Луч света в диске луны. Барханы времени. Глава 12

Глава 12. Бег по кругу.

Ближе к утру проснулся, чтобы повернуться на другой бок, как заметил дыхание на своем лице. Осторожно расправил ладонь, вспоминая, где оставил тесак. Дыхание на лице поймал еще раз — приоткрыл один глаз: рядом лежала, рассматривала меня Веленк-а. Вот черт!
-- Ты проснулся? Я не хотела тебя будить — ты так спокойно спал.
-- Ты что тут делаешь? - Так же шепотом ответил ей.
-- Я хочу быть твоей женой. Я могу быть очень хорошей женой. Я все умею — и по двору, и в доме, и за скотом могу убирать. Я ведь тебе нравлюсь?
-- Черт, конечно нравишься. Но не в этом дело. - Такого подкарауливания поутру не ожидал. Хорошо, что никаких снов не было. Сел, чтобы и мыслей никаких не возникло.
Возьми меня с собой? - Умоляющий взгляд мог бы расплавить камень. - Возьми меня туда, куда собираешься идти сам?
-- Один я может не пропаду, а вдвоем мы определенно не переживем этого. - Только рациональность. Оставить в себе лишь адекватную оценку, и рациональность. Вроде получилось переключить себя в эту плоскость. Вот блин.
-- Я не буду обузой, честно!
-- Не сомневаюсь. Да только еды у нас нет, и вообще, нехорошо будет бросать всех остальных тут на произвол. Дождись весны, и как талая вода сойдет, попытай счастья вместе со всеми.
-- Я не дождусь этой весны. Ведь я следующая.
-- Чего ты следующая? - Наверно не проснулся еще, чтобы понимать все с полуслова.
-- Я не хочу быть следующей. Забери меня с собой? Не хочешь жениться, так может тебе нужны деньги? Ты, говорят, очень похож на наемника. У меня и у мамы много нет, но всё что есть у меня, можешь забрать себе.
-- Да что тут такого, от чего ты так бежишь? Здешние парни тебя защитят от всего, ты же сама слышала?
-- От этого никто не защитит. Я молила праотцов прислать защитника, и явился ты. - Ага, и если герой является не в лучах заходящего солнца, то пойдут и блики зажженного факела у ворот. Что за чушь!
-- По пути сюда я встретил одного, и насколько он был твоим праотцом, не представляю. Он меня пытался догнать, но так ничего и не сказал. Наверно точно так же на ухо хотел нашептать. - Её лицо озарила улыбка.
-- Тут зомби часто встречаются. Мы тоже к ним попривыкли. Более того, те, кто живет сравнительно недавно в этих местах, те чаще погибают от черной смерти. А тут каждый уже раз по десять ей переболел, и как видишь — выжили. Только если видно, что человек сильно заболел, тогда мы его отвозим под самое старое здешнее дерево, и там его оставляем под кроной дерева. Сила этого дерева помогает, и иногда человек возвращается выздоровевшим, а иногда — скованный в объятиях смерти.

Вот уже что-то новое — болезнь оказалась не смертельной. И я — не первый, кто выжил. Оказывается не только Нр-Эн-Хан-ы могут бороться внутри себя с подобной заразой. Но что это на самом деле? С другой стороны, мне то что? Иногда чего-то лучше не знать.
-- Так ты возьмешь меня с собой?
-- Дай подумать... - Что мне с ней делать потом? Если оставить одну, это будет то же самое убийство. - Нет!

Девчушка всхлипнула, поднялась и вышла. Меня без ножа этими стонами режут. Но так будет правильно. Ведь не будь меня, нашли бы выход. Не нужно вмешиваться не в свои дела, коли свои идут — хуже некуда.

Я тоже поднялся, поправил утеплители внутри. Хвоя уже смялась, и надо выбрасывать. Там, где береста, она еще держится. Надо будет побольше коры натесать с берез. Её можно даже плести между собой. Или липовые — но они более грубые и ломкие. Лапти здесь не плетут, значит и мне нужно воздержаться. Вот еще что пришло в голову, пока осматривал себя: если на меня такого тут зарятся, то очень уж дела здесь паршиво идут.

