***

               Разведчики
                Цикл рассказов

                Фронтовик

   Прошло почти полгода, как закончилась война. Степан, слава богу, остался жив и почти невредимым. После боев в Берлине их часть вывели за город. Разведчики охраняли штаб дивизии, вместе с комендантской ротой осуществляли проверку въезжающего в городок транспорта и документов у возвращающегося населения.    Личному составу категорически запрещалось отлучаться из расположения. Ходить можно было только по расчищенным и обозначенным сапёрами «коридорам». Меры предосторожности в какой-то мере соблюдались, но в то же время... Одним словом, солдат он и есть солдат, а если этот солдат еще и прошел огни и воды, то минами его не напугаешь. Так что хаживали наши служивые там, где не положено. Хаживали.
     Вот и Степан ранним летним утречком, сменившись на контрольно - пропускном, перед тем как   лечь  подремать, решил сходить по нужде в соседний лесочек. В это свежее прозрачное утро как-то по-особому его манили белоствольные берёзки. А раскидистые дубы по окраине леса вселяли уверенность и спокойствие.    Не успел он и шагу ступить с тропинки, как под левую ногу сильно толкнуло, а потом, словно что-то крепкое треснуло, громыхнуло.
  Ноги  Степану спасли новенькие крепкие солдатские сапоги, да то, что ступил он на мину краешком каблука. Сильно пострадала голень левой ноги, посекло осколками и правую ногу, переломало кости левой ступни. Но в целом, как сказал хирург после операции в дивизионном госпитале, легко отделался. Обидно было, что покалечился уже после войны, да и мина-то была нашенская. Саперы после случая со Степаном в том лесочке нашли их еще несколько штук.
   Отвалялся Степан три месяца в госпитале и прихромал в своё Озерье.  Сошел на знакомом с детства полустанке, поковылял в улицу. Тут его и нагнал дед Семен на скрипучей телеге. Обнялись, на радостях старик прослезился, а потом усадил подле себя в телегу "хрантавика", как он выражался, и начал истово стегать костлявого мерина, пытаясь  выбить из несчастного резвость.
 -Да перестань ты его, - пусть идет потихоньку, дай мне оглядеть да опомниться, расскажи лучше, как вы тут поживаете.
 -Оно вроде и ничего, вот тольки голодно. Урожай, сам понимаешь, не ахти. Сеять да убирать некому, а что собрали - до зернышка сдали госпоставку. А как зимовать будем, не знаю. Колхозникам ничего не дали, и зёрнышка не оставили на корма скотине.
 -Кто-нибудь из мужиков демобилизовался?
 -Двое пришли. Один  по ранению, да мой брательник по старости. Ему ж скоро шесть десятков стукнеть. Отпустили. Остальных, хто живой - ждем.  А ты, насовсем, али на побывку?
 -Уволили по ранению.
 -Так я и понял. Вона хромаешь. Ну да ладно, главное живой. Твой дружок Колька, за плен уже отбываить.
  Телега, меж тем, добралась до невысокого заросшего по краям травой и порослью вишни пригорка. Степан попросил старика остановить лошадь, осторожно слез с телеги, с минуту постоял и начал подниматься по пыльной улочке к большому уже ветхому дому.
Увидевши вошедшего в дом Степана, охнула и привалилась к печи старенькая мать, а игравшие на кровати дети уставили свои глазенки на незнакомого дядю. В следующее мгновение со слезами радости, с причитаниями - Степушка, сыночек, Стёпушка - мать прильнула к груди сына. Видя, что плачет бабушка, заревела трехлетняя Ниночка. Сережка, а ему скоро должно исполниться пять годочков, сначала, было, тоже захлюпал, но потом рукавом рубашонки вытер нос, робко приблизился и уставился на отца во все глаза из-за бабушки.
 -Ну, здравствуй сынок, - сказал Степан, привлекая к себе сынишку. - Большой, совсем большой стал.
 -А ты папа, что на войне был, да? - Робко, еле слышно спросил худенький мальчик.
 -Да, сынок, да, - проговорил Степан, подхватывая его на руки,- пошли к доченьке.
  Степан подошел, присел у перепуганной девочки, погладил грубой рукой ее льняные кудряшки, прижал к себе крохотное тельце и на него нахлынули мрачные воспоминания войны.
  Сейчас он всем своим существом почувствовал трагедию этих двух крохотных существ, не вернись он с войны. Он мог погибнуть сотни, тысячи раз. Перед его глазами  почему-то явью предстала картина  последнего кровавого боя в Берлине. Очумелые, не сдававшиеся фрицы засели в мощном укреплении и не давали возможности подразделениям их гвардейской дивизии продвигаться вперед. На фланге с соседями образовался разрыв, командование требовало не отставать,  не оголять фланг.  Стрелки дивизии  поднимались  и поднимались в бессмысленные атаки, но, неся  потери, опять и опять залегали. И тогда с наступлением темноты  за опорный пункт взялись разведчики. Изучили кем-то наспех составленную схему укрепления, наметили план операции, распределили людей. Когда ворвались вовнутрь бетонной крепости, завязалась кровавая драка. В темноте все перемешались, куда-то палили, кого-то били прикладами и кулаками. Пол  был устлан трупами и ранеными. Вопли, стоны, мат на русском  и немецком, треск автоматных очередей, казалось, длились целую вечность.  Как он уцелел в том кошмаре? То, что несколько человек из ихнего взвода остались тогда живыми - чистая случайность.  Смерть и кровь, виденные ежедневно,   притупили чувство страха, куда-то на задний план отодвинули цену собственной жизни.  И вот теперь глубокие, искренние и чистые глазенки детишек вернули его  к реальности. Воспоминания посеяли в его душе какую-то тревогу, страх.
  Меж тем, неслышно вошла жена. Молва о его прибытии мигом долетела до колхозного скотного двора.  «Беги! Дарья! Беги! Твой пришел», - завопили бабы.
  Первыми мать увидели дети. Глядя на нее, притихли. Степан обернулся, увидев жену, вскочил как перед генералом и пошел навстречу.
   Праздновали возвращение скромно. Собрались соседи и родня, выпили за прибытие и вечную память погибших, поплакали, поговорили. На другой день Степан сходил в военкомат, а по возвращении прямиком пошел в контору. Председатель не стал долго расспрашивать о войне. После нескольких принятых в таких случаях фраз повел разговор о делах колхозных.
 -Зима на носу, надо бы коровники починить, лошадей подковать, старикам помочь заготовить дрова. А мужиков нет. Так что выходи, Степан, не засиживайся.
  -На крышу коровника, в лес я пока не могу. Десять дён как из госпиталя.
  -Ну, коли так, определим тебя к лошадям. В своей конюшне лошадей не осталось, там сейчас лошади районного начальства. За ними хороший уход нужон, сам понимаешь. Да там тяжелого нет ничего. Посмотришь, может чего  к зиме подправишь. Одного пацана я тебе оставлю,  будет помогать, чего сам не сможешь.
На том и порешили.
  На другой день Степан и появился на конюшне. Лошади были ухожены, сбрую кучера содержали в порядке, вдоволь было и кормов. Сено и овес отпускалось в достатке. Обошел Степан свое хозяйство, осмотрел и занялся делом.
   Дня через два заглянул в коровники и ужаснулся разрухе и запустению.  Сена было заготовлено очень мало. Что смогли накосить,  на  себе перетаскать бабы да пацаны,  сложили в небольшие стога. Заготовили соломы. Зима еще не наступила, а скот уже недоедает.
  -Ты о колхозных коровах беспокоишься, вспылила доярка Степанидка, а сам-то что зимой есть будешь? Дома ни коровы, ни курицы. Дарья твоя оставила в зиму козу, так она что, прокормит вас?
     Степан и сам уже об этом думал. Мысль как прожить не давала ему покоя. С Дарьей заговаривать на эту тему не хотелось. Она чувствовала себя неловко, вроде  виноватой за пустую  кладовую и погреб в зиму. А когда  осторожно спросил её, сколько кулей картошки засыпали на зиму, жена виновато ответила, что лето было сухое и картошки они накопали почти столько же, сколько и сажали. Да и огород не весь вскопали - не осилили. И семян все равно было маловато.
  -У всех так, Степанушка, - тяжело вздохнувши, подвела она итог своему невеселому отчету.
 -Да я знаю, я про то, что мало не говорю, я хоть знать сколько чего.
 -Я поняла, я поняла. Немножко, значит, посолили капусты, есть свёкла. Собирали колоски, так мы с мамой немножко наносили.
 -У моих лошадей паек барский. Вроде, как и не голод.  Овес, ячмень выдают вдоволь. Понемножку и я буду приносить. Не умирать же с голоду детишкам. Вона, какие худые. И козу б до весны как-то надо докормить.  Весной молочко, да и приплод  даст. Только робятки б нигде не проговорились.
 -За них не беспокойся. Они ничего знать не будут, а готовить мы будем так, что они ничего не поймут.
 Помолчавши какое-то время, Дарья добавила:
 -Мария Колькина с детишками очень голодают. Сама еле ходит бедная.
 -Ты ей скажи пусть ко мне на конюшню заходит, я и ей понемножку давать буду. Две кобылы брюхаты, разродятся, так и молочка можно будет детишкам.
