Дочки-матери

В конце июня в димитровградской семье Лисенковых произошла трагедия. Девочка-подросток напала с ножом на мать. По основной версии следствия, женщина не хотела отпускать дочку на улицу, и та активно воспротивилась. Кровавая развязка конфликта лишь усугубила атмосферу в доме.
У Ольги Сергеевны не сложилась личная жизнь. Первый муж не выбирается из-под следствия. «По глупости», – оправдывает его бывшая жена. Отец ее второго ребенка работает далеко от Димитровграда, вместе они пробыли очень короткое время. Год назад мужчина оставил Олю с малышом на руках. Больше в городе он не появлялся. Пришлось одной тянуть бизнес, воспитывать детей, содержать подросшую семью. Появился страх, что дочь повторит ее судьбу. Или, что еще хуже, попадет под влияние улицы и совсем пропадет. Долго ли в наше время!
С утра до позднего вечера Ольга на работе. Малыш в садике или у бабушки. Дочка, 16-летняя Марина, предоставлена самой себе.
– Я очень за нее переживаю, – вздыхает мать. – Мне кажется, я перестаралась с опекой. Но она же ничего не хочет делать по дому! От нее никакой помощи.
Накопившуюся усталость мама снимает коньяком. Когда-то врач советовал для поднятия давления. Сто граммов на работе постепенно вошли в привычку. Но не больше. Однако взаимопонимания с подрастающей девочкой коньячок не добавляет.
Математический класс в лицее, дополнительное творческое образование, увлечение танцами... Всё это всегда отнимало много сил и времени. Девочке хотелось внимания и поддержки, но маме было не до нее.
- Да, я понимаю, что ей трудно, - вслух рассуждает Марина. – Мне ее жалко. Она устает, постоянно какая-то психованная. Я могла бы помочь, Но не хочу. Не могу заставить себя подойти к ней, обнять, спросить «Как дела?», поговорить. Она же постоянно кричит на меня. Претензии, обвинения…
Дочь нашла способ, как уходить от домашних разборок: старается как можно меньше бывать дома. Утром – на учебу, потом – занятия танцами. Дома – сразу закрывается в комнате. По ее признанию, последнее время даже старается не кушать дома. Бутерброд, хот-доги – вот и вся еда. Не раз оставалась ночевать у подружки, лишь бы не слышать маминых криков, которые давно не воспринимает всерьез.
- Она как выпьет, сразу начинает меня воспитывать. А мне эти пьяные разговоры…
– Не хочу вспоминать! – вздыхает Ольга. – Всё позади, сделали операцию. Но отношений с дочкой никаких. Ни войны, ни мира. Она была такая внимательная, когда я болела. Но мне кажется, нисколько не раскаялась.
И в то же время нахваливает ее, тревожится. Согласна на любую помощь со стороны, так как понимает, что сама с ситуацией абсолютно не справляется.
- Говорили, что мы с мамой поскандалили из-за того, что я на улицу рвалась, - вспоминает Марина. – Неправда! Она с утра меня дома заперла и ушла на работу. Вечером я приготовила ужин, а она пришла выпитая. Я слышала ее разговор с бабушкой, якобы никуда меня не отпустит. Да я и не собиралась! Сидела вКонтакте! Когда я поставила перед ней тарелку, нечаянно плеснула на стол. И тут в маму словно дьявол вселился.
По словам дочери, женщина потеряла над собой контроль. Она оскорбляла девочку-подростка, что лишь усилило переживания, вызванные недоверием. Кричали вместе, не выбирая слов. В принципе, ситуация, знакомая многим. Кто в силах удержаться от воплей, спровоцированных непослушными детьми?
Но у Марины в руках был столовый нож. И она ударила им мать. Рассказывая об этом, девочка меняется в лице. Аффект, случайность, стечение обстоятельств, эмоции, с которыми не смогла справиться. Что-то должно было остановить поток злобы. Остановило…
Ольга простила дочку, от уголовного преследования отказалась. Из благополучного лицея Марину практически насильно, чтобы не портила имидж учебного заведения, перевели в профессиональное училище. «Ничего, справлюсь», - а у самой в глазах плещется разочарование и боль. Вот тут бы и пригодилось мамино тепло.
- Конфликт в семье часто связан с возрастными изменениями, - говорит психолог центра «Доверие» Татьяна Буркина. – Подросток взрослеет, родители протестуют этому. Усиливают диктат: не позволю, не имеешь право, сделаешь так, как я скажу. Гиперопека переходит рамки. Если же мама выпивает, у дочери усиливается бунт против диктата. Она не доверяет матери в таком состоянии, резонно считает, что претензии усилены алкоголем. И это дает толчок к конфликту. Им обеим нужна помощь. Возможно, не только психолога, иногда приходится обращаться, например, к неврологу.
Татьяна Александровна допускает, что Марина может не чувствовать к матери любви, потому что не видит взаимности. Но она ищет выход из конфликта, старается уйти из него, не понимая, что ночевки у подруг и уединенность только усилят недовольство матери. А мама не утруждает себя попыткой понять, снисходительно отнестить к метанием запутавшейся доченьки.
Есть ли выход? Или две женщины – юная и взрослая – окончательно потеряют друг друга? Оказывается, всё просто: им надо научиться уступать. Отношения придется строить заново – терпеливо, маленькими шагами. Сегодня обе готовы услышать другую сторону, понять. А пока едва справляются каждая со своей болью.