Парашютистка

                ГРЯЗНЫЕ АЛЛЕЙКИ.
(БЕЗЫСХОДНО-ПОШЛЫЕ И НЕВЫНОСИМО-ОДИНАКОВЫЕ ИСТОРИИ, УСЛЫШАННЫЕ НА  ДЕВИЧНИКЕ).               

               
               
                ПАРАШЮТИСТКА.

   "Омуль!- смешно подумалось круглолицей официантке Елочке, и ее и без того узкие глазки превратились в щелочки.- Что омуль - Оленебык!"
   Елочка была сама непосредственность, бросаясь в кабинетик Моисеича как на амбразуру, пугая его резкостью. Ее двадцать лет кое-как воспитывал отчим,- мать умерла вторыми родами,- а приходящая к Моисеичу, по видимости, своя в доску Древняя как-то после принятия очередной порции водки, смешанного с Елочкиным плевком, мазохистически провела агитационные действия, матерински нажав указательным пальцем на Елкин курносый носик глядя при этом тоскливо в Елочкины глаза:
   - Если будет трудно, обратись к Моисеичу: ампутированное сознание вины, а так он - душка.
   - Ой, он у Вас он у вас такой еще симпатичный!- вырвалось у Елки. 

   - Это Ваша любовница? Ой, у нее лицо всю дорогу такое грустное! - в упор снаивничала Елочка, получив от Душки молчаливый ответ в виде взгляда "порыв благородного негодования".
   Душка был самовлюблен, кокетничая - несуразен, и смущался под Елкиным чистым взглядом как младенец, точно барбос писаясь от удовольствия. "Барбосу нельзя любоваться собой в охоте, можно ослабить хватку и потерять дичь,- веселясь, заглядывала Елочка в светлые глаза, явно опоганенные мыслями о женских опрокинутых телах и чувствах.- Как он еще не окочурился на девках! Он же старый и в оковах! А как смотрит на жену абсолютно прозрачными глазами! Цирк! Но по-своему милый, негодяй!"
   Артель говаривала, что периодически Душка окрылялся окрест лежащими телочками, видимо, чтобы ввиду избалованности ими же не отъезжать далеко. Не торопясь и сосредоточенно смакуя, он перетрЯхивал по очереди молодой персонал артели, а потом шел на повтор. Молодой персонал сопереживал Душке. Сопереживут-сопереживут, по-свински обдерут как буратинку да по рогам его: око за око, окаянный!
  Предупредили, что аморальное падение шефа надо пережить как весенний авитаминоз. Душка как обычно охотился  окружным путем.  Оподленный левыми чувствами к тайной платной интернетной девушке или, может, омоложась на стороне с оной Древней, он терпеливо выжидал, когда Елка сама прыгнет на его возрастное окостенение души. Проходя бочком мимо скрестившего руки Моисеича, одиноко стоявшего в дверном проеме, Елка прижималась к алмазно-твердым прелестям шефа, в животике екало как перед затяжным прыжком с высоты, в голове думалось: 
   "Не так умен, как хотелось бы, но не совсем абортированный дебил, как другие, уже плюс,- усмехалось сердечко.- Окультуренный вид, почти папочка".
   Вывод напрашивался сам собой: бежать некуда!
   Подружка с прикольной фамилией Мочалис, приведшая Елку себе на замену, провела агиткомпанию "Как сломить шефа", передав личный опыт опрессовки, описав достоинство далеко не с анчоус:
   - Пользуйся, пока я добрая. Осилишь - получишь, что душа пожелает. Ты, главное, желай. Ему быстро амурится. Не лоханись, он мне еще нужен...
  Год назад Мочалис удалось подловить Душку на мормышку гораздо раньше, чем Душка сам поймал ее на жирного мотыля.

   Надо уметь использовать свой шанс, пока его не использовали другие.

   И вот шеф-душка аки ангел олицетворился другом и принял над Елкой нежное любовное опекунство. Как он был медлителен, как хорош! А как кричал в своем последнем аккорде протяжным голосом заправского акына!
   "Любимый, любимый!- кричалось в Елкиной душе, сбросившей балетки, когда неугомонный Душка ласково акушерствовал.-...  Мой и ничей больше!" И она нежно смотрела на нагой, с гордостью демонстрированный Душкой профиль, на который можно было повесить пару тяжеловесных банных халатов, потягивая курносым носиком запах тела Моисеича: он почему-то завсегда вкусно пах абрикотином или яблоками...

   - Мне с тобой хорошо!- шептал Душка Елке на ушко, прижимаясь пушистой грудью к голой ее спинке. - Тебе хорошо?
   - Хорошо,- смирно отвечала Елка.    
   Самогипноз вслух после любви не поможет сотворить удовольствие для самой себя, ведь Душка всегда так страдал от недостатка времени! Но путь к вершине счастья оказался так прелестен, что раскрасавица в откровенном восторге вскрикнула:
   - Да, да, мне хорошо! ХОРОШО!..
      
   Если разведчик открыл огонь - значит, он уже не разведчик.

