Dum spiro spero. пока дышу надеюсь

МЫ БУДЕМ ЖИТЬ. ВОПРЕКИ САМЫМ ГРУСТНЫМ СКАЗКАМ АНДЕРСЕНА.



DUM SPIRO SPERO.
ПОКА ДЫШУ – НАДЕЮСЬ.

ГЛАВА 1.


МАЛЬЧИШКА:

«К вам пришли, собрали всех,  (To the voices no one hear)
Вас не слышав прежде,         (we have come to find you)
Слезы, ваш весёлый смех       (With your laughter and your tears)
С добротой, с надеждой,       (Goodness, hope and virtue.)
Папа, Мама, Дочь и Сын,       (Father, Mother, Daughter, Son)
Каждый - клад любви,          (Each a treasure be,)
Огонь свечи                (One candle’s light)
Ночь озари,                (Dispels the night;)
И увидим мы...                (Now… our eyes can see…)
Ярче солнца он горит,         (Burning brighter than the sun,)
Бог, нас Благослови!»         (God Bless Us … Everyone…)

Раздавалось со всех переулков. То там, то здесь стояли группки детишек, державших в руках свечи и певших рождественский гимн. Их светлые голоса напоминали пение ангелов. Прохожие бросали им деньги в стаканчик, который, как правило, держал самый младший, на что он отвечал «Спасибо, сэр, спасибо, мисс, да хранит Вас Господь». И пение продолжалось. Мимо таких группок ходил мальчишка в потрепанной одежде, обмотанный вокруг шеи шарф развивался на ветру и постоянно цеплялся за что-то. Куртка, которая была ему не по размеру, свисала с худых плеч. Щёчки были покрыты бархатным румянцем, контрастируя с бледной кожей и яркими, казалось, воспалёнными карими глазами. Мальчишке был лет 10, он явно куда-то спешил, впрочем, не преминув заглядываться на певших. Когда-то он так же пел… а потом… Он потёр ладошку о ладошку, поплотнее скомкав на пальцах ткань рукавицы, чтобы в уже пошедшую дальше дырку в ткани не дуло. Мальчишка добрался до одного из переулков, отодвинул дощечку возле старых, сбросанных кем-то деревянных ящиков, и взял коробку с каким-то хламом. Увидев её, малыш несказанно обрадовался. Не украли… Мальчишка поспешно взял эту коробку и направился дальше, поспешно удаляясь от этого места, чтобы никто не увидел его убежище. Он прошёл несколько улиц, пересёк перекрёсток и, запыхавшись, сел у стены одного из домов. Поставил перед собой коробку, которую было очень неудобно носить – потому он её иногда и оставлял, прятал. Впрочем, это лишь на первый взгляд был хлам. Две старые, потрёпанные временем игрушки – котёнок без одной лапки и медвежонок с порванным ухом. Так же там было что-то вроде флейты, покрывшейся льдом, и фоторамка. Стекло, в двух местах уже треснувшее, покрылось коркой инея. Малыш взял фото, подул на стекло, оно оттаяло. Он увидел старую фотографию: много-много детей, и женщина рядом, все возле новогодней ёлки. Мальчишка вздохнул. Своё раннее детство он не помнил. Он знал только, что он из приюта. Именно он и был на фотографии, один из многих. Там было хорошо… пока женщина – хозяйка – не умерла во время эпидемии. Приют закрыли, детей выгнали. Многие из друзей мальчишки уже умерли, некоторые, как и он, побирались на улицах. Малыш убрал фото, ласково обернув его в тряпочку, так же заледеневшую, и потому царапавшую стекло, и откинулся к стене, продолжая дуть на руки.




НЕЗНАКОМЕЦ:

Пение осталось где-то позади, улочки стали уже. По дороге, занесенной недавно выпавшим снегом, шел мужчина. На вид ему было около тридцати лет. Высокий, хорошо сложен, достаточно прилично одет. Глаза прикрывали чуть заледеневшие от холода стекла очков. Этого человека сопровождал лишь рождественский мороз, вечерний свет фонарей и огромный, черный пес, более напоминавший волка. Он смиренно бегал возле хозяина, восхищенно ловля на влажный, широкий нос падающие снежинки. Мужчина шел вперед, спокойным, прогулочным шагом, и грел руки в карманах. В золотистых, слепых глазах застыла тихая задумчивость. Неожиданно, послышался странный хруст, а затем рычание собаки. Пока мужчина оглядывался, пытаясь найти питомца, волкодав подбежал к сидящему возле стены дома мальчику, и начал тыкать носом в стоящую рядом с ним коробку, воодушевленно ее вынюхивая.



МАЛЬЧИШКА:

Малыш едва не задремал, но он знал одну вещь, и очень хорошо – на морозе спать было нельзя. Многие его друзья так уснули, и уже не проснулись. Он не знал, почему, а объяснить ему было некому. Поэтому, снова разогрев руки, он достал флейту, долго отогревал её дыханием и, наконец, коснулся её губами. Но пальцы мёрзли, не слушались, не попадали на дырочки, играть было невозможно. Он только наглотался холодного воздуха. Вдруг к нему подбежал огромный пёс, начав приставать к его священной коробке. Мальчишка вздрогнул, сначала испугавшись размеров собаки, но потом взяло верх то, что для него его вещи были святы. Начнём с того, что это всё, что у него было.
- Эй, фу! Прекрати! – он перекинулся вперёд, сев на колени, и начав отодвигать морду пса от коробки. Он увидел зубы пса. Возможно, тот не оскалился, но мальчишка безумно испугался. Он с силой дёрнул на себя коробку, обхватив её ручонками, и отлетел к стене, снова сев и вжавшись в неё, смотря на пса.



НЕЗНАКОМЕЦ:

- Что ты здесь делаешь? Фу, а ну прекрати! Что ты там нашел, несносный пес?.. – Мужчина разглядел в полумраке огромную спину собаки, и подошел к той стене, возле которой она находилась. Обхватив руками ошейник зверя, человек попытался оттащить его, и тут заметил у стены еще один чей-то очень маленький, в сравнении с псом, силуэт.
- О.. А это кто у нас? – голос был очень размеренным и спокойным, словно он нарочно растягивал каждое слово, заставляя вслушиваться собеседника и вникать в смысл сказанного. Присел на корточки, и хлопнул по морде пса.
- Неужели ты обидел этого ребенка? – Обратился он к собаке, видимо.



МАЛЬЧИШКА:

Малыш отдышался после сильного испуга, но потом, увидев незнакомца, нахмурился.
- Держите вашего пса, дядя. Он злой, – заметив, что из коробки что-то выпало, он потянулся за этим чем-то, но тут же к нему рванулся пёс, и хотя хозяин его удержал, мальчишка поспешно отдёрнул руку, продолжая смотреть на что-то вроде макета ёлочки. Некоторые ветки уже обломались, на них не было хвои, украшения, которые раньше на ней были, отвалились все. Но малыш её не бросал. И теперь ему очень хотелось, чтобы ёлочка снова оказалась в его любимой коробке.



НЕЗНАКОМЕЦ:

Мужчина удивленно вскинул изящные брови, и перевел взгляд на мальчишку.
- Да ну ладно... Малыш, ты явно заблуждаешься. Мой пес - самое добродушное существо на всем белом свете. Правда, Дарк?.. – он взлохматил холку пса, отчего тот как-то странно зафыркал, явно выражая свое довольствие от данного жеста. Человек проследил взглядом за глазами мальчишки, и увидел в снегу потрепанную, игрушечную елочку. Улыбнулся, и взяв ее, протянул ребенку.
- Это твое? Держи.



МАЛЬЧИШКА:

Мальчишка протянул к ёлочке руку и довольно быстро и резко забрал её, заботливо положив в коробку, разгреб в ней что-то, поменяв местами, усадив мишку «поудобней». Тут понял, что мужчина так на него и смотрит.
- Чего вам нужно? Вы шли, идите дальше своей дорогой, – он невольно поёжился от холода, так как налетел ледяной порыв ветра, и мальчика поспешно лучше укутался в шарф, поджав под себя ноги



НЕЗНАКОМЕЦ:

Улыбнувшись, незнакомец жестом приказал Дарку побегать где-то в стороне. Пес был достаточно умный, и не стал "перечить" хозяину. Мужчина пододвинулся к мальчику чуть ближе, положив скрещенные пальцы на свои колени, и выдохнул: 
- Почему ты здесь сидишь? Время позднее, всем деткам нужно быть дома, с мамой и папой, – он вполне добродушно улыбнулся, наблюдая за тем, как мальчишка пытается сильнее укутаться в свой достаточно убогий шарф.



МАЛЬЧИШКА:

Ребёнок снова вздрогнул, натянув на рот и на нос шарф, смотря исподлобья на незнакомца.
- Вам-то что? Я не пойду домой, – лёд на шарфе оттаял из-за тёплого дыхания, теперь лицу было неприятно сыро, и дышать было тяжело, но мальчишка уже привык к этому. Так он знал, что не простудиться – если побегать, а потом подышать через шарф, то не заболеешь и не замёрзнешь, потому что согреешься и не надышишься холодного воздуха. Не начнёшь кашлять. А он этого боялся – у его друзей всё начиналось с кашля, а потом они усыпали.



НЕЗНАКОМЕЦ:

- Ну... Разве так можно, – мужчина неуверенно протянул руку, но когда ребенок дернулся, поспешно ее отнял. – Ладно-ладно, не бойся. Лучше скажи мне, где ты живешь? – Старался как можно больше улыбаться, потому что именно улыбка внушает доверие, тем более, маленьким детям.



МАЛЬЧИШКА:
Мальчишка правда отдёрнулся, но стена предательски оказалась сзади. Потом нахмурился чуть сильнее. Он не любил взрослых, они часто его прогоняли. Или приставали с расспросами, как этот. И он даже не знал, что было хуже. Он хотел только одного – чтобы его оставили его в покое.
- Так я вам и сказал, – он не сводил с незнакомца взгляда внимательных, очень умных глаз. – Нигде я не живу. Теперь вы отстанете?



НЕЗНАКОМЕЦ:

"Ясно... Сирота. Еще и бездомный." Не мудрено, приют закрыли месяц назад. Многих детей перевезли куда-то, но сейчас на улицах городка все чаще можно было встретить маленьких оборванцев.
- Теперь мне понятно, – улыбнувшись, вновь окинул взглядом мальчика, и коробку, а затем потянулся к пуговицам своего пальто. – Наверное, ты голоден, да?..



МАЛЬЧИШКА:

Мальчишка как-то неопределённо пошевелился, с на секунду мелькнувшим в глазах любопытством проследив за рукой мужчины. Но потом тут же успокоился.
- Вам-то что? Нет, не голоден, – хотя правда, с самого утра ему не удалось ничего стащить или найти. Обычно они с мальчишками ошивались возле пекарен, им что-нибудь нет-нет, да и доставалось. Но сегодня ничего. Да и вот уже неделю, как ему просто было не с кем ходить, он остался один, последнего друга забрали, тоже уснувшего.



НЕЗНАКОМЕЦ:

Мужчина улыбнулся.
- Ну что у тебя за любимая фраза - "Вам-то что, вам-то что?.." – пробурчал себе под нос, кстати говоря, очень удачно скопировав мрачный и недружелюбный тон мальчика. После вздохнул, и распахнув ворот пальто, достал какой-то сверток, который все это время находился закрепленным у груди.
- Дарк, остался ты без своего любимого лакомства! Ну ничего, потерпишь... – Развернул бумагу, и достал оттуда колечко ароматной колбаски, и буханку хлеба. Положил все на картонку, и после на небольшой бугорок снега. Затем снял свои перчатки, так же отложил, и достав из кармана складной нож, начал резать колбасу. Отрезав несколько сочных кусков, положил на кусок хлеба, и протянул мальчику.
- Поешь, пока ветра нет. А то сейчас точно поднимется, простудишься..



МАЛЬЧИШКА:

Мальчишка нахохлился, когда его так похоже и обидно передразнили. Потом не сводил глаз с незнакомца, внимательно наблюдая за его движениями. Когда увидел еду, в животе неприятно засосало, малыш тяжело сглотнул, но виду не показал. Услышав предложение, не шевелясь, поднял взгляд карих глаз на мужчину. Несколько секунд молчал, но потом рассудил, что вряд ли сегодня он раздобудет, где поесть, а без пропитания он очень быстро замерзал. Поэтому, отпустив одной рукой шарф и чуть приоткрыв от ткани нос и рот, он протянул к бутерброду руку, взял его и надкусил, отведя взгляд и вообще больше не смотря на мужчину. Он был смущён, ему было стыдно.



НЕЗНАКОМЕЦ:

Было ощущение, что он подкармливал брошенного котенка, который царапал коготками дверь к сердцу, и в то же время боялся приблизиться... С улыбкой наблюдал за тем, как мальчик ест, а когда тот поперхнулся, хихикнул, и поддавшись вперед, похлопал по спине.
- Ну-ну, малыш... Ты так не торопись, кушай аккуратнее. Ты же будущий джентльмен, как ты будешь показывать дамам свои изысканные манеры? – достал платок, и все так же неуверенно, робко протянул руку, и осторожно смахнул крошки с губ мальчика, протерев их, и поспешно убрав пальцы.
- А у меня дома есть наивкуснейшее молоко. Могу тебя угостить.



МАЛЬЧИШКА:

Едва доев, тут же снова затянул шарф, потому что к шее уже успел подступить холодный воздух. Но лицо оставил открытым. Молоко… Тяжело сглотнул, но потом тут же уверенно помотал головой.
- Нет, – снова вдумчиво посмотрел незнакомцу в глаза. В его собственных глазах читалось некоторое непонимание. Подозрение. Всё так же смешанное с любопытством. Для своего возраста у него в глазах было слишком много осознанности. Да, кое-чего он не понимал ещё. Но это не мешало ему трезво оценивать то, что его окружало. В маленькой головке рождались как самые светлые и лучезарные, так и самые тёмные образы, свидетелем которых он иногда становился.
- Вы странный.



НЕЗНАКОМЕЦ:

Убрал все оставшееся в сверток, завернул, и уверенно положил мальчику в коробку. Затем застегнул свое пальто, и протянул ему свои перчатки.
- Надень. Почему я показался тебе странным? Кажется, у меня два глаза, один нос... – коснулся пальцем своей переносицы, и мило улыбнулся. – Все как у всех.



