Встреча в горах

    
     Было утро третьего дня пребывания на Чегете. Его разбудило яркое, кавказское солнце, которое уже приближалось к вершине Донгузаруна. Дискомфорт, связанный с акклиматизацией, кажется, прошел. День обещал принести много радости от катания на склонах и встреч со старыми друзьями — фанатами горных лыж, которые так же, как и он, заболели горами и Чегетом, и каждый год в это время приезжают в Приэльбрусье.

     Спустившись в столовую и наскоро позавтракав, он уже через час, экипировавшись по всем правилам горнолыжной науки, бодро шагал к подъемнику.
Подойдя ближе, он вдруг услышал: «Борис! Привет, иди к нам». Посмотрев в сторону кричащего, он увидел Влада из Пензы, который стоял впереди среди своих  земляков и махал ему рукой.

     Он подошел, поздоровался со всеми, обнялся с Владом. Приятели обменялись фразами о погоде, о снеге, о состоянии склонов. Когда подошла очередь, они сели на седушку подъемника и поехали вверх.

     Погода была чудесная. Воздух звенел тишиной. Лишь поскрипывания роликов, проходящих через опоры, нарушали этот незыблемый покой. Все пронизывал яркий солнечный свет. Смотреть на окружающий мир было практически невозможно. Спасали солнцезащитные очки, которыми экипировался каждый лыжник. Даже после десятой опоры, когда позади остались сосны и ели, растущие на склонах Чегета, ветра не было, что само по себе было явлением довольно редким. Настроение, как и погода, было прекрасным.

     В разговорах незаметно прошел подъем. Оказавшись наверху, они разошлись, каждый пошел на облюбованный им склон. Остановившись на вершине, Борис проверил крепления лыж, поправил очки и, вдохнув в себя побольше воздуха, ринулся вниз.
Он шел большими дугами, врезаясь в жесткий наст кантами лыж, из-под которых по сторонам веером разлетался снег. Борис в полной мере испытывал чувство
эйфории полета, которое заполняло каждую клеточку тренированного организма.
Вот он, тот миг, ради которого живет горнолыжник. Это чувство нельзя передать никакими формами их выражения, это нужно пережить. 

     Борис на одном дыхании сделал три спуска от вершины Чегета до поляны, на которой стыкуются подъемники первой и второй очередей, и, чтобы перевести дух, перед спуском вниз решил заглянуть в кафе «Ай», расположенное тут же. Подъехав к входу, он снял лыжи, воткнул их в сугроб и, пристроив рядом палки, вошел внутрь.
Здесь была обычная атмосфера, очень характерная для этого заведения. Кто-то отдыхал за чашкой кофе или стаканом глинтвейна, кто-то фотографировался у необычного камина, стоящего в центре помещения, кто-то с утра разминался коньяком, выгоняя вчерашние излишки спиртного, а кто-то просто завтракал, поленившись сделать это внизу.

     Борис взял чай с лимоном и, бросив в стакан три кусочка сахара, присел на свободное место. За столом сидела дружная компания, состоявшая из трех девчонок и четырех парней. По разговорам ребят можно было понять, что они опытные горнолыжники. Один из них — коротко остриженный крепыш, на котором была надета защита, прикрывающая позвоночник и плечи, похоже, ради того, чтобы ее показать он даже снял горнолыжную куртку, очень ярко рассказывал о катании в Австрии, в
Швейцарии, во Франции. Затем, переходя к Чегетской теме, стал давать наставления.

     — Мы поедем по «Северам», — сказал он, — кто в себе не уверен, лучше идти по «Югам». После спуска вдоль канатки нужно переехать на снежные поля, расположенные правее и ниже, по ним спуститься до деревьев, а там до реки Баксан и вдоль ее берега прямо на поляну Чегета.

     — Вот чешет, как по писаному, — лениво подумал Борис. — Похоже, тему знает не понаслышке, — рассуждал он, наблюдая за компанией, которая начала собираться на выход. Слушая на ходу поучения лидера, друзья весело скрылись за входной дверью.

     Посидев еще немного, Борис, не спеша, допил свой чай и тоже засобирался на склон. Надев лыжи, он проехал под канаткой, поднимающей горнолыжников на вершину Чегета, предварительно пропустив очередное кресло с пассажирами и выйдя на исходный рубеж, уверенно направил носки лыж вниз по склону.
Он стремительно летел вниз, переживая знакомые чувства. Великолепная погода, отличное скольжение, хорошо наточенные канты, создавали атмосферу праздника. Душа пела. В голове звучали слова:

                Мускулы, словно струна,
                В клочья канты рвут лед,
                Чуть холодеет спина —
                Крутой впереди поворот.