   "Роди мне малютку!"- повторяла в упоении Елочка фразу оклеветанного бабами Моисеича, а в закоулках девичьего разума заронилось зерно подозрения: на каком именно моменте Душка спятил, ведь мозг негодяйки Мочалис он тоже обременил подобным желанием.      
   "И чтоб я стала резервной копией?  Да не в жисть!"- нахмурив сурмянные бровки, злила себя Елочка, назло себе оттягивая организмом свой прелестный апогей, ревниво представив, как Душка пытается тайно от нее оконопатить их общую подругу.
   И, получив очередную порцию Душкиного аминазина, зажмуривши глазки, на минуту впала в анабиоз с мыслями: нежный анчар никогда не женится на мне. А ведь какое счастье, когда рядом спит то единственное, которое сонно возьмет тебя в охапку и нежно положит на тебя свою ножку...
   Мочалис вновь попросилась в артель к Душке, объявив свой статус любовницы: за свое короткое удовольствие он платил гораздо больше, чем приходилось корячиться, подпиливая чужие ногти. И после хныканья и канючания сладким голоском о трудной нетипично-сложной жизни получила от Душки право на зализывание своих ранок и порцию денежной жалости. Теперь в ней кипела работа за идею: выдрать изо рта у Елки всю кость, которую та не крепко держала ласковыми губками.
   "Мой бездонный потертый, кошелек! Ты мой и ничей больше! Господи, храни старых кобелей!"- Благодарила Создателя Мочалис, пока Душка, извратничаясь, тыкался в поисках родного пристанища.
   - Мне хорошо с тобой!- шептал Душка ей на ушко.
   - Лучше, чем с другими?- Мочалис пристально вгляделась в противоположные очи.
   - Лучше, чем с другими!- честно признался Душка.
   "Как козел в огороде,- приревновала Мочалис кошелек Моисеича.- обложился!.."
   Сердце Моисеича заходилось от двойной радости, а хозяйство в полном и переносном смысле тянули в обе стороны две лошадки, стуча ножкой об ножку и взвизгивая: одна - в предвкушении подарков и денежки, другая - в очереди на любовь.

  Но... Бог за всех, а каждый за себя.
   - Заводи себе собственного мужика, этот – мой!- Заявила Мочалис Елке. И продиктовала Моисеичу ультиматум:
   - Не уволишь Елку,- уйду к другому!
   Душка, вздохнув о потере более молодого веснушчатого тельца Елки, создал конфликтную ситуацию, подставив Елку под кражу порции маринованных маслин.
   
   "Ой, помрет он в проникновениях! Только бы не на мне!"- ужаснула Елку мысль, и впервые изменив характеру, вздохнув от горячей любви к Моисеичу, сдалась первой. Не забыв подсыпать кое-что в почти с тазик кружку с кофе: за подлость к ней пусть замучит бессовестную Мочалис насмерть!..
   Проворочившись бессонно ночь от своего поступка, мысленно простив в сотый раз Душку за полигамию, Елка наутро узнала, что среди ночи из заведения оба были отправлены по клиникам: смертельно довольный собой Моисеич попал в кардиологию. А на вид крупную лошадь Мочалис... Да стоит ли о ней?..
  - Переборщила. Слава богу, живой!- вздохнула  влюбленная Елочка.
 
   
               
               
               


               
               
                САМЫЙ НЕЗАБЫВАЕМЫЙ.
       
   - Проходи, золотце. Благодарю судьбу в твоем лице! Я ванну наполнил, хочу помыть тебе спинку. Жена в отъезде, и у нас вся ночь впереди! – Колорист распахнул перед Никой дверь, оглядев площадку подъезда, словно владелец явочной квартиры.
   - Я только что мылась,- криво улыбнулась Ника, подумав: "Почему именно - спинку".
   Ника поежилась: Колорист прыгал перед Никой как индюк перед индюшкой,- в кои привалила радость полакомиться.
  - Хорошему сексу должна предшествовать хорошая прелюдия!- очень даже мудро заметил Колорист.- Только выбегу на мгновение: надо обязательно выпить за встречу.- И добавил:
   - Я избалованный женщинами больной человек, но я подарю тебе самый незабываемый секс в твоей жизни.
  Колорист был явно придурошный, но несомненно талантливый. "Похоже, он не сомневается в серьезности своих намерений. Ты в паспорт свой, паразит, когда последний раз заглядывал?" - Нику передернуло: страдающая с детства идиосинкразией к запахам, она представила запах постороннего тела и все, что сейчас с ним будет связано. Вдобавок вместо парфюма он, кажется, пользовался «Клопомором». Амбре!
   Чуточку походив по захолустной квартире, заглянула в оранжевую от ржавчины ванну, вспомнив почему-то случай из американской криминалистики "Смит и его новобрачные жертвы в ванной", размышляя: правильно сделала она, что за паршивую информацию об испарившемся любовнике согласилась на скоротечную интрижку с ипохондрически настроенным капризником; потом вздохнув и сказав в душе "Бог не выдаст, свинья не съест!", стала раздеваться.
   - Влезу в воду, пока он сам не запихал меня,- сказала сама себе Ника, переступая через край ванны.
   
   Главное, держи язык за зубами и играй в предложенную игру.

   "Что я здесь делаю?"- ужаснулась своей обычной мыслью Ника. Сидя в неудобно короткой ванне, она добавила к идиотскому положению мрачные мысли. Не много ли угрожающих обещаний за одну неделю? Сначала - старый знакомый эксбиционист мусульманин, вдруг вываливший прямо в проулке обрезанное крохотное хозяйство ("как я нравлюсь тебе, детка?"). Далее всплыл с плешью во всю голову и необъятным пузом при маленьком росте "военный" с собирушки, который, мигая белесыми ресницами, болтая без умолку, начал с "если б не ...дослужился б я до ... в Анголе (или Мозамбике?- словом, в какой-то забытой богом негритянской дыре), а потому работаю в силу анархистских убеждений уборщиком", прошепелявив на десерт "все педерасты и проститутки города, которых я …, меня обожают, потому как пять раз подряд мне как плюнуть, а ты ломаешься!". Рыжий мальчишка, сидевший рядом на Хануке, предлагал получасовое счастье ("целоваться не будем,- заявил он, не дожидаясь ее ответа.- Вдруг у тебя инфЭкция?"), добивая вечерними телефонными звонками под плач ребенка, которого, видимо, держал на руках. К тому же ее преследовал молодой маньяк-армянин, похожий на разжиревшую на сытных харчах крысу, разворачивая подыхающий "Опель" в неположенном месте и крича злобным фальцетом вслед "еще не одна сука мне не посмела отказать!". Ника не была националисткой, но озабоченный интернационал - это уж слишком!
   "Сейчас была нужда прийти, но эти!.. Вид у меня что ли голодный или все шлюхи в городе скончались?"- задумалась о себе несчастной Ника, проклиная любовника, заставившего ее сегодня влезь в альковную авантюру.
   Кто-то открыл входную дверь. "Начать с так сказать любви или с расспросов? Лучше бы ты взял деньгами",- съязвила Ника, прислушиваясь. Но видимо, колорист-капризник знал: там, где просят деньги,- желания не будет, хоть сдохни.
   - Веришь, я деньги забыл. Не добавишь?- влетев в ванную с видом изумленного истопника, не удивил ее колорист.- Ты еще посиди, я мигом.