МАЛЬЧИШКА:

Мальчишка поднял взгляд на незнакомца. Перчатки не взял. Он не верил взрослым. Ему говорили никогда с ними никуда не ходить и сразу возвращаться домой. Сейчас это было проблемно, потому что невозможно. Он встал, держа в руках коробку. Мальчишка был невысоким, ему приходилось задирать голову, чтобы видеть лицо мужчины.
- У вас глаза не такие. И вы очень приставучий, – прозвучало совершенно серьёзно. Мальчишка достал из коробки свёрток и протянул его мужчине.
- Заберите.


НЕЗНАКОМЕЦ:

Когда поднялся мальчишка, поспешно встал тоже, отдернув руку с перчатками. Как-то машинально поправил очки, когда зашла речь о глазах, и глянул на сверток.
- Нет. Теперь это твое. И зачем мне нужны твои объедки, деловой такой. Слопал все, а мне одни крошки оставил... (Усмехнулся) И перчатки возьми. Неужели так хочешь лишиться пальцев? Знаешь, если они обмерзнут, их придется отрезать. Поверь, я, как врач, знаю. Ты же не хочешь, чтобы твои пальцы отрезали?


МАЛЬЧИШКА:

Румянец стал более заметным. Он взглянул на пальцы рук, державших коробку.
- Отрезать?.. Это больно… А как я буду играть? – он посмотрел на флейту. Раньше он зарабатывал так, играл на флейте, а некоторые мальчишки пели. Потом мальчишек не стало, и он остался один. Но сейчас было слишком холодно, и он уже который день не мог заработать ни гроша. Пока он был в приюте, они каждое Рождество тоже выходили на улицы, на площади, и пели, но просто так. Ими любовались, называли ангелками… А потом эти «ангелки» стали никому не нужны. Мальчик взглянул на свёрток.
- А про это… – он немного смутился и сказал негромко: – Вы сами предложили… я у вас ничего не просил… Я не знал, что нужно было оставить… я заработаю и верну.



НЕЗНАКОМЕЦ:

- Больно... Именно поэтому я и хочу, чтобы ты надел эти перчатки, – Сердце болезненно сжалось. – Не нужно мне ничего. Считай, что это мой тебе подарок. Вернее, подарок Дарка.
Мужчина оглядел стену дома. После почувствовал, как затылок обдало ледяным ветром. Перевел взгляд золотых глаз на мальчика.
- Может, все же зайдешь на кружку теплого молока? Тем более, собирается метель, а в моем доме камин. Отогреешь свои руки, иначе не сможешь играть.



МАЛЬЧИШКА:

Малыш снова поднял на него взгляд. Подумав немного, он покачал головой.
- Я вам наврал, у меня есть дом. До свидания, – мальчишка поправил шарф, едва не выронив коробку, поспешно потопал к своему укрытию из ящиков. Ночь была не слишком холодная, бывало и хуже. А если станет холодней… ну вот тогда мальчишка об этом и подумает.



НЕЗНАКОМЕЦ:

Мужчина выпрямился, и вздохнув, догнал мальчишку, и закинул ему перчатки в коробку.
- Меня зовут Клод Форестер. Я врач местного окружного Госпиталя. Ты можешь найти меня на пересечении этих улиц… (назвал адрес) ...это и будет мой дом. Если вдруг вновь решишь, что у тебя нет дома, заходи. Я бываю дома с семи-восьми вечера. – улыбнулся, и подозвал к себе Дарка, схватив за ошейник. Из-за громадных размеров пса, даже не приходилось особо наклоняться к его холке.
- Доброй ночи, Малыш, – чтобы больше не смущать ребенка своим присутствием, направился в сторону своего дома, продолжая улыбаться.



МАЛЬЧИШКА:

Мальчишка правда безумно удивился, когда его нагнал незнакомец, и остановился, встав, как вкопанный. Он молча проследил за мужчиной.
- Меня зовут Себастьян, – он сказал настолько громко, чтобы его слова долетели до удалявшейся фигуры мужчины. После этого поспешно отвернулся и побежал к укрытию. Запыхавшись и едва не споткнувшись, он быстро добрался до места и тщательно обыскал переулок. Иногда сюда выбрасывали огарки свечей и спички. В этот раз Себастьяну повезло, он нашёл совсем маленький остаток свечи и сломанную, неиспользованную спичку. Взяв их, он забрался в один из ящиков, закрыв боковую отсутствовавшую сторону доской. Аккуратно зажёг огарок, тепла и света хватит минут на десять, но он успеет согреться. При тусклом свечении он достал свёрток, но потом решил оставить на утро. Он отогрел пальцы у самого язычка пламени, крохотного, но обжигающего кожу. Потом надел перчатки, которые ему дали, взял потрёпанного мишку, обхватил его руками, сложил нижнюю часть шарфа, не снимая, под головой и уснул. Ему приснился этот незнакомец и его большой пёс. Мальчишка всё ещё, как и все дети, видел яркие, светлые, цветные сны. На утро он проснулся оттого, что замёрз. Сменился ветер, теперь дуло прямо в доску, а она не закрывала до конца «вход». Мальчишка сменил перчатки на рукавицы, «позавтракал» тем, что осталось, снова взял коробку и побрёл по улицам, думая, где можно было поиграть на флейте. Но люди не обращали на него внимания. Наконец, он встал на углу улицы, положил коробку, достал флейту, снял рукавички, положив их в карманы, и, отогрев флейту, начал играть. Играл он хорошо, пусть иногда немножко не попадал в ноты, но лишь потому, что пальцы его всё ещё не слушались.



КЛОД

Клод вернулся домой, и поспешил разжечь камин, чтобы согреться. У него был небольшой, уютный дом. Здесь было тепло, но пусто… Мужчина прошел на кухню, и обошелся одной чашкой кофе. Дарку досталась миска холодной тушенки, Форестер давно не заботился о запасах, так как большинство времени проводил в Госпитале. Его многие знали, он был отличным врачом, прославился в области хирургии. И все, казалось, в его жизни было. Но прошлась черная полоса, сменившая все, что до этого было светлого в его жизни. Клод уснул лишь поздней ночью. Он думал о том мальчишке.
- Себастьян... Хм... Красивое имя... Правда, Дарк?.. – Ранним утром, он собрался, и вышел из дома, спеша на работу. Вернее, вовсе не спеша, так как выходил рано. Ему не было смысла задерживаться, не для кого. Хотя и сегодня он действительно вышел пораньше, держа в руках какой-то пакет. Он вновь шел мимо того переулка, в котором встретился с Себастьяном, но мальчишки тут не было. Тогда он решил пройти через центр городка, и одну из главных улиц. Неожиданно услышал мелодичные звуки флейты, и увидел на одном из углов знакомую фигуру. Как-то облегченно вздохнув, подошел к ребенку, улыбнувшись.
- Доброе утро, Себастьян, – как же он был счастлив, что городок такой маленький, и найти в нем человека не сложно…



СЕБАСТЬЯН

Мальчишка открыл глаза, отнял флейту от губ, подняв взгляд на мужчину и опустив руки.
- Здравствуйте…сэр Форестер… – он вдруг как-то засуетился, осмотрелся, потом наклонился к своей коробке, порылся там немного, потом быстро поднялся, протянул руку к Клоду и вложил ему в ладонь две монетки:
- В-вот… я обещал. Я не знаю, хватит ли… – скованно улыбнулся. – Но пока это всё. Я плохо играю.


КЛОД

Клод внимательно наблюдал медовыми глазами за тем, как засуетился мальчик, затем разжал ладонь, и обнаружил две ржавые, жалкие монеты, которые ровным счетом ничего не значили. Как-то вдруг умиленно улыбнулся, и убрал их в карман.
- Да, пожалуй, такая мелочь тебе не нужна. Посмотри лучше сюда, и не смей перебивать, он подвел его к себе, и раскрыл перед ним пакет. – Смотри. Здесь телогрейка, как раз на тебя размером. Шапка, шарф и ботинки. Обязательно зайди в лавку парикмахера Джонса и переоденься. Скажешь, что от меня, он пустит. Еще курица, хлеб, молоко в термосе, еще должно быть горячим. И вот еще. – он достал из кармана несколько более стоящих монет и одну бумажную купюру. И пакет, и деньги вложил в крохотную ладошку мальчишки, а затем, немного подумав, растрепал его челку. – Тебе даже Дарк подарок оставил, этого кролика он любил больше всех. Наверное, даже больше меня, эгоист мохнатый... Я зайду еще вечером. Особо много не разгуливай, и почаще заходи в паб тетушки Розы, она тоже с удовольствием тебя примет. И не смотри на меня такими глазами, мальчишка! Да, как только соберешь свой оркестр и заработаешь, обязательно отдашь. А сейчас я спешу на работу. Кстати если что, приходи в Госпиталь, и зови меня. Все. – подмигнул ребенку, и подозвав пса, направился на работу.



СЕБАСТЬЯН

Мальчик большими, полными удивления глазами смотрел на мужчину, а когда тот удалился, хотел его нагнать, но не сдвинулся с места, как-то неуклюже держа пакет. Потом аккуратно взял свою коробку, положил её в пакет, и побрёл в лавку. Перед дверями он простоял битых минут пять, потому что знал, что обычно таких оборванцев, как он, оттуда выгоняли. Поэтому, так и не решившись, он вернулся к своим ящикам. Ветер был просто пронзающий. Он забрался в ящик и, поскольку был маленький, переоделся, но только ботинки и шапку. От шапки было очень тепло, но почему-то ему не стало легче. В груди неприятно болело. Он знал, что не надо было сегодня ещё играть, потому что на улице было намного холоднее, чем вчера. Он забился в угол ящика, доску сдуло, и теперь в укрытие проникал леденящий ветер. Есть он не хотел, у него болело горло. К его ящику подошла собака, которая часто захаживала сюда, добрая и беспородная. Себастьян очнулся, поскольку, как ему казалось, уснул.
- А, это ты… – он улыбнулся, достал курицу из пакета и отдал собаке, потрепав её по ушам, когда та начала есть. – Ты тоже большая…
Вдруг он закашлялся и с ужасом положил ладошки на рот. Кашель… Мальчишка задрожал. Он с трудом поднялся, взял пакет и пошёл искать другое место, чтобы укрыться от ветра. Ему было жаль уходить отсюда… Стоп, тот мужчина говорил… что он врач? Врачи добрые, они лечат людей. Себастьян подумал немного и нашёл дом, о котором говорил Клод. Он постучался, но ему не ответили. Он почувствовал, как глаза наполнились слезами. Испугался. Сев на землю неподалёку от двери, он уткнулся лицом в колени и беззвучно заплакал.



КЛОД

Клод весь день думал о мальчишке. Он сидел в своем кабинете, рассеянно теребя рамку с фотографией. На изображении была запечатлена маленькая копия самого Клода - его покойный сын. Наконец, уже в четыре часа, Форестер сказал, что уходит, потому что понимал, что сделать нормально ничего не сможет, а он уже заработал себе место, чтобы взять выходной. Забрав Дарка, который был любимцем больных детишек из детского отделения, Клод направился домой. Он, как и обещал, решил проведать Себастьяна, но не обнаружил его ни в одном из предполагаемых мест. Очень удивившись, он решил занести домой результаты анализов, которые нужно было разобрать, и отправиться на его поиски. Сердце тревожно заныло. И тут он разглядел хрупкую фигуру на ступеньке своего дома.
- Малыш?.. 



СЕБАСТЬЯН

В голове металась одна только эта хорошо выученная формула – «кашель-конец». Мальчишка тихо всхлипывал. Он давно не плакал. Очень давно. Последний раз, когда одного его друга забрали из приюта. Он тоже кашлял, и его забрали… А потом, когда закрыли приют, плакать уже было нельзя, это очень не нравилось тем, кто их выгонял… какие-то странные взрослые люди… такие высокие, что Себастьян даже не разглядел их лиц… А сейчас ему просто стало страшно. Когда он вдруг услышал голос, он медленно поднял голову, всхлипнув и тут же замерев, удивлённо уставившись на мужчину.
- З… здрав…ствуйте…



КЛОД

Клод сам не менее удивленно посмотрел на мальчишку, затем подошел, и обхватив хрупкие предплечья, заставил подняться. Отряхнул.
- А ну не сиди на ступенях. Ты что, ты же будущий мужчина, – он улыбнулся, хотя сердце забилось быстрее, когда он разглядел на глазах мальчика слезы. – Так... Это что случилось?.. – он взял пакет с коробкой и вещами ребенка, и обняв его одной рукой, повел к двери. – Ну-ка пойдем в дом.



СЕБАСТЬЯН

Мальчишка попытался сопротивляться, но сил не было. Очень запереживал, когда к его вещам прикоснулись, и засуетился, желая их забрать. Однако как-то смирился, сморгнув слезинки, и опустил руки, до этого протянутые к пакетику. Он послушно зашёл в дом, встав у двери и взглянув на Клода, отказываясь идти дальше. Его опахнуло теплом дома. Он так давно не был в подобном тепле, что ему стало даже как-то неприятно… отвык, конечно…
- Мне только спросить… – голос был осипший. – Что надо кушать, когда кашляешь?



КЛОД

Зашел в дом, и огляделся. Он жил чуть дальше остальных, небольшая рощица отделяла его жилье от остального города. Повесив пальто на крючок, Клод терпеливо вздохнул, и показательно положил коробку и пакет на небольшой столик у окна.
- Вот. Никто твои вещи не тронет. Кашель? Так, давай-ка для начала. Когда ты мылся последний раз? – он подошел к мальчику, и запер дверь, а затем начал настойчиво снимать с него верхнюю одежду.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян немного успокоился, когда его вещи положили на столик. Но потом поднял воспалённый уже взгляд к Клоду, замотав головой и поспешно отстранив руку мужчины, сделав шаг назад, натянув воротник повыше.
- Н-не надо, не трогайте меня… я… я просто хотел узнать… вы ведь врач… А я… ¬ – он тут же закашлялся, прикрыв рот руками и, согнувшись, опустился на пол, сев к стенке, словно по привычке. Он уже жалел, что пришёл. Само бы ведь всё прошло…



КЛОД

Клод как-то странно побледнел. Такой кашель... И этот мальчишка... Как знакомо. Он невольно покосился на детскую фотографию, висевшую на стене. Но когда ребенок опустился на пол, опомнился, и присел перед ним на одно колено. Затем положил руку на хрупкое плечо, и встряхнул.
- Посмотри мне в глаза. Так, смотришь? Отлично. А теперь слушай, Себастьян. Если ты хочешь поправиться, ты будешь делать все, что я тебе говорю. Понял?



