Талончик за здоровьем

      В нашей районной поликлинике всегда многолюдно и шумно. Есть, конечно, поликлиники платные, элитные, для VIP персон, где тишина и порядок, но нашей – на роду написано быть таковой, так как народ приходит сюда в основном простой, по бесплатным полисам щедрого государства. Случилось и мне не так давно приболеть и посетить сие учреждение. Мероприятие это, скажу сразу, не для слабонервных: тот, кто не был ни разу или был очень давно, может столкнуться здесь с массой непредвиденных и весьма пикантных обстоятельств, ожидающих неопытных посетителей на каждом шагу.
     К крыльцу поликлиники прихожу ещё задолго до открытия. Пока, на первом этапе, важно получить талон в регистратуре на посещение врача. Однако желающих получить талон всегда больше, чем самих талонов; всем известный лозунг «Каждому по потребностям!» – в высоких кабинетах ещё по сей день в разработке. Нисколько не удивляюсь, что на крыльце я не первый. Давно и бойко здесь идет устная запись в очередь: кому к врачу, кому в регистратуру, кому на процедуры. Имея небольшой опыт, очередь на всякий случай я занимаю, но, тем не менее, стараюсь протиснуться к двери как можно ближе. Многие уже знают: как только в восемь часов она откроется, вся эта очередь, расталкивая друг друга локтями, с душевным воплем «Мы же не английские лорды!», ворвётся внутрь и, стерев память, возможно, выстроится совсем в другом порядке. В эти минуты главное – не зевать.
     И вот дверь открывается. В результате действий толпы и, конечно, себя лично, оказываюсь в довольно привилегированном месте – рядом с окошечком регистратуры, а передо мною всего несколько человек! Я плотно со всех сторон прижат, но пытаюсь осмотреться вокруг и вдруг замечаю, что женщина, за которой должен быть я, стоит далеко позади. Наши глаза встречаются, мне немного совестно, но она только понимающе улыбается и взглядом как бы говорит мне: «Что ж, это судьба разлучила нас...» Действительно, вся очередь выстроилась теперь по-новому; если попытаться из неё выйти, чтобы поменяться местами, она сомкнётся и в результате можно оказаться в самом её конце. В этом случае, по неписаной инструкции, надлежит стоять и не пикать.
     Долгожданный талон, наконец, получен. Я бережно держу его в своих руках, как зеницу ока. Радует то обстоятельство, что в талоне указано время, ровно девять часов, что означает – на приём к врачу я буду первый! А быть первым в этой непростой и сумбурной партии, большое преимущество – это лишний ферзь. Мне уже не придётся искать своё место в очереди, за которое потребуют привести кучу аргументов и доказательств, а нужно будет всего лишь великодушно кивнуть головой и ответить: «Да, держитесь за мною…» От сознания этого я сам вырастаю в своих глазах, чувствуя себя, как выразился Горький – Человеком с большой буквы!
     Я прохожу по коридору в небольшое фойе, где в ожидании девяти часов устраиваюсь на скамейке напротив двери с надписью «Терапевт». Пока здесь мало народа, а к своему врачу я и вовсе один. Но не проходит и получаса, как около дверей появляются два человека. Сначала я не придаю этому значения: ведь талон номер один у меня, к тому же я глубоко уверен, что сей документ имеет в поликлинике первостепенное значение. Но какими наивными впоследствии окажутся мои умозаключения!
     Ближе к девяти часам к дверям подходят ещё трое. Меня настораживает то, что они не спрашивают и даже не смотрят в мою сторону, словно я вообще не существую в природе, как живая объективная субстанция! Мне становиться не по себе, и я уже не на шутку начинаю беспокоиться.
