Дверь

«Всё! Всё!! Всё!!! Да всё!!! – я сказала! Всем спасибо! Все свободны!» Безумные какие-то установщики попались! «Вы бы эту дверь еще спиртом протерли!» - крикнула вслед и зря… Гляди-ка ты: возвращаются!.. Шизики… «Я пошутила! Про спирт. Пошутила, говорю! Не надо ее протирать! Уже сорок минут как всё в порядке! Да! Спасибо! Да! Я помню о гарантиях! Да! Я перезвоню, если понадобится!»
И дверь, наконец, захлопнулась. И стало, наконец, тихо. И она осталась, наконец, одна. Не! Ну, правда, сумасшедшие установщики! Нормальные как выглядят: пришли, старую дверь с уговорами сдернули, новую дверь без уговоров поставили, и скорее дальше, стараясь не дожидаться, пока ты там опробуешь, закрывается ли твоя новая дверь, и если всё-таки закрывается, то как. Эти же… не-ет, ты погоди! я таки расскажу про них! Пришли. Долго что-то замеряли. И не только косяки, по всей квартире, блин, ходили! Правда, разулись, спасибо! «Нашей компании, - говорят, - предельно важно, чтобы эта дверь подходила именно вам, именно этому дому». Спрашивали, а что в этих коробках лежит (не успела еще после переезда в очередную новую жизнь распаковаться). Один даже спросил дату рождения! Свинство прямо какое-то! Потом долго… не, даже не так… вот так: доооооолго-дооооолго ставили дверь. А потом началось что-то уж совсем невообразимое: «Вы попробуйте, как она работает… А замки?.. А к косякам хорошо прилегает?.. А ручку не надо ли на другую высоту поставить?.. Сейчас мы петли смажем, у нас специальное масло для дверей нашей фирмы…» И вот где-то на этом этапе она начала их сначала ненавязчиво так, а потом уж достаточно активно выпроваживать. Потом крайне неудачно пошутила про протирку двери спиртом. И вот… собственно, всё.
«Что мы имеем на выходе? - чтобы осознать такой глобальный вопрос, понятно, нужна была сигарета. – Или: что мы имеем на входе?.. Каламбурчик, однако…» Машинальное, вдогонку к мысли о сигарете: «Надо бросать! Я ж теперь живу на седьмом этаже… А ну как лифт сломается… А дыхалка ни в … ээээ… остановимся на «ни в Красную армию»!» Ни спичек, ни зажигалки в этом доме! Ни спичек! Ни за-жи-гал-ки! На хрена переехала?!! Чтобы вот так бездарно в своей же квартире спички не мочь найти?!!  Говорила мне мама: не прогоняй Колю! У Коли всегда была зажигалка!» В дверь звонили.
«Какая пошлятина!» - восхитилась она. Кажется, вслух. В дверях стоял Джеймс Бонд. Ну, почти… Практически Шон Коннери во цвете лет. Зашел. Закрыл дверь. Поцеловал. От души так поцеловал. И дал прикурить. Для чего ему пришлось наклониться: она, тараща глаза, уже сидела на полу. Потом он прошел в кухню, оценил обстановку. И, вытащив телефон, стал заказывать ужин. Через полчаса на столе стоял шикарный букет. А  сервировка и выбор блюд вот прямо вызывающе контрастировали с ее кухней. Ела она молча. Нет, время от времени она собиралась что-то спросить, но получались только не очень внятные междометия. Вопросы не то что не выговаривались, просто не формулировались. 
«Через сорок минут нас ждут на рауте, - ага, вот так и сказал «на рауте»! – В чем ты пойдешь?» Она показала платье «для раута». Оценив гардероб, Бонд (Джеймс Бонд!) набрал какой-то телефонный номер и ушел в душ.
В дверь звонили. Когда она открыла, ее придавили той самой дверью к стене, потому что вешалки на колесиках не очень хорошо помещались в дверной проем. Когда агент 007, благоухая чем-то невероятно дорогим… тут у нее откуда-то возникла мысль, что этот мог бы освежиться и тройным одеколоном, всё равно окружающие решили бы, что ЭТО – невероятно дорого, просто в силу того, что все привыкли верить своим глазам, а глаза видели Джеймса Бонда. Так вот, благоухая чем-то невероятно дорогим, самый известный на свете агент благосклонной улыбкой оценил ее внешний вид, и они отправились на раут...