СЕБАСТЬЯН

Себастьян поднял взгляд на Клода, вслушиваясь в слова. Потом замотал головой, прикрыв глаза. У него начинался жар.
- Н-нет-нет… Нет… – он попытался встать, но у него не получилось. – Я зря пришёл… извините… я пойду… – он поднялся, но тут же пошатнулся и упал на руки Клода. Ему было страшно, со всех сторон страшно. Страшно уходить, потому что он кашлял, и страшно оставаться, потому что он боялся взрослых.


КЛОД

Клод поймал мальчика, и почувствовал пьянящее тепло прямо у сердца. Улыбнулся, и, подняв его на руки, понес в гостиную. Она была просторной и теплой, здесь стоял камин, украшенный новогодними игрушками и мешочками для подарков. В углу стояла пышная елка. Клод положил мальчика на диван, быстро разжег камин, и вернувшись к Себастьяну, раздел до рваных трусиков, чуть не разрыдавшись, настолько тот был худым. Пытаясь держать себя в руках, осторожно провел пальцами по его ребрам, и прикрыл пледом.
- Не вздумай вставать, иначе тебя унесет бабайка, – сказав это, он улыбнулся, и поспешил на кухню готовить лекарства.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян даже не помнил, как оказался под пледом. Он снова заплакал. Он хотел уйти. Здесь было так тепло и хорошо, но он знал, что этот сон очень быстро кончится,  он проснётся в своём ящике, похожем на гробик. Как только появился Клод, мальчик поднял к нему свои большие глаза.
- Пожалуйста… отпустите меня… Мне надо идти… – он попытался сесть, из-за чего плед чуть спал. Он стал искать глазами пакет. – Там… ведь… её никто не покормит, если не я… а она приходит только к коробкам… такая большая, лохматая…




КЛОД

Клод вернулся с кухни с передвижным столиком, на котором лежали многочисленные тазики с водой, полотенца, салфетки и лекарства.
- Не отпущу. По крайней мере, пока не полегчает. А твое животное я покормлю сам, не переживай. Только вначале помогу тебе. Вот как только тебе станет лучше, сразу пойду и покормлю ее. Так... Для начала. Тебе нужно больше пить, так что давай, – мужчина взял со столика стакан воды, и приподняв мальчика, настойчиво заставил все выпить.
- Захочешь в туалет, скажешь, – после, Форестер взял полотенце, смочил теплой водой, и протер тело мальчишки, умыв лицо. Затем, Клод растер его грудь какой-то лечебной мазью, положил сверху полотенце, и укрыл одеялом, создав такой своеобразный горчичник. На лоб Себастьяна он положил компресс, а в ноги - грелку. Градусник показал, что температура высокая, и пришлось дать ребенку жаропонижающее.
- Конечно, ишь, что придумал... На ступеньках сидеть. Эх ты. Вовсе глупые дети пошли, и ты - один из них. Все вас воспитывать надо…



СЕБАСТЬЯН

Себастьян совершенно беспомощно поддавался лечению, уже не сопротивляясь и ничего не говоря. Когда процедуры закончились, он повернул голову к Клоду, на щеках был румянец жара.
- Дядя Клод… я не ребёнок… я взрослый… мне это сказали, когда приют закрыли… – он хотел улыбнуться, но не получилось. – Сказали, что детям нужен дом, а мы не дети… Правда… нельзя, чтобы у детей не было, куда пойти… Там… некоторым было некуда… они кашляли… а потом усыпали… и за ними приходили люди… может быть, мне тоже уснуть?.. Тогда и за мной кто-нибудь придёт? – видно было, что у него бред, но именно поэтому он, пусть и бессвязно, рассказывал то, что накопилось на маленьком сердечке.



КЛОД

Закончив процедуры и подождав немного, снял компресс, и сев на колени возле дивана, положил на него один локоть, а второй рукой начал нежно гладить голову мальчика, еле касаясь пальцами спутанных волос.
- Ну-ну... Кто-то сказал тебе глупость. Ты еще совсем кроха. И не нужно... Усыпать как они. Но прийти правда могут. Вернее... Уже пришли, – он как-то странно улыбнулся. – Можешь составить компанию, нам с Дарком бывает очень одиноко...


СЕБАСТЬЯН

Мальчишка снова тихонько покачал головой.
- Нет… я… мне очень жарко, я так не могу пойти на улицу, я не смогу бегать… когда станет холодней, я пойду… мне тут не место, у вас своя семья, своя жизнь. Так говорили тёте Элле из приюта… только она не слушалась… и кончилось плохо… у вас тоже плохо кончится, если я останусь… а я не хочу, чтобы было плохо, вы хороший… у вас глаза добрые… – он снова стал искать глазами пакет, а найдя, жалобно посмотрел на него, словно взглядом желая до него дотянуться.



КЛОД

Он уже еле сдерживаясь смотрел в глаза мальчика. Какой сильный ребенок...
- Хорошо. Ты сможешь уйти в любое время. Только хотя бы ночь пережди. Пожалуйста... Что, коробку?.. – обернулся, и подойдя к пакету, достал его игрушки, и подойдя, осторожно положил ему на колени. После встал.
-Я сейчас, – пока он выходил, Дарк любвеобильно сжал зубами того самого кролика. Клод вернулся, держа в руках плюшевого кота. Положил рядом с Себастьяном.
-Вот. Эта игрушка очень нравилась мальчику, на которого ты очень похож. Забирай, – он вновь болезненно улыбнулся.



СЕБАСТЬЯН

Малыш прижал к себе две игрушки, но руки были ослабшие, поэтому он не мог их как следует обнять. Лекарства начинали действовать, организм сопротивлялся, и силы уходили на борьбу. Мальчишка смотрел на стоявшего перед диваном пса, чуть-чуть улыбаясь. Когда пришёл Клод, поднял на него влажный взгляд.
- Спасибо, – он сказал это первый раз. За очень долгое время. – Только… у меня свои… мои… мне не нужно чужого… – он повернулся на бок, тяжело вздохнув. – Вы идите… спать… я полежу немножко… а утром пойду.



КЛОД

Клод вздохнул, положил коробку на стол, а после, все же, устроил игрушечного котенка рядом с подушкой мальчика. У игрушки был вырван один глаз, который в свое время оторвал сын, пребывая еще в грудном возрасте. Хотя материнской груди он никогда не видел. Отогнав дурные мысли, Форестер неожиданно столкнулся с несоизмеримым желанием поцеловать волосы мальчика, ощутив их запах. Но в последний момент он остановился, боясь испугать Себастьяна. Поэтому, он только встал, чуть поковырял кочергой угли в камине, и погасив маленькую лампу, направился к своей комнате, у двери прошептав: 
- Доброй ночи.
Оказавшись в своем маленьком мирке, он лег на кровать, и сжался комочком, ощущая, что готов предаться истерике. Но нельзя. Поэтому, вскоре преодолев барьер из мрачных мыслей, Клод уснул тревожным сном.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян уж не услышал пожелания доброй ночи, его глаза были закрыты, он тяжело дышал. Во сне он иногда плакал, довольно громко всхлипывал, но не просыпался. Мечась в жару, мальчишка сбил плед, но, замёрзнув, снова натянул его на себя. К утру температура спала, и сон стал спокойным. Плед наполовину съехал на пол, Себастьян крепко-крепко прижимал к себе мишку, кот и кролик упали на ковёр. Он бормотал что-то вроде «мама», как и все маленькие дети. Даже если мамы у них не было. Было уже утро, но мальчишка не проснулся, хотя привык вставать на рассвете.



КЛОД

Клод проснулся, по привычке, довольно рано. Он присел на кровати, с удивлением обнаружив, что уснул в одежде. Пожав плечами, поднялся с кровати, сходил в ванну, и только умывшись ледяной водой, вспомнил весь вчерашний день. Вздрогнул, и как-то очень быстро ринулся в комнату. Но обнаружив, что мальчик по-прежнему оставался там, как-то по-детски радостно улыбнулся, и поспешил приготовить завтрак. Вскоре, по дому распространился приятный аромат омлета с беконом и булочек с маслом. Налив в чашку ароматного чая, мужчина переставил завтрак на поднос, и придя в гостиную, вновь сел на край дивана, положив поднос на столик, и поправил на мальчишке плед, улыбаясь.



СЕБАСТЬЯН

Во сне Себастьян наткнулся пальцами на поправлявшую плед руку Клода и обхватил её пальчиками, прижав к своей щеке.
- Папа… – во сне из глаз снова потекли слёзы. Он разжал пальцы и открыл глаза. До него не сразу дошло, где он. Почему нет снега, деревянного ящика, доски… увидев мишку, он немного успокоился. Потом увидел Клода.
- Я… всё ещё здесь?.. – он чуть смутился. – Извините… Я обещал уйти… и нечаянно проспал.



КЛОД

Когда прозвучало тихое, но такое осязаемое слово "папа", Клоду резко стало плохо. Ему казалось, что его хватил сердечный приступ. Год он не слышал подобного... Год прошел, прежде чем он свыкся, прежде чем перестал быть сумасшедшим параноиком... Не отнимая своей руки, прошептал:
- Ничего страшного. Я... Я даже рад, что ты не ушел. Это лучшая плата, которую ты мне можешь предоставить, – с улыбкой положил ладонь ему на лоб. – Отлично, температуры нет. Давай-ка садись... – поправил ему подушку, чтобы он мог сесть, и облокотиться на нее. – ...поудобнее. И держи еду. Только опять не набрасывайся, чай горячий, с малиной, тебе полезно, – он поставил ему на коленки поднос с завтраком.



СЕБАСТЬЯН

Мальчишка рассеяно посмотрел на еду и на поднос. Изучив всё, что там было, он поднял на Клода всё тот же внимательный взгляд немножко опухших глаз. Потом так же молча покачал головой. Не категорически. Но как-то очень понятно. Что он не согласится.



КЛОД

Клод посмотрел на него каким-то ну очень болезненным взглядом. Ему казалось, что он готов уже силой оставить этого мальчишку, сам не понимая, почему... Или понимая, но пытаясь избежать здравого смысла.
- Кушай, – это прозвучало сипло и тихо, не так уверенно, как все предыдущие слова.



СЕБАСТЬЯН

- Почему вы это делаете? – мальчик смотрел своими умными глазками на Клода. –  Мне ведь никогда с вами не расплатиться… – он опустил взгляд, сложив руки в замочек и положив перед собой, – …даже если я соберу оркестр… он правда был раньше, честное слово… но… все уснули, я один остался… а одному много не заработать. Да и зима, тяжело играть… вот если бы у меня скрипка была, было бы проще…



КЛОД

Тоже отвел взгляд, не в силах больше выдерживать столь глубокие и проницательные глаза.
- А не почему. Просто хочу, и делаю. Я ведь сказал, не нужна мне твоя плата. Тебе разве плохо оттого, что помогают? Молчишь. Вот и ешь давай, пока все не остыло. Я сейчас принесу тебе новую одежду, твоя уже никуда не годится. – Клод вышел из гостиной, и неуверенно потоптавшись на месте, отворил комнату детской.. Здесь все было, как прежде. Он ничего не менял. Все лежало так, как когда Микаэле, сын, еще был жив. Маленькая кроватка, стол, игрушки. Много игрушек. Клод очень баловал сына.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян проследил взглядом за Клодом, после чего посмотрел на поднос. Он давно не видел столько еды. Ему правда хотелось есть… очень… Если так подумать, он ничего не ел с утра прошлого дня. Бывало, он перебивался так дня два, так что ему было не впервой. Но именно сейчас он не удержался и начал кушать. Чай правда был горячий и больно обжигал горло. Очень скоро мальчишка опустошил поднос и поставил его на столик. Ему тут же снова захотелось спать, он укутался в плед, сев, прислонившись к спинке дивана. Он застеснялся, когда увидел свою одёжку на стуле. Когда спустился Клод, он сказал негромко, кивнув на поднос.
- Я опять ничего не оставил… извините…



КЛОД

Клод старался ни на что не смотреть, потому что это неминуемо бы закончилось ностальгией и, возможно, эмоциональным срывом. Поэтому, взяв все, что нужно, он вернулся в гостиную. Удивительно, но Себастьян действительно совпадал по комплекции с Микаэле, поэтому вещи Клод подобрал без труда. Улыбнувшись, он сел рядом с мальчиком, и положил ему на коленки сверток чистой одежды.
- Я ведь тебе готовил. Не переживай, я уже поел.



СЕБАСТЬЯН

- Это хорошо… – посмотрев на одежду, мальчик поднял взгляд на Клода. Что-то всё равно не укладывалось в его маленькой головке. – Вы второй такой взрослый. Который не выгоняет. Сначала была тётя Элла… – снова посмотрел на одёжку. – А… можно переодеться в ванной?



КЛОД

- Тетя Элла... – повторил, как эхо. Да, она была на его операционном столе. Сердечный приступ. Не выдержало сердце бедной женщины. Благородная особа. Но слаба здоровьем.
- Я не могу тебя прогнать. Я ведь не чудовище, – улыбнулся, и указал ему направление к ванне. – Конечно, иди. Я пока что посуду помою, переодевайся, а затем приходи пить лекарства. За один день не выздоравливают.   



СЕБАСТЬЯН

Мальчишка вдруг улыбнулся.
- Выздоравливают, – он взял одежду, вылез из-под пледа и быстренько добрался до ванной. Поспешно оделся, потом, подумав, умыл лицо, освежив его прохладной водой. Новая одежда пришлась ему впору, как ни странно. Он осторожно вышел из ванной. Клод был на кухне. Мальчик хотел уйти, но как раз в тот момент, когда он направился за верхней одеждой, появился мужчина, и Себастьян смущённо опустил руки, к тому же ещё и осознав, что не достанет до крючка, на котором висела его одежда.