Холодно сегодня. Когда просыпался под открытым небом, жизнь вообще казалась не за жизнь, и сейчас просто — почувствовал контраст. Стоп! Шум во дворе? Слышно, как истерика в одном голосе набирает обороты. Вот другой голос тоже на взводе. Вышел на льняной, тусклый свет здешнего морозного утра. Ко мне подошел Самуэл.
-- Вот, Хагич. Ты ждал старосту, а он того...
-- Помер?
-- Нет... Пока еще нет. В дороге он где-то прихватил черную болезнь. Сильно его скрутило, что может и не выкарапкается.
-- Он в сознании?
-- Бредит. О дочери мечется.
-- Что с ней?
-- Она его привезла. Сейчас раздает наказы: сани надо разбирать. Там продукты. А староста плох. Очень плох. Надо к дереву везти его, и лошадь тут не будем даже распрягать...
-- Погоди, а как быть с дорогой к городу?
-- Теперь уж сам видишь, не до этого всего. Сейчас бы лишь самим не заболеть.
-- Где он сейчас?
-- Мы за частоколом его оставили. Сейчас мешки перетаскаем, и сразу отвезем к дереву.

Возле частокола собралась толпа вокруг саней на приличном расстоянии.
-- Так кто разгружать будет? - Девица около саней была одета чуть ли не по королевски: несколько тонких накидок, вместо одной грубой, меховая шапка на голове, в руках подобие манто. Красавица, писаная с дома мод. - Ты тот новенький здесь? Отрабатывай еду свою — перенеси мешки в амбар.

Грубо конечно, но если все боятся подойти к саням, то все равно мне придется. Народ расступился. Староста завернутый в шубу, лежал без движения.
-- Что с ним?
-- К нему не касайся. Он почти мертв — черная хворь забирает его. Осторожно бери мешки и неси к амбару.

Взял два мешка на плечи и вразвалочку дошел до амбара. Старик из здешних все же едва поспевал за мной. Открыл дверь, указал куда поставить. Так сани опустели, осталось только тело.
-- Точно черная хворь? - Помню, как я метался. А тут тихий какой-то.
-- Ты мне не веришь? - Захотелось сказать: «Да я тебя вообще не знаю, чего взъелась — дура?!». Но это уже будет истерика. Она верно этого и добивается.
-- Тихий он какой-то?
-- Это в дороге он метался, а сейчас поутих. Значит скоро созреет.
-- А ты его дочь?
-- Меня вообще, Нардиа, зовут. - Так симпатичная, но стерва. - Не прикасайся к нему, идиот! Ты хочешь всех нас заразить?
-- Надо занести его в дом.
-- С ума сошел? - Тут загомонили все вокруг. - Мы ж без живой воды не отмоемся.
-- Так почему до сих пор никто не пошел за ней?
-- Ты и иди, сходи. - Ядовито кинула Нардиа.

Взял обмякшее тело, взвалил на плечи:
-- Куда нести? Есть пустующий дом?
-- Неси в крайнюю. Тут никто не живет: черная всех повыкосила.

