришлось еще довольно-таки долго побегать, пока я его нашел. Обычная блочная пятиэтажка, стоквартирник. Подъезд, где располагалась нужная мне квартира, не щетинился домофоном, даже кодового замка не было. Открыв обычную деревянную дверь, я уперся в железную. Вот так. Хитрые однако. Набрав номер квартиры, я стал терпеливо ждать.
-Кто? – прохрипел динамик.
-Мне письмо ваше положили, почтальон перепутала дома, - невесть почему соврал я.
-Поднимитесь, если не трудно, а то мне спускаться тяжело, - попросила женщина и открыла дверь.
Поднявшись на этаж, я увидел приоткрывшуюся дверь на цепочке и в проеме худощавую старушку.
-Так зачем врал, что письмо пришло? Сказал бы, что это ты, я бы и открыла дверь, - удивилась женщина. Вся кровь разом хлынула мне в голову. Ах, я, значит я. Что было сил, я толкнул дверь, цепочка не выдержала порыва и с треском дверь открылась.
-Кто я? Чего тебе от меня надо? – не выдержав, заорал я, входя в квартиру. Может эта старушенция и ни причем, но перед глазами встало лицо Макса, лежащего в гробу. Я дойду до конца. Главное теперь  успеть, в отличие от Павла.
-Успокойся, иди в комнату, там и поговорим, - спокойно ответила бабулька, закрывая за мной дверь. – Все вы молодые да горячие, вот, взял мне цепочку порвал.
Не сочтя нужным отвечать на ее ворчание, я прошел в комнату и сел в кресло. Интересно даже что она мне может сказать. 
Пока старушка возилась на кухне, я оглядывался в комнате. Старая советская мебель, обои давно не переклеивали. Все здесь дышало старостью. Комнате давно требовался ремонт, но даже если пенсии у этой старушки хватало, то она ни за что она свете не потратит ее на обновление жилища. Ее так жизнь в нашей стране приучила – экономить каждую копейку.
На глаза попались фотографии, стоявшие, возле книг. Ни один снимок не привлек внимания, кроме одного, где стояли двое детей лет десяти. Один старше, второй младше. Этих детей сфотографировали на выходе из цирка-шапито, который приезжал в наш город много лет назад. Сразу сделав фотографию, отец купил нам сахарную вату…. Детские воспоминания прервались. Не время сейчас для ностальгии. Откуда здесь наше с Леней фото?
-Ты, смотрю, уже нашел фото? Значит, они были правы, - подала голос старушка, усаживаясь на диван. – Чай бери на столе, пей пока не остыл, а то поди опять целый день бегал и ничего не съел. Бутерброды кушай, извини, приготовить ничего не успела.
Сев обратно в кресло, я во все глаза смотрел на старушку. Кого-то она мне напоминает.
-Давай знакомиться, - начала она. – Зовут меня Антонина Владимировна.
-Меня как зовут, наверное, уже в курсе? – улыбнулся я.
-А то как же. Артемкой всю жизнь для меня ты был.
-Чью жизнь? Мы разве знакомы?
-Конечно знакомы. Да ты, наверное, не помнишь, маленький совсем был. Я приезжала к вам на девятое мая, лет, наверное, шесть тебе было.
-И что же вы у нас забыли? – злобно поинтересовался я.
-Как что, внука приехала повидать.
-Это вы сейчас лишнего хватили. Всех своих бабушек и дедушек я знаю в лицо. По голосу тоже смогу их отличить. Вы к ним точно не принадлежите.
-А кто сказал, речь о тебе я веду? Ленечка мой внучек.
-Леонид? – удивился, машинально поставив фото на стол. – Значит вы мать его отца?
-Именно. Знаю, ни Аркадий, ни Анна не скрывали правду о рождении Ленечки, но вот что они вам сказали?
-Сказали что он сын матери от первого брака и все. В подробности мы как-то не вдавались, да они и ни к чему были детям. Главное что отец не делал между нами различий, мы для него оба родные были, - ответил я, понимая, что ведь действительно не знаю правды до конца. Что стало с отцом Лени? Почему мы никогда его не видели?
-Кирилл. Кириллом я его нарекла, после рождения. Да видать судьба у меня такая, помереть в одиночестве, - завела спокойный рассказ Антонина Владимировна.
Когда Кирилл привел домой студентку третьего курса, Анну, Антонина Владимировна не особо огорчилась, да и не обрадовалась как-то. Ну, зачем сыну эта лимита? Приезжают из своих колхозов, получают дипломы, замуж выходят и оседают тут, а если не оседают, то обратно едут, и там уже находят себе какого-нибудь наиболее приличного мужика, чтобы пара хоть более-менее считалась состоятельной и успешной. Однако Анна не претендовала ни на прописку, ни на регистрацию. В учебные дни она жила в общежитии, а на выходных появлялась на день, ни разу не оставаясь переночевать. Без разговоров начинала помогать по хозяйству будущей свекрови, если та чем-то была занята. Постепенно сердце матери оттаяло, и она дала согласие на брак, вот только дети никак не спешили с заявлением. Аннушка переехала к гражданскому мужу, Антонина, скрепя сердце, промолчала. Хоть и не понравилось ей, что жили они без брака, да что уж тут поделать. Кумушкам во дворе рот не закроешь, от пересудов не убежать, но пусть живут. Главное сын был бы счастлив.
В один из дней Анна не пришла после университета домой. Встревоженная Антонина сначала кинулась к сыну с предложением обзвонить всех знакомых, но увидев хмурое лицо сына, от идеи отказалась. Видно поругались крепко, да теперь она ночует у подруги. На третий день Антонина не выдержала и подошла к сыну:
-Ты искать-то ее собираешься? Третий день Анечки нет.
-Не лезь, куда не просят, - огрызнулся сын.
-Виданное ли дело, жены дома нет уже третий день, а муж не шевелится! – вскипела мать.
-Поругались мы, у подружки своей ночует, - выдавил из себя Кирилл.
-Так чего случилось-то? – продолжала тревожиться Антонина.
-Чего-чего… Беременная она.
-Так это ж радость! – воскликнула мать и кинулась обнимать сына. – Звони давай ей, пусть возвращается, я пирогов напеку.
-Погоди ты радоваться. Она не от меня ребенка ждет,- нахмурился сын.
-Это как же так?
-А вот так, - не стал отвечать Кирилл.
-Ты ее ловил под кем-нибудь? – вздохнула Антонина, опускаясь на стул.
-Нет, не видел.
-Ты знаешь, почему твой отец с нами-то не живет? Когда ты родился, он меня изводил, что ты не его сын. Я терпела, терпела, а потом плюнула и ушла. Лучше позорное клеймо матери-одиночки, чем такая жизнь. Не повтори ошибок отца. Не трави девку. Я же вижу, как она на тебя смотрит, а неверная так смотреть не будет.
В общем, в тот день проговорили они долго. Через месяц Анна и Кирилл просто расписались, стали жить все одной семьей, на квартире матери. Кирилл продолжал работать на заводе мастером смены, Анна вскоре после родов тоже вышла на работу бухгалтером. Все вроде шло как надо, но потом Кирилл начал пить. С мастера смены его сняли, опустив до разнорабочего. Анна одна волокла на себе весь груз семейного бюджета. В первый день рождения Леонида на пороге возник участковый, который и сообщил о том, что Кирилл погиб под колесами трамвая. На улице было скользко от первых заморозков, после дождей, вот выпивший мужик и поскользнулся, прямо на рельсы.
Спустя несколько месяцев, Анна уволилась с работы и уехала в свой родной городок. Там она уже познакомилась с Аркадием, моим отцом. Антонина Владимировна постаралась не потерять контакт с невесткой, ведь жили в мире, да и расстались по-родственному. Однако Анна не особо стала привечать мать первого мужа, да оно и понятно. Кому хочется видеть постоянно перед глазами призраки прошлых лет? Аркадий всегда вежливо принимал Антонину, ни разу не нагрубил, но явно давал понять, что особой радости ее визиты не приносят.
-Это все понятно, - прервал я плавный рассказ. – Но почему я не видел вас на похоронах Лени, если он был вам так дорог, то вы должны были приехать, не смотря, ни на что.
-Так то оно так, да вот только не сказал мне никто, что Ленечка погиб. Так и не знала я, пока не появился тут этот, как его, забыла – нахмурилась Антонина.
-Кто? Кто не появился? – заволновался я.
-Парень приходил. Блондин, твоих лет примерно. Рассказал, что Ленечка погиб, фотографии его показал, - легко поднявшись с дивана, Антонина подошла к шкафу, из которого я вытащил фото. Открыла дверцу, и достала простой дешевенький альбом. Такие пачками продаются во всех подряд переходах.
-Вот они, последние фотографии моего Ленечки с семьей, - покрытый пигментными пятнами палец, уткнулся в фото. Точно такое лежало у меня в сумке. – Скоро уж месяц будет, как похоронили.
-Кого похоронили? – удивился я.
-Как кого? Ленечку, Настеньку и сына их.
-Нет, вы что-то путаете, почти год прошел с тех пор, - возразил я.
-Да как же год-то? Николай сказал, что месяца еще нет.
-Значит того парня Николаем зовут? – насторожился я.
-Во, точно. Что память делает. Только же пыталась вспомнить, как звали мальца, а не смогла. А тут случайно да вылетело. Ты на фотокарточки-то внимательнее посмотри, видишь магазин? Его же недавно открыли. Как Леня мог быть сфотографирован на его фоне, если ж год прошел?
Я с уважением посмотрел на Антонину Владимировну. Однако, соображает. Сумасшедший дом какой-то. Кто-то, отчаянно угрожая мне (вернее пока не угрожая), пытается показать, что Леня погиб недавно, а не почти год назад. Но я на сто процентов уверен, что это все просто чья-то злая выходка.