     Его внимание было поглощено летящим навстречу снежным пространством. Вдруг внизу, на краю снежного поля, слева, там, куда лыжники не заезжают из-за торчащих из-под снега камней, Борис увидел ярко-желтое неподвижное пятно, которое резко выделялось на ярком от солнечных лучей снегу.

      «Похоже на неприятность», — подумал он и направился в ту сторону. Подъехав поближе, он увидел, что пятно — это не что иное, как сидящая на снегу девушка в желтом комбинезоне. Ее плечи вздрагивали от судорожных рыданий. Он узнал в ней горнолыжницу из компании, которая сидела с ним в кафе «Ай» за одним столом.

     — Вас, кажется, зовут Оля, — спросил Борис, вспомнив, что так к ней обращались ее приятели: — Что случилось? Где ваши друзья? Почему вы здесь и одна?
Он сознательно задавал сразу несколько вопросов подряд, чтобы вывести девушку из состояния прострации, в которой она по всем признакам находилась.

     Он выпалил все это залпом и подумал про себя: «Похоже на сегодня катание окончено, начинаются горноспасательные действия».

     —Имя мое, действительно, Оля, — сквозь слезы сказала она. — Здесь я потому, что меня завезли сюда лыжи, а одна потому, что они все, «крутые горнолыжни_
ки», меня просто бросили, а ведь обещали помочь спуститься с Чегета.
Она говорила с паузами, всхлипывая, но удивительное дело, сразу, одним предложением ответила на все вопросы, которые ей задал Борис.

     — О, да вы интересный собеседник, — сказал он рассмеявшись. — Учитывая логику вашего ответа, страх еще не совсем овладел вами, а это значит, что вы еще имеете возможность самостоятельно съехать с горы.

     — Я отсюда никуда не поеду. Будете внизу, пожалуйста, скажите спасателям, где я. Спасибо, что подъехали.

     — Если ждать спасателей, пройдет не мало времени, можно замерзнуть, простудиться, заболеть, а может быть и обморозиться. Ведь вы не за этим сюда приехали?

     — Не за этим, — сквозь всхлипы ответила Ольга, — но другого выхода нет.

     — Ну, а раз не за этим, то будем слушаться старших. В горах есть замечательная традиция помогать друг другу. И следуя этой традиции, мы попробуем найти этот самый выход. Я думаю, что помогая друг другу, мы потихоньку спустимся вниз.

     — Я не смогу... Я ни на что не способная дура... — с паузами проговорила она. — Я совсем немного покаталась в Москве в Ясенево и посчитала себя горнолыжницей. На самом деле я ничего не умею, ни повернуть, ни затормозить... Ничего не получается...

     — Все очень замечательно получится. Для начала, если не возражаете, перейдем на «ты», так легче общаться, да и у горнолыжников так принято. Нет возражений?
— Нет возражений. Простите, а как вас, — и, как бы споткнувшись, поправилась: — Как тебя зовут?

     — Вот и чудненько. Меня зовут Борис. Сейчас мы, Оленька, встанем на ножки. Вспомним о том, что мы молоды, стройны и красивы, что вся жизнь у нас впереди. Этот замечательный спуск с Чегета первый, но далеко не последний, и будет вспоминаться как дурной, а, может быть, как замечательный сон.

     Он сознательно нес всякую чепуху, чтобы как-то приободрить ее. И это ему, кажется, удалось. Она улыбнулась.

     — Спасибо, Боря! Мне тебя сам бог послал. Хорошо, что здесь мы к нему ближе, чем внизу. Приказывай, вся в твоей власти, — сказала она и поднялась.
Когда Ольга встала рядом с Борисом, то оказалось, что она довольно высокого роста, комбинезон хорошо сидел на ее ладной фигурке, подчеркивая грудь и тонкую талию. На симпатичном лице выделялись большие, темные, под припухшими от слез веками, глаза.

     Он посмотрел на нее: «Какая приятная девушка. Может, ее мне действительно бог послал», — подумал про себя Борис, доставая из бокового кармана куртки маленькую фляжку, протянул ее Ольге и сказал:

     — Это кофе с коньяком. Выпей, он восстановит силы и вернет бодрость духа.

     — Я не пью кофе, тем более с коньяком. А может вода есть?

     — Воды нет, давай, Оля, договоримся, пока не спустимся на поляну, ты будешь делать все, что я скажу. Не бойся, плохому не научу. Пей.