     Хочу в этом месте немного отвлечься, чтобы пояснить некоторые тонкости этикета, присущие для нашей поликлиники. Дело в том, что среди посетителей, ещё с незапамятных времён, задачей попасть к врачу без очереди, считается высшим пилотажем. Здесь есть свои асы, которые отрабатывают тактику годами, но бывают и такие, у кого этот навык не приобретённый, а врождённый – то есть прямо от рождения у человека отсутствует такое обременительное в наше время чувство, как совесть. Среди них попадаются уникумы неописуемые – Вольф Мессинг отдыхает! Делятся они на категории, в зависимости от применяемой тактики. Вот некоторые: «подписать врача», «я только спросить», «я забыла у врача карточку», «я по работе», «мне врач сама велела зайти без очереди», «я повторно», «я там сижу, и выходила покурить», «я беременный» – перечислить всё это, поверьте, не хватит места. Однако, неискушённым посетителям, наученным горьким опытом, волей-неволей приходиться объединяться для борьбы с этим безобразием. Если пройтись по коридору поликлиники, то около каждой двери врача, можно увидеть по два человека, справа и слева. Это выставленная охрана, стража из числа первоочередников, которая бдительно следит за обстановкой. В её обязанности входит не прозевать, пресечь всякие несанкционированные попытки проникновения в кабинет.
     Бывает так: очередь вдруг замечает, как по коридору, стараясь ничем себя не выдать, плетётся дедок; он совсем неприметной наружности, в его взгляде сначала полная отрешённость, своим видом он как бы говорит, что ошибся, зашёл сюда случайно; потом он даже удивлённо смотрит по сторонам, не понимая, как же это с ним такое произошло, но все в очереди уже соображают – он никак не пройдёт мимо двери и обязательно, не спрашивая никого, юркнет туда, уловив удачный момент. Другой ас, наоборот, заход делает на большой скорости: решительным и быстрым шагом, не замечая людей, он идёт вдоль коридора – этот своим видом старается показать, что ему и дела нет до какой-то там двери, что маршрут его пролегает дальше, – но поравнявшись с нею, он как солдат на плаце, резко поворачивает и пулей влетает в неё, мимо зазевавшейся стражи. Вся очередь, конечно, заранее замечает их, но почему-то всегда полагается на стражников. А стражники – ведь тоже люди, и бывает так, что они иногда зевают… Ругательств и гнева в свой адрес тут им не избежать. Всякое бывает…
     Видя перед собою растущую очередь и оскорбляясь тем, что за мной никто не занимает, мне приходиться самому интересоваться, по какой такой причине они находятся у двери. Ответы получаю разные, в основном те, которые упоминал выше. Затем про себя решаю: «Вот эту беременную женщину пропущу, одну, остальных – только через мой труп!» И сам подхожу к дверям поближе, так как оставаться на скамейке уже не благоразумно, а проще говоря – себе в ущерб.
     Следует сказать, что в поликлинике приём ведут одновременно два терапевта: Инесса Карловна и Татьяна Ивановна. У меня талон к Татьяне Ивановне, но имея опыт посещения обеих, познакомлю с ними немного подробнее, тем более что они вполне заслуживают всяческого внимания. Эти два терапевта очень отличаются друг от друга – и по характеру, и по методу работы. Татьяну Ивановну очередники не любят за длительный по времени приём больных, но как только сами попадают в её кабинет, радости не бывает предела. Она – простой, душевный и общительный человек, перед которым сразу хочется выговориться о наболевшем. Если кто уже не первый раз ходит к ней на приём, то запросто может поговорить о городских новостях, о коммунальных платежах, об обещанном повышении зарплат и пенсий, даже обсудить последнюю серию «Кармелиты» – словом, обо всём том, что выходит за рамки медицины и конкретно своей болезни. К ней всегда просят талон одинокие бабушки-пенсионерки, которые в посещении врача находят не только лечебный момент, но и редкую отдушину для себя. Татьяна Ивановна и сама, если знает больного, готова с интересом расспрашивать его о работе, досуге, отдыхе, о новостях в делах семейных – разговор может затянуться и приобрести почти дружеский характер.
     Инесса Карловна, напротив, лишних вопросов не задаёт никогда! Взяв карточку в руки, первым делом она начинает что-то писать в ней. И даже не стоит пытаться выяснить позже, ублажая своё любопытство, что же такое она написала там – почерк у Инессы Карловны такой же «медицинский», как и у всех её коллег. Это какая-то особенная криптография, напоминающая неразгаданные надписи в подвалах египетских пирамид. Может быть, она пишет, что у вас коровий ящур или свиной грипп – этого всё равно не суждено будет узнать вам. У неё, в отличие от Татьяны Ивановны, на столе всегда лежит стопка рекламных буклетов разных новомодных, дорогих и импортных препаратов. Она обязательно выпишет вам какой-нибудь из них и отправит в нужную аптеку, с которой возможно имеет не безвозмездные отношения. Инесса Карловна не задерживает больных посетителей у себя долго, полагая, что чем больше их пройдёт через её кабинет, тем больше и выздоровеет.