Девушкой Бонда было быть здорово! Дней за десять она побывала на королевских скачках в Британии, в каком-то притоне в Тайване и где-то играла в рулетку. «Надо полагать, в Монако», - думала она. Очень удачно пришелся отпуск без содержания, взятый по случаю переезда. В этом «надо полагать, Монако» ее первый раз попытались убить. Бонд, не теряя лица и не помяв костюма, («не повернув головы кочан. И чувств никаких не изведав…» - всплыла в ее памяти школьная программа) уронил ее на пол. Нож воткнулся в спинку дивана. После третьего покушения на ее жизнь она отчетливо вспомнила, что согласно сценариям, девушки Бонда мерли как мухи. А вот сколько было отпущено в среднем жизней («Ну, у кошки – семь», - логично рассуждала она) на каждую из них – это так и не вспомнилось.    Потом она с кратковременным визитом посетила родной дом.
В дверь стучали. Джеймса дома не было, «кто-тамов» она не любила и, распахнув дверь, увидала незнакомого мужика в черном, который в нее целился. Дверь захлопнулась как-то сама, как ей показалось. И мысль была только одна, но совершенно отчетливая: «Пусть всё это кино уже, наконец, кончится». Больше мыслей не было. Был обморок.
Сколько времени она лежала на полу, неизвестно. Когда она очнулась, стояли мягкие летние сумерки, на голове была изрядная шишка – результат падения на обувную полку, весь организм был вяленький и слабенький. «И даже стакана воды подать некому», - назидательно подумала она, встала и медленно заперемещалась на кухню. ««Пошла» - об этом способе попасть куда-либо - не скажешь, - размышляла она. – «Поползла» - было бы тоже неверно. «Перемещение» - самое оно…» Она приложила к шишке лед и собралась налить себе воды прямо из-под крана… В дверь позвонили. Твердо решив не открывать, она на цыпочках покралась по квартире в поисках телефона. «Сейчас узнаем, кто круче: вся эта «бондиана» или нормальная отечественная милиция!» - мрачно думала она. Звонки в дверь прекратились, и тут заорал так и не обнаруженный доселе телефон. Быстро метнувшись на звук, она первым делом прервала сигнал и только потом посмотрела, кто же звонит. К пропущенному звонку стояла подпись - «Мамуль». Телефон снова зазвонил и, не дожидаясь никакого «алло», в трубке зазвучал знакомый голос: «Ты спишь там, что ли?!! Я уже полчаса звоню! Ты дома ли вообще?!!» «Ты что? у меня?.. в смысле, ко мне? В смысле, за дверью?» - обалдело спросила она. «Открывай уже!» - ответила «мамуль». Почему-то первое, что бросилось в глаза, когда она открыла двери, была бутылка минералки в руках у мамы и коробка, в которой виднелись  стаканы. Тут мелькнула у нее какая-то мысль… но мимолетная, непойманная… Потому что лицо вдруг расплылось, углы рта расползлись и, обняв маму, она разрыдалась.  Новосельную коробку с посудой мама тут же в прихожей быстро вскрыла и налила в новенький стакан воды: «Пей!» Нарыдавшись, напившись валерьянки, взяв с мамы Настоящую Клятву, что та не уйдет вообще точно-точно до самого утра, она уснула. Сон был бессвязен: дверь… стакан воды… стакан… дверь… «Не, пусть лучше снится бытовуха, - резонно размышляла она по утру, пытаясь отыскать в холодильнике кусочек еды. – Да. Джеймс был в этом смысле хорош, - вспомнила она про опять не ночевавшего дома ветреного агента, - готовить не надо, всё привозили… Но если выбирать между «еще пожить» и хорошим ужином, то я предпочту пункт номер один. Хоть бы пиццу что ли», - подумала она, в седьмой раз бесцельно открыв холодильник. В дверь звонили.