   Войны нельзя избежать, ее только можно оттянуть в пользу противника, говаривал умник Макиавелли.
 
   В более дурацкое положение Ника еще не попадала. Ну всех к черту, надо сматываться: каким-то чутьем она знала, что вот-вот войдет жена, которая «в отъезде», которую, кстати, Ника знала: отличная тетка.
   За сорок пять секунд, не рискнув использовать иссаленное полотенце, она с трудом натянула на мокрое тело одежду, и уже на диване на всякий случай сделала страшно завлекушный вид и капитулянтское личико: все ж как бы за сексом пришла.
   Колорист-капризник вбежал с пакетом из супермаркета и, к сожалению, с ходу раскошелился на прелюдию, торопясь как с голодухи. 
"Сволочь, даже руки не помыл! И обрился б хоть, гад,- ужаснулась Ника, стараясь не думать о застрявших в оконцовке длиннющих волосках и не глядеть на болтавшееся меж встрепанных волос очень странное что-то, чем мужики так упорно гордятся,- ну, чисто порнуха для пенсионеров!"
   Но дело он свое отлично знал, и Ника получила хоть короткое, но неожиданно-приличное удовольствие.
   «А ты ИМ-то теперь попробуй!»- фаталистически съязвила в душе Ника. 
   - Теперь ты,- сказал колорист.- Давай, золотце, помоги мне. Подожги мою «мерцающую свечу», как выразился старина Фрейд.
   «Поджечь» она, слава богу, не успела, ибо послышался звук открываемой ключем двери.
   «А вот и жена»,- подумала радостно Ника знаменитой женской интуицией, успев как можно дальше скинуть с себя удивительно легкого капризника.
   - Я не вовремя?- спросила "отличная тетка" полуголую парочку, застывшую на полу в странных позах.
   И тут на Нику напал приступ смеха, она упала лицом в давно нечищеный ковер и захохотала. 
   Уже на улице, не переставая хохотать, Ника подумала: "Хоть какое-то, но удовольствие получить успела!»
    Да пропади он пропадом, этот испарившийся любовник, его протокольная любовь и его отношение к ней, не отдающее ни чистоплотностью, ни благородством.



 
   
 
               

                РУТИНЕРЫ.


   «Сейчас зазвонит телефон,- привычно и уже спокойно констатировала Линка, когда любовник, поставив очередную «галочку», бодро слинял в ванну.- Этот влюблен только в себя. А удовлетворения как не было, так и не будет. Или дело во мне?»   
   Линка проследила за любовником-нарциссом нежными глазами, в душе презирая его за дежурные полторы минуты и унизительное сразу же вставание с нее. Обычное женское правило «приходиться симулировать удовольствие, иначе это никогда не кончится» к нему как-то не подходило: процесс бурной любви был сжат до минимума, раза в три больше времени он тратил на бестолковый треп, сдабриваемый курением. А с этим парнем как раз хотелось идти на повтор, не произнося дежурное «не сейчас». Хотя бы потому, чтобы наконец удовлетвориться. Вдобавок, парень безумно возбуждал, был симпатичен, как греческий божок и носил волосы, как Бандерос в каком-то фильме.
   Ей самой частенько хотелось, чтобы он поскорей ушел, но признаков нетерпения старалась не показывать; темы разговоров не придумывались, а паузы Линка обожала создавать сама, но в иных ситуациях. Да к тому же она  торопилась...
 
   Если секс потрясающий, тебе начинает казаться, что у вас отношения. Отношений у Линки ни с кем давным-давно уже не было...
 
   Дорога к звонкам была проложена так: приветствие - курение первой сигареты – разоблачение - ванна - курение второй сигареты, совмещенной с чашкой кофе -  любовь – ванна – выход из ванной – закуривание третьей сигареты – докуривание третьей сигареты. Все это укладывалось в 25 минут. После следовал звонок.
   - Слушаю,- говорил загадочному Кому-то Нарцисс-Бандерос. Каким образом Нарциссу удавалось уложить все пункты прямо под звонок, оставалось тайной. Может, кто-то из-за двери руководит?- Хорошо, сейчас буду!
   - Может, ЕЩЕ?- искренне тоскливо глядя на постное лицо противника, спрашивала Линка.
   - Мне пора,- с деланной грустью в лице произносил противник.
   «Мне тоже»,- с неподдельной грустью в душе вздыхала Линка, кивая уныло головой.   
   Потом следовало облачение. Нарцисс был «в возрасте», впрочем, для Нарцисса «в возрасте» была и Линка, занимался любовью красиво и очень даже возбуждающе. За этот момент она и держалась. Правда, лица его Линка в это время как раз и не видела: он как шпион старался прикрыться то ее спиной, то ее коленками, то бедром, чем и сводил все ее удовольствия на нет. В общем-то, то же самое она проделывала сама почти со всеми другими своими любовниками: зачем видеть лицо, которое тебе не нужно, если ты пришел совсем не для того, чтобы разглядывать лицо противника? И прикрывала их лица собственной попкой.
   «Если б мой Нарцисс не был так занят собой и занимался любовью не от скуки, недостатка физического труда и не за спиной у супруги,- цены бы ему не было»,- вздыхала Линка, честно глядя в глаза прощающемуся любовнику.
   - Я позвоню. Закрывайся, а то украдут,- говорил Нарцисс, скрываясь за дверью.
   Любовно махнув ладошкой из окна вслед отъезжающему авто, увозящему Нарцисса в следующие дела, второпях и насильно опрокинув в себя порцию спиртного для антракта возбуждения, она мгновенно набирала один из двух номеров:
   - Ты меня ждешь?
   - Конечно, малыш, как всегда! – Отвечал один из двух голосов. Выбор был невелик, но внушителен: или с немецким акцентом грудной баритон или русский полупьяно-хриплый бас (на немецком это звучало что-то вроде «яволь, майне кляйне, ви штетс»)

