она любила очень жизнь...

Понимаете, как это ни грустно, но при переносе на лист бумаги пропадет вот это тихое дыхание, исчезнут блистательные молнии, не будет слышно прибоя, замки из облаков развеет… Останутся маленькие черные значки на когда-то просто белом листе. Знак присутствия. Знак того, что здесь кто-то был. Да, вот так: «здесь был …». Кто? Я!

Но я попробую. Опять попробую сразиться с носителем информации, что эту информацию не в силах донести. Или не информацию? Или не с носителем?.. С собой?.. В общем, попробую. Потому что если есть где-то в мире соответствующий, то вот эта легкая дымка, вот это еще висящее в воздухе воспоминание о только что лопнувшем мыльном пузыре, оно не пропадет. Ладонь протяни! Влажно? Сожми кулак. Тс-с-с! только ни-ко-му! – там, у тебя в сжатой ладони, спрятан теперь мой чудный мыльный пузырь…

Пробую…

Она была дружна с луной. Это часто ее подводило. Потому что положиться на то прибывающую, то убывающую, то грустящую о собственной полноте подругу, было просто невозможно. Она была близка с луной. Это ее сильно спасало. Потому что секреты приливов и отливов были известны ей. А когда ты умеешь управлять приливами страстей, чего же тебе еще?

Она общалась с солнцем. Это иногда ставило ее в неловкое положение. Потому что нет-нет да и появлялся такой знакомый, который искал возможности через нее воздействовать на солнце. А разве это возможно? Знакомый тихо испарялся под воздействием солнечных лучей. Она говорила с солнцем. И это давало ей удивительную свободу. Потому что если ты знаешь язык солнца, так чего же тебе еще?

Она умела выращивать звезды. Это было непросто. У звезд был разный характер. Соседи иногда жаловались. Да и ей доставалось. Она регулярно растила звезды. И это ей было совсем несложно, потому что звездная рассада всегда была под рукой, а ведь больше ничего не нужно для селекционера звезд.

Она любила огонь. Но уж это был просто аттракцион. Даже соседи уже не торжествовали, когда они ссорились, хотя поначалу на шоу сбегался весь дом. Она очень любила огонь. И это было настоящее волшебство, потому что вдвоем они умели творить настоящие чудеса. А когда ты вдвоем, чего же тебе еще?

Когда она спала, персты ее без спросу прорастили в небо. И от этого цвели безумными майскими садами ее сны. И дыхание ее было благоуханно.

На выдохе ее появлялись новые миры. Искрились. Клубились. И исчезали на вдохе ее. Вот поэтому она больше любила выдыхать. Потому что когда дуновением своим ты строишь вселенные, так чего же тебе еще?

Она любила очень жизнь. И искала лишь одного: суметь поймать, ухватить быстрые мгновения. Оставить на холсте, бумаге… краской ли, тушью ли, буквой ли… Иногда ей это удавалось… Особенно, если находился вдруг в мире соответствующий. Разожми кулак. Ладонью вверх. Смотри – взлетел! Ага, мой мыльный пузырь…