Чертова дюжина на счастье

Город лихорадила весна, триллионы солнечных лучей тянули из почвы слабую зелень и надували почки. Столица улыбалась прохожими, таксистами, витринными манекенами и фонарными столбами. Все расслабились и получали удовольствие от долгожданного тепла и разгулявшихся гормонов.
На этом празднике жизни Даша чувствовала себя лишней, ей весна была не в радость. Неприятности начались еще в начале марта, вместе с традиционным авитаминозом. На корпоративной вечеринке в честь восьмого марта подвыпивший шеф начал грубо приставать и получил по физиономии, а наутро Даша получила расчет. А ведь она с таким трудом нашла эту работу! Юристов сразу после института, без практики, никто не хочет брать, даже с красным дипломом. Даше повезло, ее взяли. Думала, хоть с карьерой сложится, раз в личной жизни никаких позитивных движений.
 С противоположным полом не ладилось давно. Не то чтобы совсем пусто было, какие-то индивиды периодически промелькивали, но все транзитом. Вот и последний оказался проходимцем, на днях попросил занять денег, как бы маме на лечение, и телефон сменил. Оказалось, что за квартиру платить нечем, а ждать хозяйка наотрез отказалась и Даша лишилась обжитого угла. А куда в Москве прикажете деваться одинокой девушке без денег, без жилья и без работы? Если учесть, что варианты типа Ленинградки категорически неприемлемы, дорога одна: домой!
Сидя в пыльном и прокуренном такси, Даша ощущала себя жертвой вселенского заговора и злилась на город за весеннюю браваду и на таксиста за то, что завез в бесперспективно-стоящую пробку. Но таксисту было все равно: он курил, лузгал семечки и снова курил, то и дело меняя на приемнике радиостанции. А между тем Даша катастрофически опаздывала на «экспресс позора», который должен был увести ее к маме зализывать раны. Дома она сможет бывать на свежем воздухе, спать до обеда и есть блинчики с джемом, в общем, набираться сил для нового штурма неподдающейся столицы.
Киевский вокзал тоже участвовал в заговоре –  прилежно встречал и провожал радостных пассажиров, которых увозили голубые вагоны с приветливыми вагоновожатыми.
«Какая мерзкая идиллия! - подумала Даша, пытаясь вытащить колесико чемодана, провалившееся в сливную решетку. С непоколебимым упорством колесо демонстрировало готовность навечно остаться в сточной яме улыбчивого города. 
 Последний раз с такой скоростью Даша сдавала стометровку в школе. Кровь в висках стучала, ветер в ушах свистел, плитки перрона суматошно мелькали под ногами, а чемодан скулил оставшимся в живых колесом.  Поезд номер тринадцать зловеще шипел и набирал ход, тринадцатый вагон был в хвосте.
- Куда прешь?!  -  попыталась возмутиться грудастая проводница, но умолкла, прибитая забрасываемым на ходу чемоданом.
Даша влетела следом за ним и с фразой «Чуть не опоздала!» плашмя рухнула на грязный пол вагона. Перед тем, как отключиться она к собственному удивлению узнала, что искры из глаз – это не просто образное выражение, а вполне реальное явление при сильном ударе головой. Феерическое явление, между прочим!
В удручающую реальность Дарью вернул едкий запах нашатыря, сунутого под нос перепуганной до полусмерти проводницей:
- Жива? Ну и слава Богу! – выдохнула тетка с облегчением, - Я уж думала, что пассажира на тринадцатое место не будет – его не всегда покупают! Все-таки три чертовых дюжины к ряду… А ты, смотрю, не из суеверных! - и  она зашлась прокуренным смехом. 
- У меня что, и место тринадцатое? – изумилась Даша.
- А ты когда билеты покупаешь, куда смотришь? – с вызовом поинтересовалась вагоновожатая. 
- На время отправления! – отбилась пассажирка.
- Оно и видно! – рассмеялась проводница, доставая вату и йод, - Давай-ка смажем ссадину, а то больно припухла. Голова не кружится?
- Вы не беспокойтесь, со мной все в порядке будет.
- А если не будет, мне выговор будет. Это ж ЧП! Вдруг у тебя сотрясение?! Шутка ли: так загреметь!? Ты смотри, если тошнить будет или болеть, не молчи….