   На что можно пойти ради хорошего секса? Да на любое преступление! К сожалению, преступления она пока не совершила, поскольку секс был всегда поделен пополам. Что за времена и скотское положение - приходиться есть в два приема! И она мечтала совместить два момента воедино. С одним человеком, естественно. А вы что подумали? Хотя...

   Быстро одевшись, молясь каждый раз, чтобы возбуждение не прошло, Линка мчалась и - уже с порога инвестора конца наслаждения - приказывала:
   - Сколько раз повторять, жди меня уже раздетый!- и срывала с себя одежду.
   
    Истязуемый любвеобильной Линкой, один из двух инвесторов конца наслаждения неизбежно обнимал огромными ладонями ее маленькую попку, дрожащую от нетерпения, смакуя внутренность бедер.
    Линка, крепко зажмурив глаза, неизбежно представляла в мыслях Нарцисса, наконец плывя к концу наслаждения как по Меконгу ...
- NICHT DOCH!- выдыхала Линка.- Хватит!..

   Докурив сигарету, Линка произносила с деланной грустью в лице:
   - Мне пора.
   - Может, ЕЩЕ?- произносил один из двух инвесторов конца наслаждения, глядя на нее искренне тоскливым взглядом с высоты своего роста.- Потом сходим куда-нибудь.
   - Закройся, а то украдут,- уже держась за ручку входной двери и смеясь, отвечала Линка.- Я позвоню.   




   


               
               
                КУКЛОВОДЫ.

   - Можно, я чуточку поживу у тебя?- с порога спросила блондиночка Ритку.
   Ритка открыла дверь, а с нею и рот. Перед ней с видом обиженной пай-девочки, которую приняли за куртизанку, стояла крахмало-паточная любовница Риткиного любовника, просящая пристанища. Вот наглость!  В одной руке блондинка держала огромный саквояж, с другой руки как боа свисала кошка.
   «Сейчас она обгадит квартиру!»- ужаснулась Ритка, имея ввиду кошку, а не блондинку.
   «Чуточку» это на сколько?
   По определенным дням Ритка не любила в своем доме ни мужчин, ни женскую артель, умевшую аферно подластиться к ней, выделяя из всех только тех, кто умел доставить удовольствие. Не терпела соглядатаев, не любила вмешательства в свою постель без своего на то одобрения, живя сложно организованной внутренней жизнью. ПО ОПРЕДЕЛЕННЫМ ДНЯМ ОНА ЗАНИМАЛАСЬ СЕКСОМ. Не хватало, чтобы блондинка, проснувшись, поймала на Ритке общего любовника со спущенными штанами. Но блондинку впустила: блаженное безразличие – побочное действие принятого час назад снотворного, а отупелость - своего рода транс от приветливой наглости гостьи. 
   
   - ... Как долго можно играть в знак умиления за их секундное притрагивание к нашему телу. Играть, лишь бы не прослыть фригидной среди гавнюков?- дожевывая «что бог послал», рассуждала наглая гостья, успевшая за час поваляться в ванне (выйдя оттуда розовой  свинкой), расположиться как у себя дома и изо всех сил пытаться обратить Ритку в свою веру против бедолаги любовника.- Они-то для себя заставляют копошиться не меньше 3 минут, ей богу, засекала!- а чем хуже мы? А ты  упрекаешь в том, что он меня не возбуждает! Да он в постели занят только собой!- это раз. Почему я должна «хотеть», подстегиваясь по его желание,- это два. Секс - он со всеми одинаков,- отношение к мужикам разное, отсюда и желание,- это три. Ты только что родилась, что ли?  И потом, он такой  страшненький.
   «Черт! Насчет второго пункта она, пожалуй, права! Но ты с него вроде как деньгой брала. Не доплатил, видать»,- парировала мысленно Ритка и вспомнила гладко выбритое однажды лицо любовника: обвислые щеки  при исхудалости лица делали его похожим на больного енота, замученного преследованием стаи озабоченных самок. Он как-то жутко сдал, но взгляд имел хоть изнеженный, но пока сурово-командорский. Конечно, он не кладезь ума и таланта, как Соломон, и между ним и Риткой не было ни доверительных отношений, ни взаимопонимания, но можно же любить просто ни за что!
   «Он не страшненький, дура!- искренне обиделась и пожалела «енота» Ритка, умильно вздрогнув сердцем.- Бедный наш, совсем измучило тебя рутенерство…»
   - ... решила?- договорила блондинка.
   Смысл сказанного до Ритки не доходит, но на всякий случай она произносит:
   - Да.
   - Вот и ладненько! Завтра перевезу остальное. Ты с какого краю спать любишь?- обрадовано задала вопрос блондинка.
   «Влипла!»- ужаснулась Ритка, искоса разглядывая наглую и заторможено-глуповатую внешность блондинки, напялившую на себя огромный банный халат их общего любовника.  Мало эта бесцветная гадина с чего-то решила скооперироваться против искромсанного кляузами мужика, так она и без того редкие  удовольствия с ним сведет на нет!
   Все больше и больше нервничая про себя, решив поскорее уложить блондинку спать, чтобы в тишине найти подлинный выход из неожиданного положения, Ритка пролепетала:
   - Может, ляжем спать, а?
   Блондинка кивнула, скинула халат, показав голое обличье («отъелась-то как на добротных продуктах»,- подумала Ритка, разглядывая тугой молочно-белый зад блондинки и постановку ног, в народе называвшуюся «телячьей»), и стала упаковываться на необъятном матраце.
   - Пойду, покурю,- капитулировала Ритка.
   
