Что имеем - не храним

                Татьяна Юдина
                Что имеем  - не храним…
«Ведьма!»  Муж с ненавистью посмотрел в сторону Жены, которая с сердитым лицом что-то настойчиво и озлобленно сбивала  в миске на кухонном столе. «Гадина! Всю жизнь мне испортила! И зачем я только на ней женился?! Слепой дурак!».
Он устало опустился на старенький, видевший виды диван, и включил телевизор, но обида больно давила, била по самолюбию, поэтому происходящее на экране его не привлекало. Муж понимал, что сейчас, когда ему было далеко за пятьдесят, а Жене приблизительно столько же ни о каком разводе не могло быть речи, но еще он понимал, что так дальше продолжаться не может и что-то нужно предпринимать.
«И что я к Варьке не ушел по молодости?»- с раздражением в который раз подумал он. Далекая Варька неожиданно  всплыла в его памяти, как забытый лучик надежды, когда-то осветивший его серовато-скучные будни, и он  пожалел о том далеком несбыточном счастье, так нелепо потерянным им.  Муж опустил голову на руки, укрываясь от будней и прячась от повседневности, но они никуда не уходили и каждую секунду напоминали о себе недовольным ворчанием Жены на кухне и грохотом трамвая за окном.
«Вот идиотка! - мучило Жену одно и то же. – Столько лет потрачено практически ни на что! Сидит себе перед телевизором как истукан, нет, чтобы помочь Жене. Да и когда я особой помощи от него дожидалась? Что-то не припомню!» Всю свою обиду и ненависть к происходящему она вложила в сбивание омлета, и он, на диво, получился пышным и вкусным.
Целый день они провели вместе, но душевная близость между ними давно куда-то испарилась, говорить не хотелось, и они, все чаще раздражаясь друг другом, отмалчивались, погружаясь каждый в свои мысли, в которых места другому так и не нашлось.
Утром Муж ушел на работу, наскоро позавтракав бутербродами,  по привычке с вечера приготовленными Женой. Домой его не тянуло. Уныло-однообразная картина совместной жизни с уже, как ему казалось,  нелюбимой женщиной угнетала, но привычка заставляла проделывать один и тот же путь от порядком поднадоевшего занятия на работе до дома. «Хотя бы дети с внуками приехали, все отвлекусь», - подумал он и порадовался тому, что подрастающие внуки давали ему возможность все еще радоваться жизни.
К вечеру Жене неожиданно стало плохо. У нее начались головные боли, и приехавший врач скорой помощи поторопил ее с отъездом в больницу. Она собиралась неохотно, оттягивая время, а он внутренне обрадовался, что поживет один, отдыхая от ее присутствия, порядком утомлявшего его, и от надоевших бутербродов.
Ночью его разбудил звонок, и взволнованный голос дочери прокричал, что Жена в тяжелом состоянии лежит в реанимации и исход дела неизвестен. Он никак не отреагировал на вопли давно уже повзрослевшего ребенка и преспокойно улегся досыпать. Странный сон потревожил его безразличие. Там, во сне, молодая и красивая Жена бежала от него через луг, расцвеченный ромашками и васильками, а он счастливо смеялся, любуясь своей ненаглядной. Муж вскочил на ноги, не вспомнив о  спокойно дожидающихся его бутербродах, наспех оделся и побежал в сторону больницы.
Его пустили к ней. Жена, до подбородка укрытая белой простынею, с безразличным выражением лица странно вытянувшись, лежала в полупустой палате. Рядом стояла неказистая капельница, натужно впихивая в ее неподвижное тело капельки жизни. Она была совершенно беспомощной, и никто не мог сейчас помочь ей.
-Всю ночь пролежала без сознания, - признался немолодой уже врач, который за свою жизнь видел много смертей и исцелений и которые по сей день волновали или обескураживали его. – Пока ничем не могу вас порадовать. Будем надеяться на чудо,- констатировал он и ушел из палаты, оставив их один на один с бедой.
Муж молча постоял около кровати, потом, обессиленный, рухнул на колени и прикоснулся к безжизненной руке жены.  Он знал, что она не слышит его, но ничто не могло заглушить в его сердце внезапно вспыхнувшую боль за самого близкого человека.
«А ведь она самая родная, самая хорошая для меня, - не решаясь поднять наполненные слезами глаза, подумал он. – Подарила и вырастила таких замечательных детей, была мне опорой в любом начинании и самым верным другом». Он вспомнил ее молодой с огромным букетом ромашек, который он, стесняясь, впервые подарил ей, вспомнил их первый несмелый поцелуй и ее признание в любви. Он видел ее то улыбающейся с первенцем на руках, то раздосадованной каким-то происшествием, но всегда она была рядом, и тогда он не хотел терять ее.
«Родная, самая родная, - кричало его сердце, - только не уходи от меня, не покидай, не оставляй одного. Что я без тебя? Я люблю тебя, только тебя. Никто в этом мире никогда не заменит тебя, никто не станет ближе и дороже».
Он с силой сжал  неподвижную руку Жены и стал покрывать ее поцелуями. Муж не заметил, как две слезинки-капельки соскочили с его ресниц и смело спрыгнули вниз. Одна из них затерялась где-то в складках его одежды, а другая упала ей на руку и исчезла  в районе локтя, оставив перламутрово-белесый след. Очевидно она, обладая необыкновенной силой любви, проникла через  кожу и достигла молчаливо спящего сердца. Оно улыбнулось этой крохе и весело застучало, отмеряя жизнь. Жена открыла глаза. «Какой он все-таки родной и любимый, - подумала она, вглядываясь в лицо склонившегося над ней человека.- Самый родной, другой и не нужен». Она сделала неловкое движение, чтобы погладить его по щеке, и он, обрадованный этим движением, с болью и надеждой заглянул ей в глаза. Их взгляды встретились. Глаза любимой женщины были наполнены счастьем, и он ответил ей тем же, прижимая ее руку к своей щеке и благодаря Бога за возможность больше никогда не расставаться с единственной любимой.