Требуется пожилая женщина на роль мамы Окончание

            Верочка лежала на кровати, отвернувшись к стенке, и думала  о том, что приключений за последние полгода было слишком много для неподготовленного человека. Как бы не съехать с катушек. Эти американские горки от эйфории до отчаяния и обратно -  кого угодно могут довести до … до чего? До сумасшествия? Нет, вряд ли. До стресса? Да, пожалуй. До алкоголизма? Нет, но… Надо выпить немного, нервы успокоятся и тогда уже не так страшно будет выслушивать упреки Джованни и его двоюродного брата, который в этой истории невинно пострадал. Невинно-вино-выпивка. Нормальный русский расклад. Как только появляется чувство вины,  его прекрасно заглушает хорошая рюмочка водки-винца. А страхи и чувство вины – это такие же черты русского характера, как известная прижимистость французов  и любовь к порядку немцев. 
        Вера встала, подошла к бару, налила себе виски и выпила, нос невольно сморщился от крепости напитка, но она допила до конца и почувствовала приятное тепло и успокоение.
        В дверь постучали и, не дождавшись ответа, в комнату вошла Рита, за её спиной стоял Сергей и широко улыбался.
        - Вера Александровна! Вы не поверите, но теперь на совершенно  законных основаниях вы становитесь моей мамой! Правда, здорово!
         Верочка смотрела на него во все глаза, легкий удар виски по «больной» голове немного затормозил реакцию. Почему-то ей вспомнились слова «усыновить, удочерить, опека, попечительство». Он что хочет её «умамить»? А Рита здесь при чем? И почему она так счастливо улыбается и кивает? И прямо жмет её в порыве непонятных для Верочки чувств. Вера не помнила, чтобы дочка добровольно прижималась к ней и хотела приласкаться. Она и маленькой девочкой не любила «телячьих нежностей», а уж когда подросла, так прямо бегом убегала с недовольным ворчанием, стоило только маме приобнять дочку. Такая вот дикая выросла.
        - Вы знаете, я ведь влюбился в вашу дочку! Она, правда, сопротивлялась и брыкалась, но мне это даже нравится. Я не люблю покорных женщин, а ваша дочка – чистый мустанг, много придется сил приложить, что её приручить.
         Рита при этом довольно улыбалась, как будто её, как породистую лошадку,  в самом деле расхваливали на американской выставке коней.
         - В общем, мы решили пожениться, поэтому вы становитесь моей мамой, а Светочка – дочкой! Я сам не верю, что такое может быть, но это – правда!
         В дверь опять постучали, подождали, пока Сергей скажет – «входите» и вошел Джованни.
         Он только что получил на мобильник новости про Сергея и Веру, в которых не было ничего криминального, скорей, наоборот довольно трогательные истории о детдоме и брошенной жене, и решил сам во всем разобраться, глядя в глаза, чтобы что-то не пропустить.
        За столом сидел Сергей, улыбающаяся красивая молодая женщина с такими же большими глазами, как у Верочки, и обманщица, которая забрала его сердце, а он и не хочет, чтоб она его возвращала. Лицо у неё было растерянным, но скорее радостным, чем грустным. Она посмотрела на Джованни и уже хотела зарыдать, но он, сам не зная почему, подмигнул ей и, приложив руки к груди, произнес на русском: «Веера! Я теебяяя люююблююю!»
Это было смешно. А Вера обожала смеяться, поэтому вместо слез в глазах заискрились смешинки, и она, глубоко вздохнув, поменяла настроение.
        Еще часа два Сергей и Джованни наперебой на английском, итальянском и русском рассказывали друг другу свои последние приключения и, в конце концов,  пришли к выводу, что если судьба так хитро их соединила, то нет смысла менять сценарий, а надо подчиниться и доиграть спектакль до конца. То есть пожениться и стать родственниками.
Верочка, однако, не была так радужно настроена. Что значит пожениться? Она видит Джованни второй раз в жизни. Ну и что из того, что он влюблен? Она-то пока что испытывает к нему просто симпатию. А Карло куда девать. Он ей очень нравится. Очень!
        - Давайте сделаем так. Ничего пока не скажем Карло. Я не хочу разбивать ему сердце, это жестоко и несправедливо. Я поеду домой, поживу одна, подумаю и потом решу.
На том и остановились.
       Вечером Джованни уехал в Рим, а Сергей, Рита и Светочка пошли гулять к озеру.
Верочка пришла к Карло и, сославшись на уже известную всем головную боль, сказала, что ей надо показаться доктору, и поэтому она ненадолго уедет, но будет звонить и рассказывать, как и что.
       Доверчивый Карло, не знавший о всех подводных течениях в жизни симпатичной русской «бабульки», был на самом деле огорчен, но, прижав Верочку к груди, обещал, что будет ждать и если нужна какая-то помощь, то с удовольствием сделает для Верочки всё возможное.
        На следующий день Вера со слезами расцеловалась со Светланкой, попрощалась за завтраком с милыми соседями, и Сергей отвез её в аэропорт.
        Пока она летела в Петербург, вся картина последних четырех месяцев, как кинолента прокрутилась у неё перед глазами. Сейчас она почему-то чувствовала страшную усталость. И хотя всё, вроде, закончилось хорошо, ей было грустно. Она думала, что скорей всего она бы вышла замуж за Карло, а через два года благополучно бы развелась из-за скуки. Она привыкла к большому городу. К расстояниям и смене картинок в пейзаже. К Эрмитажу, к стрелке Васильевского острова, к Фонтанке и Летнему саду, к театрам, к Царскосельским уютным паркам, к Финскому заливу, к набережным Невы…. Как бы ни была она влюблена в симпатичного Карло, там бы она была совершенно одна. Всё время одна, без внучки, дочки, подружек, без привычной жизни.
        Правда, тяжело будет без мужа. Но она не одна такая. Что-нибудь придумает. И потом Джованни будет прилетать часто. Так он сказал. И даже обещал купить квартирку, где она будет жить и поджидать любимого….
       Уже к вечеру она подъехала на такси к дому и вдруг увидела, что окна в квартире светятся.
       Сердце у неё упало.
       «Неужели воры, - подумала она, - но почему так поздно. Ведь воруют обыкновенно утром, когда дома никого нет.»
       Дрожащей рукой она достала ключ и открыла дверь. В квартире пахло краской, лаком и еще чем-то, когда делают ремонт.
       Дверь громко захлопнулась, и тут же из комнаты выглянул Константин в рубашке, заляпанной краской и с газетной пилоткой на голове.
       - А это ты! – сказал он с удивлением и смущением, так не характерным для него, прежнего. – А я вот ремонт затеял. Иришка захотела пожить в городе, а то на юге осенью скучно. Ты уж прости. Я звонил тебе, но городской никто не брал, а мобильник ты сменила, а новый не дала.
     Из другой комнаты вышла худенькая женщина со светлыми волосами и  кругленьким животиком.
      - Ира, - сказала она, - и протянула маленькую, как у ребенка,  ручку.
Оглушенная Вера пожала эту крошечную ладошку и машинально ответила: «Вера».
      Больше она ничего не могла сказать. Смотрела на них и думала: и куда теперь? К Ольге, к Варе, к дочке, в гостиницу?
        Неожиданно зазвонил мобильник, Вера ответила и услышала напористый голос секретарши издательства: «Вера Александровна! Где вы ходите! Я вас уже сотый раз набираю. Сигнальный экземпляр готов! Подъезжайте завтра в издательство! А то уже все сроки проходят. Жду!»