3
На улице совсем похолодало, я поспешил к остановке. Кожей просто чувствовалось, что кто-то за мной следит. Не оборачиваясь, я добежал до стеклянного павильона, который должен был уберегать ожидающих своего транспорта людей от ветра и дождя, но, к сожалению, со своими обязанностями не справлялся вовсе.
Стоя в одиночестве, я смело оглядывал окрестности, но никого поблизости не было. Николай. Значит, его зовут Николай. Хотя, если вдуматься, где подтверждения? Если бы  назвался Фомой Аквинским, Антонина наверняка поверила бы. Заморосил дождь. Одновременно с ним подошла моя маршрутка, так что промокнуть мне не удалось. А что если от меня хотят совершенно не того о чем я думаю? Если мне надо разобраться в гибели брата? Вполне возможно. Вот только кому это может быть интересно и важно? Причем до такой степени, чтобы убирать тех, кто может мне помочь?
Зайдя в круглосуточный магазин около дома, я покидал немудреные продукты в тележку и направился на кассу. Мне определенно нужен чей-то совет. Подсказка. Сам я даже, честно говоря, не понимаю пока, в каком направлении мне искать авторов записок. Продвигаясь с тележкой в очереди на кассу, все больше терялся в своих же мыслях. Что я могу узнать о смерти Лени? Да толком ничего. Зачем мне подбросили фото? Не знаю. Зато из всего произошедшего я узнал, что первый муж матери, отец брата, погиб. Глупо и на пьяную голову.
Удивительная вещь генетика, когда-то непьющий мужчина стал отцом ребенка. Спустя год этого родителя не стало по причине пьянки. Сын же во взрослой жизни не прикладывался к бутылке…. Что толку рассуждать на эту тему. Все равно мои слова сейчас нечем подкрепить, Леня не дожил до того возраста в котором его отец погиб, потому неизвестно, пил бы он или нет. Расплатившись за покупки, я вышел на улицу.
-Молодой человек, вы обронили, - подошла ко мне очаровательного вида девушка и протянула конверт.
-Извините, но это не мой, - улыбнулся я. Пошли они к черту. Грохнут – мне нечего терять. А искать до умопомрачения вчерашний день я тоже не собираюсь.
-Он выпал у вас из сумки, когда вы кошелек на место клали, - продолжала улыбаться девушка.
-Возможно, - подтвердил я и все-таки взял конверт. – Спасибо вам, не знаю, что бы делал без него.
-Ой, да пустяки. Меня Алена зовут.
-А меня Артем. Алена, мы из нашего района?
-Да нет, просто к подружке заходила, а так мне уже бежать пора.
-Вы не будете против, если мы с вами сейчас отнесем покупки ко мне домой, а потом прогуляемся и я вас провожу до дома? А то, знаете ли, как-то давно не приходилось по вечерам гулять.
-Почему бы и нет, - мигом согласилась она.
Открыв глаза, я по привычке хотел перевернуться на другую половину кровати, но, придавленная рука не дала мне этого сделать. Черт возьми, как же она затекла, просто пальцев не чувствую. Алена мирно спала, уцепившись пальцами в мою кисть. Аккуратно вытащив руку из-под ее головы, я, стараясь не шуметь, пошел на кухню. Вчера мы так и не ушли далеко из моего района,  решив, что мне надо что-то приготовить на ужин более существенное, чем пельмени. Кассирша в супермаркете косо поглядывала в нашу сторону, пока мы, веселясь, словно дети решали, что же именно приготовить на ужин, и какое вино будет предпочтительнее. Если честно, я просто купил бы водки, тем более что бутылка в запаснике уже подходила к концу. Не спиться бы мне, пока вся эта история закончится.
Кстати о делах. Открыв сумку, я вытащил новый конверт. И когда только успели подложить? Если рассудить здраво, то нигде. Сумка повсюду была у меня под рукой. Открыв новую записку, я увидел текст. «Хоть и долго, но смог. Хвалю. А теперь подумай, кому могло это быть выгодно». Ну, хоть что-то сказал. А то все улица, да улица.
Все-таки теперь ясно чего от меня хотят. Разобраться в истории, которая произошла столько месяцев назад. Сев за стол, я достал ручку и начал записывать. Едва написал пару букв, как сзади послышались тихие шаги, и мягкие руки обвили мою шею.
-Разбудил? – тихо спросил я.
В ответ раздалось только тихое мычание, которое наверняка означало отрицание.
-Завтракать мы будем или как? – спросил я, поднимаясь со стула. Алена стояла в моей рубашке, заспанная, неумытая, но такая красивая. Видно было что ей так и хочется зевнуть. Обняв ее, я поцеловал в макушку. – Чего приготовить?
-Кто из нас женская половина? Что я, завтрак не приготовлю? – удивленно спросила она, прикрывая рот ладошкой. – Пошла я, умоюсь, а потом за готовку возьмусь.
Вечером, когда подошло такси, мы попрощались, и я пошел наверх. Вот так все просто стало в наше время. Не надо долгих ухаживаний и прочей ерунды. Были бы у нее с собой вещи, оставил бы у себя жить. Чего тянуть? Вспомнилась старая шутка. И пусть быт сразу разобьет нашу семейную лодку.
В очередной раз я сел за стол. И так. Что мне собственно известно. Леонид, двадцать шесть лет. Администратор фитнесс клуба, отец замечательного малыша Сашеньки и муж Насти. Если кому-то можно было перейти дорогу ради того, чтобы стать администратором клуба, то тут я согласен. Но это не та работа, из-за которой можно убить человека. Открыв сайт клуба, я полез в раздел персонала. Интересно получается. Сейчас администратором стала никто иная, как Вера Петровна Зайцева. Помню, как Леня рассказывал, что она способный дзюдоист. Чего это ее в администраторы потянуло? Поставив себе галочку поговорить с ней через некоторое время, я продолжил размышлять.
Настя в последнее время нигде не работала. Выйдя из декретного отпуска, она попробовала встать в зале, работая с волосами клиентов, но у нее резко открылась аллергия на применяемые лаки и прочие химические средства, поэтому по обоюдному согласию супругов жена осела дома. Про Сашку даже вспоминать по делу нечего. Он точно никому ничего не мог сделать.
Значит, выгоду в их гибели надо искать именно в Лене. Работа. Это я потом с Верой поговорю. Недвижимость. Вроде такого за ним не замечено. Жила их семья на съемной квартире, хотя вроде собирались оформлять ипотеку. Только что машина у него была в наличии. Хм…. А если дело в квартире Антонины? Хоть старушка еще не совсем и старушка, да и выглядит весьма бодро, но кому после ее смерти достанется добротная двушка? Как я понял, из ближайших родственников у нее только был внук, которого похоронили несколько месяцев назад. Теперь она отойдет государству, если не появятся какие-нибудь родственники, которые заявят права на жилплощадь. Но не могу же я, ускорить процесс и выписать Антонине досрочный билет на тот свет. Пока из всех зацепок есть только две. Первая – работа, а вторая – это поездка к родителям Лени и этого Николая. Еще хороший вопрос, зачем он принес смонтированные фото бабушке? Почему-то интересно стало, за что убили Павла. В чем заключалась его игра? Спросить даже не у кого. Ладно, глаза боятся, руки делают.
Утром я входил в шикарное здание, украшенное вывеской, на которой красовались подкаченная брюнетка и какой-то культурист. Кабинет Веры должен находиться на втором этаже, если ничего не изменилось. Однако в этом заведении придерживались правила привычки. Привыкли, что администратор сидит в небольшом кабинете на втором этаже? Значит, там ему и сидеть.
-Чем могу помочь? – оторвала от бумаг взгляд спортивного телосложения, коренастая Вера.
-Вера, вы меня, наверное, не помните, я Артем, брат Леонида Макеева,- сказал я, садясь в кресло, напротив стола.
-Вы правы, мы с вами знакомы только заочно. Леонид мне о вас много рассказывал, - вежливо подтвердила она. А она весьма почтительна. Да и политике общения обучена хорошо. Леонид ни разу не вспоминал бы меня в ее присутствии, смысл? Я не спортсмен, ведением дел в учреждениях тоже не занимался.
-Вера, понимаете, меня к вам привело не праздное любопытство, или ностальгия по месту работы брата. У меня к вам дело.
-Всем чем смогу, тем окажу содействие, - посерьезнела администратор.
-Мне надо знать, были ли у Леонида какие-либо трения на работе?
-Если вы имеете в виду подсиживание и прочие офисные игры – то нет. Нет и сто тысяч раз нет. Не из таких он был.
Когда Вера пришла в фитнесс клуб, разочарованию ее не было предела. Больше не будет соревнований, побед, тренировок и прочих атрибутов жизни спортсмена. Всему виной была перелом ключицы, после которого врачи настоятельно рекомендовали оставить слабую карьеру и заняться чем-то другим. В голову не пришло ничего большего, чем стать тренером. В первый же день на новом месте к ней подошел администратор, который понравился Вере с первого взгляда, и позвал в свой кабинет. После продолжительного разговора, она вышла окрыленная. Наконец ей дали понять, что она нужна, что после травмы жизнь не закончилась. С тех пор так и повелось. За любым советом Вера бежала к Леониду. Моральную, а порой и материальную поддержку он всегда оказывал охотно. Позже он познакомил Веру с Настей, которая сразу подружилась с бывшей спортсменкой. Как-то на выходных, она привела в порядок прическу Веры, чем заслужила ее еще большее уважение. За несколько месяцев до аварии Леня стал объяснять Вере суть работы администратора. Девушка сначала отказывалась что-либо понимать, но потом Леонид объяснил ей, что при удачном стечении обстоятельств, скоро уйдет в другое место, а на свое порекомендует не кого-либо, а Веру.
