Репортаж. И скрылся под водой скафандр

Фёдор Неклюдов готовится спуститься в прорубь. Беззвучно шевелит губами за стеклом шлема. Старшина водолазов Александр Шестопалов машет рукой, что, мол, с тобой говорить, и звонко хлопает ладонью по красному шару скафандра, благословляя на погружение. Фёдор, гремя своей многопудовой амуницией, заваливается на бок, сползает в майну (прорубь) – и как растворяется в чёрной воде, утянув за собой пятнадцать метров шланга.
Оставшиеся привычно расходятся по местам. Хозяйство большое – связь с водолазом, два двигателя, мотопомпы. Но суеты не видно – отработано каждое движение. Ведь команда водолазов экспедиционного отряда аварийно-спасательных и подводно-технических работ Северного морского пароходства уже не первый день здесь. Она высадилась километрах в пяти от Лапоминки, на лёд Белого моря ещё во вьюжный февраль, чтобы отыскать затопленный корабль «Уссури» и разрезать его на куски.
История, такая щедрая порой на предания седой старины, мало сохранила сведений о событии пятидесятишестилетней давности. На запросы моряков Центральный военно-морской музей и Военно-морской архив выслали коротенькие справки. Но водолазам важен ничтожнейший, казалось бы, факт: судно вывели на затопление с ремонта – значит, на нём нет боезапаса, значит, нет опасности взрыва.
Водолазы знают, что бывший пароход «Люцун» был построен в Англии в 1901 году и переделан затем в минный заградитель, получивший имя «Уссури». Что в 1911 году боевой корабль вошёл в состав Сибирской флотилии, а во время первой мировой войны перешёл в Кольский залив, а затем в Белое море. Имел он семь орудий, два пулемёта и брал на борт до пятисот мин и представлял собой грозную боевую единицу. В трудный для молодой Советской республики час, когда стало ясно, что ледоколы «Святогор» и «Микула Селянинович» затоплены не на фарватере и не смогут задержать боевые корабли интервентов, направляющиеся к Архангельску, когда пришло известие о гибели артиллерийской батареи на острове Мудьюг, помощник главного комиссара флотилии К. Пронский приказал: затопить минный заградитель «Уссури», чтобы он преградил путь судам противника. Заградитель был срочно снят с ремонта и выведен в устье Северной Двины. Моряки поставили корабль на морской канал, открыли кингстоны и покинули его. Всё было сделано, казалось бы, правильно, но в спешке не рассчитали время затопления, и «Уссури» ушёл под воду только через два часа. За это время изменилось течение, судно водоизмещением в 3200 тонн снесло с фарватера и развернуло. Попытка взорвать его не удалась – «пироксилиновые подрывные шашки… оказались наполненными опилками». Как в случае с ледоколами и батареей на Мудьюге, это была работа внедрившихся на флот белогвардейцев.
Прошло несколько лет. Советская республика остро нуждалась в боевых и торговых судах. Была организована Экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН), которая занялась подъёмом затонувших кораблей. В числе прочих планировалось поднять и «Уссури». Но быстрое, меняющееся течение, открытое место, большая глубина и мутная вода помешали сделать это. К тому же судно оказалось забито песком. Удалось снять только лебёдки и ещё некоторое палубное оборудование. Всё это было впоследствии установлено на другие суда.
Долгие пятьдесят шесть лет лежал корабль под водой на стыке моря и реки. И все эти годы напоминал о себе проходившим теплоходам и пароходам буем: осторожно, сверните в сторону. Чертыхались моряки, меняли курс и огибали опасное место.
…Федин голос гукнул в телефоне: «Врубите ток». Боцман, ветеран флота А. П. Краев, щёлкнул тумблером, и сварочная станция, гудевшая до того ровным баском, запела надсадно. Началась подводная резка. Громадные пластины металла поднимут летом стотонным плавкраном. Но это уже потом, когда распластают всё судно.
Под воду готовят следующего – Савву Ермолаева. Новичок в водолазном деле Валерий Антропов, в задачу которого входит страховка работающих на глубине, сказал про Ермолаева: «Ас!». Да, Ермолаев копит уже шестую тысячу подводных часов и стоял на грунте десятка морей и бесчисленного множества рек и речушек. Вообще группа подобралась сильная. Это продиктовано сложностью работ: корабль пролежал на глубине долгие годы, забит песком, зарос водорослями. Нужно быть готовым к любым неожиданностям.  И вот она, первая: вдруг в динамике станции, связывающей нас с водолазом, раздался звонкий щелчок, почти выстрел. И сразу голос Саввы: «Ток вырубите! Скорей вырубите ток!». Все бросились к майне. Ермолаева срочно поднимали.
Когда свинтили иллюминатор со шлема и Савва привык к свету, мы узнали, что в электрической дуге взорвался газ, скопившийся под палубой. Взрыв выбил из рук держак, оглушил. Рассказывая, Ермолаев потирал правую руку.
Но работа есть работа. И под воду снаряжают уже следующего водолаза. Натягивают на него носки меховые, чулки и свитер из верблюжьей шерсти. Над резиновым фланцем подводного костюма только голова торчит. Теперь свинцовые калоши, медную манишку и шлем, нож, колчан с электродами и водолаз готов к спуску, чтобы ступить на борт «Уссури». Скоро, совсем скоро три с половиной сотни тонн его металла, пройдя через мартены и прокатные станы, снова будут служить людям. Спрямится судоходный канал, по которому идут морские суда и корабли. Экономисты подсчитают скрупулёзно выгоду. Это потом, а пока водолазы идут под лёд. Идут, чтобы продолжить свою будничную работу.
На снимках: старшина водолазов Александр Шестопалов; готовят к погружению.
Фото автора.
Газета «Правда Севера»