Новогодний букет. Часть 1

Так приятно и тепло. Если бы ещё не этот треклятый будильник. Надо его выключить. Пытаюсь встать. Адская боль пронзила голову и начала постепенно расплываться по всему телу карающим негодованием. Вот это похмелье. Не без труда добираюсь до визжащего негодяя и с третьей попытки всё же нажимаю нужную кнопку, отключившую сирену. Итак, я у Насти дома, в гостиной, вон спит моя сестра. Вчера был Новый Год, нет, всё же, позавчера. Подхожу к зеркалу. Господи Боже, Джо, да что с тобой не так? Лицо у меня опухло так сильно, что, как будто, зелёное. Улыбаюсь, но оскаленные зубы опрятности не придают. Надо умыться. С трудом вспоминаю, как добраться до ванной комнаты, хоть я и был у Насти уже раз восемьдесят. Открываю дверь, свет включать неохота. Холодная вода обжигающе бодрит. Боковым зрением вижу, что в ванной спит Леша. Вот свинья пьяная, нажрался, наверно, и Настя его выгнала из их пастели.

- Лёх, эээ, вставай, - брызгаю на него водой, никакой реакции. – Поднимайся давай, небось, все бока себе отлежал, может подушку принести?

Тянусь за дверной проём и включаю свет. Лёша лежит в ванной с окровавленной головой. Мне становится не по себе.

- Ээээ, Лёша, - я метнулся к нему, дотронулся до холодного лица. Глаза были открыты и источали ужас. Из темечка торчали кусочки черепа.

Меня вытошнило. По щекам текли слёзы, не знаю, либо от страха и безумия произошедшего, либо от пятиминутной стойки на четвереньках возле унитаза. Что делать? Ребята. Где все? Я врываюсь на кухню.

- Алиса! Акел! – Кричу я спящей там парочке. – Лёша мёртвый!

- А? Что? – Акел вскакивает, я за локоть тащу его к ванне. – Блин! – Только и смог сказать Акел, примерно то же самое выражают его глаза. Как странно видеть вечно весёлого и беззаботного Акела таким. Мне от этого становится ещё хуже, паника нарастает.

Сзади раздаётся крик, постепенно переходящий в рыдания. Это Алиса. Девушка Акелы начала биться в истерике. Ещё бы, ведь она была влюблена в Лёшу ещё со школы, а теперь он лежал бездыханный в ванне.

На крики прибежала моя сестра Фиби. Я бережно хватаю её за плечи и веду обратно в гостиную, где она спала на соседней со мной кровати. Сажаю в кресло и говорю.

- Фиби. Лёша умер.

- Что? Как, он же ещё ночью был… он был… Джо, он был со мной. Ты…

- Я не шучу, Фиби. Он лежит в ванной с пробитой головой. – Только сейчас до меня стало доходить, что она имела под своими словами. – Что значит, был с тобой. Вы что переспали?

- Да, Джоуи. Он же был живой!!! – Она потихоньку начала плакать. Я не понимаю. Она же ненавидела его, так же как и я. Точнее из-за меня! Тут дрожь пошла по рукам. Я вспомнил, кем был для меня Лёша. Он был человеком, который трахал любовь всей моей жизни, человеком, который был помолвлен с Настей, с моей Настенькой. Не мог же я… Нет. Нет. НЕТ! Этого быть не может. Я бы никогда не убил человека.

Я обнимаю Фиби.

- Ничего, сестрёнка, всё будет хорошо, - говорю ей, на самом деле обращаясь большей частью к себе. Господи, пожалуйста, сделай так, что бы это был не я. Чёртов алкоголь, почему же я ничего не помню!? Смотря на свою сестру, я беру себя в руки и отгоняю все мысли. Я должен беспокоиться только о ней. Чувство братской любви наполнило меня. Я обнимаю её крепче, чувствую, как сильно бьётся её сердце. Пожалуйста, Фиби, только не плач. – Сестрёнка, не переживай. Это жизнь. Главное мы живы.

- Но он же был живой, Джо!!

- Был… Теперь нет. – Я не знаю что сказать. У меня никогда не получалось утишать или успокаивать кого-то. – Всё будет хорошо. – Это всё на что я способен.

Тем временем в коридоре раздался шум, перебивающий истерические вопли Алисы. В комнату входит Настя. Лицо у неё мертвецки бледное, а в правой руке большой кухонный нож.

- Ты! Сука! Это ты! – Сквозь зубы прорычала она. Даже в эту минуту я не могу не восхититься её обликом. Высокая, стройная, строгая, уверенная  в себе волевая женщина с шикарными длинными прямыми волосами кофейного отлива. Мне становиться понемногу страшно.

- Настя, нет! Нет! Это не я! Да с чего ты взяла, что его вообще убили?! Может, он просто упал в ванне, ну, хотел помыться - пьяный.

- Помыться хотел? В обуви? – Мне сразу приходит на ум Ипполит из «Иронии судьбы», но упоминать его было бы глупо.

- Да откуда мне знать!? Успокойся. Пожалуйста, положи нож! Так это не делается.

Кое-как я уговариваю Настю умерить свой пыл. Краем глаза я заметил, моя милая сестрёнка стоит позади меня, держа табуретку за край ножки. Моя беззащитная худенькая сестра, которая в жизни даже на словах редко кому желала зла, девушка со смешным  добрым и приятным лицом, сейчас держала в руках тяжёлую для неё табуретку и с ужасающей ненавистью смотрела на Настю. Было видно, что ещё пару мгновений, и она бросится на неё, на женщину пожелавшую зла своему брату. Настя не обращает на неё внимания, она словно в прострации. Облокотившись на дверной косяк, начинает медленно сползать вниз. Я подхожу к сестре. Снова обнимаю её, целую в щёку и шепчу на ухо.

- Фиби, Фиби, сестрёнка, спасибо тебе, но, пожалуйста, я тебя умоляю, только ты не сходи с ума. Всё будет хорошо.