- Я пойду, спасибо, - перебила ее Даша, взялась за чемодан и перед выходом взглянула в зеркало, -Господи, что это?!
Это был вопль красавицы, встретившей чудовище в лице собственного отражения. Заплывший глаз и бурая щека изменили ее до неузнаваемости. Казенного йода добрая тетка не пожалела.
- Ничего до свадьбы заживет! - прихватив потрепанную коричневую папку, проводница шла собирать билеты.
Дверь долго не поддавалась. Даша уже отчаялась ее открыть, когда из соседнего купе вышла старая знакомая и дернула ручку, произнеся роковую фразу:
- Сегодня явно не твой день, девочка.
 Дверь открылась.
Смешливые зеленые глаза – это все, что успела увидеть Дарья из-за спины входящей проводницы. Но их вполне хватило, чтобы с перепугу, рефлекторно захлопнуть дверь собственного купе. Такие глаза могли быть только у одного человека и жил он в прошлом. Его звали Артем…
Первая и самая что ни есть настоящая любовь у Даши, как и положено, закончилась печально.
Они учились в одной школе и жили в одном дворе. Одной компанией  играли в казаки-разбойники, катались на великах, объедались недозревшими абрикосами и печенной в костре картошкой. Артем был самым сильным, ловким, смелым и заслуженно самым главным в их дворовой компашке, ребята уважительно величали его Тёмычем. А Дашу с его легкой руки все дразнили Малявкой. Она была младше Артема почти на три года, а в детстве такая разница непростительна.
Она была влюблена в него с того момента, как узнала, что есть на свете такой чувство – любовь. Это произошло в одиннадцать с половиной лет.
В последний день лета все разошлись пораньше, чтобы подготовиться к первому сентября, а они с Тёмой засиделись у прощального костра на задворках. Он рассказывал ей про лагерь, из которого на днях вернулся, хвастал, как после отбоя бегал с пацанами купаться в море, а под утро ходил мазать девчонок зубной пастой. Даша ни разу не ездила в лагерь, слушала с жадным интересом и вдруг заметила, как красиво в его глазах отражаются блики костра, как необычно выгорела его светлая челка и как ему идет загар. Он что-то рассказывал дальше, про пляжный волейбол и то, как плавать брасом, но она уже не слушала его – она им любовалась.
- Дуй домой, Малявка! – скомандовал он, засыпая костер, - Завтра в школу. Блин, как на каторгу…
Даша вздохнула и обреченно поплелась домой, ее детское сердечко уже щемило от неразделенности. 
Каждый раз, проходя мимо Артема в школе или на улице, она театрально вздыхала в его сторону, но он не замечал, гулял с девчонками постарше и даже целовался с ними прямо на ее глазах. Даша плакала в подушку и царапала гвоздем на стенах А+Д=Л, а в День его рождения нарисовала красной гуашью на белоснежной штукатурке его подъезда сердечко. Он поймал ее во дворе и прямо в лоб спросил, не она ли художник. Она глазенки вытаращила и сходу соврала, что нет, а через год нарисовала еще одно сердечко, еще через год – следующее. Четвертого по счету Артем не увидел, он уже учился в Москве. 
После того как Артем уехал Дашу Малявкой больше никто не дразнил. Она выросла, расцвела, и уже в ее подъезде кто-то рисовал сердца. В десятом классе у нее появилось столько поклонников, что о своей детской влюбленности она и думать забыла. Ее кружила юность, она кружила парням головы и все вокруг кружилось в сладостном предвкушении взрослой жизни.
Когда ее семнадцатую по счету весну засыпало тополиным пухом, Артем приехал. До выпускного бала оставалось десять дней, на носу был последний экзамен и Даша, сидя на подоконнике, грызла неподдающийся гранит нелюбимой физики. Модно одетого парня, входящего в подъезд напротив она не сразу узнала. А он заметил ее в окне, улыбнулся и приветливо махнул рукой. И от этой улыбки внутри у Даши ёкнуло гораздо сильней, чем когда тянешь билет на экзамене.
 «Неужели это Он? Как я могла не видеть его так долго? Два года! Господи, какой же он красивый! И как он мне улыбался!», - от этих мыслей сердце у Даши бешено заколотилось в предчувствии чего-то грандиозного, «золотое правило механики» поплыло по странице, не желая читаться. 
