Поэт Есенин просил счастья у судьбы

И, споткнувшись,  разбился о камень...

Поэт просил счастья у судьбы, но разбился «о камень чёрствых людских сердец», как заметил Сергей Миронович Киров, узнав, должно быть, все подробности жуткой гибели гениального лирика Руси. Сам партийный лидер, взывавший к  человечности, тоже разобьётся спустя девять лет о бездушие палачей, и смерть его, по иронии судьбы, используют для начала массовых убийств...
 
                * * *
 
Сергей Есенин отчаянно искал выход из жизненного тупика, куда его загнало отчуждение общества с партийной диктатурой, развратившей советский народ, и готов был по-собачьи лаять при луне от тоски и безысходности: «Обложили, со всех сторон обложили».
Судьба неумолимо вела поэта, не желавшего быть послушным орудием «с содранной кожею» в  ведомстве Дзержинского, к его «последнему смертельному прыжку» - яростной драке, но подарила напоследок светлую дружбу с выдающимся артистом Василием Ивановичем Качаловым  (Шверубовичем).  На своём завершающем тридцатом году жизни великий лирик крестьянской Руси встретился с ним, и родились  проникновенные строки страдающей души, обращённые к его собаке: «Пожалуйста, голубчик, не лижись. Пойми со мной хоть самое простое. Ведь ты не знаешь, что такое жизнь, не знаешь ты, что жить на свете стоит».

                * * *

Сергей Есенин родился в крестьянской семье в селе Константиново под Рязанью 21 сентября (3 октября) 1895 года и был на двадцать лет моложе Качалова. В детстве он учился так же прилежно, как и Вася Шверубович в городе Вильно, рано проявив поэтический дар. Окончив с отличием четырёхклассное училище в родном селе, Сергей поступил в Спас-Клепиковскую учительскую школу, но, успешно одолев курс обучения, переехал в 1912 году в Москву.
Преподавать грамоту он не стал - устроился на работу в мясную лавку к своему отцу, служившему там приказчиком, однако, поссорившись с ним, перебрался на работу в книгоиздательство, а затем в типографию. Одновременно он посещал лекции на историко-философском отделении университета Шанявского и занятия в «Суриковском литературно-музыкальном кружке». С девятнадцати лет поэт стал печатать свои стихотворения в журналах. Пролетарскую революцию приветствовал восторженно и написанные им в 1918 году поэмы «Небесный барабанщик», «Иорданская голубица» проникнуты ожиданием преображения России.

После четырёх лет брака Есенин разошёлся в начале октября 1921 года с Зинаидой Райх (Райхман), много пил с «... хохочущим сбродом» и той же осенью познакомился с прославленной американской танцовщицей Айседорой Дункан, приехавшей в СССР по приглашению правительства, чтобы открыть школу танца. Это была удивительная женщина, считавшая, что «… её искусство не так уж необходимо людям. Необходима лишь любовь, возможность любить, как Христос и Будда. Но в большинстве своём   люди любят только самих себя, свои идеи, свою власть, свое богатство»...
 
Любовь вспыхнула между ними, как факел, и значительная разница в возрасте не остановила Айседору, сторонницу свободных отношений, перед юридическим оформлением их союза, когда решался вопрос совместного выезда на гастроли. С мая 1922 по август 1923 года они находились в Америке, где успешно гастролировала труппа Московского Художественного театра. Качалова Василия Ивановича, исполнителя заглавных ролей, тамошняя пресса называла выдающимся артистом мира.
Айседоре не удалось имя поэта, представлявшегося ею перед спектаклями и после "вторым Пушкиным", сделать за границей  известным - его упорно называли в публикациях молодым мужем танцовщицы, что бесило Есенина. После возвращения в СССР они расстались...

                * * *

Весной 1925 года Сергей Есенин познакомился, наконец-то,  с артистом Василием Ивановичем Качаловым. Он давно мечтал об этом, да всё не складывалось. В гражданскую войну, в июне 1919 года, группа артистов Московского Художественного театра во главе с Книппер и Качаловым гастролировала в Харькове и оказалась отрезанной военными действиями от Москвы.  Пробраться в Италию, куда русские артисты были приглашены на съёмки фильма по пьесе К. Гамсуна, они не смогли: консульство Константинополя отказало в визах, и пришлось гастролировать в Болгарии и других странах. Только в 1922 году потерявшиеся артисты вернулись на родину и уехали снова на гастроли уже объединённой труппой.
 
