Возжелавший нежелаемое

...Очереди не было видно конца, что в одну, что в другую сторону. И двигалась она невыносимо медленно: лишь иногда через нерегулярные промежутки времени все вдруг делали небольшой шаг вперед. Это было единственным звуком, нарушавшим всеобщую тишину. И, что странно, в этой очереди не было слышно никаких разговоров, даже перешептываний вполголоса. Все молчали. По крайней мере, в пределах слышимости...
Странно воняло смесью потных ног, лука и лекарств. Вначале я думал, что источником запаха является старик бомжеватой наружности, долгое время стоявший рядом со мной, поэтому я старался отстраниться подальше от него, насколько это было позволительно в условиях общей толкучки в очереди. И это меня крайне раздражало. Твою мать, думал я, какого хрена этот бомжара тут делает! Как они могли пустить его в эту очередь! Неужели они не могли организовать специальную очередь, куда бы помещали всякий сброд, вроде него? Все у нас через жопу делается, даже тут не могут нормально...
Однако когда я в очередной раз повернулся в ту сторону, то с удивлением обнаружил, что старик пропал, а на его месте стояла небольшого роста девушка. Но вонь, тем не менее, продолжала резко ударять в мозг, и я решил, что запах принадлежал самому помещению...
Очередь медленно, но все же двигалась.
Не прошло и... Кстати, сколько я здесь стою уже?.. Даже и не помню... Да и фиг с ним... Сейчас закончится этот долбаный коридор и будет то самое место... Если он, конечно, не соврал... Хотя... Не должен был... На кой хрен ему врать... Нет, не должен... 
Я продолжал мысленно себя настраивать. Готовить к предстоящему шагу. Проклятая очередь в очередной раз шагнула, и я оказался на выходе из темного коридора. Помещение было огромным и казалось пустым. Какой-то зал. Мерно разливался желтоватый свет от нескольких люстр, свисавших с потолка на шнурах разной длины. Обшарпанные стены цвета размазанного жидкого навоза; такой же потолок; шторы а-ля ссаные тряпки висели прямо на стене, хотя и было видно, что никакого окна за ними нет. На противоположной стене висела картина, краски на которой выцвели настолько, что понять, что же там изображено, было очень сложно, и, наверное, только вблизи. По очертаниям издалека похоже на какое-то кривое дерево.
Быстро окинув помещение взглядом, я наконец-то увидел Его. Смотритель, ровно выпрямив спину, сидел за небольшим столиком, смахивающим на школьную парту. Рядом стояло небольшого размера и непонятного вида сооружение. Руки Смотрителя лежали прямо перед ним на столешнице, сложенные одна на другой. Похоже, он читал какую-то книгу. Заправский школяр, почему-то пронеслось у меня в голове. Разве что высокий и лысый.
Очередь еще раз шагнула вперед. Изначально я стоял почти в центре этой многорядовой очереди, но постепенно по мере продвижения протискивался к правому краю. И вот теперь справа от меня стоял лишь один усатый паренек, длинный и худой, лет, наверное, 17-ти... Я сделал еще один шаг. И протиснулся между ним и какой-то женщиной. Вот и он – край очереди. Сунутая в карман рука нащупала там пачку денег. Глубоко вдохнув и собрав всю свою решимость шагнуть в сторону, я вдруг увидел охранника. Вернее, их было двое. По одному с каждой стороны потока людей. Один справа, другой слева. Они были одеты в одежду точно такого же странного цвета, что и стены, и сливались с ними, потому я их вначале и не заметил. От одного взгляда на этих мордоворотов моя уверенность существенно пошатнулась. Я мгновенно вспотел. Не двигаясь, мой взгляд застыл на правом охраннике. И он, как мне казалось, разгадал мои намерения и теперь пристально наблюдает за мной, что только добавляло жару у меня в подмышках.
