Пропавшая экспедиция
Пять дней мы охотились за медведями на плоских вершинах Прибрежного хребта, ночуя у костров под огромными, разлапистыми кустами стланика, сгорая на беспощадном весеннем солнце, проваливаясь по пояс в снег, обходя глубокие заснеженные ущелья. Усилия наши были вознаграждены – немцы убили двух приемлемых по размерам мишек – семифутовиков – не очень большие, но честно заслуженные трофеи.
Я развёл костёр за огромным, выброшенным на берег, бревном плавника, вскипятил банку чая и принялся ждать.
Ожидал я слабого, но уверенного тарахтения судового дизеля катера типа «шаркет», который аутфиттерская компания имела обыкновение арендовать у самых нищих подонков побережья.
Хайнц и Ричард блаженно улыбались, в предчувствии белого океанского катера, который они называли не иначе как Yacht, который им пообещала в качестве средства обратного трансфера московская компания-посредник. Что до меня, я нисколько не сомневался, что надлежит нам встретиться с самым гнусным и беспонтовым плавсредством, которое можно было зафрахтовать за минимальные деньги.
Кстати, я ошибался.
Неровная поверхность моря вкупе с болтающимся по нему льдом несколько охладили радостный энтузиазм охотников. Я примерно прикинул уровень прилива, посчитал в уме, помня о привычках охотоморских мореманов выходить и подходить к берегу только во время прилива, а потом уверенно сообщил ребятам, что раньше чем через три часа ждать «корабля» не стоит. Аргументировано сообщил, ссылаясь на волнение, уровень моря и таинственную Russian tradition.
После чего придирчиво осмотрел импровизированный стол с ништяками и скомандовал – take all your food out from the backpack.
Кучка сообразилась довольно приличная – полтора десятка шоколадных плиток, три десятка чайных пакетиков, две упаковки крекеров, привезённых из самой Германии, грамм триста конфет.
Тяжело вздохнув, я выложил из своего «Алтая» две банки тушёнки, пластиковую бутылку с килограммом сахара, другую – с двумястами «Майского чая» - спешу заметить, в начале девяностых он был вполне пристойного качества и водрузил всё это поверх остатков буржуйского великолепия.
С другим тяжёлым вздохом я уложил всё это добро в самошитый брезентовый мешочек и спрятал в своём рюкзаке.
Улыбки на добрых немецких лицах разом увяли.
И да, связи у нас не было. Отсутствовала даже простейшая радиостанция «Карат», неотъемлемый атрибут геологических экспедиций и оленеводческих стойбищ.
За береговым баром соорудил из нескольких жлыг вполне приемлемое бомжевище и закрыл его неизменно кочевавшим на дне «Алтая» брезентом 3х4 метра.
К счастью, у всех нас были спальные мешки приемлемого качества, дров было навалом, вдоль берега тянули пролётные утки. Я разложил на гальке добытые клиентами медвежьи шкуры и принялся их обезжиривать. Температура всё время стояла около нуля, так что испортиться им не грозило.
Билеты на самолёт у гостей были взяты с запасом по времени, так что первые сутки они даже особенно не волновались. Не волновался и я, хорошо знающий поговорку морских людей Охотского побережья «в августе обещали забрать, а ещё и в июне не приехали».
Возможно, я нервничал бы немного больше, если бы знал, что к моменту окончания тура сама фирма благополучно самоликвидировалась, а её организаторы растворились на бескрайних просторах СНГ.
Только мы об этом ничего не знали.
Естественно, я жил под постоянным градом вопросов.
- Почему катер может выйти только в прилив?
- Почему он только в прилив может подойти к берегу – ведь существуют резиновые лодки, на которых можно подойти к любому мелководью?
- Где катер?
- Почему Алексей (директор фирмы) не заказывает вертолёт, ведь до рейса из Магадана осталось четыре часа?
- Где консул?
Как ни странно, решающий день, когда ребята, по идее, должны были покинуть пределы региона на авиалайнере, обошёлся без скандала, пусть даже и направленного в пустоту. Флюиды плеска волн, шороха гальки, оттаивающей земли, ежедневного набега войска тумана и распускающихся лиственничных почек, видимо, внесли в приземлённые души немецких бюргеров восточный дзен.
