Вечная музыка

Предпоследний день в Доме отдыха завершался концертом, который должны были дать сами отдыхающие. Когда концерт начался, я с нетерпением ждал объявления её номера. Я был почти уверен, что эта девушка будет выступать.

Мы не были знакомы. Я даже не знал, как её зовут. Однажды, войдя в зал Клуба, пустой и полутёмный от того, что после показа фильма забыли отдёрнуть плотные шторы тёмно-красного цвета, я увидел её у пианино. Вот она открыла крышку, ударила по клавишам, и в зал брызнули звуки, сначала неопределённые, вперемежку с гаммами и аккордами.

Девушка, вероятно, знакомилась с инструментом. А в следующие мгновенья я слушал, затаив дыхание, забыв о том, что я один в зале, и что вообще нахожусь в нём!
Девушка играла "полонез Огинского". Эта музыка, вечно молодая, неувядающая, как сама жизнь, взволновала меня до глубины души.

Воспоминания детства, юности и первой любви захлестнули моё воображение и унесли далеко-далеко.
Девушка кончила играть, бесшумно закрыла крышку пианино и, едва слышно ступая по полу, вышла. Меня она даже не заметила. А я продолжал сидеть и вспоминать. Красноватые зайчики, проскальзывающие в зал сквозь неплотно завешанные окна, создавали иллюзию тёплого августовского вечера, хотя на улице был самый обычный февраль. От окон тянуло прохладой.
Всё казалось так похожим на тот памятный вечер, когда я, ещё совсем мальчишка, шёл по улице Раскольникова в городе Сарапуле. С мокрых волос после купания в реке Каме капли падали на нос, задерживались на его кончике, отчего мне приходилось всё время смахивать их тыльной стороной ладони.

Звуки музыки, неожиданно раздавшиеся из раскрытого окна на втором этаже дома, привлекли моё внимание. Слушая незнакомую мелодию, я представлял себе играющую на пианино прекрасную фею. Звуки мелодии за окном смолкли. Но, как ни странно, они продолжали во мне жить, продолжали будоражить мои чувства.

Я стоял, не сводя глаз с источника волшебной музыки, ожидая, что тишина прервётся, и снова польются чистые, пьянящие звуки. Но за окном было тихо. И тут я увидел её. Это действительно была девочка моих лет, светловолосая и удивительно красивая. Она заметила мой пристальный взгляд, неожиданно показала язык и, громко хлопнув створкой окна, закрыла его, исчезнув из моей жизни, казалось, навсегда.

                ............

Наконец, придя в себя, я вышел из Клуба и долго бродил бесцельно по прилегающему к Дому Отдыха лесу. Запавшая в душу мелодия в детские годы запомнилась, и не раз ещё я с упоением слушал по радио так потрясший меня "Полонез Огинского".

И вот сейчас должен был начаться концерт силами отдыхающих. Конечно, ожидать великого мастерства не приходилось. Все пели и плясали, как умели. Но я ждал только исполнение "Полонеза Огинского" этой незнакомкой. Я, почему-то, был уверен, что она непременно будет участвовать в концерте.

Так оно и случилось. Девушка вышла, поклонилась, присела перед роялем и музыка снова перенесла меня в Сарапул на улицу Раскольникова. В этом городе жила моя тётя, я мог каждое лето приезжать к ней в гости. Не один раз я стоял под тем окном, которое находилось прямо над входом в вино-водочный магазин. Тогда такие магазины открывали в частных домах арендным способом. Позже этот ларёк был закрыт, дверь была плотно забита досками.
Однажды, проходя по знакомой улице около этого двухэтажного дома, я услышал игру на пианино. Но я почувствовал, что это играла не та девочка.
Хотя, девочка, конечно же, превратилась в девушку или даже женщину, но это была не её игра. Игра была не такой выразительной, с какими-то необъяснимыми паузами.

Тётя моя умерла, и поездки мои в Сарапул прекратились.

                ...............

Я очнулся, когда музыка стихла. Девушка поклонилась и ушла за кулисы. Бурные аплодисменты, как обычно, проводили исполнительницу прекрасной музыки. Мой сосед продолжал бурно аплодировать. Его восторг был прерван тишиной. Он смутился. Я спросил его, как звали девушку. Мужчина посмотрел на меня непонимающе, потом спохватился и сказал: - Людмила.

На другой день вечером отдыхающие должны были разъезжаться по домам. В последний раз мне захотелось увидеть девушку, игравшую на пианино "Полонез Огинского", и я после завтака бродил по аллеям. Настроение перед отъездом было грустным. Я увидел её на скамейке в окружении нескольких мужчин и женщин, подошёл к ним, поздоровался. Они с любопытством взглянули на меня.
Девушка скользнула по мне равнодушным взглядом и повернулась к женщине, сидевшей рядом с ней на скамейке. Они говорили о музыке. Я собрался уже отойти, но в этот момент подошёл пожилой мужчина, тот самый, что сидел рядом со мной на концерте.

