Зачатьевский переулок

Посвящается, посвящается...
http://www.proza.ru/2011/01/24/1153
К прозе Сергея Полярного.
Карта желаний.
---

Аристарх Пагодин принес новую пьесу в свой театр.  С театром у него был заключен контракт;  в театре, что в Зачатьевском  переулке в столице, его любили и всегда с нетерпением ожидали новые пьесы.

Для начала надо было пройти через  офис одной важной персоны, кой находился тоже в переулке с еще более странным названием  Сивцев Вражек.  Таких переулков в столице тьма, - Кудринские, Пожарские, Зачатьевские, Сивцевы,  Вражки, ну и так далее.
 
Он привык открывать дверь ногой в любой офис.  Его всегда ожидали. Его пьесы пользовались большой популярностью, особенно у  кассы  театра. После премьеры касса всегда наполнялась различными купюрами. Порой даже и иностранными.

 На афишах после имен Мольер, Островский, Шекспир, красовалась и его фамилия. Правда,  всегда после этих знаменитых имен, но все же, - его ставили, его знали, за ним бегали!
Завидев издалека, охранник  в Сивцеве Вражке, уже снимал свой форменный берет и с самым любезным видом лепетал: «Вас ожидают! Проходите! Сам в отличном настроении!»

Сам – это Ломакин Иван Васильевич, рецензент, критик и без его резолюции  «одобрено»,  ни одна пьеса не выходила к зрителю, пусть даже перед ним стояли сами  Мольер с Островским.

Надо сказать, хотя Аристарх и открывал ногами все двери, эту дверь он отворял, перед этим чуть-чуть,  касаясь входной  ручки,  и входил аккуратно.  Вытерев ноги о коврик, откашлявшись, пригладив волосы рукой, осторожно ступал, нет,- парил, чтобы его шаги не разрушили  ауру Самого Ломакина. И обязательно все свои произведения называл пьесками.


 - Проходите, Аристарх! Чем порадуете на этот раз? – спросил  Иван Васильевич, в отличном расположении духа предложив писателю присесть на стул перед его очами.
 - Вот, Иван Васильевич, пьеска!  - заискивающе ответил Аристарх.
 -Так, так. Давайте, будем читать. Начинайте, голубчик.

 Аристарх еще раз кашлянул в руку, развернул рукопись и начал читать. Он прочел заглавие «Плять и ее домочадцы», потом небольшой список действующих лиц и приступил к чтению первого акта:
Комната в «хрущевке»,  диван, красный абажур, на нем висят трусы,  кот, свист  закипающего чайника.  Из двери глухо слышен Бетховен «Лунная соната», которую играют на рояли.

Ломакин сидел совершенно неподвижно, видимо все это переваривая, смотрел на Аристарха с самым невозмутимым видом знатока всех пьес.
 - Аристарх, - прервав писателя,  Ломакин  задал свой первый вопрос, - а почему плять, а не например, блуд?
 - Простите, Иван Васильевич, вроде блуд мужского рода. Еще раз простите, как мне его в женский переделать?
 - Блудница! – издал голос критик.
 - Но тогда вся пьеса теряет весь смысл. Как это будет звучать? «Блудница и ее домочадцы?»  А вот эта последняя фраза – «Еще как сработала, новую буду делать. Блудница, жаль только, что на ватман денег не хватает!», так вообще никак не вяжется со смыслом.
 - Ну, почему же не вяжется! Как произнесет ее актер! Очень даже вяжется!
И Ломакин произнес эту последнюю фразу как-то по  особенному, делая ударения на каждое слово. Хорошо! По–актерски, с надрывом! И паузу выдерживал после этой блудницы ровно десять секунд.
 - Вот, видите! Главное паузу выдержать! И моя блудница стала уже олицетворением всей этой «хрущевки» и ее мужа! – воскликнул Ломакин.

