Калеки

Я вышел на улицу, слегка прихрамывая на левую ногу, постукивая по мостовой изящной черной тростью, покрытой блестящим лаком. Уже и не припомню точно, как давно я получил это увечье, а трость мне подарили пару лет назад на день рождения, до нее у меня было несколько бамбуковых палочек, легких, но ни к чему не подходящих аксессуаров.

Вокруг ходили толпы людей, таких же инвалидов, как и я. Кто без глаза, кто без ноги, кто без руки… привычная картина, ничего удивительно, я уже не обращал внимания. Не было даже никакого сожаления или сочувствия, когда я проходил мимо человека, передвигающегося на колодке. От него осталась только верхняя половина тела, но тем не менее, он важно перебирал колодками по асфальту, направляясь в сторону деловой части города.

На фоне калек я выглядел относительно здоровым и поэтому чувствовал себя почти превосходно, даже старался периодически не опираться о трость, делая вид ,что это просто модный аксессуар. Из-за угла показался человек, который сразу привлек мое внимание. Во-первых, у него не было никаких видимых признаков травм или увечий. Однако, ведь посудите сами, он мог быть глухим, у него могла быть язва или порок сердца… Поэтому второй признак удивил меня больше, он смотрел на прохожих с чувством … нет не жалости, а так, будто это ему самому оттяпали руку, или выкололи глаз, или… Вот он как будто набрался решимости и подошел к слепому.

- Простите, я могу вам помочь?

- Чем?

- Вы хотите прозреть?

- Послушай, «лекарь», иди-ка ты подобру-поздорову отсюда. Я прекрасно себя чувствую!

- Но вы же слепы…

- Да я вижу получше твоего, проходимец! Ты хочешь меня развести, знаю я таких.

Слепой оттолкнул человека и, постукивая палочкой по асфальту, удалился прочь. Парень стал подходить к каждому прохожему и предлагал исцеление. Многие отмахивались, другие говорили «некогда», третьи начинали спорить, доказывая, что так и должно быть. Наконец, он дошел до меня. Я уже принял снисходительную позу и растянулс\ на лице сияющую  улыбку, приготовившись к увлекательной дискуссии.

- Простите я могу… - едва начал он.

- А с чего вы взяли, что всем этим людям нужна помощь?

- Они же больны – удивился он.

- Но ведь они не просят вас исцелить их.

Похоже, я привел его в замешательство. Почти минуту он грустно смотрел на меня, затем спрсил:

- Как думаете, почему?

- Наверное, им и так хорошо, или они вам не верят, или они не знают, как должно быть на самом деле… причин много.

В это время из подворотни выскочил другой молодой человек. Его глаз был перевязан бинтом. Еще на бегу, он стал кричать:

- Брат, прости меня, прости, я согрешил.

Он подбежал вплотную, опустил глаза и виновато затараторил:

- Прости, брат, алчность ослепила мои глаза. У меня было искушение украсть чужое имущество…

- И что ты сделал?

- Я испугался за свое сердце и побежал сразу к тебе. Как видишь, мой глаз пострадал…

- Я прощаю тебя. Больше не греши.

Сказав это, он обнял своего товарища, а затем сдернул бинт. Глаз оказался совершенно здоровым. Парень радостно восславил Бога.

- Ничего себе, - восторженно присвистнул я, - неужели так просто можно избавиться от болезни?

- Достаточно захотеть, поверить, найти причину болезни и покаяться в ней.

- Но мне моя болезнь сильно не мешает…

- Это пока. Вспомни банкира на колодках… Ты ведь знал его раньше.

Я начал вспоминать и действительно припомнил, что лет десять назад он был практически здоров, потом он лишился левой ноги, еще через время – правой… И так было со всеми, кого я знал. Начиналось с малого, а потом перерастало в жестокие увечья. Ведь и мой вывих начался с простого синяка…

- А где гарантия, что если я сейчас вылечусь, то потом со мной этого не случится?

- Гарантия – ты сам. Если ты поймешь, что делает тебя калекой, что причиняет тебе боль, ты будешь стараться не допускать этого в своей жизни.

Я посмотрел на проходящих людей, на всех этих духовных инвалидов, разваливающихся прямо на глазах, потом взглянул на свою потускневшую в вечерних сумерках трость, и с остервенением запустил ее в темный зев арки.

- Я хочу исцелиться. Научи меня.

 

Соболев Митя