В дождь все вокруг полосатое

Один раз очень долго дождило. Целых три дня подряд.
Мы с Мишкой ни в футбол не ходили, ни на речку. Зачем речка, если вода и так везде? Правда, бабушки не пускали нас на улицу. Простудитесь, говорили, и заболеете.
Но ведь от безделья мы быстрее заболеем! И от одиночества тоже. В такой длинный дождик надо чтобы обязательно кто-нибудь был рядом. Какой-нибудь верный друг.
Я посмотрел в окно. Песчаный замок, который мы с Олькой Поповой строили целую неделю, размыло совсем. Туда-сюда ходили грибы-зонтики. Прошла поливальная машина.

- Бабушка, - спросил я, - а зачем поливальная машина поливает в дождь?
- Ну, - сказала бабушка, - у них работа, план. Это ведь только мы можем весь день бездельничать. У тебя каникулы, у меня пенсия.
Я не выдержал.
- Мне надоело бездельничать, - сказал я. – Не хочу больше. Надо чем-нибудь заняться.
Я позвонил Мишке.
- Миш. Я к тебе сейчас приду.
Мишка не сразу ответил. Он обрадовался и стал думать, как ему не выдать свою радость. Наконец придумал и сказал:
- Нет, давай лучше я к тебе.
- Промокнешь, - говорю, - вон на улице какая непогодь.
- А ты не промокнешь разве? – удивился он.
- Я быстро.
- И я быстро.
- Нет, я быстрее.
Я положил трубку и побежал в прихожую. Чтобы Мишка не успел опомниться и не прибежал первый.
- Ты куда в такую непогодь? – закричала бабушка. – Возьми зонтик!
И протянула мне свой старый клетчатый зонт, с которым она ходит в Трегубовку. Но я не взял. Потому что все люди под зонтиками – это грибы, а клетчатых грибов ведь не бывает. Представляю, как смешно бы я выглядел!
- Я быстро, - сказал я. – Не сахарный, не растаю.
 
Мы с Мишкой столкнулись возле магазина «Продукты». По-настоящему этот магазин назывался Трегубовка, его так все называли. Когда-то очень давно он принадлежал купцу Трегубову. Потом вывеску сменили, а название осталось.
- Привет, - сказал я. – Я к тебе.
- А я – к тебе.
Мы немного подумали, куда нам идти. Совсем немного, ведь дождь все шел и шел, и мы становились все мокрее и мокрее. Наконец Мишка сказал:
- Давай зайдем в магазин. Купим конфет.
За прилавком в полосатой кофточке стояла продавщица Люда. Обычно она веселая и красивая, почти как невеста моего старшего брата Вовы Мария. Но Мария, конечно, красивее. Она вообще красивее всех. Так говорит Вова, и я с ним согласен.
Но сегодня Люда была не очень красивая. Я сразу заметил тучу над ее головой. Люда разговаривала по телефону, ругалась с кем-то и мрачнела, и туча становилась все чернее и чернее. Из ее глаз готов был пролиться ливень. Я испугался и потянул Мишку назад, и он тоже испугался, но виду не подал, потому что храбрее меня в сто раз.
- Дайте нам конфет, - сказал он и протянул Люде десятку, - «Гулливера», пожалуйста.
Она дала нам четыре огромные гулливерины. И тридцать копеек сдачи. Она немного отвлеклась от телефона, и ее туча чуть-чуть уменьшилась.
Мишка дал мне одну конфету, сам развернул другую, а две положил в карман.
- Это на потом, - сказал он.
Мы подошли к стеклянной витрине, стали есть конфеты и смотреть на улицу.
- А ты заметил, что дождик – полосатый? – вдруг спросил Мишка.
Вот он всегда так. Любит офасолить каким-нибудь вопросом.
 