-Скажите, пожалуйста, вы не знаете, где та девушка, которая играла вчера так превосходно на пианино?
Все улыбнулись его словам, девушка смущённо потупилась.
-Понимаете, где и кого ни спрошу, никто не знает! - стал сокрушаться мужчина.
-Вот эта девушка! - не вытерпел я, удивившись в душе, что мужчина не узнал девушку.
-Позвольте, позвольте! Неужели это вы? Тогда разрешите поблагодарить вас от всей души! - воскликнул пожилой мужчина. - Ещё раз, так сказать, лично от меня! Я - любитель классической музыки и покорён! Да-да! Покорён вашим исполнительским мастерством!

-Спасибо, - негромко сказала девушка. Карие глаза её остановились на мне, правильно очерченные губы, яркие под губной помадой открыли ряд зубов, и очаровательная улыбка намного улучшила её не блещущее особенной красотой лицо.

-Представьте себе, у меня такое впечатление, что я вас где-то видел, - продолжал не униматься пожилой мужчина. - Скажите, откуда вы?
-Из Сарапула.
-Из Сарапула? - Пожилой мужчина заулыбался, оглядываясь кругом:
-Представьте себе, и я из Сарапула! А по какой улице вы там живёте?
-По Раскольникова.
-И я по Раскольникова! - торжествующе воскликнул пожилой мужчина.
-Вот, - видите? Ваша соседка. Ещё, наверно, и в одном доме живёте? - подзадорила пожилого мужчину женщина, сидевшая рядом с девушкой.

Все заулыбались. Я же смотрел на девушку, едва скрывая охватившее меня волнение. А вдруг это она? Вот первая мысль, что пришла мне в голову.
-Скажите, а не над бывшим ларьком вы живёте? - спросил я, надеясь на чудо. - В детстве там вино и водку продавали, - подсказал я ей.
-Да! - лицо её прояснилось.
-Так вот почему мне ваше лицо показалось знакомым! - снова воскликнул пожилой мужчина. - Я тоже живу над этим закрытым сегодня ларьком.
-На втором этаже? - почти шёпотом спросил я.
-Да, на втором!
Девушка теперь всецело была занята мной. Пожилой мужчина растерянно возвестил, что он тоже на втором, но его уже никто не слушал. Все смотрели то на девушку, то на меня.

-Скажите, откуда вам так много известно обо мне? - заинтересованно спросила девушка.
-Мне о вас ничего не известно. Просто вы впервые имполнили для меня "Полонез Огинского" в Сарапуле, когда мне было двенадцать лет. Вы тогда кончили играть, выглянули в окно и, увидев меня, показали язык!
-Язык?
-Да. У вас тогда были светлые волосы.
-Светлые волосы?
-Светлые. Правда, это было лет десять назад, и вы, наверно, плохо помните этот случай.

Девушка во все глаза смотрела на меня, но скоро улыбка, так идущая ей, озарила лицо:
-Вы меня извините, прошло действительно много лет. Я ничего этого не помню.
Она заметила мой погрустневший взгляд и вдруг быстро добавила:
-А вы приходите ко мне в гости. Дом знаете. На Раскольникова.
Она назвала номер квартиры, который запомнить было легко.

Смущённый тем, что разговор весь вёлся при приличном количестве слушателей, я поспешно попрощался. Впереди себя я увидел спину пожилого мужчины, который, как и девушка, тоже жил в Сарапуле. До меня донеслись реплики отдыхающих:
-А мужчина-то восторгался, пока не узнал, что в одном доме живут, сразу и сбежал.
-Известно, стыдно стало, что рядом живут и не узнал!


В Сарапул я приехал в последний день отпуска. Прошёл к знакомому дому на улице Раскольникова, поднялся на второй этаж, постучал в дверь, не дожидаясь приглашения, вошёл. Какая-то смелость во мне играла. Не было сомнения, что меня ждали. Я объявился на пороге, как сюрприз. Ведь я не сообщил, где я живу, что мне стоило сесть в автобус, ринуться в этот город без предупреждения о своём визите.