Тут я сообразил, что до сих пор держу дыхание, и с тихим присвистом выпустил воздух изо рта.
Я продолжал стоять, как вдруг очередь шагнула в очередной раз. Меня в спину кто-то толкнул, и, обернувшись, я увидел ребенка. Это была девочка, лет 10, ростом мне примерно по плечо. Она смотрела прямо на меня, в то же время меня не видя. Взгляд ее словно сонных серых глаз с проблеском недоумения скользил по мне и в сторону, не останавливаясь и блуждая, будто выискивая невидимую стену, на которую ее угораздило натолкнуться.
И тут вдруг - нарастающий гул. Все громче и громче. Я видел, что его слышат и другие люди в очереди: некоторые как будто очнувшись от полудремы, начинали поднимать свои головы и вяло вертеть ими в разные стороны.
Тут я обернулся, и гул вдруг исчез. Лицо Смотрителя было обращено ко мне. Он больше не читал книгу. Он смотрел на меня. Нависла тишина.
Я вышел из очереди, сделав небольшой шаг. Затем еще один, и еще, и постепенно стал шагать длиннее и увереннее. Мои размашистые шаги гулко отдавались эхом  в тишине. Глаза опасливо косились в сторону охраны, а внутренний голос начинал истерически нашептывать мне, что вот, сейчас, они кинуться к тебе, подбегут и начнут, смеясь, лупить дубинками по почками, они отметелят тебя, а потом... потом... потом...
Но что было бы потом от голоса я так и не узнал, и продолжил идти. Почему-то я был уверен, что вся очередь обернулась и смотрит на меня. Но повернуться и убедиться в этом так и не смог.
Я шел к Смотрителю. Он по-прежнему смотрел на меня. По мере приближения мне удалось лучше разглядеть его, однако, чем больше я смотрел на него, тем страннее он казался. Казалось, что его лицо каким-то неуловимым взгляду образом менялось. На ум пришел образ человека, лепившего лицо из пластилина: все основные черты лица уже были готовы, но создатель, словно сомневаясь, продолжал вносить некие изменения, сглаживая или наоборот делая более выпуклыми некоторые черты лица, в то же время не меняя кардинально основного образа. За исключением того факта, что сам момент преображения неким образом выпадал из поля моего зрения. Так, например, когда до стола Смотрителя оставалось метров 10, мне показался забавным факт некоей его лопоухости, но подойдя вплотную, я обнаружил, что уши у него вполне обычные. То же самое можно было сказать о его подбородке, который почему-то вначале мне показался волевым, но затем оказавшийся вполне себе острым. Единственное, что мне не удалось разглядеть, это его глаза. Когда я подошел вплотную, то увидел на его переносице небольшие круглые очочки, к которым словно прилипли световые блики, будто нарочно закрывая его глаза и не желая исчезать. Таким образом, когда я подошел и остановился, на меня смотрели два светящихся кружочка.
Еще одной странной деталью было то, что по мере приближения к столу становилось все холоднее, и впоследствии, стоя у стола, я основательно продрог. Такое ощутимое падение градусов казалось необычным, тем более что я помнил, как в очереди было тепло и даже немного жарко. Сам Смотритель, очевидно, спасался от холода теплом печки, которой оказалась та странного вида конструкция, замеченная мною, когда я только вошел в зал.
Когда я подходил, мне казалось, что у меня получится твердо и уверенно разъяснить, чего же я хочу. Мой рот раскрылся, но задуманная и многократно повторенная в голове речь странным образом куда-то испарилась из моей памяти, и после пары секунд размышлений я прохрипел нечто вроде "засссе...", а затем замолчал.
