Эх, Иван Иваныч

              Без труда, не вынешь и рыбки из пруда…

  Сказ про то, что если рыбку ловить в мутной воде, то, сколько ни старайся, результата не получишь.

  Иван Иванович был аккуратистом по жизни. И всё у него везде  и во всем находилось на своих, строго отведенных местах и на работе, и дома. Он гордился таким бережным обращением с вещами и всех вокруг к тому же призывал. Но, люди привыкли жить так, как жили, и никто особо менять что-либо не стремился. Одни посмеивались над его аккуратностью, другие внимания не обращали, а третьих удивляло, как так можно поддерживать постоянный порядок во всем.

  Был у Ивана Ивановича сослуживец, которого звали Серега. Разболтанный тип, по его мнению, вокруг которого постоянно пребывал хаос, и всё находилось вверх дном.
Иван Иванович сразу невзлюбил Серегу и как мог, пытался на путь истинный наставить. Но, тот обучению не поддавался (видимо, слишком запущенный случай был), да ещё и Ивана Ивановича постоянно поддевал какой-либо шуточкой. Тот нервничал и старался отстоять свой взгляд на происходящее.

  Спор этот у них был давним, и уже можно сказать хронически вялотекущим. Они сильно друг друга не трогали, поняв, что ничего никому не докажут, и так, иногда, сцеплялись по старой привычке словом другим, и быстро расходились.

  Но, однажды Иван Иванович не смог совладать с собой. И в очередной раз, когда у Сереги на рабочем месте был особенно сильный завал, пришел на работу пораньше и…  быстренько навел у того порядок. Да такой, что залюбуешься, как всё было чисто и сверкало вокруг.
Иван Иванович встал и сам залюбовался своей работой. За этим занятием его Серега и застал.

  - Это что? – тихо спросил он.

  - Можешь спасибо не говорить. Просто полюбуйся на красоту, - и он провел рукой над рабочим местом.

  Серега постоял, помолчал…

  - Ты, что же, думаешь, что так, лучше?

  - Конечно! Ты только посмотри, как теперь у тебя всё везде аккуратно и лежит на своём месте.

  - Да! Но, я теперь ничего не найду. Где мне искать нужные бумаги и документы?

  Иван Иванович искренне его не понимал и продолжал стоять и любоваться своей работой.   Наконец у Сереги терпение кончилось, и он, схватив Иван Иваныча за грудки, крикнул ему в лицо:

  - Ты, слышишь меня или нет! Где теперь мне искать всё то, что я здесь вчера оставил?! Где оно?!!

   Народ вокруг уже наблюдал эту сцену. И их быстренько оттащили друг от друга, пока Серега не вытряс всю душу из опешившего Иван Иваныча, окончательно придя в ярость. Иван Иваныч был уже не молод, и такие события легко для него не проходили. Поэтому ему быстренько накапали валерьянки и посадили в подсобку, подальше с глаз Сереги, пока тот не успокоится.

  Иван Иванович сидел и не мог понять, что же произошло. Ведь он искренне хотел помочь, а что получилось.  Вместо благодарности – оскорбления. Из состояния ступора его вывела бабушка, мывшая у них в помещении полы. Она промыла аккуратно пол вокруг Иван Иваныча, и встала, разогнуть спину, да отдохнуть немного.

  - Что, переживаешь, милок? – посочувствовала она.

Иван Иваныч поднял на неё глаза, и во взгляде все читалось без слов. А на слова у него и сил-то уже не было.

  - Понимаю тебя. Ишь, они не благодарные. Стараешься для них, стараешься… А они не видеть, ни понять ничего и никого не хотят. Ведь для него, Сереги, старался-то, не для себя же?

  - Да, бабушка не для себя, - еле смог повторить за ней Иван Иваныч.

  - Ну, вот, и я о том же. Ироды, они такие, - и она продолжила чехвостить и Серегу, и всех вокруг мало-мальски походящего не него.

  Иван Иваныч слушал её, и не понимал, что происходит. Вроде бы правильные вещи говорила старушка, но, что-то явно здесь было не так. И он силился понять, что.

  Старушка вдруг замолчала. Резко сменила тему и… заговорила совсем о другом.

  - Может я, конечно, и не права, но, ты, послушай старуху. Я в молодости была как ветер, ураган. Все в руках  моих горело. И на работе все успевала и по дому, в кружки разные ходила, а ещё и погулять хотелось. И всё у меня было так же, как и у всех в то время, у того поколения…

  Много лозунгов и побед провозглашалось тогда. И я, как и остальные, стремилась быть настоящей комсомолкой и идти к победе коммунизма. Вначале, и довольно долго – это работало. Но, потом, втайне от всех, я стала удивленно для себя самой, понимать, что то, куда идут все и как должно быть, почему-то настоящего удовлетворения внутри, в душе не приносит. И, осознав это, я постепенно снизила темпы движения к коммунизму. А, снизив темпы, я с удивлением обнаружила, что есть ещё другой Мир… О нем никто не трубит с лозунгов и партсобраний, но, он незримо существует и присутствует на каждом шагу, если ты на него настраиваешься…

  Этот Мир существует без спешки и манифестов, он не трубит о себе… он просто есть… И чтоб его увидеть, как минимум, надо остановить свой бег по кругу. И, подняв глаза к небу, к солнцу, незримо окунуться в его объятия…, прочувствовав, тем самым, всю его красоту и прелесть…

  В этом Мире мы Любим и Любимы. Там мы наслаждаемся красотой всего, что видим вокруг. Там мы можем творить что-то, что приносит неподдельную радость и вдохновение…

  Мне уже много лет, но этот Мир и теперь всегда со мной… У него нет возрастных ограничений… И что бы я не делала, мыла полы или отдыхала, пила чай или разговаривала с кем-то, он всегда со мной… а я с ним…

  Вот так-то милок! Ну, разговорилась я с тобой, а у меня ещё дела, -  и бабушка исчезла в дверях, будто и не было её…

  …Иван Иваныч вышел из подсобки, нашел Серегу, посмотрел ему в глаза и проронил:

  - Извини меня, если можешь. Этого больше никогда не повторится.

Серега махнул на него рукой, и продолжил разбирать порядок, наведенный так тщательно Иван Иванычем.

  Когда рабочий день закончился, выйдя с работы, Иван Иваныч почему-то не повернул как обычно по направлению к дому, как это делал всегда, а пошел в противоположную сторону. Он не знал, куда идет. И не было ни сил, ни желания хоть как-то определить это. Он просто шел, и мысли все пребывали в ступоре, а поэтому молчали. А сердце, в образовавшейся паузе, тихонько и ласково напевало песнь тишины и покоя, гармонии и умиротворения…

  Незаметно ноги вынесли его к речке. Он сел, наблюдая закат над горизонтом… И наверное, в первый раз в жизни, Иван Иваныч повернул вспять русло своей привычной, размеренной и от того однообразной жизни… И на душе было хорошо и беспричинно радостно…
И не надо было ничего объяснять… И слова здесь были лишними…