Узнав, что коллектив МХАТа вернулся в 1924 году с гастролей, поэт загорелся мыслью познакомиться с прославленным артистом, возившим повсюду с собой томик его стихов, как напоминание о любимой родине. В один из мартовских дней 1925 года писатель Борис Пильняк попросил Василия Ивановича организовать у него дома вечер встречи с Сергеем Есениным, заметив, что поэт с утра пьёт одно молоко, готовясь к возможному знакомству с великим артистом.
 
Поднимаясь после спектакля по лестнице в свою квартиру, Качалов услышал весёлый лай и радостное повизгивание добермана. С первых же минут появления нового гостя с волосами цвета ржи Джим стал проявлять к нему особое расположение, пытаясь лизнуть его то в ухо, то в лицо. Гости долго сидели за столом, спорили о разном, а потом Сергей Есенин читал свои задушевные сочинения и рассказывал, как стал писать стихи, как познакомился с Блоком и Гумилёвым: «Будь же ты вовек благословенно, что пришло процвесть и умереть»...

Расходились поздно, уже в дверях поэт долго жал и не отпускал лапу Джима, приговаривая: «… трудно с тобой расстаться». Прощаясь с Качаловым, Есенин пообещал написать стихи о его собаке. Спустя несколько дней он пришёл празднично одетый, с шёлковым цилиндром на голове, чтобы торжественно прочитать строки, посвящённые Джиму, но его хозяина дома не застал. Вскоре церемония повторилась, и появилось знаменитое стихотворение «Собаке Качалова»: «Дай, Джим, на счастье лапу мне, такую лапу не видал я сроду. Давай с тобой полаем при луне на тихую бесшумную погоду. Дай, Джим, на счастье…». Счастье обошло стороной и поэта, и добермана...
 
Василий Иванович записал свои впечатления от первой их встречи: «Я вошел и увидал Есенина и Джима – они уже познакомились и сидели на диване, вплотную прижавшись друг к другу». Позже Качалов вспоминал: «И в этот первый вечер нашего знакомства, и потом… я всегда испытывал радость от его чтения. У него было настоящее мастерство и заразительная искренность».

Сергей Есенин так привязался к Джиму, что во время своей болезни в Баку бредил им и говорил докторам: «Вы не знаете, что это за собака! Если Качалов привезёт её сюда, то я сразу же поправлюсь». Между Качаловым и Есениным установились сердечные дружеские отношения: их сблизили душевность, талант и известность, хотя прославленный артист был намного старше поэта. Любовь Есенина к родной земле трогала Василия Ивановича до слёз, и он сам проникновенно читал его стихи на эстраде: «Мы теперь уходим понемногу...». В конце мая они встретились в Баку, где был «… весь город – сплошная легенда об Есенине… ». Поэт пришёл в театр с розами и читал Станиславскому свои пронзительные сочинения: «Чтоб за всё, за грехи мои тяжкие, за неверие в благодать, положили меня в русской рубашке под иконами умирать».

Вскоре поэт собрался жениться на Софье Толстой  и пригласил заслуженного артиста на «мальчишник». Они подружились, и Есенин всегда просил через приятелей «Качалову кланяться. И Джиму – обязательно». Передал свой последний поклон лирик «золотой бревенчатой избы» через приятеля и в декабре 1925 года из Ленинграда накануне своей странной гибели, хотя вряд ли он мог это сделать, если был задержан чекистами уже на вокзале…

Умирать Сергею Есенину придётся не под иконами, а хватаясь за трубу отопления. Возможно, в это же время обдумывал его мнимый друг Вольф Эрлих, как предъявить прощальную записку Есенина, не вызывая подозрений, а руководство ОГПУ решало, какие свидетельские показания могут спасти репутацию карательных органов, не сумевших профессионально «переломить» поэта, так надеявшегося на их помощь. Выпуская из страны «рифмоплёта», не желавшего быть «казённым советским писателем», товарищам чекистам, вероятно, очень хотелось получить его согласие стать послушным осведомителем и творить под их контролем. В ноябре 1925 года Сергей Есенин находился, по сведениям, на приёме у "железного" Феликса Дзержинского...

Практика доносительства советских граждан, выезжающих за границу, будет повсеместно использоваться всесильной опричниной вплоть до самого распада СССР. Есенину же подобное предложение должно было показаться оскорблением, и он вполне мог затеять драку чести. Исповедь троцкиста, участника трагедии в «Англетере» спустя пятьдесят лет после закрытия дела о самоубийстве Есенина, подтверждает эту версию: «Вот этими самыми руками...».
 