 Вскорости заметили сельчане, как утайками на конюшню зачастила Мария. Поползли по деревне слухи. Степан на ехидные вопросы и намеки отшучивался, укрепляя мнение о своих "любовных" связях. Марию каждый раз предупреждал об осторожности, учил незаметным хождениям на конюшню. И вскоре о посещениях на конюшню Марии разговоры стихли, но пошел слушок о другой такой же  бедолаге. Когда переживавшие за  судьбу Дарьи женщины докладывали о связях ее мужика, она вынуждена была горевать-печалиться, испрашивать совет что делать, хаживала даже к бабке знахарке за приговором, но та забесплатно шептать не стала, а понести  было нечего.
  К февралю голод в деревне стал жутким.  Умирали старики, малые дети. А колхозное правление решало только один вопрос, что можно еще отправить в город по госпоставкам. Степан понимал, что в городе провиант нужен. Одних детдомов да госпиталей с перекалеченными фронтовиками сколько, но ведь и колхозников же кормить как-то надо.  «Что с того, что мы пацанов да баб своих от немца спасли, если они теперь с голодухи перемрут?» - постоянно размышлял сам себе Степан.
   Эти свои думки он и выплеснул в разговоре с бабами, когда однажды зашел к Дарье.  Его в миг обступили все работавшие в коровнике, а тетка Маланья за всех сказала:
  -Верно ты говоришь, Степан. Пошел бы к председателю, да и покалякал с им по ентому делу. Вона коровы дохнут, чо не прирезать какую? Хоть и   полудохлое, но мясо ж. Можно и в город отправить, да и нам, глядишь, чего перепало бы - требуха, копыты...
 -Ты ж хрантавик, едрёна мать! -  пискляво выкрикнул дед Семен.
Гудевшие в разнобой колхозники враз умолкли, а дед махнул рукой, повернулся и зашагал прочь, вытирая рукой промокшие глаза.
 -Бабка у его помираеть, - прогудел кто-то из стариков.
Степан не стал ничего отвечать односельчанам. Промолчал, а когда люди вернулись к работе, тихо удалился в свою конюшню. Высказывания колхозников он воспринял как укор в свой адрес и потому шел хмурый.
  Работа в тот день не ладилась. То ему казалось, что медленно и неаккуратно убирается в стойлах его помощник Васька, и грубовато ругнул его. То одна, то другая не слушались лошади, и он в сердцах стегал их, сопровождая наказания крепкими выражениями. К вечеру постепенно успокоился. В голове сложилось, что и как сказать председателю. Оставил Ваську дожидаться возвращения лошадей из поездок, а сам поковылял в контору.
  Когда Степан до конца высказался, Иван Сидорович заплевал самосадину, швырнул ее к печке и, отвечая Степану, сказал:
 -Ты что ж думаешь, я ничего не вижу, не понимаю? Мне наших колхозников и их детишек не жалко? А может, думаешь, я сам не голодаю? Знаю! Понимаю! Так ведь требуют. Ты там, на фронте, если бы какой приказ не исполнил, каково бы с тобой стало? А? Трибунал! Вот и мне то же. Из области приказ за приказом: поголовье сохрани, семена не тронь, хлеб, картошку, мясо сдай, сдай, сдай! А где оно то, что сдавать?! И попробуй возрази, только заикнись... Ладно, Степан, ты иди, работай. Принимай там у себя на конюшне молодух. Это у тебя неплохо получается...
 Степан было вспылил, подпрыгнул со скамьи, сжал кулаки, набычился, но Иван Сидорович резко остепенил его:
 -Да не кипятись ты!  Я не осуждаю, понимаю. Вот только разговоры по деревне нехорошие.
 Степан сверкнул белками глаз, резко повернулся и вышел в сени. По дороге домой его мучила мысль - что же имел в виду председатель? Знает правду или говорил, как и все в деревне? Сказал, а ты вот и думай теперь. А вообще-то он мужик свой, прошел Германскую и Гражданскую. Рассказывают, когда начиналась коллективизация и выселяли кулаков, Иван Сидорович за многих мужиков заступился и потому из ихнего большого села в Сибирь отправили всего две семьи.
 -Знает, знает все как есть, - подвел итог своим размышлениям Степан, и на душе немного отлегло.
    У ворот своего дома остановился, закурил и долго стоял в мыслях, продолжая разговор с председателем. Давно в небе рассеялись столбы дыма от печных труб, угомонились беспокойные дворняги, над дальним лесом повисла почти полная луна. Степан прошелся по двору, запер калитку ворот и поковылял в избу.
  С тех пор не в сапогах и валенках, не за поясом по пригоршне  стал носить он ячмень  и  овес, а мерками поболе. Больше  стал помогать и селянам пережить голод.  «Пусть маленько и жеребцы да кобылы попостничают - вона, какие справные», - говаривал он про себя.
     Как-то метельной февральской ночью Степан сходил на свою конюшню и принес мешок ячменя. Ночь была темная, сторож на колхозном дворе топил печь в телятнике и Степана  видеть не мог. Думал разведчик, что операцию провел тихо и успешно. Но поздним вечером следующего дня домой к ним прибежала молодуха Настенька. Ее дед топил в конторе печи, но в тот день приболел, и печь вечером топила она. Когда из конторы все разошлись, бухгалтер Иван Анисимович кому-то звонил по телефону и сигнализировал, что  Степан ворует с конюшни зерно.
   - Бугалтер думал, чо за переборкой у печки дедка, он же глухой, и в телехвон, значит, кричит и кричит. Ну, я вот и слыхала, - выпалила Настенька.
     Как только молодая женщина упорхнула, Степан оделся и поспешил во двор. Сперва хотел взять злополучный мешок и отнести на конюшню - куда дома спрячешь? Потом передумал, - ветер стихает, наслежу. А как засекли? Где, кто? Нет! Нести обратно нельзя. Но куда деть-то?  Думай разведчик, думай...
Через час он, спокойный и добродушный, вошел в избу, потушил лампу,   глянул через окно на заснеженную улицу и лег спать.
 -Ну, как? Чего придумал-то?- с тревогой в голосе прошептала Дарья.
 -Все нормально, - как можно спокойнее ответил Степан, - спи.
  Около полуночи в окно с улицы сильно постучали. Слышались мужские голоса, отчаянно лаял соседский Валет. Степан вышел во двор, для порядка спросил, что случилось и кто стучит. Когда  открыл калитку,   вошли участковый с  двумя милиционерами из районной милиции,  сотрудник из райорганов, председатель и колхозный бухгалтер. Все молча проследовали в избу. Иван Сидорович сел на лавку к столу и, не глядя ни на кого, сказал:
 -В район поступил сигнал, что ты Степан расхищаешь государственные корма. Вот приехали проверить.
 -Проверяйте, - прогудел Степан.
  А милиционеры уже зажгли два принесенных с собой фонаря и спустились в подпол, проверили закуток за печью. При этом особо не церемонились - громко топали тяжелыми солдатскими сапогами,  гремели посудой и нехитрым домашним скарбом. Проснулись перепуганные дети. Мать в своей загородочке за печью тихо шептала молитвы.  Когда тщательно проверили все закутки в избе, приступили к перетряске сеней, чулана, чердака, сарая. Пришло время Дарье идти в коровник, но она и не думала этого делать. Заглядывавший без конца во все углы бухгалтер накричал на нее и приказал немедля бежать на работу. Степан подошел к жене, обнял за плечи и спокойным голосом сказал:
 -Иди, Дарьюшка, иди, не беспокойся.
  Дарья заглянула в его спокойные и какие-то хитроватые глаза, облегченно вздохнула и, набросивши фуфайку, заспешила из дома.   
Когда проверявшие перетрясли все углы в доме, под домом и в сараях, сотрудник из органов в военной, но без погон, форме, собрал всех во дворе.  Недолго посовещавшись, все снова вошли в избу, расселись по скамейкам и стали ждать рассвета. А когда в окна заглянуло солнышко, принялись обследовать  пол в сенях, у печи, под кроватями в надежде найти рассыпанные зерна как улику. Но и эта опасная для Степана придумка ничего не дала.
  К обеду оперы и сотрудник НКВД собрали в конторе  колхозное начальство и долго о чем-то совещались. А Степан, проводив гостей, заспешил к своим лошадям.  По пути он зашел в коровник,  успокоил почерневшую от переживаний Дарью.
  После обеда в конюшню зашел председатель. Иван Сидорович не стал обходить конюшню, не глядя Степану в глаза, виноватым голосом сказал:
 -От лошадей приказали тебя убрать. Молодец разведчик! Следили тебя по бабьим делам, а выследили с этим проклятым мешком, но спрятать сумел. Молодец! А насчет работы – хочешь, приходи. Твои руки нам нужны.
 -Я понял, Иван Сидорыч. Подумаю.
Председатель ушел, а Степан долго стоял в полутемном помещении конюшни, размышляя: «Хочешь - приходи. Выходит, ежели не хочу, то могу и не приходить? Та-а-а-к. Интересно!»      
  Когда уложили детей,  Степан выставил на караул Дарью, раскопал снежную дорожку у калитки, извлек оттуда злополучный мешок. Яму снова закрыл кусками слежалого снега, тщательно устранил все следы раскопа, присыпав дорожку мелкой соломой и снегом, исходил ее то в валенках, то в лаптях.  В поде печи вынули один из кирпичей, и сколько влезло, насыпали ячменя к Дарьиным колоскам. Кирпич положили на место, замазали глиной и растопили печь. Чтобы набрать зерна, достаточно было гвоздем проковырять дырочку в потолке ниши под печью и зерно потихоньку набежит. Дырочку потом можно заткнуть и замазать до следующего раза. Ведра два ячменя задворками Дарья отнесла своей сестре и Марии.
               