-Пойми, я хочу, чтобы обо мне осталась хорошая память, поэтому человек тут должен остаться будет толковый. А если ты не сможешь ничего рассказать на собеседовании, то кто тебя поставит? Неужели ты всю жизнь хочешь объяснять клиенткам, какие сегодня надо гантели брать и сколько раз?
Вера не хотела. Ее иногда коробило от лица этих девчонок на спортивных машинах, которые с пафосом подкатывали к выходу из фитнесса. Леонид сразу понял, что отправить учиться девчонку не удаться, не та порода. Вот так вот и получается. Дети со сломанной судьбой. Пока они спортсмены, юниоры, они всем нужны. Как только появляются трудности, и они утрачивают возможность заниматься спортом – добро пожаловать за борт. Сколько таких на белом свете пересчитывать даже не стоит. Многих из них потом пристроят куда-нибудь. Многих, но не всех.
-Вера, вы мне так и не сказали насчет конкурентов Леонида на должность, - повторил я свой вопрос.
-Да их вроде и не было. По крайней мере, мне Леонид ни разу не обмолвился о каких-то проблемах и происках конкурентов.
Понятно. Я потянул не за ту ниточку, либо за ту, но не от нужного мне человека, что ж, надо исправлять положение.
-С кем тут еще мог близко общаться мой брат?
-Как я поняла, близких отношений на службе он заводить не хотел, каким-то образом в этом его правиле нашлось исключение для меня.
-Красиво хотел уйти, значит. Вот только куда? Ни мне, ни кому-то из родственников он вроде ни разу не обмолвился о поиске нового места службы.
-Не знаю, мне он про это тоже не сказал ничего. Только намекнул пару раз, что там ему будет намного комфортнее, да и Настя окажется при деле.
Вот даже как. Попрощавшись с Верой, я вышел из спорткомплекса и направился в никуда. Просто решил пройтись по улице, глядишь, какая-нибудь мысль да заползет в мою больную голову. Одна ниточка оборвалась, но зато она вытянула на свет божий другую. Новое место работы Леонида. Причем, оно должно было стать новым не только для него, но и для Насти. Определенно надо ехать в мой родной город, только там я смогу понять, с какой целью Леня приезжал к родителям в компании Николая. Причем поездку надо обставить с особой осторожностью, чтобы не втянуть в это дело родителей, достаточно уже Максима.
Путь до дома лежал мимо открывающегося завтра клуба «Амодей». Помню, Макс еще за три недели до открытия нашел флаеры на проход сюда. Но вот к сожалению так и не доведется нам тут побывать. Алена не брала трубку. Неприятно, но не смертельно. Звонить в тридцатый раз и слышать «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети» не хотелось. Милый и весьма приятный для меня вечер и ночь. Не более. Конечно, были мысли продолжить и попытаться хоть с кем-то построить нормальные долгие отношения, но значит не судьба.
Когда я проходил мимо лавочки около подъезда, меня окликнула пенсионерка, живущая этажом выше. Так уж получилось, что мы с ней познакомились, когда она подвернула ногу, и, доковыляв до моей квартиры, позвонила в дверь. Попросила несколько дней погулять с ее милейшим мопсом Карьерой. За деньги, естественно. Не знаю почему, но я согласился выгулять несколько раз собачку. Бесплатно. Просто вставал на час раньше и выгуливал животное. Может быть, потому что мне тоже хотелось завести себе собаку. Все возможно. С тех пор мы с бабой Тасей вели непринужденные беседы около подъезда, изредка ходили на пару в магазин. Идеальные соседские отношения. Отчасти я завоевал ее доверие отсутствием пьяных компаний у меня на квартире. Даже если днем я включал громко музыку, баба Тася никогда не стучала по батарее и не вызывала участкового, чтобы присмирить молодежь.
-Артемушка, здравствуй, что-то давно тебя не видно было, - улыбнулась бабулька.
-Да вот так получилось. На работе пропадаю, - улыбнулся я, подходя ближе. Следующие минут двадцать я выслушивал, какой я молодец, вежливый и работящий, в отличие от остальной молодежи.  Мелочь, а приятно. Прервать старушку не представлялось никакой возможности, но внезапно она сама сменила тему.
-Тут приходил парень какой-то, все стоял возле подъезда, высматривал чего-то.
-Какой парень, баб Тась?
-Да в куртке черной, да кепке. Ты же знаешь, они сейчас все на одно лицо. Я вот у него спросила, чего, мол, ищет. А он и сказал, что тебе письмо просили передать, а тебя дома нет.
Вот те раз. Значит, сегодня они меня выпустили из-под наблюдения. Интересно, а почему? Неужели не сообразили, что я поеду в фитнесс центр? И где мне теперь искать новый конверт?
-Баб Тась, а он вам не оставил это письмо-то?
-Как же, конечно оставил, правда долго сомневался, стоит ли. Но я его убедила, сказала, что ты мне как внучек, да моего совета всегда послушаешь, коли неприятность какая случится. Вот, держи, - улыбнулась она и протянула мне морщинистой рукой белый конверт.
Взяв конверт, я еще несколько тем обговорил с пенсионеркой. Темы всегда одни и те же. Политика, цены, да программа телепередач. Если я все правильно понимаю, то баба Тася сегодня подписала себе смертный приговор. Повторив про себя эту мысль еще раз, я вздрогнул и удивился сам себе. Ну не маньяки же они, ей богу, чтобы убивать каждого кто может мне помочь. Тем более с Леней она даже знакома не была, в этом доме я живу чуть больше полгода, и особых приятельских отношений ни с кем не заводил и не собираюсь. Закрыв входную дверь, я опустился на банкетку и открыл конверт. «Время идет». Ну и сколько мне осталось, по их часам? День? Два? Неделя? Страх совсем потеряли, появляются около моего дома, совершенно никого не стесняясь. Решено. Завтра еду к родителям.
4
Утром я долго не мог решить, на чем же ехать будет сподручнее. На электричке конечно быстрее, чем на автобусе, но о слове комфорт там придется забыть. Поезд даже не рассматривается. Если бы ехать на дальнее расстояние, то да. А тут ехать от силы часа три. Решено, буду добираться на автобусе. Около касс клубился народ. Уже ожидая, что услышу, о том что билетов на ближайший автобус нет, я добрался до окошка.
-Отправление через пятнадцать минут. Вам место какое лучше?
-Да мне без разницы, какое есть, - улыбнулся я неприветливой кассирше. И с чего я решил что все эти люди едут в моем направлении? От города отходит по меньшей мере три трассы федерального значения, вдоль которых стоят десятки поселков и городов.
Уже сидя в автобусе, я купил минералку и погрузился в полудрему. Если они хотят чтобы я разобрался в причинах той аварии, то зачем торопят? Причем найденное мною тело Павла показывает, что временные рамки имеют весьма жесткие пределы. Так что лучше уложиться в заданные сроки. Первое письмо я получил, когда выходил из квартиры. Второе в тот же вечер, но на первом этаже. Причем кто-то специально ждал, что я пойду пешком на выход и позаботился о том, чтобы конверт не попал в чужие руки. Когда я стоял у лифта, слышал, как закрылась входная дверь, причем в подъезде никого не было. Третье письмо получил Максим накануне своей гибели. Четвертое пришло мне в кафе, пятое на квартире Павла. Шестое мне отдала Алена в магазине. Седьмое вчера. Пока вроде все. Ничего не упустил. Открыв глаза, я поднялся из кресла. Автобус остановился.
Выйдя на площади, я поймал такси и поехал к родителям. Давно, однако, я не устраивал им таких сюрпризов. Пока мы ехали в машине, мысли крутились вокруг письма, адресованного Максу. Откуда они узнали про его инициативу? Он только предложил, сидя на кухне в квартире у меня найти план застройки, строил какие-то предположения и искал логические выводы. Вот почему все умные мысли ко мне в гости заходят много дней спустя? Откуда они про все узнали? Все банально. Кто-то был у меня в квартире, и, вполне возможно, поставил прослушивающую аппаратуру. Вот тогда есть логическое объяснение убийства Максима. Кто же вы такие, мать вашу….
Отца дома не было. Накормив меня обедом, мать убежала по делам, велев до вечера никуда не ходить.
-И так приезжаешь, раз в полгода, а тут еще без предупреждения, - улыбаясь, обнимала она меня. – Слышать ничего не хочу, вечером приду, и наговоримся вдоволь. Отцу пока ничего не скажу, пусть сюрпризом для него тоже будет.
А мне только этого и надо было. Остаться в квартире одному. Зайдя в комнату, которую все по привычке зовут «детской», я начал соображать, что же могло понадобиться Николаю здесь. Причем именно Николаю, потому что Леня, просто так, один, без семьи не приехал бы никогда. Чем они его зацепили? На что поймали? Неужели все дело и, правда, в новой работе?
Открыв фотоальбом, я начал переворачивать тяжелые страницы. Начнем с этого хотя бы. Откуда-то они же взяли фото для монтажа. Вот мы совсем маленькие. Как же я давно не видел этих фото. Вот и школьные годы. А после них пошли уже редкие снимки, когда вся семья была в сборе. Закрыв альбом, я поставил его на место и разозлился сам на себя. Ну надо же было так стормозить. С чего я решил, что фото обязательно будет находиться в альбоме у родителей? Мало ли фотографий было у них на цифровом фотоаппарате и в домашнем архиве? Открыв шкаф, я уставился на полки. Вот телефоны Насти и Лени, ноутбук, какие-то документы. Фотоаппарата не было. То-то и оно. А я хорошо помню, как после аварии разбирал сумку и вещи брата и невестки. Фотоаппарат был здесь. Тонкий, розового цвета, подарок Лени для любимой супруги. Он лежал около телефонов. Родители бы не стали им пользоваться, им он без надобности. Они и тогда долго не могли сфотографировать нас вместе, пока Настя по пунктам не объяснила им как делать снимки. Открыв ящик, стоящий прямо под полкой, я увидел цифровик. Вот он где. Взяв в руки фотоаппарат, я нажал на кнопку включения. Так и есть. Аккумулятор заряжен. Причем батарейка полная. Все-таки они его брали. Дело в том, что в этом аппарате нет флешки, и чтобы скинуть фото на компьютер, надо включить камеру и подтвердить на ней разрешение на копирование. Каким образом Николай, или кто он там, мог скинуть себе фото, не включив аппарат? Пришлось заряжать батарею. Вот только они допустили оплошность. Еще на своих последних выходных Настя расстроилась, что аккумулятор сел. Этого преступник знать не мог. Да и положил не туда. Вот такие пока получаются пироги. Значит, они и здесь побывали. Однако масштабное дело получилось-то, а причины я так найти и не могу. Для чего.