   Чертов любовник! Эта его привычка конвейеризировать телок! Нельзя остановиться на одной, капиталистически выплачивая денежное пособие за каждый изобретенный или мастерски выполненный дамой трюк?! А ее, Ритку, оставить, наконец, в приятелях.
   - Ты идешь спать?- пропищала из спальни «свинка».
   Обалдевшей от снотворного и наглости барышни, Ритке ничего не оставалось, как  будто на заминированное поле прилечь рядом.
 
   Через полчаса круговорот никчемных мыслей застыл в столбняке: барышня поглаживала ладошкой косточки Риткиного позвоночника, а коленкой Риткину попу. Потом сладко произнесла Ритке в спину:
   - Я давно хотела тебя.
   Ритка впала в тихое блаженство: блондинка медленно – куда торопиться, если она дома!- целовала спину Ритки, спускаясь губами все ниже. Крамольные мысли поползли сами собой: ЛЮБОВНИК ТАК НИКОГДА НЕ ДЕЛАЛ!!!- «брачные» ссылки на усталость, дела. Его любовь давно попахивала супружеской скукой... Стало быть, крамольное - от альковного недоедания.
   «Что я скажу ему утром?»- пока осмысленно думала Ритка, терзаясь притихшими нравственными муками перед нерадивым любовником.
 
   Главный вопрос жизни «Что это дает мне?» отпал сам собой: блондинка знала главные точки на пятерку с плюсом!
   Ритка перевернулась на спину и, прикрыв глаза, парила от удовольствия где-то под потолком собственной спальни целых сорок минут! («ЛЮБОВНИК ТАК ДОЛГО НИКОГДА НЕ ДЕЛАЛ!!!»- пронеслось в тумане потолка, рассеялось и забылось).
    После долгих поцелуев в губы Ритка балдела как от доброй порции мартини с водкой еще минут тридцать. Бюст блондинки на вкус превзошел все ожидания, и Ритка припала к нему в припадке буйной благодарности на необъятное количество времени, отметив боковым зрением, как блондинка, крадучись и изогнувшись, опять поползла к заветному местечку, абсолютно честно поскуливая от удовольствия. Заскулила и Ритка.
   Пальцы блондинки оказались не такими нежными, как ласковые пальцы любовника,- Ритка вернулась с потолка на матрац. Примостившееся рядом животное напоминало люминесцирующую египетскую статуэтку...
 
   Мужчины! НУ КАК ИМ ОБЪЯСНИТЬ ТО, ЧЕГО САМА НЕ ПОНИМАЕШЬ И ЧТО, В СУЩНОСТИ, УЖАСНО НЕПРИСТОЙНО, НО НЕВЕРОЯТНО ПРИЯТНО...

   Человеческое поведение непредсказуемо, особенно женское. Ранним утром, в ожидании дальнейших событий, Ритка мучилась двумя вопросами: «СТОИТ ЛИ ОТ НЕЕ ИЗБАВЛЯТЬСЯ», имея ввиду гостью, а не кошку; и «КАК ПОЛУЧИТЬ УДОВОЛЬСТВИЕ ОТ ЛЮБОВНИКА, СКРЫВ ОТ ОБОИХ ПРИСУТСТВИЕ ОБОИХ».
  - Тебе было хорошо?- раздался за спиной голос. Обернувшись, Ритка наткнулась на бесстрастно-ледяные глаза гостьи и почувствовала себя изнасилованной. «Сорняк остается сорняком, как хорошо бы он не пах»,- мудро решила Ритка. К ней вернулось относительное спокойствие:
   - Тебе не пора? У меня встреча, ключ дать не могу,- единственный экземпляр. И не хочу.
   - Да и не надо, встретимся вечером. Ты же знаешь, «мой» не любит, когда я опаздываю.- Блондинка работала в подчинении у общего любовника.
   «А я не выношу, когда опаздывает «мой»,- подумала Ритка, крепко-накрепко приказав себе прикусить язычок.

   Наедине с собой вернулись и бодрость духа и храбрость. Сейчас прискачет любимый апокалиптический всадник и подарит пусть короткое, но то самое утешение, какое способны подарить друг другу мужчина и женщина...

   «А пальцы у него гораздо нежнее»,- удивленно и неожиданно удовлетворенно отметила Ритка, ощущая пальцы любовника, стараясь не глядеть в бесстрастные глаза любовника, взлетая при этом и вылетая из окна своей квартирки куда-то в небо.
   
   
         
      
               

               

                ТЕРПЕНИЕ.
                (Чужая тема. Ремикс).