                Звезда за бой               
                Рассказ
                1         
    В район Джелалабада из Пакистана прорвалась крупная группировка душманов. Противник занял выгодные рубежи в одной из долин. Седлая важную дорогу, неприятель спешно приступил к оборудованию позиций, огневых точек, укрытий, складов.  Группы разведчиков из  разведроты, в которой служил Степан, вертолётами забрасывали в район дислокации «духов» и они день и ночь вели наблюдение и сбор информации.
    По горным тропам в долину тянулись вьючные караваны с провиантом, оружием, боеприпасами. Командование решило не ждать, пока противник основательно укрепится, не откладывая провести операцию по его уничтожению.
   Под покровом ночи полк десантников покинул свое расположение.  По горным дорогам растянулись колонны техники. Крытые Уралы, ЗиЛы, БТРы, БМД увозили в ночь десантников.  С рассветом колонны останавливались, как могли маскировались, дневали. С наступлением темноты двигались  дальше. Шли несколько дней. Вскоре дорога стала для автомобилей непроходимой.  Личный состав спешили. Солдаты взяли на свои плечи провиант, боеприпасы, оружие и двинулись пеши.
   По прибытии полка в район сосредоточения разведчикам и приданному батальону поставили  задачу.   Ночью небольшими группами они должны были занять вершины сопок, окружавших долину, где расположился противник. А когда полк начнёт операцию, не дать душманам уйти из долины.   Остальные подразделения  полка  с приданными подразделениями стали занимать исходные позиции, чтобы с рассветом атаковать неприятеля.
   Степан Попов построил своё отделение, проверил оружие и снаряжение, доложил командиру взвода о готовности к выдвижению на точку. Лейтенант уточнил задачу,  указал маршрут движения и  разведчики двинулись в путь.  Ночь была облачной, а тьма непроглядной. Вначале шли по  тропе,  но когда дошли до горы, на которую надо было взобраться, с нее пришлось сойти.  Теперь шли по   камням, по  горной осыпи.  Местами  приходилось продираться сквозь  колючий кустарник. Каждый солдат был прилично нагружен.  Степан и ефрейтор Слава Быстров, как самые рослые и крепкие, несли и рюкзаки двух дозорных, посланных  вперед.
   Подъем был не крутым, но затяжным. Степан шел первым, минут через десять  останавливался,  чутко вслушивался в ночные звуки гор, дожидался пока все подтянутся.
  Так шли разведчики часа полтора.  Вдруг выше и правее послышались шаги осторожно спускающегося с горы человека.  Степан остановил группу.    Шедший  с горы подал условный сигнал, и Степан с облегчением перевел дух. Через минуту, когда сигнал повторился, Степан тоже условно ответил. Это был рядовой Кириллов.
   -Сержант, Степан! - начал с тревогой в голосе докладывать солдат, - там «духи».  Их человек десять. Идут в гору. Шукуров говорит, что ихний командир все время торопит,  спешат на вершину нашей горы.  Отсюда они метров двести.  Вас я услышал метров за   пятьдесят.  Шумите.
 -Где Шукуров? - спросил Степан.
 -Идет за ними.
Минуту поразмышляв, Степан  распорядился:
     -Значит так! Иди, догоняй Шукурова, сократите дистанцию с «духами», займите позицию и обстреляйте их. Огонь ведите короткими и меняйте, меняйте места после каждой очереди. А мы постараемся за время вашей перестрелки их обойти. Как только зайдем сверху, обстреляем «духов» с тылу.  Ориентируйтесь по нашим выстрелам и присоединяйтесь.   
    -Все понял?
    -Всё, - ответил солдат.
    -Тогда вперед!
Боец  поднялся и растаял в ночи.
   Теперь Степан стал в цепочке последним. Он гнал и гнал отделение вперед без остановок.  Солдаты давно были в «мыле»,  но шли быстро и молча. Вот ночную тишину резанула короткая автоматная очередь. Через несколько секунд короткой очередью полоснул ещё один ствол. Опять тишина. Потом сверху ответили несколько стволов. Началась перестрелка.  При шуме стрельбы Степан негромко крикнул своим подчиненным:
   - Мужики, вперед! Скорее! Берем правее и обходим!  Обходим! Не отставать!
  Солдаты из последних сил лезли и лезли в гору. Это движение, казалось, длилось целую вечность.  Тетерин  окончательно выбился из сил, и Степану  пришлось какое-то время буквально тащить этого рослого парня,  но  вскоре  к тому пришло второе дыхание, он отобрал у Степана свой мешок и энергично полез вверх.
   Вот перестрелка оказалась слева от группы, потом с лева и ниже, и  Степан скомандовал впереди идущим принять левее.  Продвинувшись метров на сто, он подозвал к себе рядовых Воробьева и Шуляк, приказал передать мешки ребятам, отдал свой. Дважды навьюченным приказал двигаться наверх. Когда те  ушли подальше, Степан дал очередь по «духам». Открыли стрельбу и Шуляк с Воробьёвым. Душманы тут же прекратили стрельбу. Послышался требовательный возглас,  очевидно, духовский командир отдал какое-то распоряжение, и  наступила тишина.   Степан подал своим бойцам сигнал движения наверх.
   Когда достигли вершины горы,  там уже  были  шедшие  первыми.  Парни «трупами» лежали на рюкзаках и даже не окликнули пришедших. Двоих солдат Степан послал вниз вести наблюдение, с остальными приступил к оборудованию позиции.  Вскоре подошли Кириллов и Шукуров.
    -Если бы вы не открыли стрельбу с тыла ещё несколько минут, нам бы пришлось хреново. Духи  начали нас обходить  слева.  А  нам-то куда отходить? В общем, обстановочка была... - заключил Кириллов.
    -Главное, что обеспечили выполнение задачи. А теперь немного отдохните  и снова пойдете вниз. Надо знать, где «духи» и что делают.
        Примерно час Степан чуть ли не пинками заставлял уставших и еле передвигавшихся солдат работать.  Саперными лопатками долбили каменистый грунт, таскали камни, уничтожали  редкие кусты перед позицией.