     Ольга неуверенной рукой взяла фляжку и приложила ее к губам. Кофе не был горячим, но и холодным его назвать было тоже нельзя. К крепкому кофейному аромату примешивался запах чего-то незнакомого и терпкого. Эта ароматная жидкость, насыщенная глюкозой и усиленная коньячной крепостью, с каждым глотком, как чудодейственный элексир, возвращала ей силы.

     — Скажи, у нас действительно есть шанс выбраться отсюда? — спросила она, возвращая ему фляжку. В ее глазах еще сохранились и страх, и неуверенность в себе. Но в то же время пробуждалась и росла робкая надежда на него, здорового, сильного, умелого мужика, который спасет ее, вывезет из этого снежного плена.

     — Шанс есть всегда, — ответил, глядя на нее, Борис, и вдруг почувствовал, как какая-то теплая волна чего-то большого и хорошего накатилась на него. Это было давно забытое чувство.

     Он вспомнил детство, пионерский лагерь, ночь у костра, девчонку_одногодку, которая сидела с ним рядом. Она сама взяла его за руку и тихо спросила: «Можно? Мне будет не так страшно». Он ничего не смог ответить и лишь кивнул головой. Затаив дыхание, они молча смотрели на огонь и прислушивались к потрескиванию сучьев, нарушающих тишину ночи. Он чувствовал себя взрослым, способным прийти на помощь, а если понадобиться, то и защитить это хрупкое, беспомощное создание, которое находилось рядом с ним.

     Борис не помнил, как имя, фамилия той девчонки, но то, что происходило с ним сейчас, впервые им было испытано именно тогда. Это давно забытое, вдруг нахлынувшее чувство заполнило его без остатка и, опрокинув, понесло в неведомые дали.

     «Стоп! Лирику на потом», — подумал он и вслух сказал: «Все будет хорошо, давай пристегнем лыжи, и будем выбираться. Из любой ситуации есть выход».
А ситуация была довольно нехорошая. Они находились на нижнем краю большого снежного поля, которое было усыпано камнями. И если в верхней части этого поля снег еще был, то внизу, на довольно крутом склоне, сплошь усыпанном камнями, о спуске на лыжах не могло быть и речи. Чтобы попасть на ближайшую горнолыжную трассу, путь был только один. Подниматься метров на пятьдесят–шестьдесят вверх по склону до того места, откуда можно будет под очень маленьким углом докатиться до склона, по которому уже можно спускаться на лыжах. Там должно быть легче.

     Оценив, таким образом, обстановку, он принял единственное правильное, на его взгляд, решение — подниматься вверх по склону.

     — Как самочувствие, — спросил он, посмотрев на нее.

     — Прекрасно, — ответила она рассмеявшись. — Никогда не думала, что от кофе бывает так хорошо, а может это от коньяка?

     — Это потому, что твоему организму в этот момент очень не хватало чего-нибудь взбадривающего, — пошутил Борис и посмотрел на Ольгу.

     Он смотрел на нее и не верил своим глазам. Перед ним стоял другой человек. На разрумянившемся лице блестели округлившиеся глаза, которые стали казаться еще больше. Прошлого страха как не бывало. О том, что ее ждет впереди, она, похоже, не думала. Весь ее образ нес в себе такое очарование, перед которым даже ему, видавшему виды человеку, устоять было трудно.

     «Со мною что-то происходит», — зазвучала в голове перефразированная строка из песни, отогнав которую он сказал:

     — Все, шутки в сторону, начинаем выдвигаться. На первом этапе нам нужно подняться вон до того бугорка, — и показал на небольшую кочку вверху, возвышающуюся над снегом. — Подниматься придется лесенкой, на лыжах, потому что без лыж ноги будут проваливаться в снег, идти не сможешь. Пойдешь вперед, я буду страховать тебя снизу.

     — Хорошо, ведь выбора нет, — сказала она и сделала первый шаг правой ногой, поставив ее выше поперек склона.

     — Молодец, теперь зацепись кантом за склон и перенеси силу тяжести на эту ногу.

     Ольга попыталась это сделать, но нога, на которую она хотела опереться, соскользнула вниз. Попробовала еще раз — с таким же успехом. Борис понял — канты не держали: «Только этого мне не хватало, — подумал он, — но подниматься надо».

     — Слушай меня внимательно. Будем подниматься следующим образом. Я становлюсь за твоей спиной, и мы двигаемся в паре. Ты ставишь правую лыжу на склон,
я подпираю твою лыжу своей, снизу, и закантовываюсь, после чего ты переносишь вес тела на эту лыжу, и подтягиваешь левую, т.е. нижнюю лыжу, которую я в свою очередь подпираю своей левой лыжей. Так будем двигаться до намеченной цели.

