Глава 3. Для нашего гостя

За столиком, как и было обещано, сидели двое молодых парней. Один — в форме младшего сержанта строительных войск, стриженый, но не до самых корней. В нём без труда угадывался новоиспечённый дембель. Другой — «гражданский». Вихрастый, с зачёсанными за уши и давно немытыми патлами. Как пить дать, студент.

- Привет, мужики! - радостно произнёс коротышка. - Не помешаем?

Он, впрочем, разрешения не испрашивал — сразу плюхнулся на стул и достал папиросу, разминая её по ходу пальцами. Его друг, невообразимых размеров и степени неуклюжести детина, последовал его примеру и занял последнее свободное место.

- Давайте знакомиться, студенты, раз уж нам суждено провести этот вечер вместе.

Панибратское поведение непрошеных гостей Толяну не слишком понравилось, но он решил пока не осложнять отношений. Нужно присмотреться, оценить свои силы.

- Серега, - назвался первым его друг.

- Толян.

- Весьма польщён! - удивил их устаревшим оборотом здоровяк. - Атилла.

- Шнырь, - представился низкорослый. - Дембель отмечаете?

- Ага, - признался Серега, не видя смысла скрытничать. - Два года с друганом не виделись. Полчаса, как на перроне его подобрал.

Толян недовольно скривился.

- А у вас какой повод? – спросил он, чтобы прекратить поток ненужных откровений.

- Блатные мы. С зоны откинулись, - охотно пояснил Шнырь и, заметив на лицах собеседников некое подобие паники, добавил: - Да вы не волнуйтесь. Мы люди тихие. Нас не трогай, и мы никого не тронем. И статьи у нас пустяковые. Интеллигентские, я бы сказал.

Атилла, находившийся в видимом нетерпении вставить своё слово, подтвердил:

- Мой друг допустил растрату во вверенном ему хозяйстве, за что и намотал несколько совсем необязательных годков. Да и то, по одной лишь неопытности и пылкости характера.

- А вы? - машинально спросил Серега.

- А он подделал лотерейный билет, - выдал страшную семейную тайну Шнырь. - Но попался исключительно на жадности.

- Да уж, - покаянно опустил плечи Атилла. - Взяли меня, когда я второй раз выигрыш пришёл получать.

- По одному и тому же билету? - сообразил Толян.

- Истинно так!

История про глуповатого воришку немного растопила лёд между участниками беседы, и Шнырь энергично потёр ладони.

- Вот за это и предлагаю выпить!

Он схватил графинчик, стоявший на столе, и профессионально разлил содержимое на четыре равных порции.

- От каждого — по способностям, каждому — по делам его!

Ловко опрокинув стопку и даже не скривившись, он тут же завертел головой и защёлкал пальцами.

- Эй, гарсон! - закричал он, как бы опережая опасения «студентов» в том, что их хотят элементарно развести на водку, и поймал за рукав проплывавшего мимо официанта.

Тот нехотя затормозил, изобразив на лице ритуальную скуку. Однако это сонливое его состояние длилось недолго.

- Ты, браток, пошустри, - посоветовал ему Шнырь. - И в накладе не останешься. Что у нас на ужин?

Официант, покосившись на Атиллу, который толсто намазывал бесплатной горчицей хлеб и складывал его стопками в рот, повторил содержание меню. Похоже, что оно нисколько не впечатлило клиента.

- Икорки бы, а? - подмигнул Шнырь.

- Да где ж я её возьму?!

- Фруктов? - Опытный урка что-то незаметно положил в оттопыренный карман официанта. - Я сам из общепита. Знаю, что почём. Так что давай, приложи усилия. И хлеба, пожалуйста, без пенициллина.

Его слова и, главное, действия принесли удивительные плоды. Буквально через пять минут стол был уставлен полным перечнем меню, а в одной из тарелок, целомудренно прикрытой обильной зеленью, они нашли бутерброды с красной икрой.

- Я её специально от посторонних глаз спрятал, - пояснил официант. - А то попадёт мне.

- Не беспокойтесь, - утешил его Атилла. – Вы и глазом моргнуть не успеете, как все эти яства исчезнут в наших желудках без всякого следа. Ни один криминалист не придерётся. За свободу! - поднял рюмку он.

Выпили, и Серега вдруг поймал себя на ощущении, что водка, по обыкновению своему, не просится наружу, и вроде даже как бы приятная на вкус.

«Не расплатимся!» – отчаянно пронеслось у него в голове.

Но внимательный Шнырь, от которого ничего не могло ускользнуть, пообещал:

- Всё в порядке, студенты! Сегодня урки гуляют и платят по счетам. На брудершафт!