   В клоатически узкой забегаловке периферийного аэропорта Марго наткнулась на потерянную во времени подругу. Народ, посамолетно улетая, заходил и выбегал, проглотив кофейное пойло. А подруга сидела с никуда не торопившимся видом и явно в поисках постельного товарища.
   - Ты не изменилась,- польстила Марго подруге из жалости.
   - Все в порядке!
   Подруга была одета как проститутка из камбоджийской деревушки, не от хорошей жизни забредшая не в свой район.
   - Как Твой?- продолжала приставать из жалости Марго.
   - Не говори мне о нем, мы год как законно расстались! Я свободна.
   «Вот те раз, она так любила его,- подумала Марго.- С трудом умыкнуть у чужой жены для себя мужика-подкаблучника, женить его на себе, чтобы расстаться!»
   Подкаблучник был мартышкообразен, морщинист, честно выглядел моложе своих верных «почти сорока»,  но и подруге и ему самому, видимо, казался красавцем. Пока подруга с ним были не женаты, они занимались любовью, где приходилось,- в общественных местах, в съемных квартирах, поочередно у  всех друзей, припадая друг к другу в безумии любовной шизофрении. Думается, такой же марш-бросок он совершал с каждой доверившейся ему дамочкой. 
   - Ты же знала его, ты видела, какой он был,- подруга говорила о муже, как о глупо погибшем на фронте от дизентерии, не оправдавшем надежд родственников на звание героя.- В каждом порту по девушке, и в каждую поочередно он был хронически влюблен. Как сказано: «С мужчиной, который не нравится подругам, я не буду счастлива. С мужчиной, которого подруги любят, спокойна я не буду».
   - Ну, вообще-то ты перефразировала.
   - Но смысл-то один!
   Подруга надолго замолчала, видимо, погрузившись в нахлынувшие видения прошлого, а Марго потерялась в догадках, что же могло произойти экстраординарного. Все их друзья знали, что красавица подруга в конце концов свыклась с блудом, смотря на шашни уже законного к тому времени мужика сквозь пальцы. «Мне в постели его хватает. Если ему нравятся другие сиськи... В конце концов, он все равно возвращается ко мне»,- смеялась подруга. Ему, думаю, она говорила другое.
   - Через какое-то время после женитьбы он стал уезжать на день якобы по делам,- продолжила вдруг подруга.- Думала, завел очередную короткую связь, через пару месяцев надоест, и он приползет ко мне на брюшке. LET,S DO IT. Устроила слежку, выяснила, где он останавливается. Женщину я еще могла бы вытерпеть, но такое...
   Марго затаила дыхание.
   - Знаешь, зачем он уезжал?
   - Зачем?
   - Чтобы побыть одному!


   
    
   
   
               

               
               
                В БАГДАДЕ - ВСЕ. СПОКОЙНО!

     «Мужчина был симпатичный и когда блудил,- неженатый. Женщины бывали ... всякие»,- подумала Линка, страдая от головной боли и разглядывая смугловатые спину и зад спящего нечаянного любовника, проспиртованного как чей-то орган в анатомичке. Зад был компактным и почти юным, как и его обладатель. На пальце левой руки блестело новенькое обручальное кольцо.   
   В помещении стоял малоароматный запах вечерней попойки: вчера, похоже, и без нее здесь выпивали вмертвую. Так как простыни и кровать вообще были в состоянии «Здесь был грандиозный трах», Линка поняла, что ее опять «занесло». Доползши по стенке до ванной и наглядевшись вдоволь на не совсем свое отражение, Линка вздохнула.
   «Как бы малолеток, обнаружив меня, с испугу б не обгадился»,- самокритично съязвила Линка.
   - Ты идешь?- очухался малолеток.
   «Захочу ли Я подойти после такого нежного приказа, гаденыш?»- возмущенно задала себе вопрос Линка, решив назло гаденышу не чистить зубы, и неприятно удивившись чуть позже, что этот момент «гаденыша» не отпугнул.
   Если странные люди притягивают, то это как раз такой случай...
   - Я тебя теперь знаю,- вдруг признался гаденыш, разглядывая Линку с довольным видом купившего призовую лошадь.- Как я не додумался уложить тебя раньше?! Ты так классно творишь!
   - Спасибо,- скромно ответила Линка, подумав «да, я такая», и в надежде, что гаденыш забудет, зачем позвал.
   - Ты ведь еще не старая, родить можешь. От меня родить не хочешь?- с чего-то ляпнул гаденыш, пояснив:               
   - Хочу, чтобы после моей смерти по земле бегали благодарные мне детишки.
   «Ну, ты один такой умный!»- молча кивнув, усмехнулась про себя Линка. Яркое солнце резало глаза, и она подошла к окну задернуть штору.
   - Что там за шум за стеклом?- отвлекшись от себя, поморщился малолеток.
   - Похоже, собралась толпа одержимых женщин, в их руках транспаранты на коих написано «Мой фюрер, я хочу от Вас ребенка».
   - В самом деле?- на его лице отобразилась невероятная искренность.

