По ту сторону фронтира глава третья

ГлаваIII

Скованная ремнями Герта висела под вязом без сознания. Она                не помнила, как долго. Когда сознание вернулось к ней, она ощутила жажду, которую перебивала ноющая боль в плече. Стопы ног совершенно затекли. Герта почти не чувствовала своего тела. Сзади кто-то нежно облизывал и покусывал то одно, то другое ее запястья.
«О боже! – подумала Герта. – Кто это?»
«Му-у-у», – раздался звук из-за вяза.
– Это ты, моя милая телочка, – радостно пробормотала Герта, едва двигая пересохшими губами.
– Му-у-у, – последовал ответ.
Невероятно! Корова несколько часов вылизывала кожаные ремни, сжимающие запястья, размягчала их, а потом зубами перекусывала до тех пор, пока обе руки не были свободны. Телка Герты прекратила это занятие только глубоко за полночь.
Изнеможенная Герта сбросила с себя оковы и еле доползла до кувшина с водой, открыв дверь хижины, она просто ввалилась и упала, уснув от бессилия. Сколько длился ее сон, она не помнила.
Следующий день Герта не вставала с постели. Она не хотела понимать, что осталась одна в этой глуши. Но потом представила, как ей придется одной зимовать здесь. Сможет ли одна справиться с невзгодами? У нее почти ничего нет, у нее даже нет оружия, чтобы защищаться. Бандиты забрали даже отцовскую фузею.
Немного оклемавшись, Герта вышла во двор. Веяло прохладой, и девушка вернулась в дом. Завернувшись в плед, она вошла в сарай, где смиренно на ночлег устраивались куры, волы и коровы. Она подошла к любимице и поцеловала ее в мокрую морду. Ощупав вымя, Герта поняла, что коров необходимо доить. Собравшись с силами, она подоила их, накормила кур, принесла воды волам, подложив им на ночь сена.
– Ну что, друзья, – обратилась Герта к скотине, – завтра будем чистить хлев.
– Му-у-у, – согласились коровы.
– Мы-ы-ы, – поддержали их волы.
– Вот и хорошо, спокойной ночи.
С восходом солнца Герта уже шуршала по хозяйству. Благодаря отцовским мазям рана затянулась, и она решила вычистить хлев от навоза, который едва не доходил до ее колен. Герта умело складывала пласты коровьих лепешек, перемешенных с сухой травой, в огромную кучу. Зачерпнув навоз в одном месте, пласт показался ей немного странным, и она, вспомнив слова брата: «На свете есть вещи, ради которых стоит унизиться», встала на колени, и стала руками перебирать навоз. «О майн Гот!» В отцовском замшевом мешочке находилось нечто весомое. Герта быстро развязала шнурок и… «Не может быть! Золото!» – воскликнула она. Разных размеров самородки околдовали Герту величием самого благородного из металлов. «Они вскрыли сундук и переложили золото в мешок. Дитрих? Да, конечно же, как я не заметила. Пока я седлала лошадей, он спрятал золото здесь под пластами навоза. Ай да отец. Старый мудрый, хитрый. Но почему? Как он смог открыть сундук?» – Герта задавала и задавала себе вопросы и сама же на них отвечала.
Находка явно подняла ей настроение. Закончив чистку хлева, Герта, обняв мешок с золотом, сладко уснула, даже не поужинав. Ночью ее разбудило больное плечо. Герта достала мазь и тщательно втерла ее в рану. Потом она еще долго смотрела на самородки и не заметила, как провалилась в глубокий сон.
Ей приснилась река. Она спускалась к реке. Берега все еще были окаймлены льдом, а посредине бесшумно катился темный поток воды. Она знала, что река протекает через лагерь, где заключен ее неверный возлюбленный, и на одно мгновение в ней загорелось желание пойти вдоль по течению. Но ее окликнул отец: «НА ЗАПАД, только НА ЗАПАД. Ты найдешь там свой дом. С первой травой НА ЗАПАД». Отец помахал ей рукой, развернулся и пошел прочь, сопровождаемый маленьким мальчиком с белыми крылышками за спиной.
Герта тревожно вскочила с постели. Солнце поласкало своими лучами верхушки сосен. В хлеву мычали его постояльцы.
«НА ЗАПАД с первой травой», – задумчиво проговорила вслух Герта и отправилась доить коров.
Лето наступило раньше, чем закончилась запоздавшая весна, и вяз во дворе фермы уже не лепетал, а красноречиво шелестел в дуновении нежнейших зефиров. В кустах мелькали птицы, пчелы с жужжанием влетали и вылетали из окна, а от земли, как фимиам, разливалось благоухание горных цветов. Неказистая ферма Остенбауха облачилась в веселый наряд невесты, и, глядя теперь на старый сарай, окаймленный тенистой листвой вяза, трудно было представить себе, что еще недавно крыльцо и терраса были занесены снегом, а с мшистых карнизов хижины свисали сосульки.
Герта подготовилась к походу на неизвестный Запад. Повозка запряжена двумя волами, колеса смазаны толстым слоем пушечного сала, когда-то приобретенного стариком Остенбаухом в портовой фактории. На каркас натянут парусиновый, слегка потрепанный временем тент. Вещи аккуратно уложены в повозке: шесть головок сыра и четыре кожаных мешка вяленого мяса, жир, мази, порох, бурдюки с водой, котелки – в общем, все нашло место на этой маленькой «горной шхуне» Ганса Остенбауха. Мешок с золотом Герта упаковала в отцовском тайнике. Повозка в одном месте имела двойное дно. Вот туда-то она и положила сокровища.
Изучая рисованную карту, раздобытую когда отцом, на которой начертан путь в Эльдорадо, она задумчиво произнесла: «На Запад? Куда именно?» Страх не покидал девушку. Она отчетливо понимала, если останется здесь одна, то рано или поздно погибнет. А спустившись в долину, продолжая путь вдоль Шенандоа, есть шанс обрести новую жизнь. С верой в Бога и руководствуясь назиданием отца в недавнем сновидении, Герта начала спуск в долину, навстречу неизвестности.

IV