Когда невидимый нам за многими сопками, долинами рек, километрами тайги и плоскогорий рейс 62 покинул аэропорт Магадана без Хайнца и Ричарда, я осмелился предложить им следующее:
В восьмидесяти километрах восточнее, на том же побережье, находился посёлок Балаганное. К посёлку шла линия связи, с хорошо выраженной тропой. Я предлагал мне в одиночку выйти на Балаганное, правдами и неправдами уболтать местных браконьеров на какой-нибудь утлой посудине организовать нашу выброску хотя бы туда. В Балаганном же планировал найти машину и перебросить всю нашу незадачливую компанию в Магадан.
Немцы посмотрели на меня совершенно ошалелыми глазами, зашли в куст стланика, долго шептались, потом торжественно объявили что готовы ждать здесь попутного рейса вплоть до второго пришествия Христа – но только вместе со мной.
Дело в том (и я это уже объяснил моим клиентам, постепенно превратившимся в подельников), что через некоторое время на побережье начнётся заброска рыболовецких бригад, добывающих селёдку. Интервал их появления был довольно условен, но в двадцати километрах от нас чернели развалины бывшего посёлка связистов, и я был уверен, что там практически наверняка будет находиться какая-нибудь бригада.
Дня четыре мы ещё продолжали жить в нашем бомжевище у костра – нам всё казалось, что фрахту катера помешали некоторые обстоятельства непреодолимой силы – метеоритный дождь, попавший непосредственно в контору аутфиттера, цунами, трехдневная свободная раздача водки в городе, случившаяся по поводу выборов Бориса Николаевича Ельцина…
На пятый день мы навьючили на себя опустевшие рюкзаки (даже медвежьи шкуры изрядно потеряли в весе) и побрели по хрустящей гальке к развалинам бараков.
По дороге мы, как это временами случается, встретили огромного медведюгана – он загораживал нам дорогу, недобро поглядывая исподлобья, и даже не особенно потеснился – вылез на невысокий обрывистый берег, да так и остался там стоять, пыхтя и посапывая.
Здесь я должен отдать должное моим собратьям по несчастью – никому из них в голову не пришло предложить выстрелить в этого зверя – хотя габаритами он превосходил каждого из застреленных ребятами медведей в полтора раза. Охота была забыта, основным желанием немцев было – как можно быстрее покинуть Россию. Ну, или, по крайней мере, Охотское побережье.
В разрушенном бараке мы встретили зимующего бича. Он сторожил какие-то рыбацкие сети, мешки с солью, пару кунгасов. Образ жизни бич вёл совершенно насекомый – то есть, ел, пил, спал, иногда утруждаясь разборкой на дрова соседнего строения.
Немцев он воспринял буквально как инопланетян – был готов забесплатно плясать перед ними цыганочку. Меня же он постоянно подозревал в утаивании от общества поллитра водки.
В его непритязательном обществе мы провели ещё дней пять, пока из Магадана не пришёл катер с вожделённой бригадой рыбаков, и не вывез нас в места обитаемые. Бесплатно.
Конечно, потом были долгие хлопоты по продлению виз, оформлению трофеев, поиску аутфиттера (ищут его, между прочим, до сих пор)… Но ничто из этого не могло сравниться с первыми тремя днями ожидания в импровизированной палатке на берегу Охотского моря под шорох разбивающихся друг об друга льдин.
Свидетельство о публикации №212012400607
Как-то знакомый, потерявшись в командировках и выложивший в одной из случайных компаний нежно хранимую бутылку спирта, был вознагражден бесплатной доставкой себя к железнодорожной станции, где и обнаружил рядом с собой в качестве подарка свежесодранную шкуру козла.
Откуда на просторах Ханты-Мансийского округа взялся козел-неизвестно, но именно этой источающей жуткие ароматы шкурой коллега расплатился с машинистами товарного поезда, который случайно притормозил на этой станции.
Так что состояние аборигена, знающего, что лодочки вполне себе может и не быть, разительно отличалось от уверенности европейцев, что яхта непременно объявится вовремя, и понятно для северян.
Великолепный рассказ, тонкий юмор и мужская краткость впечатлили.
Буду читать ишо.
Здоровья и удачи!
С уважением - Я.
Наталья Малиновская 31.03.2016 21:55 Заявить о нарушении