КЛОД

Клод, буквально, перехватил мальчика уже на выходе. Он вытирал тарелки полотенцем, надев фартук.
- Закончил? Молодец, – он взял с кухни стакан, в котором размешал лекарство, и подал мальчику, чтобы он выпил. Как-то неопределенно посмотрел на него. Ему совершенно не хотелось, чтобы этот ребенок уходил.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян принял стакан из рук Клода и выпил лекарство, потому не заметил этого взгляда, устремлённого на него. Странно, он уже даже не вёл себя подозрительно и, не задумываясь, принял то, что ему дали. Если бы у этого человека было что-то недоброе на уме, Себастьян бы уже об этом знал. Мальчик сморщился и даже вздрогнул. Снова поднял взгляд на мужчину, вернув ему уже пустой стакан.
- Невкусно. 



КЛОД

Мужчина взял стакан, и мило улыбнулся.
- Конечно, невкусно. Но зато полезно. Вот увидишь, будешь пить каждый день, вообще все пройдет уже дня через два.




СЕБАСТЬЯН

- Каждый день?.. – Себастьян опустил взгляд, о чём-то задумавшись. Потом немного потоптался на месте и осторожно посмотрел на Клода из-под чёлки.
- Тогда… можно я завтра приду опять? Я ненадолго, честно. Просто чтобы не кашлять.



КЛОД

Клод незамедлительно кивнул, и даже сам испугался своей настырности. Поэтому поспешно взял со стола уже заранее приготовленный пакет. Он был немного тяжелым, но зато Форестер заменил старую и рваную коробку мальчика на новую, и более удобную. После снял с крючка пальтишко мальчика, предварительно убедившись, что он укутался в новый шарф и надел шапку. Уже наблюдая за тем, как он застегивает пуговицы, неуверенно выдохнул:
- Может, останешься?.. Вот куда ты пойдёшь? 



СЕБАСТЬЯН

Мальчишка быстро оделся, хотя пальцы ещё немного не слушались. На вопрос Клода задумался, но лишь на секунду. Задумчиво проговорил, чтобы ничего не забыть, будто у него был целый распорядок?
- Сначала вернусь и покормлю зверя… потом поищу свечек на ночь… потом найду новую доску для двери, старую унесло ветром… потом надо поиграть, собрать денежку…  – мальчишка чуть улыбнулся. – Я обещаю прийти завтра, правда, – он вышел из дома, поправив шарфик. Уже спустившись с лестницы, обернулся и помахал Клоду ручкой.
- До свидания, – он улыбнулся и зашагал к своим ящикам.*



КЛОД

Каждое его слово крепко впилось в сознание, и, несомненно, не даст Клоду покоя еще на протяжении долгого времени. Тяжело сглотнув колкий комок, он тоже помахал ему рукой, прошептав « До скорого», затем закрыл дверь, и облокотился об нее спиной, ссутулившись, и прижав пальцы ко рту. В глазах застыли слезы. И как Бог... Как ты можешь допускать такое?..
- Дарк, собирайся.
Даже не усмехнулся на эти свои слова, и начал одеваться. На выходе из дома, взял того самого котенка, и обмотал в шарф. Затем вытащил из вазы на кухне цветы, которые заказывал еще давно. Позвав пса, Клод закрыл дверь, обхватил рукой покрепче игрушку, прижав к груди, и опустив букет, дабы цветы не занесло снегом, направился в сторону кладбища.




ГЛАВА 2.

СЕБАСТЬЯН

Мальчишка провёл день, как обычно, будто ничего не менялось. Только он старался как можно меньше дышать холодным воздухом, а вечером нашёл даже два остатка свечи и хорошенько прогрел (если можно было это так назвать…) свою крохотную каморку, к слову, найдя новую «дверь». Еды ему хватило как раз на весь день, он неплохо поспал, хотя ночью было довольно холодно. На следующее утро он забежал к Клоду буквально чтобы только выпить лекарство и вернуть пакет. Себе он снова оставил лишь коробку со своими сокровищами. Ничего нового он от мужчины не взял и очень быстро скрылся, следующие день и ночь так же проведя «по-прежнему». Утром он встал и сразу направился на площадь, немного поиграл, собрал какие-то гроши и побрёл к лавочкам. Он помнил, что Клод дал ему денег, но мальчик не прикасался к ним. Он долго задумчиво гулял мимо прилавков, останавливаясь мимо некоторых, вставая на цыпочки и засматриваясь на разные вкусности. Был выходной, было много людей, и его не прогоняли от витрин. Наконец, ближе к полудню, как и накануне, малыш стоял напротив двери в дом Клода. Возле ног он положил свою коробку, а в руках держал другую, обёрнутую синей ленточкой, от неё приятно пахло кондитерским отделом. Себастьян переминался с ноги на ногу, ожидая, когда ему откроют. Он видел, что в гостиной горел свет, поэтому был уверен, что хозяин дома. На его стук раздался собачий лай, и малыш улыбнулся своим мыслям, вспомнив, как хорошо накормил «свою» собаку. К слову, в первый вечер она ночевала с ним. А потом они вместе гуляли, так он был уверен, что нему никто не пристанет. А потом… они встретили хозяина собаки. Оказалось, она убежала. Вечером Себастьян пробрался во двор, в котором скрылась его мохнатая подруга, и забрался к ней в будку. Теперь она сидела на цепи. Не мудрено, что она сбежала, видимо, обращались с ней не слишком хорошо. Ночь он провёл там, шерсть приятно согревала. Утром этого дня, перед тем, как идти на площадь, мальчишка отвязал собаку, пока все ещё спали, и та, радостно виляя хвостом, убежала. Себастьян не жалел, что отпустил её. Он знал, как ценна свобода. Хотя иногда и задумывался… кому она нужна… Наверное, он начинал познавать смысл странного слова «одиночество», но неосознанно, а подсознательно. Поэтому, когда открылась дверь, он вздрогнул от неожиданности.


КЛОД

Клод весь следующий день после ухода мальчишки, ждал его. Тот пришел. Но это мгновение оказалось таким мимолетным, что Форестер к вечеру даже забыл, видел ли мальчика. Он взял еще один выходной в больнице, хотя начальство это и не одобрило. Но что-то держало мужчину рядом с этим мальчишкой. Он словно заманивал дикого зверя в свой дом. В какой-то степени, так и было. На следующий день было воскресенье. Все ходили в церковь, докупали всеразличные вещицы к Рождеству, которое должно было вот-вот наступить, буквально через пару дней. Клод тоже купил некоторые украшения, и повесил на елку. Ранним утром он проведал сына, и ближе к полудню уже сидел дома, и выводил диагнозы пациентов, изучая анализы. Но Клод прекрасно знал, что ждет мальчишку. Он даже приготовил обед, вкусный, наваристый суп давно ожидал ребенка на столе, и чуть подостыл, поэтому пришлось его разогреть заново. Когда Дарк воодушевленно залаял, сердце Форестера подпрыгнуло, и он кинулся к двери, поспешно ее распахнув. Не смотря на все, Клод принял удивленный вид.
- Себастьян? Рад тебя видеть, проходи, малыш.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян поднял взгляд на Клода и, ещё немного помявшись у порога, зашёл в дом, затащив обе коробки. Его снова обдало приятным ароматом тепла, уюта и еды. Когда Клод закрыл за ним дверь, мальчик обернулся к нему и, немножко покраснев, протянул ему красивую коробку с ленточкой.
- Это вам… я хотел поблагодарить, больше ничего… Мне сказали, он вкусный… – он вдруг смутился того, что снова пришёл. Его не ждали, он так подумал.



КЛОД

Клод улыбнулся, и закрыл дверь. Но когда мальчик протянул ему коробку в красивой упаковке, на его лице отразилось действительно удивление, но на этот раз ни капли не подделанное. Ничего не ответив, мужчина принял подарок, и поспешно стянув аккуратную ленту, открыл крышку. На дне лежал красивый, маленький тортик. Смутился, и перевел взгляд на мальчика. Но поспешно принял самый невозмутимый вид, и растрепал волосы мальчишки, отчего в воздух поднялись еще не растаявшие снежинки.
- О, отлично, малыш! Так, – неожиданно глаза стали строгими. Стянул с мальчика куртку и шарф с шапкой, несмотря на протесты. – Сладкое нужно есть после основного блюда. Ну-ка марш к столу! И коробку поставь, Дарк ее постережет. Хотя нет. Для начала иди, вымой руки. Пообедаешь, и будем пить чай с тортом.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян правда попытался сопротивляться, пробормотав что-то вроде «нет-нет, я ведь уже ухожу, я не голоден, у меня дела» и всякое подобное, не слишком убедительное. Он посмотрел на тортик, потом на Клода. И тут лучезарно улыбнулся.
- А можно?.. я думал… я вам надоел, хотел сказать спасибо и уйти… –поспешно добавил, подумав, что Клод, намеревавшийся что-то сказать, может его перебить: – Но вы не подумайте, я больше не буду так часто приходить, обещаю…



КЛОД

Мужчина улыбнулся, забрав у него коробку, и положив на столик в прихожей.
-Конечно можно. Но только когда поешь суп. Суп вообще самое полезное блюдо, не считая завтрака. Ты должен есть его каждый день, – после слов мальчишки он вздрогнул, надеясь, что это было не столь заметно, и обернулся.
- Надоел?.. Не говори ерунду. Мне надоела работа. Мне надоели больные, ворчащие старики. Мне надоели регулярные походы в церковь по воскресеньям. Но не ты. Может, мне скучно с Дарком, ты не думал? Знаешь, он в последнее время очень молчалив.



СЕБАСТЬЯН

Мальчик не улыбался, но очень внимательно слушал, держа ручки за спиной. Выслушав мужчину, малыш задумался, опустив взгляд.
- Я просто не хотел вам мешать… у взрослых всегда есть какие-то дела… когда поёшь или играешь, они спешат и не обращают на тебя внимания… Если просишь что-нибудь, покушать, например, они кричат, что они заняты… – он снова поднял на него взгляд. – Вы правда не такой… А руки обязательно мыть?.. –  из-за того, что он играл на морозе, кожа покрылась неприятными сухими корочками, напоминавшими шелуху, и он не хотел их показывать.




КЛОД

- Ну... Многие люди такие... Думают, что очень заняты, и даже не замечают, как мимо них проходит жизнь. Я не такой, ты прав. Я... Я ничего не теряю, и поэтому стараюсь быть более внимательным к окружающему меня миру, – как-то помрачнел, но поспешно смахнул с себя эти эмоции, и вновь его лицо озарилось улыбкой. – Конечно, надо мыть руки. Это залог здоровья. Мыть руки, чистить зубы. Ты не знал? На улице полно микробов, которые ты трогаешь. А потом ешь этими руками. Получается, ешь микробов, и болеешь. Так нельзя.   



СЕБАСТЬЯН

Покачав головой, Себастьян взглянул на дверь в ванную.
- Тётя Элла говорила, что надо, но… Хорошо, – больше ничего не сказав, Себастьян послушно пошёл в ванную и помыл руки с мылом. Мыло вкусно пахло клубникой, но он не рискнул его лизнуть. Кожу неприятно защипало, он поспешно вытер руки, но из-за этого они стали в красную крапинку. Себастьян вздохнул и осторожно, тихонько зашёл на кухню. Когда его пригласили, сел за стол, но оставил руки на коленках, сидя на довольно высоком для себя стуле и болтая ножками.
- А у вас есть мама и папа?



КЛОД

Как только ушёл мальчишка, Клод кивнул, и направился на кухню. Суп как раз был не таким горячим, чтобы Себастьян мог его есть. Нарезав хлеба, и положив в суп ложку сметаны, Клод устроился на своем месте, тоже взяв тарелку с супом, чтобы мальчик не подумал, будто он отдал ему свой обед. Дарк лежал под столом, положив морду на ногу Клода. Когда вернулся мальчик, мужчина указал ему на место, и, выслушав вопрос, улыбнулся.
- Ну... Они умерли, уже довольно давно.



СЕБАСТЬЯН

- Что значит «умерли»? – мальчик посмотрел на Клода полными непонимания глазами. Жизнь в приюте сказывалась. Тогда их ограждали от многих истин. Теперь приходилось многое познавать впервые. И иногда слишком внезапно и слишком быстро…
- Но… они ведь были, да? Значит, они есть, – он снова заглянул в глаза Клода, думая, что этот человек может ответить на все его вопросы. Он казался ему таким умным… – А почему у меня нет?



КЛОД

Клод подавился супом, и поспешно ударил себя кулаком в грудь. Выплюнул кусочек мяса в салфетку, и посмотрел на мальчишку. "Как же я так... Неаккуратно. Эта кроха даже не знает, что значит смерть..."
- Н-ну... В смысле да. Конечно. Просто они... – неожиданно он вспомнил один из разговоров с мальчиком, и отведя взгляд, выдохнул:
- Уснули.
Он снова посмотрел в глаза мальчишки. Они были такими большими и наивными... Что невольно сжималось сердце. Сжималось, и болезненно било по груди изнутри. Вот как ему объяснишь?..
- Малыш. Родители есть у всех. Просто... Знаешь, как Бог. Иисус был его сыном, но долгое время не видел его, лишь сознавая, что он - его отец. Наверное, у твоих родителей... Просто дела. И пока они не могут тебя навестить. Не переживай. Рано или поздно ты их найдешь.
"Или поймешь все…"



СЕБАСТЬЯН

Себастьян задумался, не заметив, как взялся за ложку и начал есть суп. Какой-то мыслительный процесс видимо проходил в его маленькой головке. Он долгое время молчал. Потом сказал негромко.
- Значит, мои мама и папа такие же, как все. Они тоже заняты. Может быть, они так заработались, что про меня забыли? – он снова посмотрел на Клода. – Как думаете, если я их отыщу и напомню про себя, они меня заберут?.. Может быть, я сам виноват, что не искал? А если они спят? Где я могу их найти, чтобы разбудить? – этот град вопросов посыпался на Клода совершенно неподготовлено, Себастьян никогда до этого не задумывался о родителях.