Перебрав все документы в квартире, я так и не смог понять, что конкретно они тогда взяли. Тем более, если они появлялись тут, скорее всего вещь положили на место. Нет. Не получается. Это что-то брал Ленька, а не они, значит, возвращать на место ее не было никакого смысла, только привлекли бы к себе внимание.
Устав сверх всякой меры, я сел на диван в комнате и уставился на стену напротив. Помню, еще будучи детьми, мы с Ленькой завели дневники. Я свой бросил где-то в классе десятом, а он, наверное, писал его до конца жизни. Подскочив, как ужаленный, я бросился к шкафу. Отодвинув все коробки, я попытался открыть заднюю стенку. Тайник был весьма хитрым, если про него не знать, то не заметишь, нам его отец сделал, чтобы у нас, как и у взрослых были свои тайны. С третьей попытки мне удалось открыть дверцу. Так и есть. Ленькина тетрадь лежит, покрытая пылью. Моей нет. Значит им нужен был мой дневник. Уже тогда, год назад. Целый год кто-то досконально изучает меня, как вымирающий вид, а теперь ставит эксперимент. Похоже на театр больного кукловода. Хотя нет, неверное сравнение. Кукловод бережет своих кукол, и после представления аккуратно вешает их на гвоздь. А в нашем спектакле отработанным «артистам» просто обрывают нити и выбрасывают на свалку. Если же говорить простым языком, без всяких метафор, то убивают. Теперь я уверен, что с Леней случилось то же самое. Он выполнил свою задачу, правда, пока до конца неясно какую. Макса убрали, как лишнего, а Павла – как отработанный материал, который не выполнил задач возложенных на него.
После тихого семейного ужина, я уснул как ребенок. Как же мало порой человеку для счастья надо. От своей избитости эта фраза не перестает быть актуальной. Вот мне, допустим, сегодня хватило просто побыть с семьей, узнать, что у них все хорошо. Проснувшись рано, я поспешил на автовокзал. Время идет, а я так и не узнал ничего про авторов писем и гибель Леонида. Вот тоже парадокс, если бы мне не стали приходить эти странные конверты, и в голову не пришло бы копаться в той истории.
Мой город встретил меня проливным дождем. Еще совсем немного подождать и пойдет снег, по крайней мере, так обещают прогнозы. Хоть синоптики и часто ошибаются, сегодня им хотелось верить, не люблю слякоть и грязь.
Сидя на кухне, я заварил чай покрепче и открыл ежедневник Лени. Должны же быть тут хоть какие-то записи, по поводу его нового места работы. Просто других идей мне пока не пришло на ум, ведь кажется, что цель поездки его домой к родителям я нашел. Записи в дневнике было легко прочитать и понять, к чему они относятся, такого порядка в ежедневниках я еще не встречал. Возле каждого имени стоял номер телефона и небольшое краткое примечание, что человек должен был сделать или кем он был для брата.
Возле имени Арсеньева Алексея не стояло никаких примечаний. Вроде кто-то совсем недавно говорил об этом человеке, вот только кто? После непродолжительных раскопок собственной памяти, я понял, что это тот самый Алексей, о котором говорил Макс. Вроде через него он хотел найти план застройки города. Набрав номер, указанный в книжке, я стал ждать, но к сожалению никто не спешил брать трубку. В это время по радио шла реклама: «Новая школа. Ваши дети, учась у нас, уже выберут свою профессию. Телефон для справок - ………  Спортсмены, стилисты, менеджеры, юристы, биологи – вот далеко не полный список всех направлений. Мы ждем вас».
Вера говорила, что новое место работы обеспечит занятостью не только Леню, но и Настю. А что если дело вот в такой вот школе? Возможно, но ведь для этого надо обладать дипломом педагога, насколько я понимаю. Зазвонил телефон.
-Добрый день, вы искали меня? – спросил приятный баритон. Сперва я не понял, кто это, но потом, посмотрев на цифры, высветившиеся на дисплее, сообразил, что это Арсеньев.
-Добрый, Алексей. Мне хотелось бы с вами встретиться.
-По какому вопросу, если не секрет? – спокойно отреагировал на мою просьбу Арсеньев. Жаль, что не знаю, чем конкретно он занимается в администрации, так бы придумал что-нибудь. Практика показала, что врать я научился, причем, весьма и весьма неплохо.
-По поводу Леонида Макеева. У меня к вам есть вопросы, думаю ваши ответы будут важны, - напрямик кинул я.
-Да, конечно. Но простите, если мне не изменяет память, прошло не то девять, не то десять месяцев с момента аварии.
-Для меня нет срока давности того происшествия.
-Если вам удобно будет, сегодня, часов в семь, кафе напротив остановки Ленинская.
-Да, вполне. Как я вас узнаю?
-Я буду в черной куртке, серой кофте и на столе будут газета «московский комсомолец» и кофе.
Ух ты, прям шпионы какие-то. Почему это мы не захотели встречаться на рабочем месте? Не думаю, что в своем возрасте у Алексея какой-то суперважный пост, который  не подразумевает отлучек. Вот это интригует. Зайдя в интернет, я пошарился по социальным сетям и нашел Арсеньева. Теперь я его точно узнаю, без всяких там игр. Вот только кем он работает в администрации так и осталось неизвестным. Ладно, узнаю потом. Теперь надо подумать, кем мне представляться. Братом? Ну родственнику ничего конкретного могут не сказать. Представитель официальных спецслужб тоже отпадает. Нет корочек, да и времени на их поиски тоже нет. Остаются либо частный детектив, либо инкогнито. На месте разберемся.
Подойдя в назначенное время к кафетерию, я через окно наблюдал за Арсеньевым. Какой-то он нервный, что ли. Постоянно перекладывает газету, причем одновременно мелкими глотками пьет кофе. Что же ты нервничаешь?
-Здравствуйте, Алексей,- спокойно поприветствовал его я, садясь напротив.
-Добрый вечер, приношу извинения, но я не запомнил, как вас зовут?
-А я в свою, очередь не помню, кем вы являетесь в администрации, - сделав каменное лицо, ответил вопросом на вопрос я.
-Помощник одного из депутатов. Так как вас все-таки величать? – нервно уточнил Арсеньев.
-Да положите вы уже эту газеты. Что вы ее теребите как спасительную соломинку? – выдал я. – А зовут меня Артем Аркадьевич.
-Очень приятно, - вспомнил светское воспитание собеседник. Приятно? Да мне, честно говоря, не особо. На фото в сети он выглядел самоуверенным мачо, сейчас же передо мной сидел какой-то потерянный ребенок. Знаете, какими глазами смотрит ребенок, потерявший родителей в большом магазине? Вот такое же выражение лица сейчас было у Арсеньева.
-Давайте сразу к делу. Что вам известно по делу Макеева? – взял я быка за рога.
-Ничего. Мы с ним практически не знакомы были, - попытался отвертеться  Алексей.
-Ну что же вы. Если официальное расследование не проводилось, вы же не думаете, что все похоронено? Так вот, я повторю свой вопрос. Что вам известно?
-Говорю же ничего. Кто вы такой собственно? – попытался обороняться Арсеньев. А ведь он что-то знает. Причем не просто что-то, а очень большое что-то. Теперь главное нащупать его слабую сторону и надавить посильнее. Мне надо чтобы он рассказал все.
-Я представляю интересы одной весьма крупной персоны, которая решила проявить снисходительность к вам. Вы же понимаете, о чем я говорю?
-Не совсем, - помертвевшими губами прошептал Алексей. Да что ж ты так нервничаешь, того и гляди удар хватит.
-Ну как же? Как обычно из людей выбивают правду? Представляете видимо. А мой босс решил, что с Арсеньевым лучше просто поговорить. Зачем же молодому парню жизнь ломать? Ему еще рано. Можно жить да жить. Вот только сейчас все от вас собственно зависит.
-Вы мне угрожаете? – прошептал Алексей. Фу. Как противно. А я ожидал сопротивление и тяжелую беседу. Тут же как-то мерзко все. Не люблю я таких фальшивок, а Арсеньев был именно таким. Вся его брутальность улетучилась, как только стоило намекнуть, что его жизнь на волоске. Чем я мог подтвердить свои слова? Да ничем. Пошли он меня куда подальше, пришлось бы удалиться, а так я по сути младше его и слабее, оказался выше, причем голов эдак на пять.
-Нет, конечно. Это не в наших правилах. Я даю тебе альтернативу. Признаться честно и все рассказать, либо готовиться.
-К чему?
-Да кто его знает, на что в этот раз фантазии у шефа хватит. Ладно, я вижу, что мы с вами найдем общий язык. И так. С чем к вам обращался Леонид Макеев?
Алексей Арсеньев считал вершиной своей карьеры работу в администрации города, помощником одного из депутатов. Все бы ничего. Депутат – милейший человек, о занятости на выходных всегда предупреждал заранее, и взамен испорченного отдыха всегда предоставлял день из рабочего времени. Оклады тоже всегда радовали глаз и кошелек. Вот только некоторое время спустя Алексей сообразил, что не ко всем делам имеет доступ, оно и понятно. Помощник - далеко не основная рабочая лошадка, а так «принеси-подай». Но все-таки некоторые дела, похоже, имели гриф «совершенно секретно». Причем, второй помощник, Алевтина, была в курсе. На ее лице всегда были написаны кирпичная выдержка и стальные тросы нервов.  Дружбы, несмотря на все старания Алексея, между помощниками так и не получилось. Алевтина всегда оставалась в тени – на все выезды депутата сопровождал именно Алексей.