   Красота, оказывается, имеет свои теневые стороны...
   Невероятно, но он подошел к окну. Линка разглядывала татуировки на крупном торсе партнера.
    Говорят, лучший способ стать умнее – играть в шахматы с более умным противником. Конечно, в постели работают не головой, но тупых до этого она как-то обходила: организм сам на них не срабатывал. Приходилось изредка сражаться и за скудные объедки после законных жен и любовниц, но иногда оно того стоило,- казалось, душу б продала за достойного самца! 
   - Все шутишь,- отойдя от окна, улыбнулся гаденыш голливудскими зубами, среди которых  затесался металлический, и сияя стеклянным взглядом. Похоже, он был круглосуточно счастлив. 
   «Жаль потраченное здоровье, оно может еще пригодиться. Могла бы, дура, выспаться на родных простынях. Домой теперь тащиться!»- маятность от боли в голове заставила Линку прилечь рядом с гаденышем, который принял это как знак к действию.
   - Может, отложим?- с надеждой спросила Линка.
   - Ты что, с утра фригидная? А ночью чудесами изощрялась как заправская шлюха!- обиделся гаденыш, проявив маловерие.
   «Подмахнешь – шлюха, откажешь – фригидная! Они что, издеваются? И слова-то какие русские отыскал в голове!»- возмутилась Линка, тихо возненавидя гаденыша, а заодно и себя – за пьяную похоть.
   - Веришь, я девственниц люблю,- обласкивая Линку, опять ляпнул разговорчивый гаденыш.- Сделай что-нибудь,- останешься со мной: ты мне нравишься. Одна шлюха ТАКООЕ делала, чтобы всегда казаться непорочной!
   «Ну и остался бы со шлюхой, идиот! У меня, как говорится, все украдено до вас! Или принимай как есть, мародер, или...»- подумала Линка, сказав вежливо:
   - И где она?
   - Шлюха-то? Не помню, куда потом делась. Помню, лечиться вместе пришлось,- забавно было,- рассмеялся счастливец и сразу обиделся, увидев выражение Линкиной физиономии: - А ты у меня еще справку попроси!
   В голове у Линки прозвенел звонок: пора сваливать. Спокойно: в Багдаде все спокойно!
   - Я пойду?- осторожно спросила Линка: как пусть и из нетрезвых ее мозгов могло вылететь, что надо предохраняться? Она усиленно принялась зевать,- может, у парня насмерть упадет охота к продолжению. Живот свело очень кстати, но на более радикальное не позволила пойти Линкина природная интеллигентность.
   - Я тебя не отпускаю до вечера!- резко рявкнув, испугал Линку гаденыш.
   По его нехорошему взгляду она почувствовала, что над постелью навис тот момент, когда война еще не объявлена, но военные действия уже начались.
   Где-то под кроватью завибрировал Линкин мобильник. Она удивленно взглянула на табло, и мысль о безвозвратном избавлении обоих пришла мгновенно как у командос - сама собой и девизом: «ИСПОЛЬЗУЙ ТОГО, КОГО СЧИТАЕШЬ СВОИМ ВРАГОМ ДЛЯ УНИЧТОЖЕНИЯ ИСТИННОГО ВРАГА»! Ведь обиженные женщины злопамятны и мстительны. Но страшнее отверженной однажды женщины!..
   «Спокойно, в Багдаде все спокойно...»- подумалось Линке, минутой раньше инстинктивно нажавшей на кнопку «поднятие трубки». Линка нырнула под плед с головой, гордо совершая свою постельную революцию, фиксируя одним ухом стоны «гаденыша», а другим - прислушиваясь к учащенному и невероятно тяжелому дыханию в лежащей неподалеку трубке. Развязка ее особо не интересовала...
               





               
                ТОЧКА.

   - А Азия... В доме должен быть легкий беспорядок, чтобы было видно, что дом жилой, что в нем течет жизнь, что в нем всегда живут люди. Понимаешь, Азия именно такая - беспорядок и жизнь!- Уже час Ника пыталась прервать слишком несерьезную и давно нудную связь с «бойфрендом», перескакивая с одной темы на другую. Она долго не могла поставить точку, признаться самой себе, что когда-то была сделана ошибка: опять не того уложила. А когда-то глаз у нее был – рентген...
   «Френд» имел отменный вкус по отделке собственных помещений,- этого  не отнять. Еще был обдиралой в бизнесе, жутким сплетником и отменным стукачем, на чем и держал на плаву свой задрипанный автосервисный бизнес и, как оказалось позже, пару-тройку потаскух, мин...утными услугами коих пользовался во время страданий от духовного безделья.
   «Нужно отпустить ситуацию, сменить обстановку, людей, и тогда выход найдется сам собой»,- подумала Ника и, собрав в кулак нервы, волю и деньги, махнула в Азию.
   Почти как все мужчины, любовник всегда был в трепете от самого себя. И очень редко – от Ники, о чем Ника узнала от близкой подруги, имевшей невероятно порочное отрочество:
   - Наши фамилии начинаются с одинаковой буквы «М». В школе наши фамилии были бы одна под другой. Вот как мы сейчас,- владеющий в совершенстве проникновенностью взгляда и голоса как всегда при новоприобретенной даме, сказал как-то любвеобильный «френд» Никиной подруге, нежно поглаживая татуированный дельфинчиком подругин фрагмент тела и артистично-охмуряюще  заглядывая ей в глаза.
   (- «Я - человек принципов: никогда не стану заниматься любовью с замужней!- твердо сказал как-то любовник Нике. «Дельфинчатая» постельная новопоселенка состояла в законном браке с вечно командированным супругом -  клиентом «френда»...) 
   «Дельфинчатая» новопоселенка радостно поспешила рассказать об этом Нике, заодно с удовольствием описав принесенную в знак любви сусальность. Любовь Ники «френд» оценил в плитку «Альпенгольда», вслух объясняя многолетнее хамство Никиной самодостаточностью, а каждый любовный угар как в насмешку разбавлял телефонными переговорами.

   Грех не в том, что не знаешь, а в том, что упорно не желаешь знать,-   аккурат, стареющая женушка.

    Когда количество свиданий подруги и «френда» перевалило ЗА, а с Никой упало до единожды в месяц, Ника в душе решила выяснить, что в нем было такого, на что Ника надолго запала. Поскольку факт измены Любвеобильный все равно не признает, нагораживая стену вранья, как созидатель Великой Китайской стены Цинь Ши Хуан Дзи, то Ника каждому их них дала роль в своей фантазии, помучив себя видениями давно мумифицированной их с «френдом» любви, и приняла решение. Зачем боготворить кого-то, о ком знаешь, что он все равно вдребезги разобьет тебе сердце?
   Забрав кота, навязанного на время отъезда сердобольному соседу, Ника уныло бродила среди в кучу брошенных чемоданов, ожидая развязки.