Самуэл протоптал дорогу к крыльцу, открыл дверь. Постучавшись головой о низкие дверные косяки, вышел к застуженной печи. Ну вот. Печь сейчас затопят, а я немного передохну. Мда, задачка: один только может знать путь отсюда, и то сейчас при смерти. Как всё по дурацки получается. Теперь то чего мне бояться, если рядом скоро все лягут?
-- Зря ты его сюда принес.
-- Так вы же все переболели черной хворью уже не один раз?
-- Так то от испарений. В этой избе никого не было уже два года, но все равно — не прикасайся ни к чему.
-- Ты говоришь, что только он может знать путь к городам?
-- Он несколько раз проходил его. Последний: когда у нас амбар подкопало семейство кабанов.
-- А до этого, откуда брали зерно?
-- Откуда и всегда: слуги черного властелина продавали через старосту. Только тихо об этом — приближенные Властелина не должны об этом узнать. - Самуэл сделался столь испуганным, что всякий разговор теперь будет бессмысленен.
-- Тогда у вас проблема. Ведь когда старосты не станет, кто поедет торговать?
-- Дочь его, Нардиа. Она его заменит во всем. Он её потому и брал всегда в дорогу.
-- Кстати, почему у вас парней так мало?
-- Властитель берет себе их на службу. Как говорят, платит очень хорошо.
-- А ты почему не пошел?
-- Я бы тоже пошел, но страшно. Тогда было страшно за родителей, сейчас страшно за семью. Ведь никто больше с ними не останется, чтобы даже дичи набить, или от зверей защитить. Мы все тут только потому, что без нас тут никто не выживет. По тебе видно, что ты полон решимости бежать отсюда, так если найдешь светлый город — вернись за нами.
-- Сперва нужно дорогу разведать. А так, чтобы напролом, не собран еще — пока бегал от борова, все стрелы переломал. Так что какое-то время я у вас погощу. Насколько староста плох? - Все хотят бежать отсюда. А женщины, особенно те, что дети — в первую очередь и безо всякой оглядки.
-- Когда он уезжал, ему уже было нехорошо, но Нардиа настояла, чтобы ехать. Если так долго протянул, то может еще неделю где-то бороться еще. У нас бывало люди иногда восставали будучи наполовину мертвы. Это те, что теперь лешими да кикиморами встречаем. А вот живая вода помогла бы. Да только раздобыть её сложно.
-- Тоже у слуг покупать? - Не хочется как-то с ними знакомиться. Чую, что это просто какое то сборище нечистых на руку торговцев.
-- У слуг? Нет, не у них. Хотя кикиморы и служат темному по своей наивности. У кикимор болотных ничего не купишь, а силой забрать в их царстве еще никому не удавалось.
-- Так значит живая вода у них? Если добуду, как она поможет ему? - Кажется Лель-Еран мне наврал. - Он выздоровеет?
-- Вопрос не в том, поможет ли, а в том — где её взять? Источников мертвой воды здесь столько, что труднее найти просто чистый, не загрязненный ею ручей. И источник живой воды в этом проклятом месте не бьет ключом.
-- Сколько у меня времени, чтобы найти хоть сколько нибудь живой воды?
-- Неделя. Но скорее не более трех дней.
-- Тогда я пошел. Мне нужны мои вещи. Лук мой если кто из ваших обменяет на снегоступы, то обернусь скорей.
-- Лук хороший. Да, я найду тебе новые. Скажу Веленк-е: она переплетет их на твою ногу. Если считаешь, что добудешь: то что ж — удерживать никто не станет. Но скорей пропадешь ни за что. - Самуэл не на шутку разбередился мечтой выбраться отсюда. - И если выберешься, посмотри, вдруг с той стороны можно выйти на дорогу к свету?

Пока рыскал и собирал котомку для пути обратно, Веленк-а принесла снегоступы, поколдовала над плетенкой, чтобы нога влезла и закрепилась там. Немного неуклюж стал. Ноги теперь вместе поставить — проблема. Сапоги старые заправил в отдельную предложенную сумку, потому как не представляю, как спать в этих болотных.
Легкой, как скатерти, дороги, и возвращайся скорей. - Она старалась не подымать глаз.
Всё будет хорошо. - Где только бабу Ягу искать? Если думать, что кот — её знакомый, то из этого следует несколько других догадок, что надо проверить уже будучи на месте.
-- Возвращайся только! Я... вернее — мы все... будем тебя очень ждать.

Как то раз я проходил уже это: когда чрезмерно возложено надежд, то эти надежды имеют слишком мало шансов оправдаться. У меня свой путь, и если я сойду с него, то никому от этого лучше не станет. Конечно, допустить, чтобы из-за моего бездействия кто-то погиб, тоже не в радость. Но если снова будет затягивать в водоворот событий, что я выберу: спасаться самому, если при том будет возможность спасти лишь часть близких людей, или выбрать маловероятное спасение, но на пути которого выжили бы многие?

Когда выбор ясен и просчитан, то предпочел бы первое: ведь нет прямых путей. Нет возможности спасти всех — всегда кто-то гибнет. Я слаб, и беря на себя слишком много, тем самым даю ложную надежду на спасение тем, кто иначе искал бы свой, иной путь спасения. И вообще наивно представлять, что спасаешь кого-то. В моем прежнем мире не надо было ничего подобного делать, потому как для этого есть специальные службы — позвонил, и это лучшее, что можно придумать. Наверное так и надо, чтобы было. Ну не может один человек спасти другого, не будучи спасен сам. А я даже не знаю, какие преграды предстоит одолеть на моем пути, потому и обещаний никаких давать не собираюсь.
-- Если не успею, или не найду обратную дорогу — не поминайте лихом. Ждите через три дня.
-- Хагич, да будет тебе свет освещать дорогу.

Меня провожали всем селом. Видно было, что мало кто верил в успех — всего два человека: я, да Самуэл. И я лишь потому, как не видел другого выхода. А Самуэл потому, как непроходимый оптимист, или просто хочет перемен — фиг его разберешь. Единственно что в нем мне понятно: он за одним кабаном бегал три дня, и такое упрямство меня по братски с ним роднит. Веленк, когда народ стал собираться, вообще куда-то запропастилась. Может и к лучшему.