КЛОД

Клод же водил ложкой по гладкой поверхности супа, судорожно подготавливая ответ на каждый вопрос мальчишки. Клоду казалось, что он на экзамене, и забыл выучить все, что было нужно. Он не был готов к этому... Но нужно было выкручиваться. Поэтому он отложил ложку, и, подняв голову, посмотрел на мальчика.
- Себастьян. Я не думаю, что это возможно. Да, может, и заняты. А может и уснули. Но если это так, их уже не разбудить. Я почти уверен, что они сейчас рядом с Богом. А Бог все видит. И они должны видеть, что у тебя все хорошо. Ты не должен задумываться о тех, кого больше нет. Вернее... Да, они заслужили остаться в твоей памяти. Но настоящий человек всегда идет только вперед, – он болезненно улыбнулся. – Я ведь… Отпустил. Всех, кого рядом больше нет. И ты должен научиться отпускать.



СЕБАСТЬЯН

- Бог… – мальчик выглянул в окно, посмотрев на небо. – Значит, я могу с ними поговорить? Но я ведь их не знаю. Как можно сказать «до свидания» тому, кого не знаешь? – он обернулся к Клоду и вдруг улыбнулся. – Может быть, их и не было? И мне не надо расстраиваться? И если Бог всё видит, он мне расскажет про них, или даст новых, – он снова взялся за ложку. – Спасибо, что объяснили. Хотя знаете… мне и у себя неплохо, на улице… Только немножко холодно бывает. А так ничего.



КЛОД

- Конечно...  – Клод не выдержал, и отвернулся, вытерев глаза пальцами. Вновь сел ровно, взявшись за ложку и остывший суп.
- Ты ведь наверняка знаешь, что такое молитва. Молитву Бог услышит. И родители твои наверняка услышат. А то, что дадут новых, –он еле видно улыбнулся. – Я даже не сомневаюсь. И не нужно говорить так. На улице плохо, люди должны жить в домах. В тепле. Я же тебе сказал. Ты можешь остаться здесь, если захочешь. Я не могу решать за тебя, могу лишь предложить.



СЕБАСТЬЯН

- Нет, что вы… Если вы не против… можно я иногда буду приходить? То есть… когда буду не с пустыми руками, а как сегодня, – он покосился на тортик. – Я обязательно найду маму и папу. Или кого-нибудь из них. Найду свой дом. Я буду играть на площадях, тогда они меня обязательно увидят. А молиться я не умею. Но тётя Элла говорила, что к Боженьке надо обращаться, как умеешь, и что он услышит. Вот. Наверное, услышит, – он сам не заметил, как начинал говорить всё больше и больше. Подозрительность его пропадала. Снова выглянул в окно.
- Зима, темнеет быстро… до темноты я должен найти своего зверя…  Представляете, её привязывают на верёвку и не кормят. Хорошо, что я у неё есть.




КЛОД

- Можешь приходить в любое время, – Клод улыбнулся, и забрал у него пустую тарелку, положив в нее свою полную. – Кошмар… Да, очень хорошо. Ей повезло, что у нее есть такой друг, как ты.
Он встал и направился на кухню. После вернулся с подносом, на котором стояла чашка чая. Прямо перед мальчиком разрезал торт, и положил ему в тарелку самый большой кусок. Пододвинул к нему весь десерт, и подумав, спрятал за ухо мешающую прядку волос.
-Ты можешь приходить ко мне с ней на ночь. Дарк тоже будет счастлив завести знакомство.



СЕБАСТЬЯН

Мальчишка покачал головой.
- Я купил вам, – и он взял чашку чая и не притронулся к торту. Сделал несколько глотков, потом посмотрел на Дарка.
- Нет, мою наругают, если она на ночь не придёт домой. Она поэтому редко у меня ночует.
Себастьян довольно быстро допил чай, аккуратно вытер пальцы, кожа которых побаливала, салфеткой и слез со стула.
- Спасибо, было очень вкусно… Я пойду.



КЛОД

Некоторое время Клод молчал, потому что комок в горле мешал говорить. Но как только мальчик встал, поднялся вслед за ним.
- Точно не будешь торт? – мальчишка категорически помотал головой. Мужчина вздохнул, и пошел провожать его к выходу. Пока тот одевался, сходил на кухню, и вновь собрал ему в пакет еды, чтобы хотя бы хватило до вечера.
-Ты помнишь, что я сказал тебе насчет завтрака и обеда? Буду с удовольствием тебя ждать. И еще... – он засунул руку в карман, и достал оттуда крупную купюру. Вложил в ладонь мальчика.
- Выкупи свою подругу.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян снова смущённо взял пакет, убрав туда и свою коробку. Потом посмотрел на купюру.
- Не надо… Я не хочу, чтобы она была моя, не я её хозяин, я её друг. А вы тоже мой друг?



КЛОД

- Хорошо… – прекрасно зная, что мальчик не возьмет деньги, спрятал купюру обратно в карман. Вопрос вновь застал врасплох, щеки покрылись ярким румянцем. Но затем губы вновь тронула та самая добрая улыбка. Положил руку на плечо мальчика.
- Конечно.



СЕБАСТЬЯН

Мальчик улыбнулся, оделся до конца, затем вдруг шагнул к Клоду и быстро обнял, потом так же быстро отпрыгнул, шагнул к двери, и бросив «до свидания», побежал к своему укрытию, чтобы спрятать туда пакет и отправиться на поиски собаки.



КЛОД

Клод не успел даже вдуматься в то, что произошло, как мальчишки и след простыл. Лишь на груди и боках осталось еще тепло его маленького тела. Клод молча запер дверь, затем погладил голову подбежавшего Дарка, и направился на кухню мыть посуду. В голове пребывал рой мыслей. Казалось, вот, сделать один шаг, взять этого мальчишку, и присвоить себе. Но все было далеко не так просто. Клоду было слишком жаль этого ребенка, чтобы заставлять принимать решения силой. Пока пусть все так и остается. Может, настанет тот прекрасный день, когда Себастьян решит остаться… Люди. Ужасные создания. Так запугать бедного, ни в чем не повинного ребенка. Клоду казалось, что он испачкан в руках этих людей. Людей, которых он видит каждый день, которым пожимает руки. Большинство из них не достойны носить имя Человека. Форестер скрылся в ванне, и долго отмокал под горячей водой, пытаясь смыть с себя эту грязь бренного мира. Когда он вышел, за окном уже было темно. Точно... Зима... Темнеет рано. Но Клод решил проведать сына, и взяв с собой очередную игрушку, выпустил пса, а затем вышел вслед за ним, в надежде, что по пути встретит Себастьяна.




ГЛАВА 3.

СЕБАСТЬЯН

Себастьян очень быстро добрался до укрытия, там его уже поджидали. Мальчишки из этого района.
-Эй, приятель, ты что же, домишком обзавёлся?
Себастьян остановился, прижав к себе пакет.
- Нет, вы что… это доктор, я всего лишь лечился…
- Ага, давай, рассказывай сказки. Возомнил, что ты лучше нас?
Один из взрослых уже довольно мальчишек подошёл к Себастьяну и толкнул его, тот едва не улетел на снег, тут же врезавшись в другого, который выхватил у него пакет.
- Эй, смотрите-ка, его ещё и подкармливают, как собаку.
- Отдай! Это не твоё! – Себастьян потянулся за пакетом, из которого всё вытряхнули на снег.
- Было не наше, стало наше, усёк? Что у нас тут? Ахаха, смотрите, парни, он игрушки с собой таскает. Точно маменькин сынок! Что, к мамочке захотелось?
 Один из шайки оторвал игрушечному коту ещё одну лапу. Себастьян вспыхнул и кинулся на него с кулаками, но в следующую же секунду упал на снег, оглушённый ударом. Тут же ощутил, что его пнули, пусть и довольно лениво, из глаз брызнули слёзы боли, мальчишка попытался подняться, но тут же снова упал.
- Драчун какой. Знай своё место, малявка. У такого, как ты, никогда не будет дома.
 Хруст стекла. Кто-то из нападавших наступил на фоторамку, стекло разбилось, прорвав фотографию. Себастьян замер, смотря полными ужаса глазами на разбившееся напоминание о прошлом. Он закричал, вскочив и нанеся два коротких удара по обидчику, но его снова поколотили и бросили на снег.
- Ой-ой-ой, какая досада. Ладно, парни, пойдёмте, пускай себе ревёт тут. Глядишь, помрёт от холода, наконец. Живучий какой. Дружки давно подохли, а он ещё бегает.
Хруст снега, звук шагов. Они ушли, смеясь. Себастьян не сразу поднялся. Он плакал, приглушённо, но сильно, чувствуя мерзкую физическую боль. Он подобрался на четвереньках к фоторамке и взял её в руки, на разбитое стекло упало несколько слезинок. Он приложил стекло к губам, аккуратно поцеловав любимую фотографию. Тут почувствовал какое-то тепло возле себя – к нему подбежала собака, лизнула его в щёку и, заскулив, легла возле его ног, положив морду на колени. Себастьян сначала не обратил на неё внимания, но потом, всё ещё держа фото, обхватил шею собаки руками и громко заплакал в её шерсть.



КЛОД

Клод возвращался с кладбища, когда уже был вечер. Так как стемнело, многие поспешили домой, к своим семьям. Конечно. И его когда-то дома ждали. Но это все в прошлом. Та приятная, семейная суматоха исчезла, жизнь окрасилась в невзрачные, серые тона. Лишь походы к сыну как-то поддерживали огонек некоего счастья в сердце Клода. Ему казалось, что он может поговорить со своим мальчиком. Ощутить его присутствие... Хотя это было так глупо. Но с появлением Себастьяна в своем крохотном мирке, он вдруг почувствовал себя по-настоящему живым. Почувствовал себя вновь кому-то нужным. Все эти мысли нарушил пронзительный собачий лай, и после лязганье клыков. Форестер неожиданно вспомнил, что решил идти через переулки, в надежде наткнуться на мальчишку. Да... Наткнулся. Кинувшись к тому месту, откуда слышался рык, Клод вздрогнул, увидев, как на Дарка кинулась небольшая, ну, или лишь в сравнении с его псом довольно маленькая собака. Пес начал пытаться ухватить ее зубами, но она настойчиво впилась клыками в шесть на его загривке. В паре шагов от них лежал маленький силуэт, а на снегу можно было разглядеть крохотные капельки крови.
- Дарк! Фу!! 



СЕБАСТЬЯН

Когда даже плакать стало очень больно, Себастьян опустился на снег, с ним рядом преданно легла собака, чтобы согреть его своим телом. Мальчик ещё какое-то время всхлипывал, прижимая к себе фото и порванную игрушку. Вокруг него валялось то, что разбросали мальчишки. У малыша не было сил подняться и собрать вещи. Не было даже сил, чтобы проползти каких-то пару метров и забраться в ящик, чтобы укрыться от ветра. Вдруг тепло собаки куда-то исчезло, и раздался рык. Себастьян чуть пошевелился, приподняв голову. Он увидел два смутных силуэта.
- Стой… не надо… – он сказал это так тихо, что собака его не услышала. – Прекрати! –голос на секунду стал визгливый, как и у всех детей. Собака мгновенно отпустила своего соперника и метнулась к нему, понюхав его голову, снова опустившуюся на снег, и вновь заскулила, прижав ушки и пытаясь носом растормошить мальчишку.



КЛОД

Когда собака отступила, волю эмоциям дал уже разъяренный Дарк. Он кинулся к собаке, и вот уже его мощная челюсть готова была сомкнуться на ее шее, как пса остановил строгий голос Клода. Заскулив, волкодав прижал уши, и отполз. Форестер кинулся к мальчику, но теперь собака рычала на него.
- Миледи, хватит смотреть на меня такими глазами. Я хочу помочь, это и мой друг тоже. Поэтому попрошу Вас подвинуться.
Он нагло подвинул морду собаки, которая, кажется, была удивлена, а после даже отползла от мальчишки, сев подальше от Дарка, который начал рычать в ее сторону. Форестер оглядел мальчика, ошарашенно разглядев кровь на лице.
- Черт... Кто посмел... – он вздохнул, и огляделся. Все вещи ребенка были разбросаны. Клод поспешно собрал все в коробку, затем обмотал мальчика своим шарфом, и поднял на руки, захватив коробку.
-Звери, за мной, – собаки, держа дистанцию, направился вслед за мужчиной.


СЕБАСТЬЯН

Когда мальчика подняли, стало больно, и он тихо простонал.
- Н-не… надо… – мальчишка открыл глаза и разглядел лицо Клода. – Сэр… что я им сделал?.. Мои… вещи… фото… они разбили… – он снова негромко заплакал, слёзы катились по покрасневшим от мороза щекам.



КЛОД

- Чшшш... Не надо плакать, малыш. Иначе вновь заболеешь, тебе это надо? Лучше помолчи, – сейчас все чувства притупились, поверхностным лишь была истина - Я врач, я должен ему помочь. Иногда хладнокровие помогало. Особенно на операциях, когда знаешь, что пациент умирает, но предпринимаешь все, лишь бы его откачать. На удивление, Клод жил недалеко от этого переулка. Добравшись до дома, он запустил в дом собак, закрыл дверь, и вновь, как и в тот раз, уложил мальчика на диван в гостиной. Затем разделся, раздел его, и оглядел. Переломов не было, лишь многочисленные синяки и царапины. Клод смазал побои, засунул ему в нос вату, чтобы кровь перестала течь. Затем приложил холодную ложку к переносице.
- Ничего... Малыш, все обошлось. Это быстро заживет. 



СЕБАСТЬЯН

Себастьян снова молча посмотрел на Клода. Как смотрел во второй день. С немым вопросом. Но уже не «зачем вы это делаете». А каким-то другим. Мальчик встал, шлёпая босыми ножками по полу, и подошёл к коробке, достав оттуда фото, вернулся на диван, сев на его край и свесив с него ноги. Он заботливо разгладил бумагу, порванную прямо по центру фотографии, и начал убирать пальчиками капельки растаявшего снега. Причём с такой внимательностью и серьёзностью, будто ему доверили что-то вселенски важное. Потом, когда, как ему казалось, он привёл фото в порядок, он забрался на диван с ногами, прижал рамку к груди и лёг, забившись к самой спинке дивана. Его плечи задрожали.



