Брелок

   За окном шел первый, по настоящему зимний, снег. Вика сидела у письменного стола и щелкала выключателем настольной лампы. В комнате было тепло и тихо. Лишь за закрытой дверью еле слышалось бормотание телевизора. В углу перед электрическим камином, свернувшись калачиком, спал старый кот, не обращая внимания на мигающий свет. Он уже привык к этому также как и мать Вики. Вот уже почти год каждый пятничный вечер мама заставала дочь за этим занятием. За этот год Вика очень изменилась. Бросила своего парня. Реже стала общаться с друзьями. Почти все выходные просиживала дома. Но все попытки матери, что-либо, выяснить не давали результата. Она очень любила Вику, свою единственную и такую непростую дочь, которая очень часто преподносила родителям всякого рода сюрпризы. В конце концов и это пройдет, решила она и оставила дочь в покое, стараясь по пятницам меньше ее тревожить.
   Вика отрешенно смотрела на маленькую собачку-брелок, которая висела на настольной лампе и раскачивалась при каждом нажатии на выключатель. Сколько раз она давала себе слово, что выбросит этот брелок. Но каждую пятницу утром снова вешала его.
   - Ничего. Ничего у меня с ним не может быть. Все пройдет. Еще немного потерпеть и все закончится  – убеждала она себя и все чаще нажимала на выключатель.
   
   Они познакомились случайно. Она и раньше видела его, но в этой серой скучной массе сослуживцев он не произвел на нее никакого впечатления. Даже после вынужденного знакомства Вадим скорей раздражал ее своим нахальством и беспардонностью. Идея проучить этого зазнайку возникла у нее спонтанно и очень понравилась. Да и случай подвернулся очень скоро. Недельная командировка вдвоем  была как раз кстати. Она уже предвкушала, как превратит его в покорного пса, с радостью и раболепием берущего все из ее рук. Ради этой глупой идеи она была готова на все. Она и раньше совершала сумасшедшие поступки, о которых родители не догадывались и не могли даже предположить что их дочь на такое способна. Она всегда добивалась того, чего хотела и не привыкла себе ни в чем отказывать. Особенно это касалось мужчин, сильных мужчин. Этих самоуверенных и наглых созданий ставящих женщин на один уровень с машиной или собакой, а иногда даже ниже. Конечно, ей встречались и другие. Но с ними было скучно. Видя их, она с улыбкой вспоминала выражение лица того прыщавого парня первокурсника на базе отдыха у моря. Он с таким возбуждением вечерами почти целую неделю рассказывал ей, скромной ученице девятого класса, о звездах, читал стихи и всякие прочие романтические штучки. Тогда не выдержав, она, от нечего делать, присела перед ним на пустынном вечернем пляже и рывком опустила его шорты вместе с плавками. А когда после непродолжительных усилий, с отвращением и нарочито громко сплюнула эту противную гадость прямо ему на футболку, глядя прямо в его, ничего не понимающие, обезумевшие, глаза - он убежал и старался больше не попадаться ей до конца отпуска. Какое внутреннее удовлетворение она тогда получила.
   С Вадимом все было иначе. Нить событий почти сразу ускользнула из ее хрупких, но цепких рук. Ей никогда и ни с кем в жизни не было так хорошо как с ним. О своих планах она моментально забыла и плыла по этому розовому течению, стараясь не пролить ни капельки того счастья, что ей предоставила судьба. Все вокруг казалось чудным и прекрасным. Она спохватилась лишь после того, когда о их отношениях заговорили. Завязав свои чувства в тугой узел, и полностью отдавшись рациональности разума, она резко, без каких либо объяснений разорвала все отношения. Пятница была днем их последней встречи. Все попытки Вадима объясниться она пресекала, а потом вечером плакала в подушку сжимая и гладя собачку-брелок, его подарок, все, что еще связывал их. На работе им приходилось общаться. Но это общение скорее напоминали разминку в КВНе или конкурс «Кто кого больнее достанет».