                2
      Часа  в три ночи,  появился Кириллов. Он доложил, что «духи» немного спустились вниз, выставили дозор с пулеметом ДШК, а сами под скалой на площадке отдыхают. В углублении скалы горит небольшой костер. Карманным фонариком несколько минут перемигивались с долиной.
    Немного подумав, Степан включил рацию, вызвал взводного и доложил обстановку.
    -Товарищ лейтенант, разрешите активную разведку?
Взводный с минуту помолчал и ответил:
    -Ориентируйся по обстановке, но смотри -  главное завтра. Судя по всему, завтра будет жарко. Через твою сопку ни один черт не должен пройти. Смотри Степа.
Сержант выключил рацию, подозвал  к себе всех солдат и поведал о принятом решении:
    -Духи» отдыхают, тьма. Грех не воспользоваться возможностью. Со мной пойдут Кириллов и Глотов, там Шукуров. Здесь за старшего - ефрейтор Быстров. Не спать! Не вернемся - высоту удерживать любой ценой.
    Кириллов шел впереди, Степан и Глотов за ним. Шукурову ничего услышать не удалось, не было у «духов», и никаких перемещений.
   -Сменился только наблюдатель у ДШК вон там метрах в ста отсюда, -  доложил солдат.
    -Поделимся по два. Шукуров и я пойдем правее, вы пойдете левее. Незаметно и неслышно подходим к «духам», а дальше действуем по обстановке.  Следите за мной. Сигналы тут не подашь. Пошли.
    Минут двадцать разведчики осторожно пробирались вниз.  Идти  было легко.  Вскоре Шукуров осторожно тронул Степана за руку и показал вниз и влево. Степан с трудом разглядел скалу с расщелиной.
   - Там пост с ДШК, - одними губами прошептал солдат, - а под скалой «Духи».
    Проползли вниз еще метров тридцать, и   Степан увидел под наклоненной вниз скалой, в углублении, небольшой костерок. Там же  расположились девять вооруженных  бородачей. В расщелине над  скалой, сидел наблюдатель. Внимательно осмотревшись, Степан вытащил из сумки две гранаты, ввернул запалы, и начал тихо подползать к неприятелю.  Когда до «духов» оставалось метров двадцать, Степан положил на  землю автомат,  взял в обе руки по гранате,  выдернул чеки, резко вскочил и одну за другой метнул гранаты в расщелину скалы. Одна граната рванула почти на спине дозорного. В ту же секунду Степан подхватил автомат и полоснул длинной очередью по всполошившимся душманам. Сразу же ударили еще три ствола. Ни один бородач не успел произвести ни одного выстрела в ответ.
    Степан  быстро проверил карманы командира, сунул себе под гимнастерку какие-то бумаги. Разведчики загасили костер, собрали оружие и боеприпасы. Минут десять, рассредоточившись, они полежали меж камней. Когда  собрались  уходить  на  вершину,  в долине замигала световая точка.
    - Опять световая «Морзе», - сказал Шукуров.
    Обратно наверх особо не спешили. Занимался рассвет, на фоне посветлевшего неба блестел серп близкой луны, клубились в редком тумане сопки.
По прибытии на вершину Быстров доложил, что на горе всё спокойно и предложил Степану  по очереди поспать.
  -Усиль дозоры, отдыхать будем потом, - ответил Степан.
    Вскоре внизу заработала артиллерия. С горы хорошо было видно, что траншеи,  по которым бьют орудия, пусты.  «Духи» куда-то перебрались. Степан настроил рацию на нужную частоту и доложил. Через несколько минут снаряды стали ложиться в зеленку под горой, в расщелину, потом от разрывов снарядов заклубились небольшие возвышения восточнее.  После артобработки на позиции «духов» двинулась техника.  Из разломов в камнях,  из отрытых убежищ стали появляться боевики и занимать позиции. Тут же из-за скалистой горы появились два звена вертушек и начали ракетами обрабатывать позиции противника.  Потом появились  вертушки  с десантом. Они резко развернулись и пошли на посадку.  Бой в долине  разгорался с каждой минутой все ожесточеннее. Дым и гарь скрывали картину боя. Было видно, что на нескольких сопках уже идёт бой, но на сопку Степана душманы не шли. А он подгонял и подгонял своих ребят, заставляя усиливать оборонительные позиции, сооружать запасные огневые точки, укрытия. К обеду в бой вступили бойцы, оседлавшие соседнюю гору.  «Духи», неся большие потери, лезли и лезли к  вершине.  Соседи,  а это было второе отделение их взвода, отражали атаку за атакой. Степан внимательно следил за ходом боя и по рации информировал взводного о местах скопления атакующих,  о  подходящих  к  вершине новых группах душманов.  Взводный просил вести наблюдение и за вершиной напротив.
   - Второму отделению направлено усиление, - сообщил взводный,  - смотри, Степан, смотри.   
    Прибывшее  второму отделению подкрепление  начало теснить противника вниз.  Временами  десантники и душманы сходились и дрались   врукопашную. 
    К вечеру бои в долине и на сопках ее окружавших, стали стихать.  Противник был разгромлен,  но понесли потери и десантники.  На Степанову гору душманы так и не сунулись. Взводный приказал  на позиции быть до утра.
   - Выставь усиленное наблюдение. Не спать! Ночью будут пытаться выйти из окружения не большие группы и отдельные боевики. Не дай им пройти и сохрани людей! – требовал взводный.
    Всю ночь Степан  опять не сомкнул глаз.  Он ходил,  ползал  от поста к посту,  дважды брал с собой два-три бойца и уходил с ними вниз. Устраивались в удобном местечке и слушали, слушали.
 Всю ночь в долине то тут то там вспыхивали короткие перестрелки, взлетали осветительные и сигнальные ракеты. Только к обеду Степану было приказано с точки сниматься.
   По прибытии на базу дня три десантники отдыхали: мылись, чинили и чистили одежду, снаряжение,  оружие.  Проводили  на родину  погибших и раненых.  Командиры всех степеней эти дни писали наградные на подчиненных. Степана взводный представил к ордену «Красной Звезды».
    Через несколько дней в полк приехал  комдив.  Генерал  всему личному составу объявил благодарность и сообщил, что за блестящее проведение боевой операции при минимальных  потерях  их  комполка полковник Остротин представлен к «Золотой звезде» героя.
               