На следующий день она чуть не завалила физику, но предчувствие не подвело. Артем как бы невзначай встретил ее на школьных ступеньках:
- Вот уж не думал, что из малявок вырастают такие красавицы!
- И не только красавицы, еще и умницы. Можешь поздравить меня с серебряной медалью, - похвасталась Даша, не скромничая.
- Ух ты, это надо отметить. Как насчет печеной картошки за домом?
- Очень даже «за»!
Тем же вечером на старом месте у костра детские чувства вспыхнули с новой силой. Артем поправлял палкой угли и увлеченно рассказывал о своей студенческой жизни, а она смотрела, как в его глазах играет огонь и не понимала, как жила без него целых два года. Он изменился, возмужал, черты лица стали грубее, голос ниже. Разговаривал теперь по-другому, манерно, чуть растянуто, но и это ему безумно шло. От него веяло уверенностью, взрослостью и еще чем-то таким, чего Даша стеснялась. 
Они засиделись за полночь, а потом он проводил ее до подъезда, чмокнул в щечку и сказал небрежно:
- Ну пока, Малявка.
Даша нахмурилась, поджала губу и набрала полную грудь воздуха, чтобы выпалить ему, какой он болван, но он прижал ее к себе, поцеловал пьянящим долгим поцелуем и исправился:
- Сладких снов, девочка моя...
 Когда Артем пришел на выпускной вечер, Даша знала, что эта ночь будет волшебной и не ошиблась. Пока одноклассники пили водку в школьном туалете и танцевали в вестибюле, она в объятиях Артема встречала самый радостный в своей взрослой жизни рассвет.
Через несколько дней он уехал что-то там пересдавать, подтягивать какие-то хвосты, и Даша принялась готовиться к поступлению в столичный вуз. Каждую ночь она представляла, как они с Артемом будут жить в Москве, спать рядом, по утрам вместе жарить яичницу, в обнимочку ездить в метро – все время вместе. Эти мечты совсем лишили ее сна. Ей физически не хватало Артема, его дыхания, его запаха, его прикосновений. Она скучала, маялась, страдала, а он не звонил.
Перед самым отъездом в Москву Даша выглянула в окно и увидела его. В компании эффектной девицы он сидел на их детской площадке, что-то рассказывал, активно жестикулировал. Девушка курила и это у нее получалось красиво, соблазнительно. Она вообще выглядела как звезда шоу-бизнеса: стильная стрижка, модный дэним, дорогие туфли.  Не то что она, Даша, жалкая провинциалка, Малявка.
Ревность уколола ржавой иглой, кровь ударила в виски и Даша, не ведая, что творит, рванула во двор прямо в домашнем халате и в тапочках. Она стремительно пересекла двор и сходу зарядила Артему такую оплеуху, что ладонь больно зазвенела.
- Ничего себе «здрасте»! – удивился он и представил девушек, - Знакомься, Карина – это Даша. Даша!
Но она уже бежала прочь от этой сладкой парочки. Слезы по щекам лились ручьем, губы дрожали, земля плыла под ногами. Как долго она потом рыдала? В какой момент перестала? Даша не помнила. Через несколько дней  родители провели ее на поезд…


Поезд качнуло.
 «Только не ОН, только не сегодня. Три чертовых дюжины к ряду…», - испуганно думала Даша.
Дверь заскрипела.
- Девушка, вы, наверное, на тринадцатое место и вы, наверное, везучая? - Артем обворожительно улыбался. Он стал еще красивей, еще уверенней.
- Да, черт побери! – каким-то не своим голосом ответила Даша и потупила взгляд, пряча лицо.
- Милости просим, проходите, располагайтесь! У меня в соседнем вагоне друзья, до вечера я ухожу к ним. Вам, женщинам, без меня комфортней будет, - он обратился к двум попутчицам, видимо сестрам или близким подругам. Внешне они были похожи, возраста примерно одного, в одинаковых спортивных костюмах сидели у окна с детективами и очками наготове.
- Ну что вы, Артем! Возвращайтесь поскорей, без вас мы быстро заскучаем. Обязательно возвращайтесь, будем вместе ужинать, - отозвались «похожие».