В феврале Алевтина пропала, так  же тихо как и работала. На редкие вопросы, Алексей всегда слышал ответ – уволилась. И хоть ты тресни, ни слова больше. Как-то утром депутат зашел в кабинет задумчивым, немного встревоженным. В обед он вызвал к себе Арсеньева.
-К нам сегодня должен будет прийти один человек, Макеев, спортсмен. Обеспечь теплый прием.
-Все включено? – сразу понял Алексей.
-Конечно, но думаю, что он к нам ненадолго. Придет по поводу вакансии старшего педагога отделения физической культуры и спорта.
-Но каким образом, извините, вы связаны с образованием? Вроде последние инвестиции прошли еще в январе, и после этого я не припомню прощений от учебных заведений.
-Видишь ли, Алексей. В сентябре откроется новая школа. Если можно так выразиться, высшая. Во всех пониманиях.
-Не понимаю, - честно признался простоватый Алексей.
Все прекрасно знают про качество образования в наших школах, так называемых общеобразовательных. Уже давно всем надоели педагоги, выклянчивающие подачки, вроде «репетиторства» и отсутствие должного образования. Есть нормальные репетиторы, не спорю, но сейчас стало модно прятать за этим понятием банальную взятку. К счастью, еще пока остались педагоги, которые за мизерную зарплату готовы обучать детей на должном уровне.
Новая школа должна была стать полностью новой. Новые педагоги, желательно молодые, не уставшие от детей, новые способы преподавания. Помимо обязательной школьной программы, у детей будут выявлены их особенности и способности, от чего уже персонально по каждому ученику будет корректироваться учебный план. В планах было создать эту школу, как инкубатор новых ученых, молодых и амбициозных, спортсменов, с железной волей к победе, талантливых художников и скульпторов, ярких стилистов, лучших экономистов и юристов. Все эти дети в будущем должны будут заткнуть за пояс всех, кто сейчас находится на верхах. Естественно, подразумевалась коммерческая основа предприятия.   
-Так вот, Алексей, мы должны будем оказать этой школе всю возможную поддержку, причем остаться в тени, но это до поры до времени. Видишь ли, директор школы, Татьяна Владимировна Мартыненко, моя давняя знакомая, просила всяческой помощи. Почем бы и не попробовать, для нашего города это новый шаг. Всяких лицеев и гимназий хоть ложкой ешь, а вот такого еще не было. Да и будет возможно нескоро, если вообще будет. Сейчас мы, так скажем, будем столбить себе место. Если все получится и школа начнет процветать, то к ней кинутся со всех ног все политики, но место уже будет занято нами, а если провалится – мы все равно в тени. Никто и не узнает. Мы с тобой не первый месяц уже работаем, я думаю, ты меня сейчас понимаешь.
-Я уже доказал, что не болтлив, - подтвердил Арсеньев, хотя он прекрасно понимал, что это за школа будет и для чего. Просто решили отмыть деньги, а школу через пару-тройку лет закроют. Если получится ее поднять и удержать на плову – будет хорошо для всех. Обучение в такой школе стоить будет не дешево, но если учебное заведение будет справлять со своими обязанностями, то его оставят как коммерческое предприятие, и в выигрыше будут все, начиная от некоей Мартыновой, заканчивая депутатом, и Арсеньевым, естественно. Вполне возможно, что это дело и было тем, над чем так упорно работала Алевтина, до своего увольнения. Открыть школу – это вам не киоск на торговой площади. Тут препон столько, что даже представить трудно.
Ближе к вечеру в приемную зашел мужчина и представился Макеевым.
-Вы по поводу вакансии в школу? – уточнил Арсеньев.
-Да, именно, меня примут? – сразу спросил Леонид, проигнорировав чай и прочее.
Что происходило за закрытой дверью, Алексею осталось только догадываться, но спустя четверть часа, будущий педагог вышел из кабинета, а спустя еще полчаса оттуда просто вылетел депутат, бросив на ходу:
-Меня не будет сегодня.
С тех пор жизнь Арсеньева изменилась до неузнаваемости. График работы стал ненормированным, зарплата выросла, и все время приходилось ездить по поручениям. То отвезти документы, то побеседовать с кем-то. И все время депутат был какой-то злой, уставший. Видимо проект заваливался, откуда такое настроение могло быть у всегда довольного жизнью и великодушного шефа? Факт что проблемы с работой.
Алексей замолчал, но мне выданной информации оказалось мало.
-Вы со мной, похоже, не до конца откровенны, - вкрадчиво прошептал я, заглядывая в глаза собеседнику.
 -Это все, честно, - быстро заговорил Алексей. – Потом, весной, мне попалась на глаза газета, где на одной из полос было фото Леонида и статья про аварию. После этого шеф успокоился.
-В каком плане?
-Снова стал улыбаться, но график мой по-прежнему был диким.
Диким, видите ли. Да многим людям за хорошую зарплату такой режим работы покажется сказкой. По лицу Алексея видно, что он с удовольствием бы всю жизнь сидел на диване и получал бы за это деньги. Преодолев отвращение к Арсеньеву, я попрощался и направился к выходу.
-Артем Аркадьевич, что теперь будет? – запыхавшись, догнал меня помощник депутата.
-Ничего. Мы продолжим искать убийцу Леонида, - твердо ответил я, при этом лицо мое выражало полнейшую решительность, которая так же разливалась в душе.
-А со мной? – жалобно спросил Алексей.
-Пошел вон. Что бы я тебя больше видел. Не тронут тебя, - процедил я, стараясь сдержаться.
-Спасибо, - заулыбался Арсеньев.
-Пошел на …, - заорал я.
Вздрогнув от неожиданности, этот мерзкий слизень испарился. Как противно видеть такие лица. Гадко, мерзко. Противно просто до безумия. Собрав всю силу в кулак, я направился к остановке. Надо ехать домой и думать уже спокойно, что делать дальше.
Вот такие порой жизнь выделывает коленца. Включив радио, я закинул пельмени в воду, и стал ждать, пока они всплывут. На радиоволнах играли неплохие песни, и, если бы раньше я бросился искать их в сети, то сейчас мозг просто отмечает качество треков. Кажется, что за последнюю неделю я вырос на несколько лет. Что теперь-то делать? Арсеньев, если все-таки дерьмовый актер, рассказал все. Значит надо подбираться к депутату. Хотя какой смысл? К его документам я не смогу подойти и на пушечный выстрел, не Джеймс Бонд все-таки. Но ведь оставлять это дело просто так нельзя. Время в отпуске у меня достаточно, значит определенно надо успеть выложиться на полную катушку и найти убийцу брата.
За всеми мыслями, я понял, что одна какая-то маленькая мысль чуть не ускользнула от меня. Конверты. Я их больше не получаю, но ведь для меня так и осталось секретом, кто мне их прислал? Николая можно не искать, он наверняка простой курьер. Ему, очевидно не под силу придумать все это и…. Хотя почему нет? Кто сказал что не сможет он? Я? Но ведь я его даже не знаю, прежде чем давать какую-либо характеристику. Все равно, кажется, что за Николаем стоят куда более серьезные люди, та же школа, допустим.
Вот тоже чудо. Каким-то образом из всей рекламы, которая льется из радиоприемника, мой мозг уловил именно про школу. Как? Непонятно. Такое ощущение, что я постепенно мутирую, превращаясь неизвестно в кого. Кстати, а если и правда, Николай – сотрудник новой школы? Значит, надо искать там. Если бы не конверты, я бы так и сидел спокойно. Если он сотрудник школы, то ему однозначно не стоило давать подсказки и заставлять меня искать убийцу Леонида, значит он не там, но в школу все равно надо наведаться. Поняв, что мысли стали путаться просто с бешеной скоростью, я кинул грязную посуду в мойку и отправился спать. Утро вечера мудренее, как говорили на Руси. А чем этой школе мог помешать разносчик пиццы Феоктисов?
Однако утро так ничего толкового и не принесло. Может попробовать наведаться в школу? Если это ничего не даст, тогда придется покорно сложить лапки. Узнать много ничего не значащих фактов, по итогу остаться у разбитого корыта. Неприятно. Главное непонятно, куда мне теперь со всем эти податься. В органы? Нет. Толку это мое действие не принесет, потому как подтверждений фактов нет. Разговор с пенсионеркой? Найденный труп Феоктисова погоды не делают. Набрав номер справочной, я узнал адрес школы и стал собираться.
У школы будущего было несколько корпусов, которые тонули за оградой высотой в полтора метра. Если не знать, что там располагается, запросто можно подумать на какой-то университет, ан нет. Это простая школа, если можно так выразиться. Без проблем пройдя кпп, я направился вглубь сада. Похоже, здесь предусмотрели все, для того чтобы детям было комфортно. Высокие деревья ограждают здание от внешнего мира, тут не слышны шум проспекта, нет случайных прохожих. Попадавшиеся мне на встречу очевидно сотрудники школы, были все как один одеты в черные брюки и белые рубашки. Окончательно меня добил садовник, подстригающий какие-то неизвестные мне деревья. Помимо белой рубашки на нем были одеты кипельно белые перчатки. Сколько же стирального порошка у него уходит на то, чтобы содержать свою рабочую одежду в чистом состоянии?
-Не подскажите, где тут располагается административный корпус? – спросил я у пробегавшего мимо подростка, одетого в форму, отличающуюся от формы рабочих.
-Вон оно, видите? – указал пальцем школьник в сторону бледнозеленого здания.