                В поиске
                1
   На одной из трасс воздушных сообщений, километрах в трехстах  от  Баграма появились зенитчики со "Стингерами".  Уже сбито две вертушки,  чудом  села третья. Роте разведчиков командование поставило задачу найти и уничтожить зенитчиков. По возможности - добыть хотя бы одну ракету «Стингер».  Для наших спецов она была  к  тому времени еще загадкой.
   Вертолеты высадили роту  десантников на плоскогорье. В нескольких километрах сквозь утреннюю дымку виднелась широкая, зелёная  долина.  Как стражники её окаймляли невысокие горные вершины и голые холмы,  хаотически разбросанные неровной  цепью. 
 Оценив обстановку,  командир роты принял решение разделить роту на три группы повзводно.  Каждой группе - взводу определил  район и направление поиска.
 Командир первого взвода лейтенант Ермаков по семейным получил отпуск и его обязанности исполнял помкомвзвода старшина Степан Попов.
  Когда взвод прибыл в район  поиска, разбили временный лагерь.  После короткого отдыха на сопки,  горные вершины и другие возможные места  дислокации  зенитчиков Степан отправил  группы   из двух-трех человек.
  После обследования района доложили ротному, получили новый квадрат, потом ещё и ещё.
  Две недели бродили по  "долинам и по взгорьям" разведчики. Ни "Духов", ни "Стингеров". В очередной сеанс связи Степан доложил ротному, что кончились продукты. Он  спросил  разрешение  выйти  из своего района  в центр долины.   - Там стоит какой-то дом,  поищем продуктов, - попросил Степан. Ротный немного подумал, потом ответил:
 -Разрешаю. Только не долго и будь осторожнее. Докладывай.
  Тремя группами  взвод подошел к большому сложенному из камней дому. Залегли,  осмотрелись,  выслали разведку. В доме никого не оказалось, но  все  говорило  о том,  что его посещают.  Дом стоял над быстрым и чистым ручьем. Вокруг дома был разбит большой  сад, ближе к пригорку рядами зеленел виноградник, ниже по ручью посажен огород. Выставив во все направления дозоры, Степан приказал проверить огород, а когда солдаты доложили, что нашли посадки картофеля, приказал накопать.  Минут через сорок дозор  с  нижней части ручья доложил, что замечены какие-то люди. Степан взял с собой отделение солдат и поспешил к вызывавшему дозору.
  Позицию дозор выбрал    над небольшим водопадом ручья. Ниже была усыпанная галькой и крупными камнями  площадка,  по  форме напоминавшая тарелку. Через  нее, растворяясь в камнях, ручей протекал спокойно. Площадку окружали непроходимые заросли кустарника.  В конце площадки был еще один водопад шумный и с брызгами. После водопада ручей разрезал пополам не высокую скалу.  По  левому берегу ручья,  под скалой пролегала тропа, которая перед водопадом резко уходила к кустарнику. Пройти в том месте к дому можно было только по той тропе. 
  Пришельцев пока не было видно, и Степан приказал солдатам занять позиции выше первого водопада, подальше от  ручья. Несколько минут он внимательно  всматривался  через окуляры бинокля в зеленые заросли и вскоре метрах в двухстах заметил трех вооруженных людей. Впереди шел низкорослый проворный, с редкой бороденкой боевик.  За ним с автоматом за спиной мерно шагал высокорослый негр.  Замыкал шествие моложавый, богато одетый, упитанный мужчина. Тропа, очевидно, обегала труднопроходимое место у ручья, и путники на несколько минут пропали из виду, а потом снова вышли к ручью. Степан    приказал солдатам третьего не стрелять и  левым берегом ручья, вдоль кустарника начал быстро выдвигаться  к скале.  Когда добрался до места, замер,  прижавшись спиной к прохладе каменной глыбы метрах в полутора от тропы. После быстрого движения дыхание участилось, гулко билось сердце. Степан старался успокоить дыхание, но это не получалось. Волнение и страх перед неизвестным никогда не покидали его в таких ситуациях. Он был уверен в ребятах, знал, что легко справится с толстячком, но напряжение не спадало. Чтобы успокоиться, Степан не первой свежести носовым платком   протёр вспотевшее лицо и шею, поправил ремень, взял в левую руку автомат, сильнее вжался в скалу и замер готовый к действию.  Вот до его чуткого уха донесся топот идущих людей, а через минуту из-за скалы показался первый,  второй, третий. Степан поднял вверх левую  руку  и  резко  опустил.  В  ту же секунду почти залпом  треснуло несколько выстрелов. Тела первых двух мужчин неестественно дернулись  и повалились на  землю.  В тот же миг Степан прыгнул из своего укрытия на тропу,  рубящим ударом ребра  ладони правой руки в область шеи нейтрализовал третьего "ходока". От удара по шее голова противника дёрнулась назад, ноги  подкосились, и он стал опускаться на землю. Степан подхватил пленника, уложил на камни вниз лицом, сложил руки за спину и стал связывать его же шелковым поясом. Солдаты принесли пленника в дом,  плеснули на голову холодной водой, и он стал приходить в себя.         
  Степан попытался с помощью Шукурова провести первоначальный допрос, но плененный повел себя агрессивно, сквозь зубы бормотал ругательства, плевался, пытался пнуть Степана ногой. Допрос не удался.
  В назначенное время вышли на связь и доложили. Ротный коротко прохрипел:
 -Жди  вертушку. Молодец. Отдыхайте.
  Примерно через час над долиной закружил  вертолет.  Разведчики выслали дозоры и указали подходящее для посадки место.  Вертолет привез хлеб, тушенку, сигареты, минералку, конфеты карамель.  Посылку от полковника Остротина выгрузили, загрузили "языка".  На следующий день было воскресенье.  Ротный передал приказ:    
  -Пока будут «потрошить» духа, отдыхайте. Усиль посты.
К вечеру в дом,  где дислоцировался взвод Степана, подтянулась вся рота.  Весь следующий день разведчики  купались в ручье, отдыхали.