   - Мы тратим время. Потом о впечатлениях. Займемся любовью,- сквозь Никины мысли пробился бесцветный тон любовника.- Ты отощала, и грудь у тебя стала еще   меньше. Небось, только ананасами давилась в отлучке. 
   - Вот за что я люблю тебя: ты всегда умеешь поднять настроение перед  сексом,- расхохоталась нервно Ника, снова испытав на себе его жалкое подобие уважения и желания.
   «Опять поныть кроме меня не кому, засранец?»- Уныло доигрывая «день сурка», она вдруг как впервые увидела: увядшую от загулов и частых попоек кожу «засранца», неухоженные ступни, наскоро обрезанные ногти, слишком сытые от благополучия бока, посреди которых уже прилично свисал животик, от увиденного вздрогнув  внутри себя. Лицо «френда» вдруг ясно увиделось портретом Дориана Грея. И вспомнила, что обычно приходилось сутками уговаривать «засранца» встретиться, который на другом конце повода всегда «ломался» как гимназистка, набивающая цену,- он жутко обожал, чтобы его долго уговаривали. Полный дебилизм или своего рода истерия на склоне мужских лет?- гадала Ника.
   - Ты у нас полиглот, языки знаешь. Как будет «С нами бог!»?- хочу сделать гравировку на ноже,- поминутно позевывая, впал «френд» в нирвану пятью тоскливыми минутами позже.
   - Я не полиглот. Просто от чужого народу всегда можно почерпнуть что-то для застоявшихся мозгов, должна же быть капля человеческого эстетизма. Я географию с детства люблю,- грустно улыбнулась Ника. И, помолчав, добавила:
   - А знаешь, мне говорили, что в постели мне равных нет.
   Критически оглядев подругу отточенными специально для Ники выражениями лица «что я в ней нашел» и «я лучшего достоин», любовник по-бабьи хихикнул:
   - Какой придурок тебе сказал, что ты в постели супер?
   Вздрогнув и проглотив унизительный комок его речи, Ника тихо добавила:
   - Мне, действительно, равных нет, когда меня не унижают.
   - Слишком завышенная самооценка, детка,- назидательным фальцетом почти прокричал «засранец», нервничая усмешкой.   
    
   Всадник тогда всадник, когда у него есть лошадь. Как оказалось, у этого завзятого ковбоя был недалекого контингента добрый табун разномастных кобылок, неограниченных постельными возможностями, но с ограниченным интеллектом. Для ковбоя это было нормой, а вот для Ники ковбой, застрявший образом интимной жизни и образом узкоколейчатых мыслей где-то в далеких 80-х, стал сущей бедой; занимался он любовью тихо, глядя поверх нее вдумчиво-пустыми глазами. И уже через первую неделю ЛОМТИКА СЧАСТЬЯ с ним она с ужасом поняла, что общих тем в разговоре, кроме как перемывать кости знакомым или говорить о нем самом, у него не будет. «Уж, лучше бы молчал! И почему во внешности сплетников мужеского пола всегда есть что-то гомосексуальное?»- грустно думалось Нике. Его нагофрированная внешняя картинка умника оказалась наглым надувательством,- вроде дворового кобеля, которого вымыли-вычесали, подкормили, надев попонку от кутюр и научив нескольким разнобоким кобелиным командам,- а в любви он вообще с самого начала чадил вяло и без искры. Ей это было надо? Но, к сожалению, другие попадались ничем не лучше.
   «Френд» домогался правды: 
   - Ты все время врешь. Врешь, что слетала в Азию. Где ты была? Я спрашиваю: где ты была на самом деле? Врешь, что вернулась пару суток назад: я вчера хотел овладеть Вами, мадам, но Вы были вне доступа. Кто может подтвердить, что ты уже была дома вечером?
   - Моя киска может подтвердить,- съязвила Ника.    
   - Киска – это которое животное? Или ты ДРУГОЕ имеешь ввиду, старуха?- отхлебнув принесенное в честь собственной опохмелки пойло, любовник привычно искупал Нику в своем цинизме. 
   Мозги Ники тупо забарахтались, растекаясь по поверхности плоскости его цинизма. Оставшиеся в живых осколки самоуважения разбились о противотанковые «ежи» садизма его слов. Ее душевные силы были на исходе, но пересиливала привычка. Плохая девочка.
   «Я все время без него, и самое странное, мне это начинает нравиться. А это уже ненормально. Но, во всяком случае, это лучше, чем непонятно зачем спать с жестоким дураком»,- подумалось Нике.
   - Я ухожу от тебя, любимый,- тихо сказала Ника.
   - «Я ухожу от тебя, любимый!»- скорчив гримасу, передразнил «френд» Нику тоненьким голосом.- Ты – дрянь! Дрянь неблагодарная! Тебе плохо со мной?!
   От неожиданности Ника замерла, уставившись на «френда» взглядом испуганного зайца. «Френд» хмурым  взглядом почему-то уткнулся в паркет.
   - Хуже твоего равнодушия только фашизм,- еле слышно пролепетала Ника. И неожиданно для самой себя ляпнула:- В твоем роду фашистов случайно не было? 
   Теперь с видом испуганного зайца уставился «френд».
   - Ну, и ладно,- сказал приятель, приходя в сознание.- Меня и без тебя все хотят и любят. А после таких слов я и видеть тебя не хочу. Считаю, что не заслужил такого отношения к себе. А потому - досвидос, как говорят в наших плебейских кругах.
   - Ну, и ладно. Удачи нам всем в делах плохих и хороших. А там, наверху рассудят.
   - Ух, ты, выдала! Куда уж нам, плебеям, до вас!
   «Убила бы тебя за потраченное на тебя время!- удалось разозлиться Нике.- Ну, почему мне так везет на придурков?!»
   Пусть переспит со всеми ее подругами, пусть хоть сдохнет на них, пусть...
   Сейчас она оборвет эту чертову связь,- и больше никаких придурков. Ну, хотя бы на время.
   - Подожди. Я хочу выпить с тобой в последний раз. Я принесу,- прошептала дрожащими словами Ника.
   - А ты все равно дрянь!- Донесся из комнаты смешок.
    Без раздумий открыв аптечку, Ника трясущимися руками перебирала содержимое. Но об этом – ни слова...