КЛОД

Клод молча наблюдал за действиями и передвижениями мальчика, а затем неуверенно глянул на фото. После встал, и куда-то вышел. Вернулся через пару минут, и протянул к фотографии руки.
- Не позволишь?



СЕБАСТЬЯН

Мальчишка обернул к Клоду заплаканное лицо и сначала покачал головой. Но потом, когда Клод уже отстранил руку, сел, всхлипнул и протянул худую ручонку с фото мужчине, кулачком второй руки утерев глаза.



КЛОД

Клод вздохнул, и, наконец, взяв фотографию, осторожно изъял из рамки, и оглядел. Мгновение, и она была так искусно склеена с внутренней стороны, что нужно было очень внимательно приглядеться, чтобы заметить то, что она порвана. После Клод огляделся, и заметил на столе очередную фотографию с Микаэле. Мальчик там был еще совсем крохой, и сидел на полу в обнимку с большим, черным щенком. Форестер вытащил из этой рамки фотографию сына, и вставил ту, на которой были изображены мальчишки из приюта и Себастьян. Отдал мальчику.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян зачарованно смотрел за действиями Клода, и забрал фоторамку дрожащими руками. Посмотрел на неё, как на какое-то чудо, потом приложил к губам и поставил на стол, внимательно осмотрев лица друзей.
- Я был самым старшим у нас в группе... нас делили на две группы...



КЛОД

- Да?.. Как интересно. Помню, я тоже был самым старшим в классе... Забавно, – Клод собрал осколки в ладонь, и встав, сходил их выбросить. После вернулся, и вновь сев с мальчиком, осторожно приобнял за одно плечико.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян долго вглядывался в фотографию. Когда ему было тяжело, он смотрел на неё, вспоминал все лучшие пережитые в приюте моменты. На возвращение Клода отреагировал не сразу. После долгой паузы повернулся к нему.
- Что я им сделал?



КЛОД

- Не знаю. Наверное, ничего. Сердца многих людей наполнены странным чувством, под названием зависть. Они тебе позавидовали. Но это грех, Себастьян. Так делать нельзя. Они должны быть наказаны, – мужчина провел рукой по темной макушке. – Не переживай. Больше они тебя тронуть не посмеют.



СЕБАСТЬЯН

- Посмеют, – Себастьян вздохнул, проведя рукой по шишке на лбу. – Дядя Клод… можно…я на ночь останусь тут? Потому что я не могу вернуться туда. Они теперь знают, где я живу. И снова придут. А завтра я найду новое место, честно… – он сжал кулачки, взглянув на свои вещи. – Они порвали его…



КЛОД

- Конечно можно, еще спрашиваешь, – Клод улыбнулся, пытаясь развеять мрачную обстановку. После взглянул на котенка, у которого осталось всего две лапки.
- О, ну это не проблема. Я пришью ему новые, ты не против?



СЕБАСТЬЯН

- Не против… – Себастьян ещё раз протёр глаза, избавился от ваты и лёг на подушку. Посмотрел на Клода, потом на медвежонка. Дождался, пока ему его дадут. Уложив холодную ещё с мороза игрушку возле себя, улыбнулся, протянув к Клоду ручку и взяв его за несколько пальцев, вся ладонь не помещалась в его кулачке.
- Спасибо вам… я посплю немножко… – мальчик повернулся на бок, чувствуя, как болят царапины, полученные из-за падения на острый снег. Он натянул на себя одеяло и закрыл глаза, почти что сразу уснув и уже не слыша потрескивания огня в камине.



КЛОД

Клод положил котенка в нагрудный карман. Игрушка была маленькой, и теперь крохотные ушки торчали из-под ткани рубашки. Когда мальчик протянул руку, послушно дал ему ладонь. Себастьян обхватил пальцы, и вскоре послышалось тихое сопение. Форестер улыбнулся, и не в силах отдернуть руку, стал ждать, когда ручка ребенка сама его отпустит. Откуда-то выполз Дарк, и положил морду на колени Клода. Мужчина протянул свободную руку, и потеребил большое ухо пса*
- Ну что ты?.. Совсем мы старые стали, Дарк, – мужчина хрипло усмехнулся, и покосился на собаку мальчишки. Она грелась у камина. Клод даже знал, чье это животное. Одного неприятного старикашки, который лежал на обследовании в больнице, а за домом приглядывал племянник. Ничего. Ее несложно будет выкупить. Но это Клод сделает сам. Для мальчика она друг, а не питомец.




ГЛАВА 4.

КЛОД

Клода разбудило шершавое касание собачьего языка к коже щеки.
- Дарк... Ну еще немножко... – Клод крепко зажмурился, когда влажность оказалась на носу, и после скованно чихнул. Открыл глаза, и натянул на нос сползшие очки, обнаружив, что уснул в гостиной. В камине догорали последние уголечки. Клод огляделся, и неожиданно вздрогнул. На его колене лежал Себастьян, сжав пальчиками ткань его брюк, и тихо посапывая в такт тикающим часам. Зрачки задрожали. Форестер отстранил от себя надоедливого пса, у которого утром был приступ внезапной любви к хозяину, и осторожно приподнял мальчика, вновь разместив на подушке, и укрыв пледом. Несколько минут разглядывал ребенка, но опомнившись, щелкнул себя пальцем по лбу.
- Так... Форестер. Ты уже в доме не один, и одним кофе не обойдешься. Завтрак-завтрак… – он стал и, потянувшись, направился на кухню.



СЕБАСТЬЯН

Мальчишка спал неспокойно, ворочался, просыпался ночью, пугаясь и не сразу осознавая, где он. Наконец, под утро он уснул по-хорошему. Проснулся, когда до его носика долетел аромат чего-то съестного с кухни. Себастьян привстал, протерев глаза кулачками, и огляделся. Не увидев рядом своей мохнатой подружки, запаниковал, но та, видимо, заметив, что малыш проснулся, встала и подошла к дивану, весело завиляв хвостом. Мальчишка протянул к ней ручки и погладил по голове.
- Привет, разбойница… – затем он взглянул на фото, склеенное, в новой рамке, и взял его в руки. Потом перевёл взгляд на кухню, откуда доносились звуки и запахи. Он осмотрел комнату, но не нашёл своей одёжки, поэтому слез с дивана, закутавшись в тяжёлый плед, который длинным шлейфом волочился по полу, и зашёл на кухню, молча взглянув на Клода.



КЛОД

Клод во всю взялся за готовку. Ему хотелось покорить мальчишку своими кулинарными умениями. Да и он просто соскучился по этой приятной суматохе - приготовить кому-то завтрак. Не себе, а именно кому-то. Когда зашел мальчик, Клод как раз пролил себе на фартук яйцо, и теперь тихонько бурчал под нос цензурные ругательства. Заметив ребенка, обернулся, и широко улыбнулся.
- Доброе утро ночным гуленам! – он выбросил остатки яйца, и, взяв мисочку, начал что-то оживленно в ней размешивать, словно миксер. – Ты бы не ходил босиком. Залезай скорее на стул. У меня дома тепло, конечно, но на полу может быть сквозняк...



СЕБАСТЬЯН

Себастьян нерешительно перебрался на стул, обмотав себе ноги пледом. Сначала долго смотрел на то, как Клод готовит что-то вкусное, потом выглянул в окно. Было ясно, но из немногочисленных облачков шёл пушистый снег. Мальчик подумал немного, а потом сказал, будто ни к кому не обращаясь.
- Завтра Рождество.



КЛОД

Клод вопросительно глянул на мальчика, а после перевел взгляд на окно.
- Да... Ты прав. Обычно, этот день нужно проводить с семьей или друзьями… – он вздохнул, и после поставил перед мальчиком полную тарелку омлета и еще каких-то вкусностей. – Приятного аппетита. Что будешь, чай или молоко?



СЕБАСТЬЯН

- Молоко… – Себастьян высвободил худую ручку из-под пледа и взял ложку, неумело пытаясь нацепить на неё омлет. Проглотив пару ложек, он посмотрел на Клода, но потом покраснел и опустил взгляд к еде, сказав негромко.
- Я всегда проводил Рождество с друзьями и тётей Эллой… я не привык один… можно… я останусь всего на денёк? Я не напрашиваюсь, просто… чтобы не быть одному.



КЛОД

Клод положил завтрак в свою тарелку, и сел напротив Себастьяна. Когда до него дошел смысл сказанного мальчиком, из его руки выпала вилка. Дарк кинулся к ней, и начал жадно вылизывать. Поспешно встряхнулся, и глянул на ребенка.
- К-конечно... Малыш. Мне ведь тоже с Дарком больше некого пригласить. Оставайся! – «Я ведь даже приготовил тебе подарок». – Ой, Дарк, фу! Ну-ка зови свою подругу новоиспеченную, я и вам приготовил завтрак.



СЕБАСТЬЯН

Глаза Себастьяна засветились счастьем, он снова покраснел и улыбнулся, выдохнув.
- Спасибо... – он обернулся на примчавшуюся собаку. – Вы её покормите, да?.. у меня просто пока ничего нет, чтобы с ней поделиться... – мальчишка продолжил кушать. – А после Рождества я пойду искать новое место. И, может быть, попробую поиграть на площади, вдруг мама с папой меня найдут, – он начал пить молоко, с улыбкой наблюдая за собаками.



КЛОД

- Конечно покормлю, – Клод подозвал собак, и вылил в миску каждого какую-то жидкую, мясную смесь. Дарк, кажется, привык к такой еде, и спокойно начал поглощать пищу. А вот собака Себастьяна с жадностью накинулась на завтрак, и в один момент вылизала всю миску, а затем начала лезть в Дарковскую. Клод вернулся за стол, и тоже начал аккуратно есть.
- Новое место... Это ясно. Но где ты его найдешь? Так хотя бы рядом с моим домом... 




СЕБАСТЬЯН

- Да нет, я туда не вернусь. А таких мест в городе много, найду, – мальчик перемешал частички омлета, вырисовывая из них незамысловатые фигурки. – Это правда будет не сложно. Даже если и далеко от вашего дома... мне не привыкать много ходить, – он отстранился от тарелки, зевнув и прикрыв рот ладошкой. – Я наелся, спасибо.



КЛОД

 Клод улыбнулся. Ходить... Значит, это его не последний визит. Хотя почему-то, Клод до последнего был уверен, что после этого праздника все изменится. И мальчик останется.
- Ну как знаешь... – он вздохнул, и с той же неизменной улыбкой забрал его тарелку. –  Отлично, я рад! – мужчина встал, и принялся за грязную посуду.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян посидел ещё какое-то время, после чего слез со стула и подошёл к Клоду, снова высвободив одну руку и взявшись за рукав одежды мужчины.
- А вы со мной не сходите?



КЛОД

Клод как-то странно на него посмотрел, не то удивленно, не то испуганно.
- К-куда?..



СЕБАСТЬЯН

Мальчик пожал плечами, немного удивлённо, будто ответ на вопрос был чем-то самим собой подразумевающимся.
- Искать маму и папу. Вдруг, я найду их до Рождества? Тогда мне не придётся вас беспокоить. Мы совсем немножко поищем, я не буду вам надоедать.


КЛОД

Мужчина закусил губу, и положил немного дрожащие руки на плечи мальчика.
- Ну... Конечно. Схожу. Только я не уверен, что мы их найдем, Себастьян.
Было очень больно говорить такие вещи. Такие вещи ребенку. И Клод не знал, как поступить. Как для мальчишки будет лучше. Обнадежить его поисками не существующих людей, или же сказать в лицо о том, что они мертвы. Или бросили его... Не велика разница сейчас.



СЕБАСТЬЯН

- Ничего страшного, после праздников у меня будет много свободного времени, я и сам поищу. Просто, если со мной будет взрослый, меня пустят в магазины и не будут прогонять. Спасибо вам. Тогда я пойду одеваться, хорошо? – было видно, что малыш будто спешил на никогда не назначенное свидание с никогда не существовавшими в его жизни родителями.



КЛОД

- Да. Одевайся, – Клод проводил убитым взглядом мальчишку, который вприпрыжку выскочил из комнаты. Казалось, эта навязчивая идея воскресала в маленьком тельце силы. Да, наверное, лучше будет пойти с ним, и сделать вид, что они ищут... Рождество. Не нужно убивать в этом ребенке последнюю надежду. Клод поднялся, прибрался на кухне, и тоже поспешил одеться, поманив за собой собак.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян спросил у Клода, где его одёжка, после чего быстро оделся, и, захватив медвежонка, отправился вместе с Клодом в город. В приюте ему говорили, что игрушечного медведя ему подарили родители, что, конечно, было неправдой, но малыш надеялся, что мама с папой узнают эту игрушку. Он рассказал об этом Клоду, объяснив ему, зачем он взял с собой медвежонка. Везде: на улицах, в лавках, в магазинах, везде мальчишка подходил к людям, спрашивая одно и то же: «Здравствуйте, не видели ли вы моих маму и папу?» На удивлённые взгляды и встречные вопросы типа «а какие они, твои родители?» малыш объяснял: «Понимаете, они меня потеряли, уже очень давно, я не знаю, как они выглядят. Но они знают мишку. Наверное, я на них похож. Они хорошие люди, ходят по воскресеньям в церковь (именно такими воображение мальчика рисовало ему родителей). Вы их не видели?». Некоторые люди вздыхали и говорили, что нет. Некоторые вопросительно смотрели на Клода и просто проходили мимо, другие же пытались поскорее отвязаться от мальчугана и не пускали в ход руки лишь потому, что сзади стоял Клод. Себастьян вздыхал, опечалившись на какое-то время, но потом вновь принимался за поиски. Когда ему вдруг казалось, что он узнаёт какую-то женщину, он подбегал к ней и спрашивал «А вы не моя мама?». Женщины улыбались, некоторые давали ему конфетки, некоторые гладили по голове и отстранялись, идя дальше. Но «мамы» Себастьян найти не мог. Он иногда спрашивал Клода, куда бы тот пошёл, будь он папой. Потом шёл туда, куда указывал ему его взрослый сопровождающий. Казалось, энергия, с которой он искал родителей, безгранична. Но, в конце концов, когда начало смеркаться, и включились фонари, чьего света почти не было видно, пока было светло, мальчишка устал и предложил вернуться. Зайдя в дом, он лениво снял курточку, сложил её на стуле и прошёл к дивану, держа за лапу мишку. Забравшись на диван, он свесил с него ноги и уставился на потухший камин.
- Не нашли… – мальчик посмотрел на Клода и устало улыбнулся. – Но я всё равно рад, что вы мне помогли, спасибо. Я понял – они меня сами найдут, так правильней, они ведь взрослые, они должны решать. Вдруг, пока я бегал по городу, они искали меня в другом месте?.. – он обхватил мишку руками. – А потом подумали, что они мне не нужны… Очень нужны… просто они не знают…может, им написать?..