     Придя чуть ранее, свою дверь открывает Татьяна Ивановна и приглашает к себе. Первой заходит беременная женщина, а потом, проявив характер, захожу и я. Она слушает меня фонендоскопом, измеряет давление и температуру, интересуется, давно ли хвораю. Я стараюсь рассказывать кратко, так как ещё не считаю себя бабушкой-пенсионеркой, и Татьяна Ивановна, соглашаясь с этим, быстро выписывает направление на анализы. В конце она только напоминает мне, что кровь я могу сдать сейчас, если успею до десяти часов.
     Очередь в лабораторию, где берут кровь, очень большая, как в мавзолей, но движется быстро. Здесь мало что интересного, если не брать тот момент, когда в ожидании стыдливо волнуешься, что уже скоро – уже вот-вот! – больно уколют драгоценный пальчик.
     На следующее утро прихожу в лабораторию, чтобы сдать оставшиеся анализы и сделать рентген-снимок. Приношу с собою и драгоценную свою жидкость – как водиться, обязательно в стеклянной баночке из-под майонеза. Сейчас в аптеках продаётся специальная посуда для этого, отвечающая всем современным требованиям – красивая, стерильная, пластмассовая, герметичная. Но наши люди (себя не забываю тоже) к некоторым благам цивилизации привыкают неохотно, с недоверием, порою как в старые петровские времена, когда приходилось стричь бороды силою, поэтому незаменимые баночки из-под майонеза ещё долгое время будут украшать полки больничных лабораторий.
     Ещё через день к Татьяне Ивановне прихожу повторно, чтобы услышать, какой она озвучит приговор. Но я знаю – Татьяна Ивановна не злой судья; надеюсь, она смягчит свой вердикт и, стараясь оградить меня от больничного срока – о чём я буду просить в последнем слове – заменит домашним арестом. Условия будут простые: отмечаться у неё два раза в неделю, для осмотра, и обязательно принимать исправительные процедуры и лекарства. «А там… – мечтаю я, присаживаясь на скамейку рядом с её кабинетом, – может быть, всё закончиться досрочно, если дело быстро пойдёт на поправку» В эту минуту проникаюсь к себе сочувствием: на улице весна и кому захочется лежать в больнице в такое время?
     Но очередь к ней занимаю снова, так как в регистратуре объяснили: повторно талончик брать не нужно. Если это перевести, получается – надейся на удачу, свой характер и смекалку. Очередь к середине недели уже не такая многолюдная, но… это лишь на первый взгляд. Мои размышления прерывает женский голос вопросом – кто последний. Я поднимаю глаза и вижу: передо мною та самая женщина, за которой два дня назад занимал очередь на крыльце! Узнав меня, она улыбается и присаживается рядом. Мне, должнику, теперь ничего не остаётся делать, как пропустить её впереди себя. Мы немного знакомимся, не спрашивая имёни – в общении важнее скоротать время. Помня нашу очередь в регистратуру, мне не терпится пошутить: «Что ж, теперь судьба справедливо свела нас!»
     Но просидев час, мы почти не замечаем продвижения, а тут ещё вдобавок к нашим дверям подходит небольшая группа людей во главе со старшим. Оказывается – это запланированный профосмотр работников какой-то организации; оказывается, мы не удосужились прочитать объявление на двери врача, напечатанное мелким шрифтом. «Эти быстро, – успокаивает моя соседка, – их долго не разглядывают, им главное отметиться». Но от такой государственной заботы для отдельно взятых граждан, в очереди, честно признаться, настроение нисколько не поднимается. С ещё большей завистью все начинают смотреть на очередь к другому терапевту, совсем, однако, не подозревая о существовании одного известного курьёзного закона: если бы талон у них был к Инессе Карловне, то и профосмотр по злой закономерности, которую нельзя обмануть, был бы непременно в её кабинете! В молчаливом ожидании мы теперь только прислушиваемся и наблюдаем за происходящим вокруг.