   Вика схватила собачонку и с остервенением дернула на себя. Резкая боль во лбу и яркая вспышка сменились ощущением легкости и невесомости. Калейдоскоп причудливых форм и красок растаял как туман под лучами южного солнца. Вика лежала на холодном бетонном полу возле металлической ножки кровати. В нос ударил противный больничный запах. Она медленно поднялась и осмотрелась. Да, это была длинная и узкая палата на четыре койки, но в ней было что-то странное.
  - Почему здесь нет окна. Да и двери тоже нет!  – подумала она, оглянувшись. Это обстоятельство сильно испугало ее. В голове вертелась только одна мысль, как отсюда выбраться. Она ужасно боялась замкнутых пространств и одиночества. Но, что то, ей подсказывало, что здесь еще кто-то есть. За спиной еле светила маломощная лампочка. Три ближайшие кровати были пустые, на них даже матрасов не было. Их панцирные сетки и витиеватые спинки отбрасывали на пол жуткие тени, от чего становилось еще страшнее. На дальней кровати, что-то лежало. По крайней мере она была застелена. Край простыни свисал почти до самого пола. На ватных ногах Вика медленно стала приближаться к противоположному концу палаты. За три шага до кровати она поняла, что там действительно кто-то лежит, скрутившись калачиком.  Это был пожилой мужчина в старой вылинявшей пижаме. Маленькое, почти детское одеяло прикрывало только его ноги и пол спины. Угол одеяла он держал левой рукой, натягивая его как можно выше. Только сейчас Вика ощутила, что в палате очень холодно. Покрытое старческими пятнами лицо старика было гладко выбритым. Густые седые волосы, чистые и аккуратно подстриженные, придавали ему солидный вид.
   - Еще бы ему бороду и из него получился бы настоящий Дед Мороз, или … – догадка колом врезалась в голову.
   - Нет!!! – закричала она, до боли упершись спиной в спинку соседней кровати.
  Старик открыл глаза и протянул машинально руку к тумбочке на которой лежали очки. Да, это был он. Его глаза она бы узнала везде и всегда.  Волна чувств нахлынула и переполнила ее. В ней было все и отчаяние, и радость, и жалость, и досада, и счастье. Но было и то главное, что она не могла побороть - желание быть рядом с этим человеком, каждую секунду ощущать его присутствие, слышать его голос и видеть эти дивные глаза. Старик узнал ее. Его глаза заблестели, а по сморщенной щеке покатилась капелька скупой старческой слезы. Вика бросилась к нему и он крепко обнял ее и прижал к себе. Она ощутила как слезы радости хлынули из ее глаз, вымывая всю накопившуюся досаду за этот год.
   - Вика! Доченька! Что случилось? – кричала мать, обхватив и стараясь поднять лежащую на полу дочь. Вика смотрела на нее улыбаясь, и плакала. Ее лоб был рассечен. Из раны сочилась кровь и смешавшись со слезами, стекала по улыбающимся щекам. Такой счастливой мама не видела Вику давно.
   Хруст битого стекла под ногами вошедшего отца привел Вику окончательно в чувство. Она резко поднялась и отбросила валяющуюся под ногами разбитую настольную лампу. Не обращая внимание на отца и крик матери, которая бросилась за аптечкой, Вика выбежала на лестничную клетку схватив только свое осеннее пальто с вешалки. Через минуту она уже останавливала проезжающую маршрутку.
   - Мне очень на … - не успела закончить она фразу, как молодой водитель, увидев ее домашние тапочки, впустил ее в салон не потребовав оплаты. Он достал из аптечки перекись водорода, кусок марли и вату, и протянул ей. Когда маршрутка уже тронулась, Вика боковым зрением увидела выбегающую из подъезда мать.
   - Да мама всегда быстрей отца  – подумала она, вытирая ватой разбитый лоб.
   - Только бы он был дома. Только бы он … - шептали Викины губы, а правая рука вонзив ногти в ладонь сжимали маленького плюшевого собачонку.