                2
  В середине следующего дня поступил приказ выдвинуться в квадрат...,  на высоте ... ликвидировать расчет ПВО. Постараться захватить огневые средства ПВО.
   Через час взводы тронулись в путь. К обеду третьего дня разведчики пришли в заданный "квадрат". Ротный созвал командиров взводов и отделений, поставил задачи. Отделениям второго и третьего взводов - занять позиции, блокируя тропы, отдельные вершины гор, входы в ущелье.   А Степану сказал:
 -Вам брать вершину  вон той горы. Там располагается пост ПВО.  До конца дня изучи местность и наметь маршруты выдвижения. Я буду  с твоим взводом.      
 - Ясно, - ответил Степан.
 -Второй и третий взводы ушли занимать свои позиции. А Степан уселся на  камень, торчавший из земли, словно пень, снял ботинки. Затем вынул из вещмешка чистые носки и одел их, запихал в мешок влажные от пота. Передал мешок Глотову и отправился к указанной ротным горе. Сначала осторожно шел по тропе, а когда высокий кустарник стал редеть, переходя в поляну, остановился, маскируясь  веткой куста,  стал осматривать подходы к горе, чётко освещённой лучами готовившегося к закату солнца. Вершины горы ему не было видно, но из–за красноватых валунов, на фоне чистого голубоватого неба, он заметил белёсый дымок. – Там и сидят «духи», - отметил разведчик. Этот склон положе, тут легче и пройти, но у вершины склон выпуклый и вершину горы будет видно только с очень близкого расстояния. Наверняка в эту сторону «духи» выставили наблюдателя.   Минут через пять, низом, он ушел осматривать восточный, более крутой и  трудный для подъёма склон горы.
  Вернулся Степан с наступлением темноты. С ротным они проанализировали данные осмотра и разведки местности, наметили маршрут движения и план операции. Решили на гору подниматься с восточной стороны.    Двум отделениям взвода Степан поставил задачу блокировать тропы на западном и северном склонах горы.  Вести наблюдение за вершиной. В случае необходимости, быть готовыми  прикрывать или  поддерживать огнём  отделение, которое будет осуществлять захват. 
  На вершину отправили "разведку".  Рядовой  Шукуров  и еще два бойца должны были подобраться как можно ближе к посту зенитчиков по западному склону. Найти дозор, изучить расположение. В два часа ночи   на гору двинулось всё отделение. Шли, практически, без тропы. На небольших полянках и пологих склонах она, еле заметная,  появлялась, но на пути без конца вставали каменные глыбы и крутые отвесы. Идти было трудно.  Сухие  ветки кустарников при движении сильно шумели и больно кололи лица и руки ребят. 
  Через  час изнурительного движения соединились с дозорными. На вершине горы видимость улучшилась. Позиция зенитчиков на фоне мрачного беззвёздного неба просматривалась не плохо.
  Шукуров доложил:
  -"Духи"  ждут инструктора, у них кончились продукты и вода. Трое спят в укрытии из больших камней, один на позиции, а вон за тем камнем сидит дозорный. Выслушав доклад, Степан приказал: 
   -Шукуров, веди нас на твое место. Вы трое заходите с противоположной стороны. Через тридцать минут быть готовыми к захвату.
   Когда Степан с основной группой захвата прибыл на позицию Шукурова, осмотрелись, послушали. Только лёгкий ночной ветерок раскачивал редкие кусты, да временами тонко попискивала какая-то птаха.
   -Шукуров, - сказал Степан, по моему сигналу  осторожно пойдёшь на точку. Окликнут – что-нибудь отвечай по-вашему. Если что,  ты сразу падай, а мы откроем огонь.               
   -Якши, - ответил солдат.
  Группа захвата залегла метрах в десяти восточнее от  позиции противника.  Боевик на позиции лежал неподвижно, во что-то завернувшись. Голова дозорного то поднималась, то скрывалась за укрытием из камней.  Он располагался на краю небольшого обрыва северо-восточнее, метрах в пятнадцати от лагеря. Вершина горы была почти ровной, без травы и кустов, поэтому  дозорным хорошо просматривались почти все подходы к позиции зенитчиков. 
-Только в такую ночь и можно  скрытно к ним приблизиться, - отметил Степан.   
  Двум бойцам он поставил задачу подползти и взять на прицел дозорного.  Ещё двоим - занять удобную позицию и контролировать вход в укрытие из камней. Мой  боевик, что лежит на позиции. Потом Степан подполз к капитану,  доложил свой замысел. Ротный план одобрил, и Степан вернулся на место. Когда блокирующие группы заняли позиции, Степан дал сигнал  Шукурову  на движение.  Послышался окрик дозорного, что-то ответил Шукуров. Опять  тревожный возглас дозорного. Раздался одиночный  выстрел. С места не поднялся - подскочил лежавший на позиции боевик,  но в тот же миг рухнул от удара  прикладом. Степан ногой отбросил подальше его автомат, заломил назад руки и стал их крепко связывать.  После выстрела в укрытии послышались голоса, потом, пригнувшись, из него вынырнул  боевик   без головного убора.  Он изготовился к стрельбе из автомата, но  в него выстрелили. Опять наступила тревожная тишина. Степан оставил связанного, с  Шукуровым осторожно приблизились к входу в укрытие. Старшина приказал, а Шукуров перевёл оставшимся в укрытии, бросить оружие и выходить.  В ответ из черной дыры  ударила автоматная очередь. Пришлось метнуть туда  гранату.
  Когда всё успокоилось, на гору пришел ротный. Решили до рассвета ничего не предпринимать. Заняли круговую оборону, послали связного в отделения прикрытия с приказом ждать рассвета.
 Один "Стингер" был вынут  из  контейнера  и приготовлен к пуску. Второй лежал в нераспечатанном контейнере. 
 Ротный вышел на связь, доложил о результатах операции. Утром прибыл вертолёт. Трассерами ему указали место посадки и двинулись вниз. Пилоты капитану вручили пакет. В нем разведчикам было приказано выдвинуться в новый квадрат, найти и уничтожить в горном ущелье склад боеприпасов.
   Выгрузили разведчики продукты и боеприпасы, загрузили трофеи и пленного, проводили вертолёт, а  сами,  поливаемые  моросящим холодным дождем, двинулись выполнять новое задание.

                3
    Район поиска  находился километрах в пятидесяти.  Переход разведчики осилили за два дня.  Выставили посты,  засады на тропах и начали метр за метром проверять узкое и глубокое горное ущелье.
    В месте слияния двух горных речушек, опираясь на песчаную косу, стояла странной формы скала.  Выступающее ее полукружье состояло из плоских отточенных каменных плит.  Впечатление было такое, что умелый каменщик соорудил  пристрой  к  скале в форме сторожевой башни.  Разведчики   внимательно осмотрели скалу, обследовали все подступы к ней, потом всю каменную стену, к которой она примыкала. Ничего не могли понять, кто и зачем в этом глухом месте мог соорудить такое чудо. Решили скалу взорвать - а вдруг это строение прикрывает вход в пещеру. Ребята уже  начали  снаряжать заряд, когда  Степан  на  высоте  метров  четырех заметил интересный, как-то не так уложенный камень. Он попросил ребят отойти и начал по стене  взбираться  к заинтересовавшему его камешку. Добрался до него, внимательно всё осмотрел и полез выше. Когда  правой рукой в очередной раз он взялся за  одну аккуратную   плитку, она  зашаталась. Тогда старшина  взялся за   камень  выше, лежавший более прочно.  Щель над ним была узкой, и Степан с трудом просунул в нее пальцы. Когда надежно взялся  за камень и стал подтягиваться, камни качнулись, и Степану защемило средний и  безымянный пальцы.  Он подтянулся на левой руке, попытался высвободить правую, но защемление было приличным. От движений Степана камни качнулись снова, пальцы зажало ещё сильнее, да так, что захрустели кости безымянного пальца. Сильная боль  выдавила из груди приглушенный вскрик.  От боли помутило сознание. Степан почувствовал, что силы его на пределе и больше висеть на стене он не может. Но вот  кто-то под его ноги подставил плечи и приподнял  отяжелевшее тело, снимая нагрузку с обессилевших рук.  Потом  разведчики притащили длинную  палку,  уперли её в прижавший руку камень и рука, высвободившись из зажатия, беспомощно опустилась вниз, брызнув на камни алой  кровью. Сильные, надежные руки ребят осторожно сняли Степана со стены, уложили на песок. Санитар ткнул иглу с обезболивающим, промыл рану, забинтовал кисть руки.
   Боль постепенно прошла. – Указательный палец цел, да и остальные до дембеля заживут, пустячок, - подумал Степан.
   И тут он услышал:
    - Отходи!
 Старшина приподнялся на локте и увидел,  что ребята уже  готовы рвануть чудо скалу.
   - Отставить!- скомандовал он, - позовите капитана!
 Когда подошедший командир  роты  присел возле него  на корточки,  Степан сказал:
   -Правда, же  чудо эта скала, а? Она сама такая,  не сделанная, не специально, это природа... Не взрывайте ее, товарищ капитан. Я проверил, я убежден, там ничего нет.
    -Ладно. Пока подрыв отложим. Успокойся. Сейчас проверяем одно интересное местечко, может быть склад там и есть. Ты  полежи, отдохни. Глотни вот из моей фляжки, будет легче.   Капитан отвинтил крышку фляги, и из нее в нос ударил запах спирта.  Степан взял флягу левой рукой, глотнул тёплую обжигающую жидкость.  Прокашлялся, потом глубоко вдохнул воздух и глотнул ещё несколько раз. Напряжение в теле стало спадать, он распрямился на спине и расслабился.
   Когда  в сопровождении санитара  он подходил к опорному пункту роты,  земля под ногами качнулась, а в ущелье раздался сильный взрыв.  Припав к земле, парни переждали камнепад.  Пришедший из ущелья  капитан, усаживаясь у походного складного столика, сказал:
 -А складик-то был ничего.
 -А как  скала? – вырвалось у Степана.
 -Стоит, как и стояла. Монолит. Просто бурные  потоки двух речушек, а после сильных дождей их уровень поднимается, вырезали на стене скалы прослойки более слабых пород. Вот она и приняла такую форму. Верно ты установил – природа сделала её такой. Пусть себе стоит. Может когда-нибудь зарегистрируют её как памятник природы.
   Степан взглянул в сторону уже почти освободившегося от черного дыма ущелья, улыбнулся и закрыл глаза.   
   До построения и сбора в обратный путь командир приказал отдыхать.
  За тот памятный рейд несколько бойцов были представлены к правительственным наградам. Свою медаль за «Отвагу» Степан получил уже дома. Из воекомата приехал майор. По случаю собрали   в актовом зале школы учеников. Майор с трибуны рассказывал о подвиге Степана, а он, сидя в президиуме, покраснел от неловкости и опустил голову. Под столом, пальцами левой руки, он легонько перебирал недавно  одетое ему на безымянный со шрамами палец золотое кольцо.