-Да, спасибо.
Школьник молча развернулся и побежал дальше. Открывшаяся тяжелая деревянная дверь отобразила нутро администрации. Мраморные полы, белые стены украшали рисунки, очевидно лучшие работы учеников.
-Могу вам что-то подсказать? – раздалось из-за спины.
Вздрогнув, я обернулся. От стола, спрятанного между двумя искусственными деревьями, ко мне направлялась милейшая особа. Вот про такую точно можно сказать – «дама без возраста». С одной стороны глянешь – не больше двадцати пяти, но вот если она выходит на свет, все сорок дать можно. Не став заморачиваться с возрастом служащей, я лихорадочно придумывал легенду, которая позволит мне максимально узнать интересующую меня информацию.
-Понимаете, я тут с двойной миссией, - нашелся я. – Мой брат хотел перевести ребенка в вашу школу, но, к сожалению, не имеет достаточно свободного времени, на то, чтобы оценить место.
-Это не проблема, мы работаем до десяти вечера, он может подъехать в любое удобное для него время.
-Я все понимаю, но он решил, что моего мнения ему будет достаточно, - не сдался я.
-Понимаю, родственные узы. Сколько лет вашему ребенку? – улыбнулась дама, беря меня под руку и направляясь вглубь здания. Под ее плавный рассказ мы пересекли весь первый этаж, посмотрели выставки работ художников.
-Наша школа только открылась, но вы не представляете какие эмоции испытывают педагоги. Мы предполагали, что неординарных детей у нас большое количество, но не представляли, что их так много! Первым мы практически до отказа забили отделение художественного мастерства и вокала. Причем ожидалось что эстрадный вокал станет приоритетным. Ан нет. Джазовый наполнен ничуть не меньше.
Короче, понятно. Если ваш ребенок не слушает родителей и ничего не хочет делать – он просто пока не понятый всеми гений. Приводите к нам и не узнаете свое чадо. Вот только вопрос об оплате не поднялся ни разу, значит цены заоблачные.
-Хотелось бы узнать более подробно о графике работы школы. Сколько тут учебных дней?
-Как, вы не знаете? Пятидневка, на выходные детей отпускают домой, - удивленно пояснила служащая. Мягко трогая мой локоть, она направляла меня из корпуса в корпус.
Первой моей ошибкой было посчитать, что все корпуса разрознены. При желании можно добраться через главные двери зданий, но можно было и воспользоваться переходами. Продумано, однако. Если чей-то ребенок заболеет – родителей это врятли обрадует, при условии, что деньги за обучение уплачены немалые, а ведь детей как ни заставляй, одеваться плотно не станут, если добежать два шага. После администрации мы осмотрели жилые корпуса учеников, столовую, мастерские и учебные классы. Все красиво, аккуратно и дорого. По крайней мере смотрится именно так. Хотелось бы посмотреть на эту школу лет через десять. Что от нее останется? Будет ли она такой же красивой и манящей? Будет ли она так же дарить надежду, что вашего ребенка тут действительно воспитают достойным членом общества?
Оторвавшись от размышлений, я спросил:
-Конечно, все здорово, все нравится, однако интересует еще множество вопросов. Первый – педагоги, второй - оплата.
-Это не в моих правилах, естественно, но могу сказать, что педагоги тут опытнее некуда. Насчет оплаты – это вам надо поговорить с директором, Татьяной Владимировной, через примерно минут двадцать, она вернется из министерства образования и сможет ответить на все вопросы. А пока пройдемте обратно в корпус администрации.
-Не покажете ли, пока у нас с вами есть время, отделение физкультуры и спорта? – настоятельно попросил я.
-Конечно, пройдемте, - легко согласилась «представитель приемной», как значилось на бейдже. Алина, значит. Запомним.
Большой спортивный зал, бассейн, тренажеры. Весьма неплохо. Но что тут мог забыть Леня? Работа с детьми? Не смешите меня! Он ведь не педагог. И это кстати тоже. Сидящий в администрации города Арсеньев, убеждал меня, что коллектив новый в школе, молодой. Алина же убеждает в обратном, педагоги все опытные до нельзя. Пусть даже их смешали в пропорции пятьдесят на пятьдесят. Но вот образования соответствующего у моего брата не было, как ни крути. Он даже не олимпийский чемпион, простой спортсмен. Образование у него… Вот те раз. Какой университет-то он закончил? Надо же, совсем из головы вылетело. Помню, что специальность у него была связана с экономикой. Больше в голове не отложилось ничего. Вообще ничего. Да и неважно пока это, главное что педагогом его точно не назвать. Так какого черта он устраивался в эту школу? Если я все правильно из рассказа помощника депутата, то все завязано именно на этой школе. Как они могли взять на должность старшего преподавателя отделения физкультуры и спорта человека вообще без какого-либо педагогического образования? Как-то не клеится. Можно было конечно бросить клеи и прибить все факты на гвозди, но ведь можно таких ляпов понаделать, что потом страшно будет.

5
-Здравствуйте, - улыбнулась, сидящая за столом дама. Такую если встретишь на улице, ни за что не представишь директором школы. Мартыненко Татьяне Владимировне было около тридцати лет. Стройная подтянутая фигура, мягкие черты лица и волосы, стянутые в тугой пучок на затылке. Почему-то мне всегда казалось, что управлять школой должны люди из категории за сорок, обладающие опытом педагога, как минимум. А здесь просто бухгалтер-стажер, какой-то.
Кабинет был обставлен в сухом офисном стиле, никаких шкафов с подшивками и прочего. Стол был без приставки для совещаний, значит педсоветы проводятся в отдельном помещении.
-Это вы тот дядя, который подбирает школу для своего племянника? – продолжала лучиться добродушием директор. Конечно я. Вот если бы только ничего не произошло, такая ответственность, возможно, легла на меня только года через три-четыре, когда Сашенька пошел бы в первый класс.
-Да, это именно я, - улыбнулся в ответ я. – Смотрю, у вас тут высокая осведомительная сеть.
-Именно, - не смутилась Татьяна. – Я все-таки директор весьма значимого проекта, поэтому должна знать все, что происходит в подведомственной мне организации.
Во как. Сказала, как отрезала. А я теперь сиди и думай, что мне дальше говорить, однако поздно было отказываться от выбранной легенды.
-После беглого осмотра вашего учреждения, меня волнуют несколько вопросов. Первый из них – оплата.
-Естественно. Это весьма важный вопрос. Видите ли, наша школа существует не только за счет оплаты родительским комитетом обучения их детей. Определенную часть мы получаем от администрации города, потому как школа нового типа.
-Настолько нового? – хмыкнул я. – Сколько в городе всяких разнообразных секций, кружков и школ дополнительного образования?
-Все верно, но никогда еще они все не были собраны в одном месте, под одной крышей, так сказать. Причем у нас постоянно работают психологи, так сказать инкогнито. Все работы детей по каждому предмету проверяет специальная комиссия, которая и определяет, в каком направлении у ребенка способности разовьются лучше. Потом для каждого индивидуально разрабатывается учебный план, при этом учитываются, как интересы ребенка, так и рекомендации комиссии.
-Так все-таки, какова сумма оплаты обучения ребенка в вашей школе? – не удержался я и перебил Мартыненко. Если ее не прервать, то она мне так будет тут лечить еще года два, расхваливая школу.
-Первые полгода обучения, стоят пятьдесят тысяч. Последующие определяются уже по итогам полугодия. Какие-то отделения стоят дешевле, какие-то дороже, поэтому оплата у всех родителей получается разной, ее даже сравнивать не стоит пытаться.
У меня в голове, словно у Гомера Симпсона, весьма известного персонажа, уселась обезьянка и стала бить в тарелки. Тараканы просто замерли, открыв рот. Если учесть, что обучение везде год от года дорожает, а тут первые полгода весьма недешевы, тогда сколько же стоить будет довести ребенка до одиннадцатого класса? И когда эти деньги отобьются? Вот тебе и новейшая школа. Деньги тоже дерут по-новому. А если вспомнить, что часть суммы еще дает администрация…
-Вполне приемлимая сумма, - пришлось сделать вид, что сумма обыденная, иначе мне больше ничего не узнать. – Сами понимаете, теперь меня интересует педагогический состав.
-Все педагоги у нас опытные и знающие свое дело. Минимальный стаж преподавательской деятельности у наших сотрудников составляет пять лет. Причем отбор проводился по всему городу. Смотрели на педагогов, их общение с учениками, количество учеников, которые потом поступили в вузы и прочее.
-Значит, у вас не мог оказаться занят на службе человек вообще без педагогического образования.
-Это исключено, - подтвердила Мартыненко.
-Просто мне недавно сказали, что у вас тут работает некий Макеев, тренер, или кто он там.
Татьяна странно дернулась и замолчала. Спустя несколько секунд она взяла себя в руки и спросила:
-Макеев? Что-то не припомню такого.
-Ну как же, Макеев. Фитнесс-инструктор, бывший администратор одного из фитнесс центров, - продолжал давить я.
-Это исключено. Леонид никогда здесь не работал. И, к сожалению, а может и счастью, я не знакома с этим человеком. Если вы заинтересованы в нашей школе, - попыталась перевести тему разговора Мартыненко, но не получилось.
-Говорите не знакомы с Макеевым? – ехидно повторил я.
-Давайте уже закроем эту тему. Такой человек у нас не работал и не работает.
-Давайте закроем. Вот только, если вы не знаете этого мужчину, откуда знаете его имя? – спросил я, облокотившись на стол и посмотрев в глаза директору, которые стали бегать из стороны в сторону, словно испуганные светом тараканы.
-Ну вы же сами сказали его фамилию и имя, - попыталась отбиться она.