Она и сказать ничего не успела, как услышала, что мама открыла дверь. Бросившись в прихожую, она оттолкнула маму и захлопнула дверь, за которой кто-то тихо ойкнул. Мама молча покрутила пальцем у виска и снова открыла дверь. На лестнице стояла старушка, соседка по площадке. В руках у соседки была плоская коробка: «Леночка, здравствуйте. Я не помешала вам? – старушка, от которой никак не вспоминалось имя, на всякий случай, не подходила близко к порогу. – Внук был. Он пиццу заказал да уехал. Срочно его куда-то вызвали по работе. Сказал, сама ешь… его уж сегодня не будет… А я это не ем.  Там, Леночка, и соус к ней… возьмите, а? Деньги? Дак я не знаю, сколько… потом уж как-нибудь с Ваней рассчитаетесь. Спасибо, Леночка. Пойду я».   
Мама к вечеру ушла, а она, закурив третью подряд сигарету, уселась сопоставлять факты. Ключом к открывшейся галерее стала пицца. «Кому-то для открытия необходимо яблоко на голову, мне – кусок теста», - улыбалась она, фиксируя фактаж на бумаге. Больно диковинным был тот фактаж, поэтому она и предпочла «поймать» его в буквы на листе. По всему выходило, что дверь умела исполнять желания.
Далее всё свободное время было посвящено практическим изысканиям. Неустанные эксперименты показали, что простой приказ «в лоб» либо не работает вообще, либо работает весьма причудливо.  Так, ее «принеси цветов» дало пару похоронных венков, стоящих у соседнего подъезда. Совершенно безотказно исполнялись желания, не адресованные двери, проговариваемые только для себя и те, что очень соответствовали ей самой. Вот про Джеймса Бонда, например, она с запозданием вспомнила, что когда-то, сразу после школы, ей очень нравилась Бондиана и именно с Коннери. И, помнится, она даже говорила что-то  в том роде, что «за съемки с агентом 007 и жизни не жаль»… «Угу, а вот на поверку оказалось, - жаль!» - подытожила она. Также в ходе опытов стало ясно, что для того, чтобы исполнилось, надо находиться за дверями, в квартире, бишь.  Потом в памяти всплыло странное поведение установщиков, и она решила узнать дополнительные опции и правила пользования дверью непосредственно у производителя. Явственно она помнила только одно: была такая эффектная подпись к объявлению в газете - «Двери ваших желаний». Попыталась найти какие-то контакты фирмы, но нет, нигде ничего похожего не находилось. И гарантийные квиточки как корова языком слизнула.

«Мамуль, привет!
Я соскучилась так, что аж… в общем – очень! Я ОЧЕНЬ соскучилась по тебе! Понятно, что я еще тыщу раз заберусь к тебе в скайп и по электронке чего-нибудь сброшу. Но как-то вот захотелось мне написать тебе настоящее письмо. Бумажное письмо. Раритетное.  Опять же мы узнаем, сколько от меня до тебя письма ходят. Ты перезвони, как получишь. Идет?
Я живу сейчас на очень маленьком участке земли. Ну, если сравнивать с Россией, то чего-то я даже и не знаю, какой из областей соответствует эта Голландия. С одной стороны – немцы, с другой – море. А посередине – я и ветряки. А! Я знаешь, чему научилась? Ты офигеешь, мам! Я умею те ветряки вертеть! Я на них дую, а они – того… вертятся! (Ой, давай здесь поставим массу закрывающих скобочек, чтобы было видно, что я не «съехала», а шучу).
И я подумала еще, что вот так письменно, мне будет проще тебе объяснить, чего я уехала... Я поняла тогда две штуки (ну, помнишь, был у меня такой чудной период в жизни, какие-то вечные приключения, яркие мужики, фейерверк какой-то, а не жизнь!). Так вот, говорю, я поняла тогда, две штуки: чего именно я хочу и то, что я умею исполнять свои собственные желания. И, понимаешь, когда всё это, наконец-то, до меня дошло, желания стали сами исполняться. Ну, так, по большому счету, - сами. Вот мне хотелось ветряков – и я сижу среди них и дую (не забудь, мамуль, здесь опять скобочки). Ты мне на этот адрес письмо не пиши: я не знаю, если честно, долго ли я здесь буду. И отвечаю на твои любимые вопросы:
1. да, у меня всё в порядке. Я сытая;
2. нет, я не беременная. Я расскажу. И даже познакомлю с внуком (длинная череда скобок);
3. нет, я пока не знаю, куда и когда я дальше.
И я не жалею, что поехала. Мне очень хорошо, мам. Вот только, говорю же, - соскучилась по тебе. Приеду – обниматься стану!
Всё, вроде… Целую тебя. Еще позвоню.
Ленка».