ОРЗ
Старший лейтенант Сергей Борисов прослужил в части сухопутных войск ПВО два года и недавно получил третью звезду на погон, став старлеем. Он уже вполне привык к воинскому укладу жизни, как-никак уже шесть лет в армии, включая учёбу в Ленинградском высшем командном артиллерийско-ракетном училище. Традиции и порядок воинской части, в которой служил, он знал и не волновался, заступая в наряд дежурным по парку.
Получив пистолет по карточке-заместителю, отстояв развод на плацу, Сергей проследовал в технический парк и принял дежурство. Два дневальных солдата, один из которых киргиз со знанием русского языка «моя твоя не понимай», проверили чистоту и порядок в парке и доложили, что всё хорошо - мусора нет, а часовой уже бродит около технических каптерок. Теперь можно было расслабиться. В пятницу все спешат домой, из руководства в части никто не остаётся. А вот завтра, в субботу, ожидается обязательное прибытие командира полка в связи с проведением парково-хозяйственного дня – ПХД. Так заведено, что полковник Матецкий всегда лично осуществляет развод на работы.
Ночь прошла спокойно. Солдатики поочерёдно лениво бродили по парку, охраняя технику и стояночные боксы от неприятеля. Утром, задолго до прибытия в парк личного состава, старший лейтенант Борисов занял позицию около въездных ворот, ожидая прибытия начальства. Вспомнился стишок неизвестного автора, над которым смеялись, будучи курсантами.
Это вовсе и не хер,
А советский офицер!
Брови черные, густые,
Речи длинные, пустые.
В канцелярии сидит
И в окошечко глядит.
Как увидит он начальство –
Так кричит, не без бахвальства,
Что в отсутствие его
Не случилось ничего!
По сути, верно. Главное – своевременно заметить вышестоящего начальника и браво доложить. Иначе – хлопот не оберёшься.
Вот в парк зашел первый дивизион, за ним потянулся второй. А за последней шеренгой второго дивизиона командир полка, собственной персоной. Из-за малого роста начальника не сразу и заметишь!
- Полк смирно! – дождавшись выполнения команды, Сергей, приложив руку к козырьку фуражки, строевым шагом направился к командиру. – Товарищ полковник, вверенный Вам полк, готовится к парко-хозяйственному дню. Доложил дежурный по парку старший лейтенант Борисов.
Полковник выдержал паузу, критически осмотрел старшего лейтенанта, но – нет. Пряжка начищена, сапоги блестят, шинель не смята.
- Вольно.
- Вольно! – Борисов вздохнул с облегчением. Про себя.
Развод проходил недолго, но нервно. Командир полка, вызвав офицерский состав на пятнадцать шагов из строя, орал на них, что они бездельники, то есть трутни, и зря едят свою «булочку с маслом». Солдаты в строю тихо веселились. Сергей, стоя около дежурного помещения, принимал происходящее с иронией, благо гнев начальства его миновал. Приняв меры воспитательного воздействия, командир полка покинул парк.
Борисов находился в дежурном помещении, когда перед обедом к нему зашел заместитель командира полка по вооружению майор Калина.
- Сидите? – голос «зама по ружью» был строг, как и сам внешний вид. Видимо, негодование руководителя придало ему вид воинственный и сердитый. – Это в то время, когда полк трудится, не покладая рук!
- Товарищ майор, в дежурном помещении порядок наведен с утра.
- Порядок, говорите?
- Так точно.
- Сейчас посмотрим, - зловеще произнес майор и сразу же направился в комнату отдыхающей смены. Отодвинув топчан для отдыха дежурного наряда, он указал на валявшиеся под ним окурки. – А это что?
- Не могу знать, товарищ майор, с утра было все чисто. – Борисов искренне удивился - ведь утром сам всё проверял, ожидая прихода командира полка. «Киргиз, наверное, накурил. Второй солдат не курит», - подумал. - «Ну, я ему задам!»