Артем одарил их своей чудодейственной улыбкой и вышел, а Даша шмыгнула в купе. Следующие десять минут она слушала сочувственные ахи-вздохи по поводу своего падения и его последствий. Решив сменить тему разговора, предложила уступить свою нижнюю полку и выслушала еще и благодарственную речь минут на двадцать. Потом позволила себя уговорить вместе попить чаю с домашними пирожками и прослушала лекцию о золотом усе, которым надо бы обязательно помазать синяк, а до того приложить компресс с бодягой. Наконец дамы принялись за чтиво. Даша забилась в уголок верхней полки и решила ни под каким предлогом не слазить оттуда до приезда.
Он пришел, когда попутчицы уже улеглись. Одна из них храпела в два направления: хрюкала на вдох и свистела на выдох. Под такое звуковое сопровождение Даше не спалось. Она мучилась догадкой, узнал ее Артем или нет. С того дня на детской площадке прошло почти шесть лет. Она очень изменилась, перекрасила волосы, похудела килограммов на десять, полностью поменяла стиль одежды. Выдать могла только родинка на щеке, которую напрочь замазали. Все-таки не зря она упала! И проводница попалась гадкая и с йодом не зря!
Артем спал. Даша слушала его ровное дыхание и не могла поверить, что их они лежат рядом. Когда-то она самозабвенно мечтала об этом. И даже потом, учась в институте, каждую ночь мяла и обнимала в общежитии подушку, представляя его. И он являлся ей во сне, а утром она глазами искала его лицо в автобусе, и в метро, и среди уличных прохожих, а ведь понимала, что встретится случайно в огромной Москве шансов нет. Его ежеминутное присутствие изводило ее и не давало учиться и в конце концов она порвала его фотографию и завела бойфренда. Взяла и завела, как собаку, купила в магазине. Стояла в очереди на кассу за симпатичным  парнем и неожиданно для себя спросила:
- Вы не женаты?
Он вытаращил глаза и отрицательно тряхнул головой.
- Хотите чаю с пряниками?
На этот раз движение головы было утвердительным.
Они пили чай полтора месяца, пока Даша случайно не узнала, что в двух кварталах от ее квартиры живет беременная жена ее магазинного бойфренда. Тогда она открыла для себя, что мужики тоже умеют врать сходу, честно вытаращивая глаза.
Ей снова было больно, но она начала забывать Артема. Жизнь набирала бешенные обороты, в ее столичной жизни романтическим иллюзиям больше не было места. Постепенно образ Артема растворился в ежедневной суете большого города. Сегодня он вернулся в улучшенном варианте! И не узнал ее!
Даша так и не уснула. На рассвете она с «чемоданом – инвалидом» тихо выбралась из купе. Решила, что им с Артемом лучше выйти из разных вагонов.
- Тебе сходить только через два часа. Чё не спишь-то?  –  пробубнила сонная проводница.
- Мне нужна ваша помощь, - жалобно прошептала Даша, -  Можно выйти через другой вагон?
- Что, встречать кто неугодный будет? Жених небось брошенный? – оживилась хозяйка служебного купе. Она любила пассажирские истории а-ля телемыло для домохозяек.
- Нет, это у меня традиция такая: садиться в один вагон, а выходить из другого. Встречающие думают, что я не приехала, расстраиваются, а я догоняю и кричу «сюрприз!», – весело соврала Даша, лишив тетку пикантных подробностей.
- У тебя точно не все дома! – разозлилась проводница, но по рации попросила Катю из девятого вагона выпустить «тронутую пассажирку».
- Спасибо, вы моя спасительница, - у Даши почти получилось состроить благодарственную гримаску, - До свидания.
- Горе, а не девка! Когда нам за вредность молоко начнут давать?! Ездят всякие, сумашедшие, а ты за них отвечай…
Даша не дослушала просторечный монолог женщины, обиженной кочевой жизнью. Она неслась в девятый вагон, подальше от Артема, его дыхания, улыбки и зеленых глаз.