Я пригляделся и понял, что дождик и правда полосатый. И потому, что оставляет на стеклах длинные восклицательные знаки. И потому, что потоки с крыш – это водяные полосатые занавески. А главное – воздух во время дождика состоит из тоненьких капельных дорожек.
- Значит, - продолжил я Мишкину мысль, - все полосатые звери – это дети дождя.
- Точно, - сказал Мишка. – Они сначала были окрашены равномерно, а потом дождик смыл с них часть краски.
- Так появилась веселая африканская зебра, - сказал я.
- И коварный тигр, - подхватил Мишка.
- И кровожадная тигровая акула.
- И мирный кит-полосатик.
- Эй, - крикнула нам Люда, - вы чего тут встали? А ну идите домой. А то стоите тут и бормочете всякую ерунду!
Я посмотрел на Люду. Тучи над ее головой с треском сходились. Началась гроза. Глаза метали молнии – прямо в нашу сторону. Бабушка говорит, что гроза без дождя – это очень опасно. Я понял, что и правда пора уходить, но вслух сказал:
- И хитрый ерундук.
- Кто? – удивился Мишка. – Нет такого зверя.
Я, конечно же, хотел сказать бурундук. Полосатый хитрый бурундук. Но получился какой-то ерундук.
Надо было выпутываться.
- Как же нет? Есть! Просто его мало кто видел.
- Он из красной книги, что ли?
- Нет, он… он… из дождя!
- Это как? – Мишка удивился еще больше.
- Ну… как-как. Так-то он прозрачный. Но если долго-долго смотреть на дождь, то обязательно его увидишь. Потому что дождевые полоски оставляют на его шкурке следы.
Мы посмотрели на улицу сквозь витрину.
И увидели.
Он шел прямо к Трегубовке.
Мы вышли ему навстречу.
Мордочка у него была хитрая-хитрая. И улыбающаяся. Как у нашего одноклассника Хруля, когда он собирался списать контрольную.  Ерундук шел на задних лапах, а в передних у него был зонт – прозрачный и еле невидимый. Да и сам зверь был немного прозрачный.
- Как ты думаешь, он любит конфеты? – спросил Мишка.
- Обожает, - ответил я.
Мишка протянул ему одну из двух оставшихся.
Ерундук взял ее и съел вместе с оберткой.
- А почему не развернул-то? – тихо спросил меня Мишка.
- Почему-почему. Ерундуки всегда едят конфеты с оберткой, – проворчал я.
Ерундук улыбнулся еще хитрее и протянул нам зонтик.
Мы только тут поняли, что здорово промокли.
Я взял зонт и сказал:
- Мы вернем.
Зверек покачал головой – не надо, мол. Повернулся и пошел. Неторопливо так, словно прогуливаясь. Дождевые капли текли от его макушки по затылку и спине, и узор полосок на шкурке постоянно менялся. Это был самый красивый зверь на свете. Даже красивее Марии.
- Погоди-ка, - сказал Мишка.
Он вернулся в магазин и протянул Люде последнюю гулливерину.
Я не слышал, что он ей говорил. Но видел, как из ее глаз наконец-то хлынул ливень. И тучи над головой стали уменьшаться.
Потом я проводил Мишку под ерундуковым зонтиком. А потом и сам пошел домой.
Идти под таким зонтом – одно удовольствие. Я шел и украдкой поглядывал вверх, а иногда не мог удержаться и принимался гладить его внутреннюю поверхность. И я бы гулял еще долго, но вдруг понял, что очень хочу есть.
- Это что? – спросила бабушка. – Откуда зонт? Красивый какой.
- А это меня один знакомый ерундук офасолил, - сказал я.
- Горе мое. Не офасолил, а огорошил. Когда запомнишь?
- А, да все равно, - сказал я. – Ты поставь его просушиться, ладно?
 
Я съел все, что дала бабушка. Потом заметил, что немного мокрый, переоделся в сухое, лег на диван и незаметно заснул. А когда проснулся, бабушка огорченно сказала:
- Ты знаешь, а зонта твоего нет больше. Растаял!
Я ее успокоил:
- Он не растаял. Он просто стал невидимый. Потому что пока не нужен. Дождик-то кончился.