Хуторской бомонд. Последняя могиканша

    До середины шестидесятых годов на хуторе Красновка проживала княгиня Александра Александровна Волкова (в девичестве  Репнина). После октябрьского переворота и до начала Второй Мировой Войны, она, вместе с многодетной семьей старшего брата, Петра Александровича Репнина, находились в постоянном перемещении, уходя от красного террора и преследований ВЧК, НКВД и просто доносов мирных граждан. Часто переезжая из одной деревни в другую, всякий раз, более глухую и удаленную, большинству семейства каким-то чудесным образом удавалось избежать арестов и сталинских лагерей. За год до начала войны, скоропостижно, от сердечного приступа, умер Петр Александрович и с той поры, "Патриархом", хранительницей и берегиней родовых традиций, материальных и духовных семейных ценностей, стала ТЁТЯ, Александра Александровна Волкова.
    Для  многочисленных племянников, в том числе и внучатых, тётя являла собою, живой образец навсегда потерянного аристократического прошлого.
    Высокая, c идеально прямой осанкой, аккуратно собранным на затылке светлым волосом, с благородными, но строгими чертами лица: большими, светло-серыми глазами, узким подбородком, греко-римским носом с горбинкой, на фоне не болезненной, светской бледности. Благородство и аристократизм "последней могиканши ", вне всяких сомнений, носили врождённый характер. Но были и приобретённые качества: немногословие, сдержанность, полная закрытость в отношении дореволюционной, дворянской жизни. Вследствие потребности приспособиться и выжить в новых условиях, необходимо было тщательно скрывать своё прошлое, чтобы не создавать проблем и никому не навредить.
 
    Александра Александровна была величавой, но не заносчивой, обладала высоким чувством достоинства и острым, ироничным умом, но никогда и ничего не делала на показ, ни единого намёка на превосходство. Высокая культура и образованность тёти просматривалась во всем: в скромной, но очень женственной одежде, в светских, давно забытых манерах, в культуре общения, в переписке, в благородстве и снисхождении к простым человеческим слабостям, умении довольствоваться тем, что есть.

    До революции, тётя закончила Санкт-Петербургский институт благородных девиц, вышла замуж по первой любви за молодого офицера гвардии, князя Алексея Волкова. Меньше года молодые прожили в браке. Началась первая мировая война и счастье тёти трагически унесла весть о гибели князя Алексея. Всю оставшуюся жизнь, до глубокой старости, тётя оставалась вдовой и прожила её, сохраняя верность своей первой любви. Единственным человеком и живым напоминанием о прошлом для Александры Александровны, была Мария Герасимовна,  тихая и милая старушка-служанка из дома князей Волковых, которая с ранней молодости и до самой смерти, верой и правдой прослужила тёте, пожертвовав собственной жизнью.
 
   В советские годы отношения двух старушек были очень интересными и трогательными. Одевались они одинаково бедно, в старенькие, очевидно, дореволюционные длинные и закрытые платья. Но одежда всегда была тщательно ухоженная. Различить, кто из старушек княгиня, а кто служанка, можно было по двум внешне очевидным признакам: по головному убору (тётя,- всегда в шляпке и никогда не носила платков) и по внешним физическим данным (у служанки большие, мозолистые руки, розовощёкое лицо и  всегдашняя суетность: надо приготовить, вовремя накрыть обед, постирать, убраться, окучить или выкопать картошку...). Основным добытчиком и гарантом материальной и экономической стабильности двух старушек, всегда была Александра Александровна. В совершенстве владея французским (с детства), английским, немецким и испанским языками, тетя была самым востребованным преподавателем, репетитором и переводчиком во всей округе. А если добавить к этому виртуозную игру на пианино и незаурядный вокальный талант, то станет вполне понятно, что жили старушки не богато, но стабильно, даже помогали материально семьям племянников.
   Благодаря внешнему и внутреннему благородству, умению жить, не покоряясь злу и невзгодам, оставаясь Человеком, и в роскоши, и в бедности, многочисленные близкие родственники Александры Александровны, кто, хотя бы один раз, встречался и разговаривал с нею, — проникались на всю оставшуюся жизнь представлением о тёте, как о ЧЕЛОВЕКЕ высшего порядка, почти живом божестве. В общении, она была очень корректной и не многословной.
   Вне зависимости от возраста, социального положения  и общественного статуса собеседника, она всегда обращалась по имени или фамилии, и на  "Вы".  Интересовалась собеседником  широко, задавала вопросы самые неожиданные, никогда не поучала, не упрекала и не воспитывала. Могла лишь ограничиться вопросом:

 - А почему, именно так Вы поступили? А что Вы сами думаете по поводу  прочитанного (увиденного, произошедшего)?

   Не любила визитов без предупреждения и "не званных" гостей.
Когда, к живущим по соседству племянникам, приезжали родные, к общему столу тётя не выходила, но обязательно приглашала к себе и устраивала званный семейный обед. Ничего особенного или специального к такому обеду не готовилось, но, и взрослые, и дети любили обеды у тёти, потому что изысканность, утонченность присутствовала во всём, даже в мелочах: круглый стол, накрытый белоснежно-стирильной скатертью, фамильный столовый сервиз, не роскошный, но изготовленный по заказу из очень тонкого фарфора, ещё до революции. Тарелки с первым блюдом были не глубокие, и суп Мария Герасимовна наливала, буквально, на донышке. Хотя все знали, что это не от нужды, а потому, что именно так надо обедать: по-немножечку, без жадности, из-за стола  следует вставать с лёгким чувством голода. Никакой манерности или специальных правил не существовало. Тётя, как называли взрослые, Александру Александровну, говорила мало, но любила слушать и поддерживать разговор. Внучатые племянники и племянницы, при участии тёти, с раннего детства, обучались игре на музыкальных инструментах и французскому языку. По воскресеньям, а летом, еще и по средам, устраивались камерные семейные концерты. Играли и пели, в основном дети, исполняя в кругу семьи какие-то новые музыкальные этюды, пьесы или песни. По воскресениям, особенно, летом, устраивались "академические концерты", с приглашением талантливых исполнителей из музыкальных школ и, даже, консерватории. Тётя была авторитетом не только хуторского масштаба. Дети очень серьезно готовились к таким выступлениям. И, хотя, кроме одобрительных возгласов и аплодисментов, вознаграждений не было, "провалы" на таких концертах были заведомо невозможны.
 
    Взрослые Репнины и семьи соседей из хуторского бомонда иногда устраивали домашние спектакли. Сценарии, подбор исполнителей, декорации, репетиции и, вообще, все многочисленные труды, Александра Александровна, поручала только нескольким молодым дарованиям. Получить такой карт-бланш доверия тёти, считалось признанием таланта и высоко ценилось!
   Тётя была хранительницей фамильной библиотеки. Значительная часть книг была утеряна в период гонений на семью Репниных со стороны ретивых исполнителей политики "красного террора". Из того, что удалось сохранить и составляло настоящую фамильную ценность,- это книги отечественных литературных классиков, с авторскими дарственными подписями, библиотека зарубежной литературы на языке подлинника, столовая посуда, грамота о производстве в дворянство далекого предка (офицера Российской армии), семейный геральдический знак, портрет пра-прадеда, написанный маслом неизвестным художником и семейный фотоальбом с двуглавым орлом на титульном листе .
   Четверть века прожила Александра Александровна в небольшом хуторке Красновка, в скромном сельском домике, вдали от исторических центров отечественной культуры, но сохраненное и посеянное ею Разумное и Вечное, до сегодняшнего дня, уже в третьем поколении, дает всходы, растет и умножается. Хутор в двадцать дворов представлен блестящим бомондом государственного уровня, в их числе: заслуженный артист, дипломат, композитор, генерал и ректор государственного университета...