Первая встреча

Прошло недели две после той мобильной переписки, так внезапно взломавшей и перевернувшей привычную Лилькину жизнь. Снова захотелось жить!  А боли не прекратились, не притупились, не отпускали. Мучили, казалось, больше и сильнее. Только где-то глубоко, в этой кромешной безысходности  появился намек,  смысл, трепетная  и ускользающая нить бытия… Сумасшедше захотелось ощутить себя другой или, вернее, той самой собой, от которой  она отвернулась и так далеко ушла.   Появилось  такое завораживающее желание поговорить с ним, глядя в глаза, словно только это могло ее спасти… Моментами казалось, что она справится  и уже завтра все изменится, закончатся все эти жуткие безвыходности. Но… Такое большое но…  Она цеплялась за эту сказочную соломинку всеми силами, которые только могла собрать, совсем не представляя будущего. Цеплялась отчаянно, рьяно, забыв о существовании всего остального.

Для Мишки только вроде ничего не поменялось. Да, получившееся легким перемирие с Матрешкой только добавляло хорошего настроя в наконец-то счастливую его жизнь. Даже не подозревал о революции, произошедшей в Лильке после той самой  смски.

Теплейшее майское утро по пути на работу. И вдруг она! Шла навстречу и свернула в переулок. Мишка моментально вытащил сотку из кармана, перебрал последние смски, нашел нужного адресата, кнопка «ответить» - «Стой!». Впрочем, особо не надеясь. Зная, что такое дамские сумочки. Из которых нужный предмет почему-то вытаскивается последним. И наверняка звонок тоже будет придавлен всей остальной массой полунужных безделушек и всякой там косметической ерундой. Но нет. Лилька остановилась, выудила быстро мобильник, прочла и стала озираться по сторонам. Легкая улыбка тронула ее губы.

- Привет! Ты откуда?
- Привет! Я на работу, - Мишка махнул рукой куда-то в сторону.
- А ты все в том же платье…
- Каком это? Где ты мог его видеть?
- Да на фотке недавней, случайно в компе нашел, залетаешь в Универмаг.
- Ух ты! Надо же… А я там работаю, ателье личное в левом углу.
- Примерно знаю, в гости можно зайти?
- Даже нужно.

Да уж! Опять же, как в  фильме «Москва слезам не верит»: после долгого перерыва встретились два человека, родные друг другу когда-то, совсем давно. Каждый по-своему продумывал встречу много раз, неоднократно меняя свой настрой, слова, поступки, мысли. И вдруг так все легко и свободно прошло. Хотя и слов много не находилось, но и молчание не было в тягость. Оба, конечно, изменились, повзрослели. У Мишки отчетливо вырисовывался животик, да и волосы поредели, но выглядел довольным, даже чуток солидным, но не вальяжным. А у Лильки виднелись тревожные черные круги под глазами. Но глаза были те же, веселые и кокетливые.

А через неделю Мишка пошел к ней сознательно… На углу увидел бабушку с белыми приятными колокольчиками. Главное, недорогими… Честно говоря, Мишке давно уже нравились примерно такие цветы, как будто полевые. Всякие там гладиолусы да темно-красные розы совсем не притягивали. Тем более, что после некоторых недавних покупок, дарений, эти розы вяли в течение полудня, хотя и дарил их Мишка женщинам с легкой душой и радостью. Куда уж милее все-таки те же подснежники, тюльпаны да декоративные ромашки. А тут, невесть откуда взявшийся, высокий букет белых колокольчиков, опрятных и нежных.

- Здравствуй, Матрешка!
- Здравствуй, проходи, садись, - приняла бережно букет и тут же вытащила откуда-то из-за стола вазу.

- Самая большая моя любовь, - легко вылетели когда-то самые трудные в жизни слова, и Мишка свободно уставился в Лилькины глаза, улыбаясь и не мигая, и не ожидая ничего в ответ.

Часика полтора поболтали, почти шепотом. Больше говорил Мишка, просто рассказывал о себе, о работе, о семье, о детях. Даже самому было непривычно. Куда потерялись те давнишние волнение и робость?

- А сейчас ощущаю себя абсолютно счастливым человеком! Ну правда, ну почти. Если не считать некоторых маленьких трений с Настей, но думаю, перемелется, переделаем. Такое ощущение блаженства и даже становится страшно, не может так быть, чтоб все было так хорошо. Боюсь, что-то случится… Какой-то личный крах, конец света.

А она слушала его, задавая вопросы и совсем не ожидая никаких воспоминаний или признаний, но вот это его - «самая большая моя любовь» - разлилось внутри мягким и светящимся пятном, которое она, едва вспомнив, удерживала, не отпускала, словно самое главное лекарство, способное оставить ее в этом земном мире…
Нет, она ни за что на свете не хотела нарушить его жизнь, его семейное счастье, ни за что. Только эти самые слова вытащили на поверхность то, что она сначала не могла понять, а потом так тщательно упаковала и опустила поглубже… Любовь… Вот же она… И никак назад не впихивается, не хочет…

А колокольчики… Они стояли в вазе целых две недели! Несмотря на южный, более чем теплый май, сквозняки, соседство с жарким, запашистым кондитерским цехом и на бесконечные  восхищенные взгляды и вопросы посетителей. Причем не просто стояли, а пребывали две недели в первозданном свежайшем виде. А какая-то женщина сказала Лиле, не в силах отвести взгляд от цветов:

- А знаете, как они называются?
- Как?
- Невеста.
- Надо же. Только этого не хватало.
- ???
- Да это я так, просто о своем, - улыбнувшись, ответила Лиля. А про себя подумала:
- Ага, бывшая… Ну и что? Выжить бы… А вот назло всему выживу! Мишкаааа…

Лиля вдруг глянула на Мишку широко открытыми глазами и, совершенно не думая о последствиях, выдала:
- Мишка! Напиши мне, пожалуйста, письмо…
- Какое? Зачем? У тебя их и так должно быть много.
- Нету…
- Хм, странно. У меня и то остались. Сожгла что ли?
- Нет… Не я. Напиши, разве трудно?
- Трудно? Да не совсем. Для чего?
- Мне нужно.

Мишка нахмурился, глянул исподлобья, ничего не понял, но продолжать не стал.

А  слова заставили призадуматься. Что это было? Почему? Привлекательная дама, в жизни не потерялась, свой бизнес, семья, муж, дети. Неужели что-то не так? Это ж открытым текстом сказано. Неужели свершилось то, о чем давно мечтал, или скорее, просто старался доказать себе, ей, что зря она тогда так… Давнишние слова отца друга Олега, произнесенные еще в самое морально-тяжелое время в Уральске: «Если женщина бросает, то неизвестно, кому повезло больше». Было такое короткое почти мимолетное знакомство со взрослым мужчиной, отцом, уважаемым руководителем, на все годы у Мишки в памяти осели уважение и даже почитание к нему. Говорившему немного, но по существу и конкретно, ясно и точно.

Неужели он тут оказался прав абсолютно? Что-то у Лильки в жизни не так. Письма… Нет, в первое время Мишка не захотел ничего писать. То, что нужно, было давно уже написано. И пусть не на бумаге, но в Лилькиной памяти строки должны были остаться. Про пропущенные пару десятков лет? Я их и так уже выложил, и еще расскажу. Далеко в душу-то не пущу, но в самое интересное и не страшно  посвятить.

Да уж. И радости особой от такого открытия Мишка не ощутил, не возликовал. Пиррова какая-то победа, даже немного ненужная сейчас. Я счастлив, и пусть все будут счастливы, даже она, разбившая когда-то мое сердце…