- Не можете знать? – голос майора стал ядовитым. - Тогда я вам подскажу. Это бычки, товарищ старший лейтенант. Окурки по-русски. А если вы этого не знаете, то пора вам на гражданку увольняться, в народное хозяйство. В общем, так. Через час я проверю порядок в дежурном помещении. Если этого самого порядка не будет, получите взыскание. Вам ясно?
- Так точно.
Калина ушел, а Борисов, вызвав обоих дневальных по парку, начал ставить им задачу по уборке помещения, особо не раздражаясь, так как переносить раздражение на подчиненных это, по разумению Сергея, было самым последним делом. И так нервозности хватает. И тут, именно в этот самый момент, зазвучал пожарный гонг. Борисов и не понял сначала, что происходит. Выскочил в комнату дежурного наряда, окинул взглядом парк. Нигде ничего не горит! Затем, в боковое окно увидел командира полка, стучавшего в пожарный гонг металлическим штырем. «Наверное, вводная. Пожар условный. Необходимо действовать, руководить выводом техники из боксов», - подумал Сергей и метнулся к двери на улицу. Страшный удар в лицо оглушил его в ту же секунду. Переносица, как будто, взорвалась. Глаза заволокло пеленой, тело стало ватным, податливым. Из носа ручьем хлынула кровь, на шинель, на лестницу. На полусогнутых ногах Сергей развернулся и ввалился обратно, упав на пол дежурного помещения. Сознание присутствовало, но боли не было никакой. Борисов равнодушно наблюдал, как на полу, возле лица, быстро образуется кровавая лужа. В голове шумело, звонко звучал ритм пульса – тук-тук. Чьи-то руки подняли его, понесли. Душа как-то сжалась и исчезла в черноте….
Спустя некоторое время, Борисов начал осознавать окружающую действительность. Он лежал на топчане в комнате отдыхающего наряда, рядом сидел командир полка и тёр шинель влажной тряпкой, которую периодически смачивал в ведре с водой. На лице Сергея лежали прохладные бинты, которые несколько закрывали видимость, ноздри заткнуты ватой. Справа от себя он увидел полкового фельдшера, старшего прапорщика Тихонова, который улыбнулся и сказал:
- Ну вот, в сознание пришёл.
В помещение, видимо, заглядывали любопытные, потому как полковник Матецкий резко обернулся и крикнул:
- П-шли вон отсюда! – затем участливо обратился к Сергею, - ну, как себя чувствуешь?
- Хорошо.
- Вот и ладно. Тихонов, оформишь освобождение от службы на три дня, дальше посмотрим.
- Какой диагноз, товарищ полковник?
- Тебя что, учить надо? ОРЗ, конечно. Так. Лопатин, где ты там?
Майор Лопатин, командир второго дивизиона в котором проходил службу Борисов, тут же отозвался.
- Здесь я, товарищ полковник.
- Назначь офицера, пусть примет дежурство по парку. И ещё одного выдели сдать пистолет Борисова. А ты, Сергей иди домой отлежись, отдохни. Поправляйся, одним словом.
Полковник резко встал и вышел. Чьи-то руки сняли оружие с портупеи. Сослуживец, лейтенант Костя Потапов, помог подняться.
- Может быть, ещё полежишь?
- Нет, домой пойду, как-то неловко здесь.
- Я провожу тебя.
Вместе они дошли до офицерского общежития, находящегося на территории части. Ноги у Сергея слушались плохо, голова кружилась. Он спросил у Потапова:
- Слушай, я не понял, что случилось?
- Матецкий зашел в парк через вторые ворота и открыл пожарный ящик с песком. Какие-то солдатские суки высыпали, видимо, туда мусор. Ну, он и схватил штырь и начал по железу хлестать, как ненормальный. Тебя нигде видно не было, вот он и метнул штырь в дверь дежурки. А тут как раз ты. Больно?
- Не очень. Ты иди, я в комнате полежу.