     Где-то, в конце коридора, началось оживление. От своей соседки, которая не редкий здесь посетитель, узнаю и причину: это появился Лев Георгиевич, хирург. То, что написано на его дверях о часах приёма – всего лишь миф, как Атлантида, и он такой же спорный. У него почти свободное посещение, и больные порой часами сидят у его дверей в неведении и надежде – придёт, не придёт? Среди частых завсегдатаев у него есть кличка – «Летучий голландец». Иногда девушка из регистратуры всё же объясняет, что Лев Георгиевич сегодня «на операции» и возможно «будет попозже». А сегодня он появился, и посетители, не веря своему счастью, даже встали, приветствуя его!
     Иногда можно услышать обрывки громких разговоров:
     – Мужчина! Ну, нет вашей карточки у нас! – это отвечает девушка в регистратуре. – Я уже всё перерыла!
     – Не может быть! Мне что, третью карточку прикажете заводить? Стоит только не появиться у вас несколько лет, как обязательно теряется карточка! Что, мне делать теперь?
     – Болеть и приходить чаще! – советуют в очереди.
     – Забирать и носить карточку с собой, как паспорт!
     – Третью карточку не забудьте застраховать в «Каско»!
     Уже ближе к обеденному времени, отбыв на «страже» положенный наряд, я прохожу и сажусь на стул напротив Татьяны Ивановны. Пока она что-то пишет, разглядываю её кабинет. Здесь ничего не изменилось после моего прошлогоднего визита: такие же небеленые стены с отслоившейся местами штукатуркой и заметной паутинкой в углах; тот же покосившийся шкаф с документами, двери которого, за неимением защёлок, прижимаются с помощью бумажного клинышка; те же потемневшие от пыли стёкла внутри между рам, которые не вынимались, наверное, ещё со времён постройки. Но вдруг я улыбаюсь, увидев яркую картинку, не вписывающуюся в этот серый фон: там, за окном, ласково светит солнышко, а на подоконнике, чирикая и радуясь весенней капели, забавно резвятся воробьи… Закончив писать и взглянув на меня, Татьяна Ивановна словно оправдывается:
     – Да, да, так и не можем выхлопотать деньги на ремонт… Наши городские власти намекнули, что в этом году, по всей видимости, не получится. Будем надеяться на следующий…
     – Они и год назад говорили тоже самое?.. – вспоминаю прошлогодний разговор.
     – Мало ли что говорили… – вздыхает Татьяна Ивановна: – в городе есть более важные мероприятия, где нужны деньги. Например, строительство ипподрома. Вы же знаете, как наши горожане любят лошадей – просто не мыслят себя без них!
     – Мда… – улыбаюсь я её иронии. – И вообще, откуда им известно, что любят горожане: может им больше нравятся слоны или верблюды. Мне так больше нравятся кошки.
     – Скорее, это руководству не нравятся слоны, иначе началось бы строительство слонодрома.
     От непринуждённого разговора с Татьяной Ивановной уже начинаешь сомневаться в своём недуге и даже становиться совестно за своё хихиканье, но она переходит к «теме». Взяв мой снимок и рассмотрев на свет, она говорит:
     – Что ж это вы, молодые люди, к своему здоровью относитесь так равнодушно? Честно скажите, ведь не первую неделю хвораете? Почему сразу нельзя придти в больницу?
     – Как всегда, надеешься на авось… Думаешь, пройдёт, завтра станет лучше… Честно признаться, по рецептам передачи «Малахов+» пробовал лечится.
     – Редька, лимончик и медок, если не ошибаюсь?
     – Совершенно верно: редька, лимончик и медок!
     – А ещё, лук и чеснок?
     – И это пробовал…
     – А массаж кончика носа, ушная гимнастика?
     – Было дело…
     – И в итоге, всё равно ко мне?
     – И в итоге, к вам! – радостно соглашаюсь с иронией в свой адрес; отсидев столько времени в очереди, мне теперь приятно подыгрывать в разговоре на любую тему.