Переход на «ты» дался легко, несмотря на заметную разницу в возрасте. Серега окончательно осмелел и стал выспрашивать родословную у новых знакомых. Тут, к сожалению, похвастать им оказалось нечем.

- Детдомовские мы, - пожаловался Атилла. - Ни кола, ни двора. Справка вот только об освобождении да все четыре стороны света.

- А в городе у вас знакомые есть?

- Нет. Мы здесь впервые. Проездом.

Серега хлопнул салфеткой по столу.

- Теперь есть! - с пафосом заявил он. - В общаге всем места хватит!

После этих душевных слов он был немедленно расцелован прямо в губы.

Вечер завертелся в развязно-весёлом ключе. Шнырь тренировал официанта, Атилла травил правдивые байки из лагерной жизни, а Серега с Толяном едва успевали проглатывать многочисленные тосты. В голове становилось легко и просторно, как на складе шапок-невидимок.

Аналогичные метаморфозы происходили и с остальными посетителями «железки» — по мере всеобщего опьянения зал превращался в балаган. Знакомства и спонтанные братания чередовались выяснениями осложнённых отношений, женщины казались доступнее и привлекательнее, лица окружающих — милее, да и вообще, распутный и соблазнительный мир выставлял напоказ свои самые замечательные округлости.

Вокально-инструментальный ансамбль, скучавший в начале программы, теперь гремел без продыху. К нему то и дело подходили разгорячённые граждане, совали купюры и просили спеть что-нибудь именно для них, как будто от этого мелодии становились слаще. Руководитель коллектива украдкой забирал гонорар и провозглашал:

- А сейчас для нашего гостя из солнечного Тбилиси прозвучит народная песня «Сулико».

В перерывах между горными мелодиями проскакивали и «Поворот», и «Кто виноват», но Кавказский фольклор со всей очевидностью преобладал. Оно и понятно — у малочисленной интеллигенции быстрее кончились сбережения, а у студентов такая статья в бюджете не предусматривалась вовсе. Апогея события достигли, когда ансамбль подряд три раза исполнил лезгинку и, словно устыдившись жадности, замолчал.

- У них, что, пластинку заело? - поинтересовался в наступившей тишине Шнырь. - Атилла, разберись!

Великан с грохотом поднялся со своего места, потому что стул каким-то нелепым образом приклеился к его штанам, а затем и отвалился так же нелепо. Со стороны могло показаться, что сейчас здесь начнётся веселуха. Впрочем, что там у бывшего зэка, да ещё подвыпившего, было на уме, никто тогда и не догадывался.

Пока Атилла приближался к сцене, саксофонист нервно колотил по кнопкам инструмента пальцами, кося глазами на плывущую к нему глыбу. Но переживал он совершенно напрасно.

- Уважаемый руководитель коллектива художественной самодеятельности, - откашлялся посетитель. - Не могли бы вы внести некоторое разнообразие в ваш репертуар и спеть нам... Ну, хотя бы «Марсельезу»?

- Как вы сказали? - не поверил музыкант.

- «Марсельезу», - терпеливо повторил Атилла.

- Это в принципе возможно, - начал приходить в себя саксофонист. - Только я слов не помню.

- Так я вам напишу, - не растерялся Атилла.

Он действительно вытащил из карманчика пиджака ручку и молниеносно настрочил текст на клочке салфетки. Довольно-таки аккуратным почерком.

Отговорки кончились, и музыканты собрались в кружок на короткое производственное совещание.

- Значит, так. Играем в соль-мажоре. Мелодию помните?

Получив утвердительные кивки, он в самую последнюю секунду спохватился. Нет, не насчёт денег, как могут подумать некоторые.

- Товарищ! - прокричал он в спину Атилле. - А для кого?

- Для вашего гостя из Солнечного, - с готовностью подсказал Атилла.

- Из солнечного чего? - не понял худрук.

- Просто из Солнечного.

- Ага, - сказал исполнитель, но только для того, чтобы побыстрее разделаться с этим странным заказом.

Если бы кто из присутствующих в зале был знаком со словами настоящей «Марсельезы», он бы к середине песни заподозрил неладное, но люди, собравшиеся в тот вечер под куполом ресторана «Железнодорожный», оказались, в некоторой степени, девственны в вопросах революционного искусства. Мелодию, однако, многие признали, поэтому удивленно завертели головами — не гуляет ли здесь кто из партийного начальства? Нет. Ничего похожего. Только торговцы с рынка и босяки.

Последний куплет, заканчивающийся словами «мы проклятья пошлём наркоманам, пусть забьют себе в задницу план», утонул в шквале аплодисментов.