     — А другого способа нет? — спросила она растерянно.

     — В этой ситуации другого не нахожу. Не знал, что придется спасать, а то бы прихватил веревку. Но не переживай, потихоньку поднимемся, — сказал он.
Зайдя сзади и поставив свою правую лыжу между ее лыжами, а левую ниже, он сказал:

     — Поехали, — и ухмыльнулся, подумав: «Почти Гагарин, блин».

     Она сделала первый шаг, получилось, за ним второй. Не быстро, но двигаться можно. Очень медленно, как альпинисты в связке, они шаг за шагом поднимались к намеченной цели. Ольга шла впереди Бориса и, может быть, оттого, что он был рядом, у нее появилась уверенность в себе. Он почувствовал, что у нее все чаще и чаще получается закантовка.

     — А ты себя недооценивала, — сказал он, чтобы приободрить ее. — Ты уже самостоятельно поднимаешься.

     — Боря, ради всего святого, не уходи, — испуганно сказала она, подумав, что он хочет оставить ее, — а то я вновь сползу вниз.

     — Нет, нет, не бойся, я рядом с тобой, — ответил Борис, понимая, что стоит ей почувствовать, что рядом нет опоры, может опять наступить ступор. И он продолжал шагать с ней рядом, страхуя ее.

     Так, иногда останавливаясь, чтобы отдохнуть и перевести дух, они дошли до намеченной точки.

     — Слава богу, дошли, — сказала она, смахивая перчаткой капли пота, выступившие на лбу. — Что будем делать дальше?

     — А дальше передохнем и потихоньку поедем вон туда, — он махнул рукой в правую сторону, где вдалеке виднелись фигурки горнолыжников, сноровисто спускающихся по склону.

     Борис помог снять лыжи Ольге, предварительно сняв свои, соорудил из них что-то вроде настила и, предложив Ольге присесть, проговорил:

     — Садись, отдохни и расскажи, что же произошло, почему ты оказалась одна?
Ольга примостилась на лыжах так, чтобы не сидеть на снегу, немного помолчала, приходя в себя после тяжелого подъема, и отдышавшись, начала рассказ, из которого Борис выяснил следующее:

     Они вышли из кафе, и, дойдя до начала спуска, по совету Стаса стали решать, кто куда поедет. Одна из девушек по имени Лариса сказала:

     — Давайте поедем вместе, первый раз можно всем спуститься по наиболее простому склону, а потом жизнь покажет.

     На что Стас заметил:

     — Ну, не тебе бояться, ты ведь уже три года на лыжах.

     — На лыжах_то на лыжах, да не в таких горах, — отстаивала свое предложение девушка.

     — Да ладно, все горы одинаковые, ты же знаешь, главное вовремя поворачивать и тормозить, — отпарировал Стас. — Я пошел, кто со мной?

     — Ребята, надо идти с ним, как-нибудь спустимся, а то ведь никто не знает этих гор, запросто заблудимся, — сказал Максим, намереваясь двинуться за Стасом.

     — Макс, когда ты будешь, наконец, иметь свое мнение? — спросила, нервничая, Лариса.

     — Он прав, лучше быть всем вместе, чего бояться? А если страшно — поезжайте вон в ту сторону, — показав рукой на юг, сказал Юрка. — Пошли, Саня, — и пошел за Стасом.

     — Ой, девочки, — захныкала Люба, хрупкая белокурая девушка, которая, в силу своего характера, готова была идти куда угодно, делать, что угодно, лишь
бы сохранить мир и лад в команде: — Что же мы стоим? Поехали скорее, а то отстанем.

     Оля резко перебила ее хныкание:

     — Успокойся, Люба, идти за ними не проблема, а как будем спускаться, ты подумала?

     — Ты права, Олечка, но как же мы спустимся без мальчишек? Кто нам поможет?» — спросила Лариса.

     Ольга понимала, что Лариса при любом раскладе поедет за Стасом, но все-таки попыталась ее удержать:

     — А ты до сих пор не поняла, что ни твой Стас, ни его друзья помогать нам не собираются? Строят из себя крутых горнолыжников. Вы как хотите, а я там спускаться не буду.

     — Оля, у нас нет альтернативы, мы должны идти за ними.
Люба стояла между девушками и, переводя взгляд с Ларисы на Ольгу и обратно, не знала, на чью сторону встать.