Сергей зашел в свою комнату, снял форму и повалился на койку. Сильная боль пульсировала в переносице, отдаваясь по всей голове. Видимо, шок постепенно проходил, и травма давала о себе знать. Несмотря на это, наверное, из-за обильной кровопотери, Сергей провалился в сон. Разбудили его энергичные стуки в дверь. В комнате было темно. Открыв дверь, Сергей увидел группу сослуживцев.
- Ну, как ты?
- Давай, давай открывай. Мы винца притащили. Красного. Говорят, что при потере крови полезно.
За столом обсуждали происшествие.
- Нет, какая сволочь Матецкий! Чуть офицера не убил!
- Тебе, Серега, надо было пистолет достать и пальнуть в воздух. Часть у нас московского подчинения, так что патрон только по материалам служебной проверки списали бы. Может быть, этого козла сослали бы, куда подальше, заколебал уже.
- Нет, Юрок, если б ты на моем месте оказался, ты про пистолет бы не вспомнил. Ты имя своё забыл бы. Такой удар выключает полностью.
- Чуть–чуть повернул бы голову, штырь в висок мог попасть. И все. Хана. Хоронить бы пришлось.
Ещё посидели, выпили. Сергей от своего ослабленного состояния быстро захмелел и провалился в сон.
Утром, глянув на себя в зеркало, Борисов онемел даже. Переносица вспухла, превратившись в баклажан, под глазами синяки.
День ушел на компрессы, сон и лежание перед телевизором. На второй день опухоль немного стала спадать, хотя синяки остались. На третий день Сергея разбудил настойчивый стук в дверь. Он посмотрел на часы – восемь тридцать утра. Хорошо иногда поболеть, не нужно вскакивать каждый день в половине седьмого. Стук повторился. Открыв дверь, Сергей увидел солдата из своего дивизиона.
- Товарищ старший лейтенант, меня командир дивизиона послал, приказал вам в расположение явиться.
- Что-то случились?
- Я не знаю. Он приказал срочно.
Учитывая, что у него освобождение от службы, Сергей надел гражданскую одежду и пошел в дивизион. В канцелярии находились командир дивизиона майор Лопатин и его заместитель по воспитательной работе капитан Шитиков.
- Почему прибыли в гражданской форме одежды? – нахмурил брови майор. – Вас в училище не учили, что офицер по приказу должен являться в форменном обмундировании?
- У меня освобождение по болезни, товарищ майор.
- Чем это вы изволите болеть? Никак воспалением хитрости?!
- Никак нет. У меня официальная справка.
- Позвольте взглянуть,- капитан Шитиков протянул руку.
Сергей достал из кармана справку, выписанную полковым фельдшером, и протянул капитану. Тот взглянул мельком и спрятал её в нагрудный карман форменной рубашки.
- Так, понятно. ОРЗ. Вы, уважаемый, кашляете, чихаете, температура у вас?
- Никак нет.
- А в чём же дело? Почему на службу не являетесь?
- Я получил травму. Товарищ майор в курсе дела.
- Я не в курсе ваших проблем, товарищ старший лейтенант. И это только ваше дело, где вы получили синяки. Может быть, подрались.
- Но, как же так? Ведь командир полка…
- Отставить! Причем здесь командир полка? Вы думаете, что я действую без его ведома? Поэтому – отставить пререкания. Даю вам пятнадцать минут, что бы переодеться в форму и прибыть в технический парк. Задача для вашего подразделения – уборка территории, обслуживание закрепленной техники. Всё ясно?
Борисов подавленно молчал. В голове не укладывалось, что такое может быть. «Он и справку у меня специально забрал»,- подумал он про капитана.
- Вам все ясно? – майор повысил голос.
- Так точно! – с вызовом крикнул Сергей и вышел из канцелярии, хлопнув дверью.
Не любят в армии, когда подчиненные болеют, особенно по вине командиров. А острое респираторное заболевание – это вообще пустяк! Утёр сопли - и в строй!
Свидетельство о публикации №212012600308