В родном городе дома казались непривычно низенькими, таксисты чересчур вежливыми, а отсутствие пробок – манной небесной.  В родительской квартире все было по старому: тот же коврик у двери, та же мебель, звуки и запахи те же. Даже любимый Дашин плюшевый мишка с розовыми ушками дожидался хозяйку на диване, где был в последний раз оставлен. Медведя подарил Артем. Принес в тот недолгий цветочно-конфетный период их отношений. Даша обожала эту игрушку, но каждый раз оставляла медведя дома, боясь увозить с собой, в свою другую взрослую жизнь, жизнь без Артема. Она  задумалась: «Интересно, а как ему жилось без нее?». Тогда прокатился слушок, что он собирается жениться на богемной однокурснице с необычным именем Карина, но была ли свадьба, Даша не знала. Всему своему окружению она объявила Артема персоной Нон грата, в ее присутствии о нем не вспоминали. Так было проще: нет новостей – нет человека. 
В дверь позвонили. Даша вздрогнула. У родителей есть ключи, а подругам о своем приезде она просила маму не рассказывать.
Позвонили еще раз, потом еще. Настойчивый гость попался. Глазка в двери не было, спрашивать «кто там?» она не стала, открыла.
Беззубый мальчишка довольно улыбался беззубой улыбкой, протягивая белую розу и записку.
- Это вам, от дяди из подъезда напротив, - скороговоркой проговорил он и убежал.
 «На нашем месте в 18.30. А.»
- О, нет! – вслух запаниковала Даша.
Сердце застучало сбивчиво, как неопытный танцор чечётку, пальцы онемели, мысли зашуршали диалогом:
«Не пойду!»
« Нет, надо идти – глупо прятаться!»
«Он меня узнал в поезде?»
«Нет, просто кто-то сказал, что я тоже приехала»
«Что ему надо? Извиниться?»
«Пошел к черту! Я почти забыла его! Почти… »
 Битый час Даша смывала с лица йод перекисью водорода, потом вспомнила, что от синяков помогает свинец, намочила газету и прилепила  под глаз – не помогло. Решила замазать тоналкой и накрасить здоровый глаз сиреневыми тенями. Получилось очень даже ничего, одинаково фиолетовые глаза! Зато на покалеченную сторону красиво уложились волосы, на косой пробор, как будто так задумано.
Даша повертелась перед зеркалом в прихожей. Джинсы сидели великолепно, коротенькая дутая курточка выгодно подчеркивала талию и сочеталась со спортивными туфлями. Эх, жаль нельзя надеть один из деловых костюмов и шпильки, продемонстрировать Артему свой столичный лоск! В этой одежде она и выглядит выигрышно – не хуже его столичной Карины – и чувствует себя привычней, особенно в стрессовых ситуациях. Но свидание назначено на пустыре за домом, какие там шпильки!
«Стоп!», - подумала Даша.
Какое к черту свидание?! Она идет на встречу из любопытства. Ее разбирает праздный интерес, как сложилась жизнь у парня, в которого когда-то была влюблена, и не более!
До назначенного времени оставалось почти два часа, а готовность была полной и враждебно-боевой. Ожидание выдалось мучительным. Она и телевизор смотреть пробовала, и за книжку хваталась, чтобы отвлечься, но мысли назойливым калейдоскопом крутились вокруг Артема. Так и до нервного срыва недалеко. Нужно было успокоиться, но не валерианкой же! Даша решила немного выпить, для храбрости.
В поисках спиртного пришлось вспомнить все мамины «нычки». За время ее отсутствия они, как и медведь, дислокацию не поменяли. Чуть меньше полбутылки армянского коньяка нашлись на антресоли, в надбитой вазе. Пять звезд – благородно, с лимоном – вкусно, нервы успокаивает замечательно. Она выпила все, притом что пить совсем не умела.
Мама не поверила своим глазам, обнаружив дома пьяную дочь с подбитым глазом, и долго отговаривала ее идти на стадион в таком виде. Но Даша пила не для того, чтобы бояться показаться на глаза «какому-то там Артему». «Каким-то там» он стал для нее после третьей рюмки. С каждой следующей она становилась все бесстрашней.
Еще не стемнело. На детской площадке играли дети, на скамейках стайками сплетничали местные бабульки, мимо двора, по тротуарам домой спешили уставшие и голодные граждане.
«Почему им не весело?», - думала Даша и настойчиво улыбалась всем: и прохожим, и пенсионеркам, и детворе.