              Как Дедушка  Мороз спас  бывалому разведчику мужское               
                достоинство.
                ( Рассказ - быль)
        В одну из ночей   Пётр Ерохин  в составе разведгруппы брал вершину  горы в районе Черноречья под Грозным. В скоротечном бою разведчики выбили чеченцев с вершины горы и заняли их хорошо оборудованные позиции. Отступившие боевики закрепились на самом краю горы.  Весь следующий день  десантники вели с ними перестрелку.  К вечеру на гору  стали  подходить мотострелки и артиллеристы. Поэтому с наступлением темноты гору чеченцы оставили.
     В рейде разведчики провели без сна и отдыха две ночи и день, изрядно устали, донимал холод.  Днём вершину горы  немного согревало скупое зимнее солнце,  даже подтаивала земля, но к ночи усиливался холодный, колючий ветер, сильно подмораживало.
     Когда разведчики обнаружили отход противника, проверили их траншеи и стали  собираться на базу отдыхать. Вылезая из траншеи, Пётр  левой рукой хотел опереться  о стенку траншеи, правую ногу - выбросить на  стенку противоположную. Удерживая  в правой руке  автомат, решил оттолкнуться левой рукой о край траншеи и  выпрыгнуть из неё. Но  земля уже подтаяла, можно было испачкаться. Возле траншеи Пётр увидел обломок доски. Он    взял её, положил  в качестве опоры под левую руку. На правой ноге и левой руке  приподнялся над траншеей, изготовившись выпрыгнуть. Но, чувствуя, что сил для прыжка не осталось, глянул вниз, ища опору для свисавшей в траншею левой   ноги, и обмер...  У кромки траншеи, у самой его промежности лежала ручная граната без чеки.
   Как Пётр  сиганул и бежал от  траншеи, он не помнит. И только когда был в безопасности, успокоился и разобрался в ситуации.
   Готовясь к отходу,  хитрый чеченец  взял гранату, выдернул чеку. Потом положил гранату на  землю и прикрыл её доской так, чтобы прижималась скоба. Дрова на горе дефицит, доску обязательно кто-нибудь   взял бы для костра  и ...
   Одно не рассчитал бандит - положил он гранату  ещё в талый грунт, а к утру подморозило. Грязь, налипшая на гранату, замёрзла и удержала освобождённую Петром   скобу в прежнем положении. Он так неосторожно взял доску, что катнул гранату к краю траншеи. И если бы не Дедушка Мороз, лишился бы наш геройский разведчик своих мужских достоинств наверняка.
               
    
                Стреляющий покойник.
                Рассказ - быль.

       Овладев Терским хребтом, федеральные войска занимали одну за другой высоты в районе Грозного, готовясь к его взятию. Разведгруппе лейтенанта Егорова было приказано под покровом ночи пробраться на одну из высот, захватить   опорный  пункт чеченцев и передать его мотострелкам. К утру, высота должна быть полностью очищена от противника.
    Группа разведчиков разделилась на две. Одну её часть возглавил лейтенант, а вторую – старшина Петр Ерофеев.
     Группа Петра, обходя позиции чеченцев слева,  пробралась на высоту и залегла. Группа лейтенанта Егорова незаметно приблизилась к траншее противника и забросала боевиков гранатами. В тот же момент группа старшины Ерофеева атаковала позицию чеченцев во фланг и тыл. Большой отряд  боевиков в спешке оставил  траншею, разрозненными группами, отстреливаясь, стал отходить. Разведчики заняли траншею. Поджидая мотострелков, разведчики никаких активных действий не предпринимали, вели перестрелку.
      Метрах в двадцати от  взятой траншеи был не глубокий извилистый ход сообщения. Там закрепилась небольшая группа боевиков. В короткую паузу перестрелки  Петр Ерофеев услышал характерный металлический щелчок сработавшего ударника запала, - в меня летит граната, - мелькнуло в  сознании разведчика. Он молниеносно присел в траншее. В следующее мгновение он услышал шлепок упавшей на край траншеи гранаты,  а ещё через секунду  услышал и  падение гранаты в траншею. Сильное, хорошо тренированное тело опытного разведчика, распрямившись, как мощная пружина, в мгновенном прыжке вылетело из траншеи в сторону противника.  Когда уже над  траншеей оставались только ботинки Петра, прогремел взрыв. Разведчик почувствовал, как по ботинкам резанули мелкие осколки.
    Оказавшись на открытом пространстве под носом у чеченцев, парень лежал не шевелясь. В вытянутой вперёд правой руке он держал автомат. Его полёт из траншеи видели и чеченцы и друзья. Все подумали, что он погиб, а из траншеи его выбросило  взрывом. Послышался возглас:
   -Петра завалили!
    Потом кто-то из ребят взял “погибшего” друга за ноги и начал тащить  в траншею. Пётр глянул вперёд и его взору предстали высунувшиеся  из укрытия тёмные фигуры   боевиков. Всматриваясь в темноту ночи, они пытались выяснить, что происходит у русских. Человек шесть из них располагались довольно кучно.  Разведчик подтянул автомат,  и угостил их длинной очередью...
    От неожиданности ребята так рванули Петра, что  он мгновенно оказался в траншее. На минуту установилась тишина, а после Петькиного: «Пронесло-о!» - над вершиной горы раздался радостный хохот самых в тот момент счастливых друзей.