КЛОД

На весь день, Клод стал для мальчишки лишь молчаливой тенью, редко высказывающей свое мнение и отвечая на расспросы ребенка. Ну, или Ангелом-хранителем... Форестер шел вслед за мальчиком, на удивленные взгляды прохожих лишь кротко кивал, или кидал краткое: "Простите за беспокойство." Очень многие его узнавали. То были либо пациенты, либо просто знакомые. Одна женщина даже воскликнула: "Как же!.. Но ведь ваш мальчик уже давно..." Они прошли мимо этой женщины. Несомненно, для Клода это было сложнейшим испытанием на психику. Другой на его месте либо сошел бы с ума, либо бросил мальчишку одного. Но он не мог бросить. Никак. Ни морально, ни физически. Поэтому на все его восклицания мужчина улыбался, и отвечал что-то обнадеживающее. Вернулись они домой довольно поздно. Уставший Дарк плюхнулся на свою подстилку.
- Эх ты, старая развалина, – любяще заметил Клод, и погладил голову пса. После к Дарку присоединилась собака мальчишки, кажется, у них вполне наладились отношения за этот день. Клод невольно выглянул в окно. Все спешили скрыться от грядущей метели в своих домах, с семьей. Приближалось Рождество, всех дома ждал праздничный стол и подарки под елкой. Клод покосился на свою елку. Под ней лежало две аккуратные коробочки. Подарки для его мальчишек..
- Письмо?.. – звонкий голос ребенка заставил выбраться из объятий раздумий. Форестер еще раз посмотрел в окно на спешащих людей, и улыбнувшись, кивнул ему.– Сегодня праздник. Думаю, Санта доставит твое письмо родителям. Где бы они ни были. 


СЕБАСТЬЯН

Себастьян воодушевлённо улыбнулся.
- А вы дадите бумагу и карандаш? – он нетерпеливо дождался, пока Клод даст ему то, о чём он попросил, и убежал на кухню, вскарабкавшись на стул и начав что-то выводить на бумаге. Он плохо умел писать, поэтому восполнял недостаток слов рисунками. Они были самые заурядные, вроде солнышка, домика, трёх фигурок, ёлочки… потом он подумал и пририсовал собаку, подписав «она харошая». Потом аккуратненько сложил письмо вдвое и передал Клоду.
- А вы отдадите его Санте?


КЛОД

Клод достал из ящика тумбы листочек и заточенный карандаш, а после отдал мальчику. Пока тот убегал писать письмо, мужчина разглядывал на стене фотографию Микаэле. Надо же... Оказывается, все дети и правда похожи. В голове невольно всплывали фрагменты прошлого, и голос: "Папочка-папочка! Я написал письмо Санте!.." и через пару лет: "Папа... *сильный кашель* Можешь... Написать Санте... Чтобы он меня вылечил... Иначе... Кто же будет... Помогать тебе наряжать елку?.." Слезы уже стояли в глазах, когда мальчишка вернулся. Клод оглядел бумажку, и улыбнулся, погладив его по голове.
- Конечно. Я положу это письмо рядом с молоком и печеньем, которое мы оставим Санте. Только положу в конверт. Я сейчас вернусь, и буду печь Рождественский кекс.
Мужчина подмигнул ребенку, и скрылся в проеме двери своей комнаты. Там он прислонился к стене, и долго сверлил взглядом бумагу. Конечно, это может быть неправильным с его стороны... Он развернул бумагу.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян проследил за Клодом взглядом лучезарных глаз и стал в нетерпении ходить по комнате. Потом сел на диван, послушно положив ладошки на колени, начав болтать ножками. Потом пододвинулся к столику и взял в руки свою фотографию, с улыбкой начав разглядывать детей. Но тут его взгляд наткнулся на другое фото. То самое, которое Клод вынул из рамки и не убрал. Себастьян взял его в руки и внимательно посмотрел. Это был ребёнок, ещё маленький, мальчишка, каким и он был когда-то. Что-то неприятно сжало маленькое сердечко. Он быстро оглядел комнату, только сейчас заметив, что фотографий было несколько. Затем малыш оглянулся на ёлку. Коробочка… И рамка с его фото, и фотоснимок выпали из рук мальчика, и рамка только чудом не разбилась. Если этот ребёнок был его сын… значит… Себастьян задрожал. Ну конечно! Он здесь лишний! Ему представилось, что вот сейчас в комнату зайдёт этот, другой, настоящий, у которого были все права быть здесь, и прогонит его, сказав надменно «Что ты здесь делаешь? Убирайся, это мой папа». Себастьян попятился, не отрывая взгляда от фотографии, потом схватил одежду и вылетел за дверь, уже на ходу натягивая куртку и шарф. Дверь осталась открытой, собака побежала за ним, но он этого не замечал. Он плакал, утирая глаза рукавичками. Вокруг снова пели. «Папа, Мама, Дочь и Сын, Каждый - клад любви»… «Каждый… - подумал Себастьян. – А я ничейный. Я им помешаю, зачем только я пришёл…» Он шёл. Быстро шёл, чтобы не замёрзнуть, собака преданно семенила вслед за ним. Он не нашёл нового места. Он не взял с собой ни одной своей вещи. У него ничего не осталось. Куда идти?.. Себастьян встал посреди света фонаря, взглянул на падавший снег. «Ты правда… меня не услышишь?..» Малыш ещё раз всхлипнул и поплёлся к своим ящикам. Это было единственное место, которое пришло ему на ум.



КЛОД

Клод пробежался взглядом по строчкам, и после судорожно выдохнул. На бумагу капнуло пару слезинок. Он подошел к письменному столу, и достал оттуда целую пачку писем, которые Микаэле писал Санте-Клаусу. И почти везде, он просил лишь о том, чтобы они с папой всегда были вместе и счастливы. Как наивен мир, как жестока судьба. Клод убрал письма обратно, не решившись добавить туда новое. Он положил его в конверт, и спрятал во внутренний карман. Затем вышел в гостиную.
- Малыш! Не хочешь мне помочь с кексом?..
Никто не отозвался. Неожиданно, по ногам пробежался неприятный сквозняк. Форестер быстрым шагом вышел в коридор, и вздрогнул. Дверь была настежь раскрыта. Он в ужасе попятился назад, а затем наткнулся взглядом на валяющиеся возле журнального столика фото. Поднял их, и дрогнул. Кажется, он понял, в чем дело.
- Дарк, за мной!
Он на бегу завязал шнурки на ботинках, схватил пальто и шарф, надевая все уже на улице. После он пихнул в морду пса фотографию мальчишки, и чуть ли не выкрикнул:
- Ищи!
Пес встрепенулся, кажется, ему было больно вдыхать морозный воздух. Он метнулся в одном из направлений, Клод наивно поспешил следом, совершенно не подумав, что старому Дарку инстинкты давно изменяют.



СЕБАСТЬЯН

Преодолевая порывы ветра, подчас останавливавшие его и не дававшие идти дальше, Себастьян медленно продвигался к своему укрытию. Погода совершенно испортилась, было очень холодно. Мальчишка, обессилев, добрался до ящиков. На глаза ему попались ещё не заметённые снегом две вещи. Почти цельная свеча и ёлочка… он тогда обронил её… а Клод не убрал её в коробку. Себастьян взял их, утешившись, что ёлочку никто не украл, забрался в ящик, поставив его так, чтобы ветер не дул прямо в него. Он отыскал в кармашке спичку, обрадовавшись, что когда-то у него была привычка собирать их, зная, что они могли пригодиться. Он зажёг свечку, поставив её в центр ящика, а рядом расположил ёлочку, старательно и заботливо отчистив её от снега. Били часы на площади. Он не расслышал, сколько раз. Но он знал – близилось Рождество. Малыш болезненно улыбнулся, протягивая пальцы к огню свечи.
- Зато… у меня есть свет… и ёлка…
Губы обмёрзли. Но он стал тихонько петь, смотря на пламя.
- Огонь свечи, Ночь озари, И увидим мы... – он вздрогнул от холода, потерев ладошки одну о другую, – …Ярче солнца он горит… Бог, нас Благослови!.. – он продолжал петь. Чтобы слышать что-то, кроме этой вьюги. И ему казалось, что он поёт вместе со своими друзьями, которые пели где-то там, на небе. Наверное, они его помнили. И посылали ему привет… Ему хотелось к ним… Зато Клод сейчас, наверное, готовился праздновать… вот здорово, он будет рад, что больше ему никто не мешает… конечно, его сынишка приедет, а он, Себастьян, только бы им мешал… Ничего-ничего, он поднакопит денежек и что-нибудь купит, какой-нибудь подарочек, это будет хороший предлог, чтобы прийти, проведать их. Причём подарок обязательно обоим. Может быть, они подружатся. А если нет… то не страшно. Он больше не будет их беспокоить, вот и всё. Мальчишка лишь напевал:
- Каждый - клад любви… Бог, нас всех Благослови…



КЛОД

Они, казалось, обегали весь город. Наконец, Дарк обессиленно рухнул в снег. Клод в отчаянии метался из стороны в сторону, и, наконец, рухнул рядом со своим мохнатым другом, обхватив его руками, и уткнувшись лицом в черную, жесткую шерсть, которая уже в некоторых местах стала серебристой.
- Совсем ты... Старый стал... Даже не можешь... Справиться с таким простым заданием... – Пес лишь жалобно проскулил, и закрыл глаза. Клод пролежал так какое-то время. Падающий снег успел накрыть их тонким слоем искрящегося покрывала.
-Дарк... Помнишь, как Микаэле любил с тобой играть в снегу?.. – мужчина начал осторожно чесать обвисшее ухо. – Не хватает тебе нашего мальчишки... Не хватает... С ним ты хоть себя молодым чувствовал... А я тоже... Старая развалина. – улыбнулся, почувствовал, как к горлу подступил комок. – А этот ребенок... Так похож... На него... Правда?.. И я ведь серьезно поверил, что могу быть его папой... Какой я наивный кретин...
Неожиданно, что-то пнуло мужчину в поясницу. Обернувшись, он увидел собаку Себастьяна.
- О... Подруга, и ты тут... – он сел, собака схватила зубами его рукав, и настойчиво потянула. – Зовешь... Можешь отвести меня к нему?.. О, идем! Дарк...
Клод обернулся, но пес не встал. Огромный волкодав устало лежал, и прохлождался в Рождественском снегу. Форестер улыбнулся, и провел рукой по его боку.
- Отдыхай, дружище, – затем он вскочил, и помчался вслед за собакой. Неожиданно, он понял, что вновь приближается к тому переулку... Ну конечно. Как он раньше не догадался?.. Куда еще мальчишка мог пойти, как не сюда... Посреди многочисленных ящиков и коробок, один был озарен неярким свечением. Клод судорожно вздрогнул, и услышал тихое пение. Собака лизнула его руку, и куда-то убежала. Мужчина подошел к коробке, та была накрыта сверху картонкой. Он набрал в легкие морозного воздуха, и открыл ее. Сердце дрогнуло, и облилось горячей кровью. 


СЕБАСТЬЯН

Конечно, для мальчишки было тяжёлым ударом осознание того, что он оказался лишним… Тётя Элла, а ведь ты говорила, что не бывает брошенных детей… Неужели, ты говорила неправду? Или ошибалась?.. Себастьян всхлипнул, тихонько по которому кругу уже напевая куплет. Он как-то вдруг забыл все остальные. Хотя всегда отличался безупречной памятью. Он пододвинул к себе ёлочку и погладил её опавшую хвою. Деревянная платформа, на которой держался макет, умещался на ладони. Себастьяну хотелось обнять своего мишку, но он вспомнил, что оставил его… как же он теперь найдёт маму с папой, без мишки? А вдруг они его не узнают?.. Хотя нет, родители не могут не узнать своего ребёнка. «С добротой, с надеждой»…Пение прервалось. Он испуганно вскинул голову, прижав к себе ёлку. Не сразу разглядев лицо появившегося, малыш тяжело сглотнул.
- Вы?..


КЛОД

Лицо Клода исказилось болью. Такие зрелища вообще не для слабонервных. Нет, он был сильным... Конечно... Но психика у него была довольно расшатаной, хотя не все это знали. Вернее, никто не знал, кроме него самого... Ну... И Дарка еще.
- Да, малыш, это я… – он опустил картонку, неловко сжав ее в руках, и посмотрев в стену. Неловкость момента была неожиданной, ему казалось, что стоит найти мальчишку, и в мгновение ока все наладится... Но такого не произошло, как всегда и бывает. Жизнь, намного сложнее, чем кажется. Поэтому Клод не знал, как ему сейчас себя повести.



СЕБАСТЬЯН

Взгляд Себастьяна потускнел, он опустил взгляд к свечке. По обмёрзшим и без того щекам потекли слёзы. Но было так холодно, что он даже не почувствовал
- Простите меня пожалуйста, дядя Клод… – голос стал дрожащим и натянутым. – Я не знал, что могу помешать вам и ему… извините… Я больше не буду приходить, обещаю… – он утёр рукавичкой глаза. – Только… я буду по вас скучать. Правда. Я попробую заболеть и попасть к вам в больничку, чтобы не мешать вашему сыну у вас дома…



КЛОД

Клод молча его выслушал, и ничего не ответил, лишь почувствовав, что ресницы стали влажными. От этого, по глазам дунул ветерок, и они замерзли. Но не это было главным. Неожиданно, Клод протянул руки и, нагнувшись к коробке, достал оттуда мальчишку. Затем сел на один из ящиков, несколько секунд смотрел в его глаза, а после дернулся, и крепко обхватил его руками, утопив лицо в складках рваного шарфа. Плечи задрожали. Свечка в ящике потухла, и теперь лишь звездное небо освещало городок.



