Танцы с дефибриллятором

                Максиму Гордиенко, A l'honneur

     Главный врач хмуро оглядывает знакомые лица, выискивая не прибывших завотделений. «Надо будет им вставить по первое число…»- думает он. Оперативка начинается с отчетов дежурных врачей. Выходные дни, особенно в воскресенье, пациенты по «скорой» поступают непрекращающимся потоком. ДТП, пьяные разборки, алкогольные отравления, обострения пиелонефрита и панкреатита, обморожения – это лишь малая доля тех «бурных выходных» или запущенных болезней.
     К обеду воскресенья в два отделения – терапевтическое и гнойной хирургии – уже обратилось свыше 20 человек. К вечеру их число увеличилось втрое. При этом, как утверждают дежурные, основная работа приходится на вторую половину дня и вечер. Тогда в отделениях становится по-настоящему «жарко». Завреанимации зевает и слегка ежится, сидя на диване, разминая позвоночник.
     За двойными закрытыми дверями слышен топот: «скорая», носилки, женщина кряхтит и на что-то жалуется. Ей оказывают помощь и увозят в соответствующую палату. За стенкой двое ещё не протрезвевших мужчин – их нецензурная брань несется по коридорам терапевтического отделения. Медсестра заходит в зал и что-то шепчет одному из врачей на ухо. Тот покорно кивает и она удаляется. Не успевает захлопнуть дверь, как в зал врывается молодой ассистент: «Борис Альбертович! Профессор!». Реаниматор тут же вскакивает и взглядом ловит одобрение на выход от главврача.
     Белая операционная. Седая борода профессора скрыта под маской. Молоденькая ассистентка время от времени заботливо вытирает стерильной салфеткой пот со лба маэстро хирурга. Бригада работает слаженно, как механизм швейцарских часов. Анестезиолог бдителен и настроен на победу.
«Скальпель!»
«Ланцет!» Они облепили разрезанное тело как муравьи. Они добиваются возврата здоровья. Только изображения гор на дисплее почему-то превращаются в плоскогорье, а затем в равнину.
«Мы его теряем!»
«Разряд!»
К груди пациента прижали две лапы прибора.
   —  Ещё разряд! — крикнул профессор
   Тело дернулось.
   —  Разряд!
   —  Сердце не реагирует!
   —  Разряд! Еще! Еще!
120, 130, 150 без толку,
200, 250, 300 сердце стоит
Адреналин вводят в сердце. 20 кубиков.
Пробивая грудную клетку толстой иглой.
Разряд. 380 – 500, судороги бьют тело.
Дыхательную маску надевают на лицо, сердце не бьётся уже 2 минуты.
Теперь бригада похожа на муравьев, лишившихся муравейника. Они бегают. Но беготня бесполезна.
    Хирург кладет руку на плечо профессору:
   —  Борис Альбертович, остановитесь. Пациент мертв.
   Профессор стащил с рук перчатки, снял маску. Его несчастное лицо — все в капельках пота.
   —  Как жаль! — сказал Борис Альбертович. — Такая операция, так трудились...
      Молчание. Уныло текущий писк монитора сердечного ритма.
     Внезапно профессор улыбается. Изящным движением он швыряет на пол инструмент и перчатки.
     «А, может…» - глаза реаниматора засветились игривым светом.
«Спляшем, друзья мои!»
Бригада смотрит на своего предводителя, пытаясь понять, что произвело помрачение сознания доктора: надвигающаяся старость или безуспешная восьмичасовая операция.
Нет. Они не так поняли. Есть еще средство реанимации, забытое в суете. Мнение известных психотерапевтов. Путем эмоционального внушения лечат многие душевные болезни, разглаживают шрамы, возвращают молодость.
«Спляшем, друзья мои!»
     И в больном проснется радость. Он оживет! Он вскочит (а мы его тем временем зашьем)!
     Команда переглянулась. Искра мысли передалась как по цепочке и засела в каждом на изготовку. Первым выставил ногу и вытянул носок, как в гопаке, хирург… «ииииИИИ…!!!!» засвистели в один голос все. «Начали!!!!!» Единым хором присвистывая и притопывая все бросаются в безумную пляску.  Анестезиолог скачет в лезгинке. Старенький хирург выписывает русский гопак. Он подпрыгивает так, что вот-вот, и сейчас ударит головой потолок. Профессор с огромной светящейся улыбкой кружится зацепив «под руку» молодую медсестру. Ассистент с медбратом положив друг-другу руки на плечи пляшут перетекая  из одного конца комнаты в другой.  Палата ходит ходуном, в такт побрякивают на железных колёсах тележки с медоборудованием. Ассистентки повизгивают, кружась в бешеном вихре.  Им весело. Труп продолжает коченеть.
     Красные от торжества действия медработники пытаются отдышаться.
     Пациент мертв.

     «Когда скончались чувства – танцы с бубном выглядят глупой панихидой»