               
               
                Спринто-марафонец
                рассказ - быль

        Любой, мало-мальски разбирающийся в спорте, скажет, что спортсмены бегают или на короткие спринтерские дистанции, или на длинные - марафонские. В спорте так  оно и бывает, а вот в разведке...
   Ну да ладно, расскажу всё по порядку о том, что приключилось с разведчиком Кириченко Сергеем из Нижнего Новгорода в первые дни 2000 года.
    Федеральные войска начинали бои за горную часть Чечни. Проще всего в горы было входить по Аргунскому ущелью.  У входа в это ущелье расположено село Дуба  - Юрт. Чтобы войти в ущелье, надо было сначала овладеть этим селом и вершинами окаймлявших его хребтов. По  данным разведки в районе села Дуба - Юрт базировалось 300 - 400 боевиков. На  хребтах, которые окаймляли село Дуба - Юрт с востока  и запада, – человек по 70.
    Командование федеральных сил решило послать на хребты разведгруппы. Их силами занять господствующие  высоты,  потом, удерживая их мотострелками, войти в Дуба - Юрт и продолжить движение в горы.
      На восточный хребет ночью, в канун нового года ушла   группа лейтенанта Егорова.  В её составе и шел на своё первое боевое задание  19 - ти летний рядовой Кириченко. Кроме разведчиков на восточный хребет шла и группа спецназовцев.
   Разведгруппа без приключений прибыла в центральную часть хребта. Ребята пропустили вперёд группу спецназовцев, которым предстояло на южной оконечности хребта занять вершину с отметкой  880, а сами расположилась на ночевку на одной из вершин  в центре горы. Это должна была быть отметка 774.  Но в темноте разведчики ошиблись и остановились на ночёвку на другой такой же возвышенности метрах в двухстах от 774 -й.
   О выдвижении на хребет разведчиков чеченцы, по всей вероятности, знали всё и в деталях. В полночь по отметке 774 они произвели шесть выстрелов из миномёта. И когда утром разведчики проходили через эту высоту, продвигаясь в южном направлении, они увидели перепаханные точными попаданиями  мин  окопы и траншеи, в которых должны были ночевать.
. Перед  отметкой 880 были, как и на 774-й, ещё с первой Чеченской кампании траншеи. В них и заночевали спецназовцы. Боевики те траншеи тоже обстреляли из миномётов в полночь, а затем окружили спецназовцев.  При миномётном обстреле  спецназовцы  потеряли  двух убитыми и троих ранеными, а с рассвета вели тяжелый бой. Положение их было критическим. Группа Егорова  поспешила им на выручку.  Общими усилиями боевиков  отбросили, вынесли в безопасное место убитых и  раненых.  Ближе к обеду чеченцы большими силами атаковали разведчиков и спецназовцев. Не лёгкий бой вел и взвод мотострелков, следовавший за разведчиками и спецназовцами. По всему  семикилометровому хребту шел жаркий бой.
   Стало ясно, что боевиков в том районе в несколько раз больше, нежели предполагалось и  захваченный горный хребет разведчикам,  спецназовцам и мотострелкам не удержать. А подмога подойти не сможет. Командиры разведгруппы и спецназа решили объединиться в один отряд и, взаимодействуя с мотострелками,  с боем отходить на базу.
   В группе лейтенанта Егорова по контракту служили несколько бойцов, воевавших в Афганистане, в Приднестровье и в других горячих точках.  Старшина  Петр Ерохин прошел подготовку в спецшколе в Фергане. Их подразделение серьёзно готовили к действиям в Афганистане. Но к моменту окончания учёбы наши части из Афганистана стали выводить. В Афганистане Пётр с месяц повоевал в составе разведподразделений, прикрывавших выход наших частей. Потом были командировки по горячим точкам. А когда он прибыл в разведгруппу лейтенанта Егорова,  молодой, ещё не обстрелянный офицер сказал старшине: «Ты Пётр хорошо обучен, имеешь опыт. Командуй группой, учи меня». Тогда старшина ничего не ответил лейтенанту, но когда группа попала в сложные обстоятельства, старшина  принял командование на себя.
    Приняв решение отходить,   Ерохин приказал рядовому  Сергею  Кириченко:
    - Найди мотострелков,  возьмёшь у них людей, приведёшь к убитым и раненым, которых мы оставили. Пусть они  их берут и начинают отход, а ты быстро возвращайся сюда.
   Разведчик уяснил задачу  и растаял в ночи.
   Своей группой Ерофеев и Егоров решили прикрывать отход мотострелков.
    Несколько часов, отбиваясь от наседавших боевиков, разведчики поджидали посыльного, но его всё не было. Не отвечала и рация мотострелков. Уже давно рассвело, и оставаться на месте стало опасно. Лейтенант и старшина решили, что Кириченко привёл мотострелков к раненым и убитым и ушел  вместе с ними. Решили начать отход. Когда дошли до того места, где оставляли убитых и раненых,  те оказались на месте. Стало ясно, что с посыльным что-то случилось.  Петр был в отчаянии, ведь на задание новичка послал он. Послал Сергея потому, что каждый опытный солдат в том тяжелом бою  был на счету. Он порывался лично пойти на поиски Серёжки, просил лейтенанта подождать, может подойдёт, но лейтенант был не умолим.  - Задержимся хоть немного - все тут останемся! Пошли. Война есть война. Ничего тут уже не поправишь. Надо сохранить остальных.
   Разведчики и спецназовцы взяли раненых и убитых и целый день и следующую ночь пробивались к своим. В пути чеченцы их несколько раз  обходили, отрезая пути отхода, пытались окружить. Но,  ловко маневрируя, сочетая быстрое движение с дерзкими,  неожиданными и скоротечными  контратаками, к исходу ночи  разведчики вышли на широкое поле перед позициями наших частей. Чеченцы преследование прекратили, и  группа продолжала движение  в несколько замедленном темпе.
    А старшина Ерохин всё переживал за потерю  Кириченко.  «Мы  зубры вышли невредимыми, а  мальчонку потеряли и даже не принесли. Будет без вести пропавшим», - не переставая, корил и корил себя опытный вояка.
   Неожиданно до его чуткого уха донеслось: “ Ему плохо!” Старшина тут же приказал снайперу Олегу, лучше всех соображавшему в медицине, пройти  в хвост колонны, а когда увидел, что туда ринулась вся группа, поспешил и сам. Растолкав ребят, увидел лежавшего без сознания  своего посыльного, над которым хлопотал Олег.
   - Откуда он взялся?! - радостно прогудел старшина.
   - Прибёг и упал, - доложил  сорокадвухлетний контрактник.  - а  как бежал! Как бежал! Ты ж мне приказал идти замыкающим. Так вот. Слышу - кто-то бежит. Я отскочил  в сторону и только хотел подать сигнал тревоги, а он пулей мимо и пролетел. Я даже, я даже и не успел...
     Олег   сделал всё необходимое, Серёжку подхватили, и группа  прибавила шагу.
        Весь день и следующую  ночь отсыпался в жарко натопленной палатке принявший боевое крещение разведчик. Только на вторые сутки рассказал друзьям о своих приключениях.
     Он заблудился и всю ночь, и весь следующий  день бродил  по хребту в поисках мотострелков и своей группы. Днём по всему хребту шла стрельба. Боевики рассеяли взвод мотострелков, состоявший из необстрелянных призывников и планомерно уничтожали их небольшие группки. На глазах Сергея несколько солдатиков расходовав боеприпасы, чтобы не попасть в плен, бросились в пропасть.
   Несколько раз выходил он на боевиков и тихо от них уходил. У него ж было другое задание.  Ночью, как теперь понял, попал на гору перпендикулярно уходящую к Дуба - Юрт.  Увидев много бойцов в камуфляже,  Сергей принял их за мотострелков и  спокойно проследовал в самую середину их расположения. А когда услышал чеченскую речь, с испугу остолбенел.  Очевидно,  от неожиданности растерялись и чеченцы,  увидевши в центре своих позиций русского солдата с оружием. Опомнившись, Сергей полоснул из автомата по боевикам и стреканул прочь. Его долго преследовали,  стреляли вдогонку, но он летел что было духу. Так и прибежал к своим.
     - А как же ты  дорогу - то нашел, ты ж заблудился? -   спросил  Сергея старшина.
     - Не знаю, - добродушно  отвечал парень, - помню, что бежал и бежал.
        И, слава богу, что так благополучно всё закончилось у нашего молодого солдата, а вот если бы  чеченцы ещё и  старт зафиксировали, а наши финиш, - точно бы  прославился разведчик, как выдающийся спортсмен, ведь бежал он не меньше восьми километров без дороги, ночью, по горам, да ещё и при полном снаряжении.

                2005г.