Убийство поэта, по словам потомственного дворянина Николая Леонидовича Леонтьева, служившего в карательных органах и выполнявшего вместе с Блюмкиным задание руководства ОГПУ, никто не планировал: ему предложили стать тайным осведомителем и тем самым избавить себя от неприятностей. Однако предложение это привело Есенина в ярость, и он бросился с кулаками на чекистов Дзержинского. Леонтьев, якобы, случайно выстрелил в свалке, и пуля прошла под правым глазом Есенина, а Блюмкин ударил его рукояткой пистолета. Искалеченный поэт, вероятно, потерял сознание, и чекисты решили инсценировать самоубийство.

Есенина, должно быть, закатали и перенесли в другой номер - художник Сварог (Василий Корочкин), делавший зарисовки с мертвого поэта, обратил внимание, что его рубашка и брюки были сплошь в ворсинках от ковра, лежавшего в номере на полу –вот почему срочно понадобился поздно вечером 27 декабря комендант гостиницы, о чём поведала петербургскому писателю Виктору Кузнецову его вдова. По версии Василия Сварога «Сначала была удавка - правой рукой Есенин пытался ослабить её, так рука закоченела в судороге, потом закатали в ковер и хотели спустить с балкона. Почему я думаю, что закатали в ковер? Когда рисовал, заметил множество мельчайших соринок на брюках и несколько на волосах.. пытались выпрямить руки и полоснули по сухожилию правой руки, эти порезы были видны...»

По свидетельству старика Леонтьева, не пожелавшего унести с собой в могилу груз преступления, мучивший его больше пятидесяти лет, Есенина пытались повесить с помощью ремня, но тот оказался коротким, потому затянули его на шее и прислонили голову к трубе отопления. И только в том, что поэт, вероятно, был ещё жив, когда его вешали, не отважился признаться бывший чекист молодому офицеру.

О трагедии, видимо, сразу доложили начальству в Москву, Председателю ОГПУ товарищу Дзержинскому, и оно, должно быть, решило судьбу поэта, искалеченного чекистами, пытавшимися «переломить» жертву с пистолетом у виска. 28 декабря 1925 года в половине одиннадцатого утра в пятый номер, где висел Есенин, вошли его «друзья» вместе с комендантом, вызвали милицию и ленинградских литераторов. Писатель Борис Лавренёв, возмущённый  инсценировкой самоубийства искалеченного лирика,  написал некролог под названием «Казнённый дегенератами». По его настоянию этот яростный, обличающий материал поместили в «Красной газете»: «…мой нравственный долг предписывает мне сказать раз в жизни обнажённую правду и назвать палачей и убийц – палачами и убийцами, чёрная кровь которых не смоет кровяного пятна на рубашке замученного поэта».

Лирик Руси чувствовал отчуждение после прочтения своей поэмы «Страна негодяев», где в хаявшем Россию еврее Чекистове, настоящая фамилия которого была Лейбман, легко узнавался Лев Троцкий (Лейба Бронштейн) с его речами о терроре: "... уничтожая массово, и, прежде всего интеллигенцию, мы уничтожаем и необходимых нам специалистов, ученых; инженеров, докторов. К счастью, товарищи, за границей таких специалистов избыток. Найти их легко. Если будем им хорошо платить, они охотно приедут работать к нам. Контролировать их нам будет, конечно, значительно легче, чем наших. Здесь они не будут связаны со своим классом и с его судьбой. Будучи изолированными политически, они поневоле будут нейтральны. Патриотизм, любовь к родине, к своему народу, к окружающим, далеким и близким, к живущим именно в этот момент, к жаждущим счастья малого, незаметного, самопожертвование, героизм — какую ценность представляют из себя все эти слова-пустышки перед подобной программой, которая уже осуществляется и бескомпромиссно проводится в жизнь!".

Есенина не приглашали на литературные диспуты, обвиняли в прессе в пьяных драках, установили наблюдение. В ночь на 28 декабря (или вечером  27 декабря) трагически оборвалась жизнь поэта. Не принесла ему счастья лапа Джима, а «отмщенье за гибель на том берегу» всего лишь отмщенье…

31 декабря 1925 года Москва прощалась с гениальным лириком России: всю ночь шли люди нескончаемым потоком к Дому печати, на котором был прикреплён огромный транспарант с надписью: «Тело великого русского национального поэта покоится здесь». Есенина похоронили на Ваганьковском кладбище под православным крестом, Качалов читал его стихи, навсегда прощаясь со своим другом, а мать поэта, Татьяна Фёдоровна, отслужила по сыну панихиду. Все расходы по организации похорон отнесли за счёт государства...