     — Девчонки, решайте скорее, мы рискуем остаться в горах одни, — пролепетала она, совсем не надеясь, что ее слова дадут какой-нибудь результат.

     — Мы уже остались, — огрызнулась Лариса и продолжила: — Оля, поступай, как хочешь, но я поеду с ними. Все равно, если возникнут проблемы, я тебе ничем не смогу помочь. Поехали, Люба, — и они направилась вслед за ребятами.

     Борис слушал рассказ Ольги и очень ярко представлял картину: девушка, которая стоит в одиночестве на склоне и смотрит вслед уходящим подругам, до конца еще не осознавая, что произошло, и не понимая, что делать дальше. По ее щекам катились слезы, делающие ее беспомощной и беззащитной. Она увидела, как Люба повернулась и помахала рукой. Через мгновение девчонки скрылись за небольшим утесом.

     И вновь на него накатила волна нежности к этой, по сути, совсем незнакомой девчонке, обладающей, как оказалось, довольно сильным характером. Продолжая слушать Ольгу, Борис представил, как, оставшись одна, Ольга вытерла слезы, повернулась и пошла в ту сторону, куда показывал Юрка. Она увидела, что впереди несколько горнолыжников уверенно поехали вниз.

     — Наверное, это и есть мой спуск, — подумала Оля и более уверенно двинулась вперед.

     Дойдя до начала трассы, она посмотрела вниз и обомлела. Впереди был довольно крутой склон. Будучи человеком не робкого десятка, и в силу того, что вариантов не было, Ольга направила лыжи по склону вниз. Она очень медленно спускалась, стараясь держаться поперек склона. Левые повороты давались ей довольно легко, а вот направо повороты совершенно не получались. Дважды упав, она приспособилась.
Останавливаясь перед каждым правым поворотом, она садилась на снег, перебрасывала лыжи слева направо, поднималась и ехала направо.

     Ольга увлеклась и, не зная горы, не зная склонов, она, естественно, не обратила внимания на то, что при спуске, нужно было держаться правее и уходить на большие снежные поля, расположенные внизу, справа.

     — Так я и оказалась среди камней, откуда нет никакого выхода, — закончила свой рассказ Оля.

     — Ну, выход_то мы с тобой нашли, — вздохнув, сказал Борис:

     — А с друзьями тебе явно не повезло. Ребята не правы, ну, да бог им судья. У нас с тобой сейчас задача не в том, чтобы анализировать их поведение, а в том, чтобы благополучно спуститься с этой уважаемой горы.

     Борис вдруг поймал себя на том, что говорит, подбирая слова, чтобы красиво звучало: «Однако хочу ей понравиться, — подумал он. — Да нет, слишком разные возрастные категории». И вслух сказал:

     — Отдохнули, пора в путь. Сейчас мы должны переехать вон на те снежные поля, — показал он рукой вправо, — поедем на правых кантах, правая нога немного впереди, трудность в том, что одна нога выше, другая ниже. Срываться нельзя, если сорвешься, опять придется подниматься. Я буду двигаться ниже, параллельно тебе,
буду страховать. Все. Пристегивай лыжи и вперед.

     Так они мало_помалу добрались до намеченной цели, а там и вниз.
Было трудно, были падения, были слезы. Но рядом находился он, человек, на которого Ольга смотрела, как на существо, присланное ей свыше. Она слушалась его беспрекословно, стараясь как можно тщательнее выполнять все его указания, чтобы ему было с ней полегче.

     И чудо произошло. Они благополучно спустились с Чегета.


     ...На горы спустился вечер. Над Чегетской поляной в ясном небе горели звезды, которые были совсем рядом. Казалось, протяни руку, и любая из них будет у тебя на ладони. В маленьком, уютном кафе, после поздравления Ольги с первым спуском с Чегета, которое Борис подкрепил шампанским, они тихо разговаривали, сидя у камина, и вновь переживали все, что с ними произошло в этот день.

     Несмотря на нечеловеческую усталость, Ольга была счастлива. Душа ее пела. И не было уже никакой обиды на тех, кто оставил ее одну в горах. А была огромная радость, переполняющая всю ее без остатка, и великая благодарность человеку, сидящему рядом. Тому, равных которому не было на целом свете.

     А рядом, за угловым столиком, оттуда, где сидела группа молодежи, под неумелый гитарный аккомпанемент звучала песня, слова которой напоминали о том, что жизнь продолжается:

                Будет в Питере дождик лить,
                Над Москвою туман стоять,
                А мы едем сюда, чтобы жить,
                И живем, чтоб сюда приезжать.