-Я только назвал его фамилию, - отрицательно помотал головой я. – Может вы и хороший управленец, раз уж вас назначили на пост директора новой школы, но пить коньяк с депутатом, еще ничего не значит, - добил я и встал из-за стола. Лучшая защита – нападение, а оно, похоже, мне сейчас удалось просто блестяще. Какие-то в этой истории одни слизни попадаются на пути. Что Арсеньев, что Мартыненко. Никакой выдержки. Даже не интересно как-то. Когда я дошел до двери, Татьяна наконец подала голос.
-Кто вы и сколько хотите за молчание? – тихо спросила она. Я похолодел. Что же я такого ей сказал в последней фразе, что эта леди так легко сломалась? Что?
-Я хочу правду. Иначе то, что я знаю, через час узнает один из журналистов одной желтой газеты, - блеф великое дело. Что я на данный момент мог рассказать Ленке Забруй? Да ничего, ровным счетом, а других корреспондентов у меня в друзьях просто не нет и не было.
-Я спросила сколько. Рубли, доллары? Что вам будет удобнее? – продолжала бормотать Мартыненко, не глядя на меня. Не спеша, я вернулся на то место, которое покинул минуту назад.
-Вы четко слышали. Правда. Целиком. Только она вас спасет.
-От чего? Позора? Я его и так  уже набралась по самые уши. Увольнения? Возможно, - рассуждала сама с собой директриса. – Как я могу доверять вам? Почему я должна верить, что узнав все, вы не побежите сразу ни к журналистам, ни в органы? Хотя в органы бежать-то не с чем. Я просто уже не знаю, в какую сторону посмотреть…
Встав из-за стола, я налил воду в из кулера и подал стакан Татьяне. Та, залпом осушила его и стала говорить, спутано и неловко, как будто стесняясь собственных слов.
Когда Мартыненко работала в администрации, считала, что жизнь не удалась. Теперь она считает так же, но с некоторыми незначительными поправками, но тогда ей вообще жить не хотелось. За спиной педагогический университет, три года работы в школе и теперь работа в администрации, на должности секретаря. Таких там пруд пруди. Должность по сути «принеси-подай, уйди и не мешай». Все изменилось, когда Таня познакомилась с депутатом общественного собрания Рокотовым Матвеем Леонидовичем. Политик сразу стал оказывать Мартыненко знаки внимания, но не открыто. За романы на рабочем месте еще никого по голове не погладили. Однако, Танечка была девушкой сообразительной и все намеки поняла. Немного раскинув мозгами, сидя на своей кухне, Таня пошла на съемную квартиру на свидание. Что она теряет? Ничего. Невинность давно потеряно, замужем не была и не собиралась, так что надо продвигаться по карьерной лестнице всеми доступными путями. Через постель, так через постель. Шли годы. Роман депутата и секретаря продолжался, до тех пор, пока не состоялся разговор на той же квартире. Из бюджета планировалось вывести весьма крупную сумму. Причем не одну, а поэтапно и в нескольких количествах.
-Все уже решено, проект уже запущен. В любом случае, это неплохое коммерческое предприятие. После вывода средств останется весьма неплохая школа, которую в любом случае от части придется финансировать.
-Я все это прекрасно понимаю, кроме одного. Причем тут собственно я?
-У школы нет директора. Понимаешь, я в связке. Не один же эту аферу проворачивать буду. Так вот мне надо найти для школы директора. Ты идеально подходишь на данную вакансию.
-Я? Ты заболел? Из школы-то уволилась уже бог знает когда, а ты мне предлагаешь стать директором. Да у меня опыта преподавания ноль целых фиг десятых, не то что управлять целой школой!
-Не переживай ты раньше времени. Что надо – покажут, чему надо – научат.
-Может лучше найти какого-нибудь педагога опытнее?
-Чтобы он откусил хороший кусок? Ты хоть представляешь, сколько ему придется отвалить за участие? Жирно не будет? Да и доверенным лицом их не назвать. А тебя я знаю не первый год, не один пуд соли вместе съели. Соглашайся. Помимо зарплаты еще будет весьма неплохой бонус от нас.
Татьяна дрогнула. Чем черт не шутит? После вывода «излишков» бюджета, администрация практически потеряет интерес к школе, и можно будет уволиться. А если предприятие останется на плову, может у нее получится стать толковым руководителем? Мартыненко не прогадала. Большая часть средств ушла со счетов еще во время стройки. Теперь же выводятся небольшие, практически незначимые средства, по сравнению с первыми суммами.
После новогодних праздников, Татьяна решила, что пора заняться собственной фигурой. Конечно, она и так влезала в сорок четвертый размер, но живот и ноги не мешало бы привести в тонус. Выбор пал на один из фитнесс-залов, расположенных недалеко от места жительства. На одной из тренировок произошло знакомство с администратором, который весьма дотошно следил за обслуживанием посетителей. В тот день, к Мартыненко был приставлен стажер. Спустя где-то минут сорок после начала тренировки, в зал спустился администратор, дабы поинтересоваться у клиента, доволен ли он новичком. Увидев Леонида, Татьяна просто пропала. К тому времени встречи с Рокотовым практически сошли на нет, и поэтому, она считала себя дамой свободной. Макеев понравился будущему директору с первого взгляда. Леонид, как оказалось, тоже был не против не обременительных отношений. Так начался их скоротечный роман.
Едва не упав со стула, я во все глаза уставился на директрису. Вот те на. Конечно, понимаю, что все бегают налево, что мужики, что женщины. Но почему-то мне всегда казалось, что брат не из той категории. Да и Верочка, новый администратор тоже намекала, что внештатных отношений за братом незамечено. А что если причина аварии не в работе? Может, конечно, Леня и искал работу, но теперь…. Теперь же выясняется, что в списках недоброжелателей мелькнули бывшие любовницы, и, возможно, их мужья. Ведь не все измены остаются тайными до конца жизни. Елы-палы! Где их искать-то, баб его?! Словно налетев на каменную стену, я продолжал слушать Мартыненко.
В конце февраля Леонид стал намекать, что скоро покинет свою работу. Причем на новой работе он будет занят на пару со своей супругой. Так что встречи придется прекратить. Татьяне, было неприятно, конечно, но навязываться не стала. В начале марта Леонид пропал, а спустя пару дней директор школы узнала об аварии.
-То есть, вы не отправляли его к Рокотову? – удивился я.
-Нет, зачем бы? – в свою очередь удивилась Татьяна.
-Ну как же, его порекомендовали на должность старшего преподавателя на отделение физкультуры.
-Это исключено. Откуда у вас такая информация? – встрепенулась директор.
-Да так, - задумчиво пробормотал я. – Одна птичка на хвосте принесла.
Значит это не от Мартыненко он приходил к депутату. А от кого тогда? Вот вопрос, так вопрос. Глупо было предположить, что его возьмут на работу сюда. Тем более с женой. Спасибо рекламе, хоть с любовницей брата познакомился.
-Ни про кого, случайно Леонид во время ваших встреч не вспоминал? Не называл имен? – хватался я за последнюю соломинку. Если нет – я в тупике. Простом тупике.
-Нет, но знаете, ему периодически звонили, и он говорил что рыба держится на крючке. Какая конкретно – он не уточнял, оно и понятно. Я ведь простая любовница, - тихо прошептала Татьяна и заплакала.
-Татьяна, соберитесь. Мне нужна ваша помощь.
-В чем? – спросила директор, вытирая слезы.
-Мне надо поговорить с Рокотовым.
-Это невозможно. Пару дней назад он уехал на полгода в Штаты.
Из Арсеньева выдавлено все, Рокотов улетел, Мартыненко оказалась любовницей, Максим погиб. Все. Тупик. Стараясь выглядеть спокойно, я вышел на улицу и направился в сторону остановки. Столько узнать, о жизни брата – и все впустую. Как-то пусто стало. Даже за советом обратиться не к кому. Столько дней идти по следам истории, которая уже травой поросла, а в итоге упереться в глухую бетонную стену, которая выше тебя, что не перепрыгнуть, вниз вкопана, а про длину ограждения даже говорить не хочется. Взяв бутылку пива на остановке, я вышел на набережной. Скоро уже смеркаться начнет. Все-таки зима скоро.
Как же мне это надоело. Каждый раз, натыкаясь на препятствие, я возвращаюсь к началу, вспоминаю все, что произошло со мной, только потом нахожу пропуск и иду по верному пути. Знать бы, какой поворот в этой истории я пропустил, куда надо вернуться, чтобы продолжить эту чертову игру.
Кстати, об игре. Что-то давно не видно Николая. Нет конвертов больше. А был ли мальчик? Как спрашивали не помню, честно говоря где. Помню саму фразу. Открыв сумку, я нащупал записки и успокоился. Был этот чертов мальчик. Вот только про него я не знаю вообще ничего, хотя надо было бы. Все больше убеждаюсь, что его целью было направить меня на поиски убийцы брата. Есть только одна зацепка. «Рыба держится на крючке». Можно было бы конечно эту фразу расценить как подсказку, но по сути, она не значит ничего. По крайней мере для меня. что мне теперь обзванивать все магазины, связанные с охотой и рыбалкой? Конечно, нет. Просто Леонид кого-то шантажировал. Куда катится этот мир, если фраза «просто шантажировал» так легко произносится. Это же обыденное дело. Я больше чем уверен, что причина найдена. Шантаж. Не найдены только такие мелочи, как причина, цель, жертва шантажа и собственно убийца. Не найдена работа брата, причем там должна быть и Настя завязана. Может что-то мог знать Макс, все-таки они общаются уже не один год, но мой друг ныне тоже мертв. Пришедшая мысль немного ошарашила меня. А что если Макс и Леня погибли в моей игре? Не я причина им был. Что если они во что-то вляпались? Тогда кто этот Николай и за что убили Павла?