Но всё обошлось. Девушка встала передо мной в домашнем платье, простая и опрятная, какими бывают все девушки небольших городов в своей квартире.
-Вы пришли? - сделала она попытку удивиться.
-Вы же пригласили, - утвердительно ответил я.
-Давайте сначала познакомимся! Я подозреваю, что мы - родственники. Я Люда.
-Володя.
-А фамилия?
Сидоров.
-Я так и знала! - всплеснула руками Люда. - Идите сюда! Смотрите!
Она подвела меня к большому портрету. На меня смотрел собственной персоной мой отец!
-Я ещё в Доме Отдыха следила за вами. Вы очень походите на своего отца. Это мой дядя. Погиб на фронте.
Такой оборот дела меня, конечно, не очень обрадовал. Но, с другой стороны, лишняя родственная душа появилась чудесным обазом. Дело было в том, что мою необразованную мать
родня отца не признавала, считая что мой отец однажды разведётся с простолюдинкой и найдёт себе достойную пару.

Мы пили чай. Люда рассказывала, как она училась в Московской Консерватории. В Сарапул она вернулась потому, что с пальцами её случилось переутомление и она не может долго играть.
В этом случае концертная деятельность невозможна, так что она работает на радиозаводе, а играет не так много.
-А я сразу догадалась, кто тебе играл "Полонез Огинского"! - вдруг сказала она. - Я ведь здесь живу после того, как умерла моя бабушка. Всего три месяца. Я не знала, что ты есть на белом свете! - улыбнулась Люда. - А этот пожилой мужчина, что допытывался, где я живу, живёт в соседней квартире. Только вход к ним с улицы со второго подъезда.
-Хочешь, мы пойдём к ним?
-Сейчас? - удивился я. Но удобно ли?
-Конечно, удобно! Идём же!
Мы быстро оделись, вышли из её квартиры, спустились по лестнице и снова поднялись по лестнице в соседнюю квартиру. Люда постучала кулачком и тут же вошла.

О, время! Тогда никто не закрывался на запоры днём, вход был всегда свободен. Происходило это потому, что богатства у всех были одинаковыми, то-есть, у всех не было никакого богатства.
Встретил нас у двери тот самый пожилой мужчина.
-А, Люда! И вы здесь? - сразу узнал он меня. - Проходите!
 Лицо его так и светилось радостью.  Мы прошли в просторную комнату. Навстречу нам поднялась ещё не старая дама с пышной причёской рыжеватого цвета, величественно кивнула Люде и довольно благожелательно улыбнулась мне. В то же мгновение я услышал из соседней комнаты негромко звучавший "Полонез Огинского".

Я не слышал беседы Люды с хозяевами, не слышал вопросов, которые задавались мне. Я стоял посредине комнаты, ни о чём другом не думая, кроме желания увидеть ту, что играла на пианино. Звуки мелодии той, что я слышал десять лет назад, раздавались из соседней комнаты. Чарующие звуки стучались в закрытую дверь, проникали сквозь стену, обвивали меня, укутывали в пелену фантазии, и не было ничего на свете для меня кроме этой музыки!

Я сделал стремительный шаг к двери и открыл её! Я увидел пианино. Крышка была закрыта.
У окна сидела светловолосая девушка. На столике у стены стояла радиола, в которой крутилась пластинка и звучала музыка.

Несмотря на прошедшие годы, я узнал её. Это была она. В её красивых глазах застыли слёзы.
Резким движением руки она выключила магнитофон и отвернулась к окну. Я тихо вышел, осторожно прикрыв дверь. В этот вечер Люда не сыграла нам "Полонез Огинского", ничего не сыграла нам и не старая дама. Мы опять пили чай за круглым столом, говорили о чём-то отвлечённом.
Надя сидела с нами, красивая и грустная. Я видел, что на одной её руке не хватает двух пальцев. Трепет, ещё совсем недавно охвативший меня, прошёл сам собой. Одно сочувствие охватило меня, кроме него во мне уже ничего не было. Музыка вместе с этими двумя недостающими пальцами Нади покинула меня, и ничто уже не могло быть, как прежде.

Надя ушла в свою комнату. Мы с Людой продолжали сидеть за столом, не зная, в какой момент уйти.
-Собака откусила пальцы, - тихо сказал пожилой мужчина. - Как проиграет записанный на пластинку её единственный концерт, так и плачет.
Дама извинилась, и ушла в комнату к дочери. Мы поблагодарили за угощение, стали прощаться. Пожилой мужчина предложил приходить снова, Люда пообещала. Мы вышли из квартиры. Я опаздывал на автобус.
Люда проводила меня до перекрёстка, спросила, не заблужусь ли я.

Я заверил новую родственницу, что дорогу знаю хорошо. Домой я ехал в глубоком раздумье.
Сколько великих талантов не успевали расцвести ярким бутоном из-за маленьких трагедий!
Сколько бездарностей занимали подиумы! Вся жизнь - игра, и в ней правила надо соблюдать ежедневно, ежеминутно, ежесекундно! Иначе, бродячая собака может уничтожить полёт одной звезды, и никакой звёздный хирург не сможеть эту звезду вернуть на прежнюю траекторию.

Ижевск, 1968 год