Несколько секунд мы со светлыми кружками смотрели друг на друга, а затем я, лихорадочно размышляя, перевел взгляд на стену поверх головы Смотрителя, словно надеясь, что там будет написана подсказка о том, как лучше изложить свои мысли. И мой взгляд действительно наткнулся на две надписи: одна была полустершимся тиснением на непонятном языке. По крайней мере, это было не по-английски, который я неплохо знал. Там было написано что-то вроде "Ego te intus...", дальше было совсем неразборчиво. Чуть ниже была вторая надпись: кто-то мелом накарябал размашисто диковатого вида слова "Знаютъ ;оку и сзади, и съ боку". Моя мысль неожиданно скакнула к этой надписи, и я начал думать, кто такой этот ";ока" и почему его знают с боку и главное сзади. Затем мне пришла мысль, что это некто недалекого ума решил подшутить над Смотрителем, намекая на его гомосексуальные отношения с неким ";окой". Но если это была такая похабная шутка, то почему Смотритель не стирает ее? Ведь надпись явно давняя... Или же Смотритель и вправду гомосек и не стыдиться своей связи с ";окой", выставляя ее напоказ? Неужели и сюда проникла эта проклятая мода выставления на показ своей ненормальной ориентации?!
Тут у меня почему-то стала кружиться голова, и чем больше я думал, тем стремительнее становился ее воображаемый полет, отчего меня начало подташнивать...
- Я могу вам чем-то помочь? - прервал поток моих сумбурных мыслей бесцветный голос.
- Да... Я...
И я снова замолк. Слова странным образом исчезали из моей памяти, словесные конструкции рушились, едва начав строиться. Мозг словно превратился в густую липкую смесь, в которой вязли все мои мысли.
- Почему вы вышли из очереди?
Но тут вдруг состояние оцепенения прошло, и я вспомнил, зачем сюда пришел. Рука в кармане снова сжала рыхловатую на ощупь пачку денег.
- Да, я бы хотел, - начал я тихо, постепенно произнося слова тверже, - не быть со всеми, понимаете? А пройти... индивидуально.
И тут я вдруг испугался. Испугался того, что мне вдруг откажут. Неожиданно вспомнилось то, чего я хотел так давно. Первоначально это желание казалось диким и неестественным, по сути таковым и являясь, потому что люди в здравом уме таких желаний не испытывают, а если и испытывают, то лишь кратковременно; оно как глупое наваждение, которое накатывает, но вскоре исчезает, оставляя лишь вопросительное недоумение: "Как я мог такого желать?" Но постепенно это желание стало частью меня, не исчезая полностью; оно начало обживаться во мне, заняв небольшую часть моего сознания, постепенно разрастаясь, как раковая опухоль. И со временем оно вытеснило все. И здесь, именно здесь, в этом месте, оно стало невыносимо противоестественно желанным, потому что именно здесь его и можно было осуществить.
И чем дольше Смотритель молчал после моих слов, тем сильнее меня окутывал страх, что прозвучит отрицательный ответ. А затем мне прикажут вернуться в очередь. И ведь я понимал, что вернусь, не сказав ни слова против...
- А с чего вы решили, что я вам в этом помогу? - протянул бесцветный голос. Тут я испугался вторично, но подумал, что в голосе нет никакой насмешки.
- Ну... У меня же есть такая возможность...
- Возможность-то есть, но с чего вы решили, что я вам стану помогать в этом деле?
- У меня... есть деньги, - чуть замешкавшись, произнес я.
- Правда? И сколько?
Назвав сумму, я полез в карман и, выудив смятую пачку денег, положил на стол.
Блестящие кружочки долго смотрели на меня, прежде чем я услышал голос:
- Я хочу, чтобы вы сказали, что эти деньги ваши. Заработанные лично вами. Что вы их не украли и не взяли у кого-то взаймы.
После паузы я ответил:
- Да... Это мои деньги.
- Хорошо.
Спустя несколько секунд, он спросил, медленно проговаривая слова:
- Вы понимаете, что решившись на это, можете уже не вернуться? И можете исчезнуть навсегда?
- Да, - сдавленно произнес я.
Снова несколько секунд ожидания.