СЕБАСТЬЯН

Себастьян так удивился, а потом и испугался, когда погасла свечка, что не успел ничего сказать, лишь выронив ёлочку. Только когда он ощутил приятное, согревающее тепло рядом, он чуть улыбнулся.
- Ну что вы, дядя Клод… я… я ведь найду родителей, познакомлю их с вами… вы подружитесь… Вы ведь отправили письмо?.. вот, желание сбудется, я знаю…



КЛОД

Неожиданно, в больном мозгу промелькнула мысль. Клод усадил мальчика на своих коленях, чуть отстранил от себя, и провел ладонями по голове. На губах мелькнула добрая, искренняя улыбка.
- Так... Так уже сбылось... – он потянулся рукой к своему пальто, и раскрыв его, достал из нагрудного кармана аккуратный конверт. Показал мальчишке.
- Вот... Мне... Мне это пришло буквально тогда, когда ты убежал... Ведь... Санта уже начал разносить подарки... Он обещал принести это твоим родителям... И принес... – он прижал письмо к своей груди. – Выходит... – мужчина закрыл глаза, не в силах больше держать их открытыми.
- ...я твой папа. 



СЕБАСТЬЯН

Себастьян с детским любопытством проследил за движениями Клода, а после с некоторым непониманием посмотрел на него. Как так, Санта разносит подарки раньше?.. Тут он замер, у него перехватило дыхание, а крохотное сердечко забилось быстро-быстро, будто собиралось куда-то убежать. Он придвинулся к лицу Клода, будто пытаясь лучше его разглядеть, лучше услышать.
- Правда?.. – малыш затаил дыхание, не моргая смотря на мужчину. – А как же так?.. Я…  – он запутался, прижав кулачки к груди и боясь дышать, будто опасаясь спугнуть то, что ему сказали.



КЛОД

- Наверное, ты потерялся... А я... Я ведь не знал... Видишь... Не сразу узнал тебя... Прости, пожалуйста... – он обнял его чуть крепче, пытаясь говорить как можно более внятно и понятно уму маленького ребенка. – Тот мальчик... Он тоже мой сынок... Значит, вы братья... Просто... Он уснул... И... И я очень долго грустил после этого... И не искал тебя... Но видишь, ты сам меня нашел...
Неожиданно, где-то часы начали мелодично бить полночь. Клод судорожно водил руками по маленькой спинке мальчика.
- Ничего... Твой братишка теперь с Боженькой... А ты со мной... Я люблю тебя...



СЕБАСТЬЯН

Себастьян несколько раз моргнул, ничего не понимая. Он только чувствовал, что ему вдруг стало тепло. Как когда-то в детстве, когда он себя ещё не помнил… родительское тепло…
И тут переулок наполнил радостный детский крик. Себастьян бросился на шею Клода, повиснув на нём и крепко-крепко обхватив его своими тонкими ручонками.
- Папа, папочка! – он кричал ему едва ли не в самое ухо, боясь отпустить. – Я ведь зал, что ты меня найдёшь! Я знал, что ты обещал прийти! Папочка… любимый…
Что нужно ребёнку для счастья? Совсем немного. Для него эта капля счастья может стать правдой, потому что детское сердце всеми путями ищет добро, а невинность детской души отстраняется от окружающего зла. Вот и сейчас… этот холод, этот лютый холод будто отступил, дав место тёплым словам и объятиям. Мальчишка смеялся и плакал одновременно, крепко, как мог, прижимаясь к отцу.
- Я знал, я знал, я чувствовал… что ты ходил где-то рядом, и вот пришёл… я так ждал… почему ты не пришёл раньше?.. нет-нет, неважно, ты сейчас есть… папа… – он потихоньку успокаивался, но лишь потому, что устал, что крохотное сердце не выдерживало такой бури эмоций. Хотя какое ещё сердце сможет перенести такое, как не детское?.. Только оно. Только исполненное вечной светлой надеждой.



КЛОД

Детское счастье иногда способно захватить и взрослое сердце. Не просто взрослое сердце, а сердце мужчины. Не каждый день увидишь, как плачет мужчина. Но Клод плакал, и не страшился, ни капли не смущался своих слез. Мужская слеза скупа, но если эта слеза счастья, ее можно черпать ковшами...
- Малыш... Мой хороший... Мой сыночек... – он совершенно не обращал внимания на то, что подобные крики прямо в ухо могут привести человека к глухоте. Мужчина всеми силами прижимал к себе хрупкое сердце, маленькое по размеру, но такое большое СЕРДЦЕ.
- Я так ждал... Так ждал, когда ты вернешься... Мой мальчик...
Да. Он действительно наивно верил в то, что это его сын. Так же как мальчишка верил в то, что это был его отец. Это было неправдой. А может и правдой. Кто знает. Тем не менее, ни одному из них это уже было не важно.
- Микаэле... Ушел от меня... Мне было очень одиноко... Но я словно чувствовал... Что остался еще кто-то на свете... – его собственные губы дрожали в болезненной улыбке. Часы, наконец, заглушили свой мелодичный звон, наступило Рождество. Наступило чудо. Чудо, которого так ждали две, казалось, забытых души. Клод начал целовать мягкое лицо мальчика, узнавая запах кожи. Признавая в нем свою кровь.
- Больше никуда тебя не отпущу... Ни за что...




СЕБАСТЬЯН

Себастьян улыбался, уже тихонько, осторожно прижимаясь к отцу, думая, что спугнёт его своими криками счастья. Ему никогда ещё не было так тепло, как в эту морозную ночь. Он осторожно, размеренно дышал в грудь Клода, выпуская носиком облачка пара. Он уже даже не всхлипывал, слёзы высохли. Он больше не брошенный. Больше не один.
- Обещаю, я больше не уйду, папочка… я буду послушным… – он поднял на небо полный лучезарности взгляд. – Спасибо, Боженька, ты правда меня услышал! – затем он посмотрел на отца. – Пойдём домой?..



КЛОД

"Папочка..." Да... Как ему не хватало этого слова... Он теперь тоже не один. Микаэле хотел, чтобы Клод всегда был счастлив. "Малыш... Тебе там с неба видно... Ты видишь?.. Я снова счастлив. Спасибо... Я никогда тебя не забуду... Когда-нибудь, мы все втроем увидимся... Но не сейчас... Не хочу..." Он тоже начал успокаиваться, тяжелые всхлипы исчезли, перестали сотрясать всю грудь.
- Пойдем... Твоя комната ждет тебя... Там... Там много игрушек... И твои туда перенесем. И елочку, мы ее починим... И собака твоя будет жить с нами... Вот Дарк обрадуется... Все... Теперь все хорошо... – он встал, взяв елку, и вложив в руки мальчика, крепко прижав его к себе. – Я люблю тебя, сын… И рад, что ты пришел... Пойдем домой. С Рождеством... О, спасибо, Господи...



СЕБАСТЬЯН

Малыш крепко прижался к отцу, внимательно слушая его слова и смотря в никуда своими умными глазками, бормоча только заветное слово «папочка». Пока Клод его нёс, его приятно укачивало. Его никогда не носили на руках, никогда. Ему пришлось как-то сразу стать «взрослым», хотя этого так не хотелось… Он улыбнулся, когда рядом как-то вдруг оказались собаки, обрадовался, осознав, что и его мохнатая любимица теперь часть семьи. А потом появился – дом… ЕГО дом. ИХ дом. Он больше не был один. И не будет. Вновь приятно обдало теплом, хотя огонь в камине и не был зажжён. Просто теплом чего-то родного, уже родного… Поразительно, как быстро место и человек могут стать родными. Себастьян зевнул в грудь отца и посмотрел на него, потирая щёчку.
- Папа, я так устал… наверное, потому что так долго тебя искал. Ну ничего, главное, что нашёл. Так что можно я немножко отдохну? А завтра… завтра будем гулять. Или нет. Лучше побудем дома. Я так по нему соскучился. А вообще… как захочешь… папочка… – он снова обхватил Клода ручками, уже почти усыпая. Он правда устал, просто дети никогда не понимают, как быстро может кончиться их заряд энергии, «завод», поэтому исстрачивают все силы, все эмоции до последней капли, не жалея, не щадя, поэтому и чувства со всем их выражением такие искренние. Малыш напоминал маленького ангела.



КЛОД

Клод шел как можно быстрее, словно оставляя за спиной те кошмары, которые ранее присутствовали в жизни мальчика. Не будет больше коробок, огарышей от свечек и мелодии замерзшей флейты. Все в прошлом. Господи, как же прекрасно это осознание чуда... Неужели, все может быть ТАК?.. Уже практически возле дома, Форестер боковым зрением заметил Дарка, который бок о бок шел рядом с собакой мальчишки. Еще одно маленькое чудо... Дома, Клод разделся, снял верхнюю одежду с мальчика, и не задумываясь, понес в детскую.
- Конечно, малыш, конечно...
Эмоции завладели его разумом, поэтому он не мог пока говорить особо связно. Они оказались в просторной, уютной комнатке. Здесь было чисто и свежо. Ведь забавно... Клод всегда убирался здесь, проветривал, и даже менял постельное белье. Словно ждал, когда маленький обитатель вернется в свои апартаменты... И вот, он вернулся. На мгновение, мужчина задержался взглядом на одном из фото. После чуть крепче прижал к себе Себастьяна, и шепнул ему на ухо:
- Жаль, что Микаэле не дождался тебя... Ну ничего. Мы будем молиться о нем, Боженька передаст ему все наши слова.
Он посадил ребенка на кровать, и раздел. Затем достал из ящика комода постиранную и выглаженную рубашку для сна. Боже... Какие забытые, но желанные действия... Немного подумав, Клод вновь поднял голого мальчика, и отнес в ванну. Усадив на дно, поспешно набрал теплой воды, и начал омывать хрупкое тело.
- Какой ты худенький... Буду тебя откармливать.. И подстригу... Будешь самый красивый мальчик на планете.
Его губы продолжала трогать улыбка. Вытерев мальчика, мужчина вновь принес его в комнату, натянул на него ночную сорочку, и положил в кровать. Затем сел перед ней на колени, и начал следить за тем, как усыпает ребенок, крепко сжимая ручкой палец его руки. По щекам невольно вновь покатились слезы, но Себастьян в это время уже крепко спал. Вот оно, человеческое счастье. То, ради чего стоит жить. Клод ушел к себе, когда мальчишка отвернулся к стенке. Сердце его трепетало, он даже на мгновение испугался, что у него сердечный приступ. Но ничего подобного. Это всего лишь любовь. Эмоции. Воскреснувшие отцовские чувства. Он уснул, улыбаясь, и глотая слезы, тихо нашептывая имя Господнее. Мужчину разбудил звон часов. Рождество. Вот и наступил этот светлый праздник. Да... Вместе с ним в жизнь пришло чудо. Рождение... Нет. Воскрешение. И это осознание, что он больше не один, что в соседней комнате лежит существо, которое в нем нуждается. В этом вся человеческая жизнь. Это то, ради чего стоило страдать. Он подошел к елке, и достал одну из коробочек. В ней была скрипка. В другой коробке находился подарок для Микаэле.
- С Рождеством, малыш. Я обязательно навещу тебя... И я уже буду не один.
Он направился к детской, и приоткрыв дверь, тихонько в нее заглянул. Малыш мирно спал. Бедный ребенок нашел свое пристанище. Клод знал, что откроет рядом с Госпиталем приют. Дети больше не будут одинокими. Больше не будут страдать. И может, сейчас это похоже на сказку, пусть это длиться подольше. Есть только сейчас, сегодняшний день. День, в котором человек может быть счастлив. Он открыл дверь, и почувствовал дуновение грядущих перемен.
- С Рождеством, малыш...   



СЕБАСТЬЯН

Маленький мальчик в жизни не видел так много игрушек, как было в это маленькой, уютной комнатке.
- Можно я немножко поиграю потому с игрушками братика?.. Они такие красивые… Если он не против, конечно, – когда отец заверил его, что «братик не против», Себастьян почувствовал себя совершено счастливым. «Вот мы и подружились с ним… а я так боялся… Что отниму у него папу. А теперь понимаю. Он наш общий. И любит нас обоих. Меня любит тоже… Меня любит… папа…». Ему было так непривычно, что за ним ухаживали, но ему было так легко на душе и хорошо, что хотелось плакать. Что он иногда и делал, даже не понимая этого. Когда кожи коснулась приятная тёплая вода, малышу сразу захотелось спать. Правда, чистой воды он не видел давно. Теперь он чувствовал себя таким чистым, таким новым, таким любимым… что даже поверил в то, что он, наверное, правда имеет право тут быть. Конечно. Ведь это его отец. Всё позади. Позади ночи едва не под открытым небом, позади этот ужасный холод и сведённые морозом пальцы, позади грустное для детского сердца одиночество. Впереди – только хорошее, потому что у него есть папа, потому что его любят. И он любил, всем своим сердцем, готов был отдать всё то немногое, что у него было, всё-всё, чем он дорожил. И ёлочку, и мишку, и фотографию… даже эти бесценные для него вещи. Потому что теперь у него было главное: семья. Был дом. «Я тогда не буду болеть. Не буду больше убегать, ни за что. Не буду кашлять. Теперь я должен жить для папы.» Себастьян даже усыпая понял, какой взрослой и осознанной была эта его мысль. Вот так, меньше, чем за час, перевернулась вся крохотная жизнь маленького существа. И это было к лучшему. Всё. Всё только к лучшему. Впереди была целая жизнь. Поэтому, когда его разбудили тёплые, родные руки отца, его голос, его доброта, Себастьян открыл глазки, улыбнулся, приподнялся и обнял его за шею, выдохнув ему на ушко то, что мечтал сказать всю свою пока ещё очень короткую, но такую любимую теперь им жизнь:
- С Рождеством… папа.







АВТОРЫ:
Себастьян: Анна Ураскова.
Клод Форестер: Анна Васичкина. http://www.proza.ru/avtor/diaboliclily
Автор рисунка: Анна Ураскова ( http://spacephoenix.deviantart.com/gallery/?offset=24#/d4it5iw )