 На стадионе за домом мальчишки играли в футбол. Артем сидел на деревянном ящике и громко выкрикивал советы обеим командам. Увидев Дашу, выглядывающую из-за кустов сирени, он уверенно направился в ее сторону:
- Ты чего прячешься?
- Я не прячусь, я тут потеряла….
Она не знала, что придумать, и Артем поспешил заполнить паузу:
- Наверное, совесть? Ты опоздала на полчаса. Или стыд? Ты пытаешься выкрутиться и врешь. Или может быть, ты потеряла меня? – последнюю фразу он произнес игриво.
- Не слишком ли самонадеянно? Я тебя забыла, как страшный сон.
- А я слышал, что первого мужчину женщины помнят всегда.
- Вранье! Все дело в последующих, но не в их количестве, а в качестве.
Хотелось уколоть его побольней и это ей удалось. Он потупил свой излишне-уверенный взгляд, помолчал, посопел и попросил:
- Даш, давай не будем. Мы с тобой пять лет не виделись…
- Почти шесть! – перебила она.
- Тем более. Я знаю, что обидел тебя, но ведь хотел тогда объясниться, пытался встретиться с тобой, письма через родителей передавал, а ты уперлась.
- Я твоих писем не читала.
- Это я уже понял. Знаешь, мне тоже нелегко было. Карина – она еще до тебя была, с первого курса. Я уехал, чтобы поставить точку в наших с ней отношениях и со спокойной совестью вернуться к тебе, но оказалось, что она беременна.
- И кто у вас родился? – нетерпеливо поинтересовалась Даша. Она и не думала, что эти подробности будут раздражать ее спустя столько лет.
- Никто. Не было никакой беременности, за день до свадьбы это случайно выяснилось и мы расстались. Так что я холостой, - выдохнул он.
- Что ж так? Такой видный парень никому не приглянулся? – язвила Даша.
- Почему же не приглянулся?! – под стать ее тону ответил Артем, -  Желающих хватало, но я так и не встретил ту, которая разделила бы мою любовь к картошке, запеченной в костре, - голос его смягчился, он подошел ближе.
Уже стемнело. Мальчишки-футболисты разбежались по домам. Собачники тоже разошлись. Наверное, в это время начинался какой-нибудь модный сериал. Даша поёжилась, попыталась отступить, но ее здорово качнуло.
- Дашка, да ты пьяная! – его неподдельное изумление сменилось хохотом, - Что, дела совсем плохи?
- У меня все отлично! Перспективная работа, любимый человек ждет в Москве… Я к маме погостить приехала, в отпуск, - врала Даша, вытаращивая для правдоподобности глаза.
- Ты сейчас точь-в-точь, как та врушка Малявка, которая боялась признаться в своем подъездном художестве! Кого ты пытаешься провести? Я ж тебя знаю, как облупленную. И маму твою сегодня встретил. Она рассказала, что с работы ты уволилась и вернулась надолго. Нет у тебя никакого парня!
 Артем улыбался, а Даша еле сдерживала слезы. Ей было жалко себя нелюбимую, невезучую, неуклюжую.  И все-таки не выдержала, разревелась.
Он обнял ее нежно, мягко, и она сразу растворилась в нем, как будто не было между ними этих шести лет. Он гладил ее волосы, целовал мокрые щеки, нос, губы, и называл своей маленькой девочкой. Она была согласна с таким определением.
- Мы с тобой в поезде вместе ехали, - всхлипывая, сообщила Даша.
- И спали на соседних полках. Точнее, не спали. Мне уснуть не удалось и тебе, кажется, тоже, - он лукаво прищурился.
- Так ты узнал меня?! - возмутилась она.
- Видел, как ты бежала по перрону со своим огромным чемоданом и как запрыгивала на ходу в тринадцатый вагон поезда номер тринадцать, на тринадцатое место! Я смотрел на тебя и понимал, что все еще влюблен, - Артем целовал ее, говорил и опять целовал.
- А проводница сказала, что три чертовых дюжины – это не к добру, - вспомнила Даша, отвечая на его поцелуи.
- Все недоброе уехало в том поезде и к тебе больше не вернется, - успокоил он, - Картошку печь будем?
- Будем, - согласилась она и прижалась к нему сильнее.