- Хорошо, - ответил Смотритель, протянул худую руку и взял деньги.
Затем он слегка отодвинулся назад, открыл створку странной печи и швырнул деньги в огонь. Неожиданно я заметил, что вокруг темно. Мы больше не находились в зале с непонятного цвета стенами, внезапным образом оказавшись в какой-то пещере, сводов и стен которой я не видел, так как они исчезали в кромешной тьме. Смотритель тем временем потянулся к необычного вида телефону на своем столе, которого я раньше почему-то не заметил. Необычность аппарата была еще и в том, что у телефона не было никаких цифр на передней панели или хотя бы диска для набора номера. Смотритель поднял трубку и тут же начал что-то говорить на непонятном мне языке. Я стал оглядываться по сторонам. В пещере никого и ничего не было; лишь чернильного цвета темнота разливалась вокруг; я мог видеть только на несколько метров вокруг себя, а дальше – ничего. В этой кромешной темноте, тем не менее, я мог видеть и себя, и Смотрителя за столом, словно место, где мы находились, выхватил некий источник света, который, однако, я не смог найти, сколько ни вертел головой. Смотритель тем временем умолк и положил трубку – послышался негромкий «звяк!». В этот самый момент мой взгляд упал на лужу, которая разливалась в метре от меня. Мутноватая жидкость непонятной консистенции слегка подрагивала, и тут я ощутил невыносимо смрадный запах, исходивший, как мне показалось, именно от лужи. У меня снова стала кружиться голова, но тут поток смрадных ощущений прервал бесцветный голос:
- Я хочу в последний раз убедиться, что вы понимаете, на что идете, и какие могут быть последствия…
Я повернулся к нему и ответил:
- Да.
Ничего не происходило. Я уставился на Смотрителя, а он уставился на меня – мы оба смотрели друг на друга. Глаза его по-прежнему были скрыты световыми бликами. Я смотрел на них, все думая, где же находится источник света, как вдруг блики стали ярче и на мгновение полыхнули, ослепив меня. Я зажмурился, а когда открыл глаза, мы снова стояли в том самом зале. Очередь, из которой я вышел, стояла все там же. Смотритель все таким же, безо всяких эмоций, голосом произнес:
- Пройдите туда, – и он указал рукой в сторону, направо от меня. Я поднял взгляд и увидел там серую дверь. – Там вас встретит провожатый и отведет куда нужно.
После этих слов Смотритель словно забыл обо мне и вновь погрузился в чтение. Я повернулся и пошел к двери, скользнув напоследок взглядом поверх лысой головы Смотрителя, заметив, что меловая надпись исчезла…
…Провожатый долго водил меня по странным обшарпанным коридорам, узким переходам и просторным пустым залам. Становилось все холоднее. Мы спускались и поднимались по всевозможным лестницам; калейдоскоп новых помещений быстро прокручивался в моем сознании, быстро исчезая. Заходя в новую комнату, я забывал, как выглядела предыдущая. В конечном итоге из моей памяти стерлись какие бы то ни было воспоминания о пройденном пути. Я больше не смотрел по сторонам, опустив взгляд себе под ноги. В голове царило сонное безмолвие, которое вдруг было потревожено непонятно откуда взявшейся мыслью: «А зачем Смотритель задавал мне все эти вопросы?»
- Не думайте, - неожиданно ответил мой провожатый, до этого момента молчавший. – Расценивайте это как своего рода ритуал. Он должен был задать эти вопросы. Просто работа такая…
Тут я сообразил, что мы стоим. Перед нами была дверь с черной табличкой.  Обычная дверь. Я было хотел задать вопрос и повернулся к провожатому. Но его не было. Он исчез. Коридор был пуст.  Я подошел к двери. Мой взгляд упал на табличку, надпись на которой гласила: «Индивидуальный Ад № 652882». Повернув ручку, я открыл дверь и вошел…