В этот же день закончил свою работу четырнадцатый съезд ВКП(б), разгромивший оппозицию Зиновьева - Каменева, и делегаты разъезжались по домам. Вряд ли смерть Сергея Есенина в Ленинграде помогла Сталину одержать победу, как пишут некоторые исследователи. Ценная информация Елены Дмитриевны Стасовой в декабре 1925 года о хишениях в Коминтерне (ошибках Г.Е.Зиновьева), вероятно, оказалась решающей в деле постепенного отстранения лидеров оппозиции от руководства в партии.   

Лев Троцкий удержался в верхнем эшелоне власти - 1 января 1926 года на Пленуме ЦК ВКП(б) он был избран членом Политбюро вместе с Н. И. Бухариным, К. Е. Ворошиловым, Г. Е. Зиновьевым, М. И. Калининым, В. М. Молотовым, А. И. Рыковым, И. В. Сталиным и М. П. Томским. Кандидатами в члены Политбюро стали Ф. Э. Дзержинский, Л. Б. Каменев, Г. И. Петровский, Я. Э. Рудзутак и Н. А. Угланов. К инсценировке самоубийства Сергея Есенина Троцкий, возможно, не имел отношения, хотя о событиях 27 декабря был, скорее всего, хорошо информирован - в своём некрологе он называет именно эту дату гибели поэта.

В тот же день, 1 января 1926 года, на собрании в «Доме Герцена», посвящённом  увековечиванию  памяти Сергея Есенина, рассматривались разные предложения: назвать его именем деревню, в которой он родился, а также ближайшую к ней  железнодорожную станцию, основать народный дом или избу-читальню, создать в Москве и Ленинграде приюты для беспризорников, поставить памятник поэту в Москве, переименовать одну из московских улиц, открыть библиотеку его имени и создать при «Доме Герцена» Есенинский уголок.  Все эти предложения подробно  обсуждались  на заседаниях  Комитета, образованного 8 января. В него вошли известные  писатели, друзья и близкие поэта.

Оставалось чуть больше года до яростного похода против «есенинщины», начавшегося после публикации статьи Николая Бухарина «Злые заметки» в девятом номере газеты «Правда»...

                * * *
 
В начале января 1926 года во многих театрах и клубах прошли вечера памяти Сергея Есенина. Весть о том, что поэту помогли покончить жизнь самоубийством, просочилась в народ, и на них раздавались крики с требованиями удалить убийц из зала, покарать их. Слышались такие возгласы и 4 января 1926 года в Камерном театре.
В Сочельник, 18 января 1926 года, на вечере памяти Сергея Есенина в Московском Художественном Академическом Театре был зачитан некролог Льва Троцкого, как мистическое возмездие общественному мнению, «бывшему на поводу у Сосновского»: «Мы потеряли Есенина – такого прекрасного поэта, такого свежего, такого настоящего. И как трагически потеряли! Он ушёл сам, кровью попрощавшись с необозначенным другом, – может быть, со всеми нами». Однако ни родственники, ни близкие поэта не могли поверить, что искалеченный поэт мог уйти по своему желанию, не оставив завещания.

На следующий день, на Крещение, статья-некролог Льва Троцкого появилась в газете «Правда», а 20 января была опубликована, наконец, и в «Известиях». 
23 января 1926 года вышло «Постановление народного следователя 2-го отделения милиции г. Ленинграда о прекращении производства дознания по факту самоубийства С. А. Есенина…». Сразу же прекратились и  слухи о насильственной смерти поэта - органы правосудия не собирались искать и наказывать преступников, поскольку он "... ушёл сам...". Однако "... отмщение на том берегу" уже готовилось провидением...

Спустя 67 лет представители Генпрокуратуры РФ, хотя и отметили недостатки в проведении следствия, но всё же сделали заключение, что «Постановление народного следователя 2-го отделения милиции г. Ленинграда от 23.01.26 о прекращении производства дознания по факту самоубийства С. А. Есенина является законным». Не хотели они позорить своё государство, возможно, торговавшее останками великих людей, да и мистика отмщения уже сама покарала мучителей и распорядителей, воздав каждому по их "заслугам"...

Источники: Собрание сочинений "Сергей Есенин", Москва, 1970, ЖЗЛ "Качалов", Москва, 1962, МСЭ 1931 г., Виктор Кузнецов "Есенин. Тайна гибели Есенина", изд."Современник", 1998 г., Лев Троцкий "Терроризм и коммунизм", Материалы "Google"