Дорога из Цветов Плоти. Две Тысячи Огней... 28

ДВЕ ТЫСЯЧИ ОГНЕЙ В ТЕМНОТУ 28


(КАРАМЕЛЬ)

В туалете на заправке мне наконец-то удалось увидеть свое лицо в зеркале. И его вид меня не обрадовал. А разве могло быть иначе? Но мне еще повезло. Нос вроде не был сломан, только посинел и раздулся ужасно. Я никогда в жизни не выглядела так плохо, как в ту ночь. Мой еще час назад аккуратный носик теперь занимал, наверное, половину лица. Почему я терпела все это? Почему просто не сбежала? Я жаждала мести. Говорила себе: вытерплю все, но увижу труп Бартенева. И это придавало мне сил.

Я умылась холодной водой, сделала компресс из куска ткани от рукава платья. Онемение стало проходить, и вместе с этим появилась боль. Ужасная, свербящая боль. Дышать я могла только ртом. В нос воздух вообще не проникал. Мне его даже не втянуть было. И больно к тому же.

Если вы этого не испытывали, то вам не понять, что я чувствовала тогда. Но хуже была боль душевная. В очередной раз я решила, что убью Бартенева. Любым способом и будь, что будет. Пусть меня посадят, зато я буду отмщена.

Наклонилась и, сдвинув трусики, осмотрела, насколько все было плохо там. К счастью, ничего серьезного. Царапина от пистолета, запекшаяся кровь.

Я вернулась к машине (дождь, тем временем, перестал), увидела, как Бартенев приставил дуло револьвера (откуда он его взял?) к голове женщины, вместе с которой мы ехали. Еще я вспомнила, как Бартенев назвал наши ложные имена. Только зачем? Что он вновь задумал? Но мне было плевать на это по большому счету.

И тут он нажал на курок. Виктория эта сразу зажмурилась, сжалась в комок, не удивлюсь, если обоссалась от страха. Она мне сразу не понравилась, такая же дрянь. Они с Бартеневым друг друга стоили. Нашел он себе под стать парочку, надо заметить. Раздался щелчок, и они оба облегченно вздохнули, затем нервно рассмеялись. Отступив за бензоколонку, я наблюдала за их действиями дальше. Я поняла, что они играли в русскую рулетку. Я же не дура. Наверняка, Виктория предложила, а Бартеневу, что еще надо? Гребаный любитель острых ощущений.

Теперь Виктория прокрутила барабан и приставила дуло ко лбу Бартенева. Я искренне надеялась, что револьвер выстрелит.

«Давай же! Пристрели этого мудака!» – мысленно взмолилась я, сложив на груди переплетенные пальцы. Даже мерзнуть перестала, захваченная ожиданием развязки такой интересной сцены.

И револьвер выстрелил. Вот только в воздух, а не в голову Бартенева. Как же я расстроилась в тот момент. Даже подпрыгнула на месте от негодования, охватившего меня.

«Сука такая! – разочарованно прошептала я. – Сука! Сука! Сука!»

А Бартенев всего лишь отвел руку Виктории от своего лба за мгновение до выстрела. Экстрасенс хренов!