Вот порой после работы приходишь домой, открываешь детектив небольшой. Там все так просто на страницах книги, у главного героя тысячи подсказок, миллионы советов и всегда ясно, что он точно найдет того, кто совершил преступление. Тут же куда ни ткнешься, все запутаннее и запутаннее выглядит история. Узнаю много фактов, они вроде выстраиваются в красивые, аккуратные картинки, но не вижу одного – убийцы и мотива. Все что я успел узнать за последние дни, не спорю, интересно, но ни на милю не приблизили меня к разгадке. Может у меня мозги не под то заточены, и мне до конца жизни продавать бытовую электронику? Наверное стоило бы обратиться к частному детективу, но что он нароет? И чем мне это поможет? Да собственно ничем. Даже если он найдет убийцу, у меня нет таких денег, которые понадобится выплатить за работу. Там парой десяток тысяч точно не отделаешься, потому как дело щекотливое. Честно говоря, даже не хочется ни к кому обращаться за помощью, проще конечно переложить работу на чужие плечи, но у меня появился какой-то азарт и непонятное желание. Месть. Я не стану никого просить. Я найду сам, а месть уже бывает разной.
Бросив пустую бутылку в урну, я вернулся к бордюру и закурил, продолжая разглядывать реку. Порой не хочется отсюда уходить, вода так и манит. Хоть и видно всю грязь на поверхности и страшно представить, что там на дне, все равно это вода. Покопавшись в закутках собственной памяти, вспомнил еще интересный вопрос. Для чего они рассказали о смерти Леонида Антонине Владимировне. Я понимаю, она бабушка и все такое, но им от этого ни холодно ни жарко. Для чего мои фото разбрасывали по ящикам подъезда Павла тоже пока непонятно. Набрав номер Леси, я приложил телефон к уху.
-Привет, куда ты пропал? – спросила девушка Макса.
-Привет. Дела. Очень много дел, - стал оправдываться я. Не признаешься же, что ищешь убийцу ее парня.
-Понятно. Что у тебя нового? – сразу замяла неприятную тему Леська. Она всегда такой была. Выскажет, что ей не понравилось, и тут же переводит тему, чтобы не раздувать скандал. Зачем? Человек все услышит и на досуге обдумает ее слова, а личное время лучше тратить на приятное общение, чем выяснение отношений. За это Макс любил ее еще сильнее.
-Да вроде ничего. Отпуск провожу в городе. Ты что делать будешь часа черед полтора? – поддержал я ее.
-Вроде не планировала дел, хочешь пересечься? – сразу уловила мысль Леська.
-Хотелось бы.
-Я не против. Ты к нам… В смысле ко мне приедешь, - поправилась она, при этом голос ее дрогнул. – Или я к тебе?
-Скоро буду, как только маршрутку поудобнее поймаю.
-Вот и здорово, я пока что-нибудь соображу поужинать, а то поди опять весь день пробегал и ничего толком не съел.
В этом вся Леська. Когда они только стали встречаться с Максом, Леся показалась всем этаким одуванчиком, но когда они съехались, девушка сразу взяла ведение хозяйства в свои руки. Теперь Макс не переживал, что будет на обед или ужин. Она знал что будет и все. Ему стоило только переживать, что не купит продукты в дом. Нет, скандала Леся не устроит, она просто ничего не приготовит, а сама из принципа не пойдет в супермаркет. Разделение труда – великое дело. Избаловав Макса в питании, Леська обеспечила холодильнику ежедневное пополнение продуктов по списку и помимо него.
Друзей Леся не стала отгораживать от Макса, нет. Она просто подружилась с ними, и стала своей для всех. Естественно моего друга это не порадовало, ревность все-таки. Вот тогда он сам стал смотреть на людей и оставил только тех людей вокруг себя, кто был другом реальным, а не временным. По крайней мере на это надеялись все. Лучше меньше, зато качество выше. Принять гостей хорошо для Леси – святое. Поэтому у них дома всегда все прибрано на свои места, но существует какой-то легкий, жилой беспорядок. Вроде все прибрано, но видно, что люди тут живут. Накормить всех до отвала – тоже один из пунктиков Леси. Это потом я понял, что готовка для нее не повод показать, что она умеет, а удовольствие, любимое и приятное времяпровождение. А ведь у нее теперь никого не осталось.
Леська всегда была немного скрытной от всех по одной причине – нет опыта друзей. Она смогла вырасти, не имея ни подруг, ни друзей. Только после университета стали появляться какие-то приятели, поэтому она отдавала себя всю отношениям с Максом. Теперь же ей придется учиться жить как-то по-новому. Конечно, я ее никогда не оставлю, потому что друзья для того и есть, но все-таки ей придется ой как тяжело. 
Я, конечно, понимал, что смерть Макса наложит свой отпечаток на квартиру в целом и на Лесю в отдельности, но не представлял, что до такой степени. Дверь мне открыла какая-то неживая девушка с потухшим взором. Я знаю, что Леська никогда не даст волю эмоциям на людях. Будь то посторонний кто-то, либо свой. Но все-таки надо что-то будет с ней делать, после окончания всей этой истории. Не оставлять же ее в таком состоянии.
-Привет, родной, - обняла меня она. – Проходи, сейчас ужинать будем. Опять пиво пил на пустой желудок? Нет чтобы зайти куда-нибудь и хоть под какую-никакую закуску. Вечно вы, как дети.
После ужина, Леся поставила на стол чашки с чаем и пепельницу.
-Ты же не куришь, - удивился я.
-Не курила раньше, - подтвердила она. – А теперь пачку почему-то из рук выпустить не могу. Может нервное. Пройдет, наверное.
-Лесь, а почему вещи Макса оказались после аварии у его родителей? – начал я издалека.
-Потому что это его вещи, а я ему никто. Ни жена, ни мать. Вот я и не стала их забирать себе. Пусть у родителей останутся, он у них единственный был, хоть какая-то память. А у меня и так ее достаточно. Причем мне надо как-то жить дальше, значит надо от этой памяти избавляться.
Что ж, жестко, но правдиво и честно. Не хоронить же себя вместе с Максом.
-Лесь, я вот что хотел спросить. Ты ничего не знаешь, чем занимались Макс и Леня?
-Леня? – удивилась Леська.
-Да, мой брат.
-Господи, что у них могли быть за дела, если Леня погиб почти год назад?
-Представления не имею, но мне кажется, что должны были быть.
-Хоть с чем связаны-то эти дела должны быть, скажи?
-Представления не имею, - покривил я душой.
-Тем, честно, не знаю. Хотя…
-Что? Что «хотя»? Лесенька, мне сейчас важна каждая деталь и мелочь, постарайся вспомнить.
После нового года, Леня появился на квартире у Макса и Леськи с горящими глазами.
-Я меняю работу, - оповестил он.
-Да ладно, куда намылился? – удивились друзья.
-Пока не могу сказать, но дело ой какое денежное.
-Да какое денежное? Насколько? – пристал Максим.
Не желая слушать чужие разговоры, тем более споры, Леся решила прогуляться до парикмахерской. Когда спустя несколько часов она вернулась после стрижки и покраски, в квартире уже никого не было. О чем состоялся разговор Максима и Лени, она так и не узнала в тот день, но отношения друзей резко изменились. Прекратились долгие дневные и вечерние разговоры по телефону, встречи стали реже и намного короче. Теперь они не проводили каждые выходные одной большой компанией. Макс стал намного чаще общаться со мной, нежели со своим на тот момент лучшим другом.
-Я поняла только одно. Леонид во что-то ввязался. Дело хоть и было весьма выгодным, но оказалось опасным, именно поэтому Макс не стал его поддерживать. Знаешь, как-то получилось, что я пришла с работы раньше.
Войдя в квартиру, Леся увидела ботинки Макса, но ни на кухне, ни в комнате того не оказалось. Различив силуэт гражданского мужа на балконе, Леська отправилась на кухню, готовить ужин. Открыв окно, она поняла, что Макс, не смотря на все попытки бросить, опять курить на балконе, при этом что-то активно выясняет в разговоре по телефону.
-Я тогда ничего не стала спрашивать, потому что поняла, что Максим не рассчитывал, что я этот разговор услышу. Он удивился, когда увидел меня дома, и не стал поднимать эту тему.
-Леся, а о чем конкретно Максим разговаривал тогда по телефону? – стараясь говорить спокойно, спросил я.
-По обрывкам фраз выходило, что он кого-то убеждал в бесперспективности затеянного. Что некоего Кирилла просто так не взять голыми руками. Вот вроде и все. Ну и естественно о деньгах шла речь. Макс пытался объяснить, что прибыли это не даст и оно того не стоит. Ты не знаешь, о чем тогда шла речь? Кто такой этот Кирилл?
-Не имею понятия, - вздохнул я, хотя внутри загорались и гасли какие-то непонятные мысли. В моем окружении нет ни одного человека с таким именем. Однако я его недавно слышал от Антонины Владимировны, бабушки брата.
Если я ничего не путаю, то пенсионерка мне рассказывала, что ее сын погиб, буквально спустя год после рождения внука пришел участковый с сообщением о гибели Кирилла. После этого моя мать собралась и съехала. Через два года родился я. Кирилл должен быть похоронен лет двадцать пять назад, если речь шла о нем. Если не о нем, то можно признавать поражение, но почему-то меня совсем не тянет этого делать. Похоже, дело еще запутаннее, чем мне показалось днем. А что если предположить, что рыба на крючке – шантаж, а Кирилл – отец Леонида, то получается объект найден, да и похоже убийца тоже. Только осталось пара «мелочей» - разобраться, как покойник мог ожить и как про это узнал Леонид.
Если Кирилл жив, то сто против одного, что он сейчас носит другое имя. Какое – вот вопрос, так вопрос. Почему он затеял всю эту историю с похоронами, знала ли об этом мать, знала ли Антонина Владимировна. Чем больше вопросов – тем яснее становится происходящее. И опять, в сотый раз я готов спросить себя о причастности Николая и Феоктисова к этому делу. Ничего не упустил вроде?