Чувствуя себя совершенно невинным, Аристарх мягко попробовал возразить:
 - Как-то не созвучно. Вроде, это женщина говорит, а ощущение, что мужчина обращается к жене своей.
 - Тем более плять эту надо заменить!
 - Позвольте, Иван Васильевич, так это надо всю сцену поменять. Это что же получится, пришел друг к другу. Жена на диване лежит, в доме грязи по колено, денег нет, да еще и чайник со свистком, не то лунную сонату издает, не то соловьем разбойником заливается?
 - Вот! Аристарх, голубчик, все правильно говорите! Все  менять в корне! И потом, вот эти трусы…, - тут Ломакин паузу сделал ровно в пятнадцать секунд, - не понятно, а почему они висели на абажуре? Вот поэтому, муж этой жены, заметил все это и сказал – Блудница, жаль что на ватман денег не хватает, иначе бы ее в стенгазету поместил и на обозрение выставил! Логично? Логично!
Все же, я бы трусы тоже заменил. Трусы тоже режут слух и взгляд! Например…, - тут Ломакин снова сделал паузу, но не такую долгую, а всего в три секунды, - на шарф!

 Смотрите, как хорошо уже получается:  «Блудница и ее домочадцы! Комната в «хрущевке»,  диван, красный абажур, в виде свисающего шарфа, кот, свист  закипающего чайника. Пришел друг  к другу, попить чайку, как раз в это время раздался свист, закипающего чайника, кот мирно лежит на диване рядом с хозяйкой, Из крана течет вода. Друг и говорит другу:"А не поработать ли нам на ночь глядя? Смотри, друг, кран течет? Друг встал и пошел за гаечным ключом , нежно обняв жену, спросил, а где у нас прокладки от крана? Жена, удивившись такой нежности, привстала с дивана, да и отвечает, что  мол,  будь любезен, посмотри вон в том ящичке. И друзья стали чинить кран, жена лежит на диване, раздается «Лунная соната» - идиллия и гармония вокруг!"

 - Так, значит, муж ее работал как вол, жена лежала на диване, а друг пришел в гости кран починить? И тут он увидел мужа жены и сразу предложил пройти ему  на кухню?
 - Логично! Очень на правду похоже! Вот вам и блудница сразу к месту пришлась.
 - А почему она тогда лежит-то? У нее грязи в доме по колено! А она разлеглась, понимаете ли?
 - А разлеглась, она от жизни такой! Что ей еще делать? В доме не шиша, пустой холодильник, хотя, заметьте, муж работает, как вол! Да еще этот чайник все время шумит! Брррррр!
 - А почему ей на работу не пойти? Что за цаца такая?
 - Да…, - снова задумался Ломакин и ровно двадцать секунд ему понадобилось, чтобы издать следующую фразу, - а может она писатель! Может она пишет романы! А тут шастают, то кот, то друг, то муж, совсем покоя не дают! Да, еще этот чайник постоянно свистит! Никак сосредоточиться ей не дают! А писателю что необходимо, Аристарх! Писателю нужен покой и тишина! И чтобы ничего не отвлекало от этого блуда, тьфу, ты плять эту жизнь дери! Ну, давайте, давайте, Аристарх, я подписываю вашу пьесу вот в таком исправленном виде и все, идите с Богом!
А про себя добавил: " Ну, плять,  эта императрица  Анна Иоанновна! Запретила,  видите ли,  нормальное слово печатать! А как мы эту хрущевку и жизнь собачью обзовем? Блудницей или  распутством? Плять она и есть плять! А жена тоже хороша! Развесила трусы на абажуре,  лучше бы вместо своей писанины  на нормальную работу устроилась, да хоть дворником,  да ну их!"
 
И Ломакин махнув рукой на все это, выпроводил Аристарха с подписью  «одобрено», завалился на диван совсем вымотанным. После прокричал своему менеджеру: « Люська, пива  неси! И таблетку аспирина! Эти писаки всю душу мне вымотали, пляти!»

Примерно через два часа Аристарх сидел в кафе театра. И так ему было тепло и уютно от этого «одобрено», что заказал он себе сэндвич с красной икрой, триста грамм водки и блинов, что и забыл, обо всех этих домочадцах,  что на улице беспросветная мгла, что Ломакин -  блудница, хоть и в шкуре Змея.

А рядом с ним сидели актеры этого театра и перед репетицией, рассуждали:
 - Какие слова убрали из нашего лексикона! Ты только вслушайся в их обширность, Синичкин, - кабинет, бутерброд, люстра, сторож, секретарша…заменили на черти какие слова, тьфу, противно их даже со сцены произносить! Распутство! Одно слово! Хоть наш Зачатьевский переулок в покое оставили, императоры, пляти!