     – А вы не пробовали ещё БАДами лечиться, как это делают многие особо продвинутые больные? – дальше иронизирует Татьяна Ивановна, что-то записывая в мою карточку
     – Ну, что вы, про БАДы я знаю! – тут я протестую: – Они не лечат, а многие даже калечат. И карман опустошают… Но, говорят, БАДы уже выходят из моды?
     – Одни уходят, другие приходят… Предприимчивые дельцы, которые знают, как вылечить всех и от всего, не сидят, сложа руки. О новом чудо эликсире от всех болезней слышали?
     – Интересно...
     – Ко мне в последнее время на приём приходят некоторые больные, которые, как они утверждают, лечатся чудодейственным соком!
     – Ну, это уже слишком!
     – Да, да, представьте себе! Соком из плодов заморского растения Нони. Слышали такое?
     – Кажется, слышал… И где это продаётся?
     – Естественно, не в аптеках! Распространители находят доверчивых покупателей, и – извините за это слово – втюхивают им его по две тысячи рублей за бутылку! При этом обещают сказочное излечение, как от живой воды. Вот так... Я уже стала беспокоиться: скоро эти дельцы нас, врачей, оставят без работы!
     – Ну, об этом вам переживать ещё рано! – иронизирую и я. – С утра в очереди сидел: к вам, Татьяна Ивановна, тропа народная точно не зарастёт!
     Закончив писать, она достаёт какой-то бланк и говорит мне вопросительным тоном:
     – Предлагаю вам полежать недельки две-три в больнице, поправить здоровье и заодно отдохнуть. Я  выписываю направление в стационар.
     – Татьяна Ивановна! – обижаюсь я, как ребёнок. – А может, лучше пропишите… домашнее лечение? Буду ходить к вам на приём, вовремя принимать процедуры и лекарства – ведь я прилежный больной, честное слово!..
     – Я хочу, как лучше! В больнице – режим, покой и, говорят, недавно закупили новое медицинское оборудование.
     – Татьяна Ивановна...
     – Ну, как знаете… Я пропишу вам домашнее лечение, но если не будет улучшения – тогда только в стационар.
     – Согласен, – улыбаюсь я, добившись своего.
     Она выписывает несколько рецептов в аптеку, направление на уколы и на физиотерапию. А в конце разговора советует несколько народных методов, как говорит она – из «своего» опыта. Она подробно рассказывает, как применять их и даже записывает мне на листочек, а я про себя невольно подозреваю: всё-таки передачу «Малахов+» Татьяна Ивановна украдкой поглядывала тоже!
     Когда я уже направился на выход к двери, она успела вслед поругать меня, увидев, что я надеваю не по сезону лёгкую куртку.
     – Разве можно так одеваться? Мало ли, что пригрело солнышко – время-то сейчас обманчивое!
     Из поликлиники я выхожу уже совсем с другим настроением и, как будто, немного поправив здоровье. Наверное, не я один покидаю кабинет Татьяны Ивановны с приподнятым настроением: приятно сознавать, что есть много таких врачей, умеющих скрасить собою и неприглядный вид, и вовсе не радужную атмосферу в этих многочисленных рядовых поликлиниках – сельских, поселковых, городских. Просидев полдня в непроветриваемом помещении, хочется теперь полной грудью вдохнуть свежий воздух, в котором примешен ещё и тонкий весенний аромат. Улица вновь взрывается шумом автомобилей, но я стараюсь не замечать его и, разглядывая весенние картинки, радостно улыбаюсь. Я прохожу мимо зарешёченного окна её кабинета, где на подоконнике, греясь на ласковом солнышке, по-прежнему резвятся воробьи; смотрю на потемневший снег, среди которого местами образовались лужицы; слушаю, как по асфальту капает, а местами уже бурными ручьями течёт с нагретых крыш вода; щурясь от яркого света, поднимаю голову и смотрю в чистое небо, впервые после долгой зимы открывшее свою нежную, голубую даль. Мимо идут прохожие, в лицах которых можно заметить заботу, но более всего оживленную радость, а у некоторых на лице весенние улыбки – и я тоже улыбаюсь навстречу им; в эти минуты мне, наполненному таким же новым и светлым чувством, хочется каждому из них – да и всем, всем, всем – желать счастья, любви и, конечно, хорошего здоровья.