На звездных тропинках

Два огромных космических существа из созвездия Пса, несомненно разумные, имеющие энергетическую природу, гуляя, встретились в нашей галактике, раскинув свои бесплотные протуберанцы через всю Солнечную систему и касаясь друг друга. Они беседуют и делятся своими впечатлениями. Греются у нашей звезды, как бродяги у костра.

И вот между делом бесплотный протуберанец одного из них случайно коснулся маленькой голубой планетки и принес своему сотоварищу необычную весть: на этой самой планетке кроме энергетической составляющей имеется странная форма жизни, совершенно не похожая ни на что, недоступная их пониманию. Жизнь, сплетенная из органических соединений, очень нестабильная, микроскопическая, сродни внутренней субстанции электрона.

Перед существами встал вопрос: можно ли понять эту жизнь?

Каким образом ощутить ее многообразие? Сомнений у них не возникло, даже такая примитивная жизнь необычайно интересна.

После длительного совместного обдумывания и анализа, после сложнейших этических переговоров выход был найден. Использовав всего лишь несколько микросекунд, равных двенадцати обертонам (для людей это целая жизнь), они попадут туда, а затем вернутся, вобрав в себя весь спектр впечатлений. Энергетическая природа этих существ позволяет задействовать энергию звезд: методом трансформации они проникнут в этот странный мир и вселятся в живых существ.

Решение принято.

В этот момент на Земле в семье бедного охотника родился седьмой по счету ребенок, мальчик. Мать покормила его грудью, заботливо запеленала и уложила спать в колыбель.

В то же самое время во дворе ощенилась голодная сука, и в ее выводке оказался щенок необычной масти. Всех щенят охотник безжалостно утопил, попросту бросил в речку, но этот, беспомощный и слепой, так долго бил лапками и визжал, что его поджарая мать успела примчаться, прыгнуть в воду и спасти своего последнего детеныша. Она спрятала его в кустах, но с ним постоянно что-то случалось: то свалится в колодец, а добрые люди его вытащат, то залезет к гусям и они его пощипают.

Но, несмотря ни на что, щенок выжил и вырос.

Когда мальчишка только-только, еще неуверенно, встал на ноги, щенок был годовалым псом. В один прекрасный день они встретились во дворе, не узнавая друг друга. Но, повинуясь непонятному инстинкту, пес подошел к малышу, обнюхал его и лизнул шершавым языком в щеку. Мальчик тут же схватил пса за ухо.

С этого момента они стали закадычными друзьями. Когда мальчишка подрос, они бесконечно соревновались друг с другом в этих новых ипостасях: кто из них мудрее.

Прошло двенадцать лет. Родители постарели, ожесточились от тяжелой жизни, спились и перестали заботиться о детях. Мальчик был вынужден искать себе пропитание в лесу, а пес ему помогал.

Как-то ранним утром отец погнал сына вместе с любимцем псом в лес за хворостом и пропитанием, а сам нашел недопитую бутылку бормотухи, выхлебал ее и снова завалился спать.

Дорога шла через ручей, который бежал в лесу, прячась в тени столетних деревьев.

— Ты, наверное, голодный, собака? Никто не покормил? Никому мы не нужны. Давай сначала наловим рыбы, поджарим ее и съедим, а потом пойдем собирать хворост. Я тоже еще ничего не ел.

Пес стеснительно почесался, его ребра красноречиво выпирали под потрепанной шкурой. С малых лет узнав слово «собака», мальчишка не называл своего друга иначе. Пес не спорил, он не имел такой возможности. Не мог он и назвать своего маленького хозяина по имени — только гавкнуть пару раз и завизжать от радости, когда они были вместе.

Мальчишка знал потайную маленькую каменистую заводь, где, если уметь, можно было натаскать десяток-другой форелей. Пока мальчишка рыбачил, пес не сидел без дела: чуть ниже по течению он прыгал по мелководью, смешно шлепая о воду всеми четырьмя лапами. Нельзя сказать, что он очень любил рыбу, но голод не тетка, а на то, чтобы добыть барсука, как это делают другие собаки, ушло бы много времени, нужно очень долго разрывать нору. Да и не любил пес барсуков. Он притащил мальчишке двух жирных, но костистых линя.

— Давай линей съем я, — предложил мальчик, — я умею выбирать кости, а то в прошлый раз ты подавился. А тебе я отдам форелей, целых пять штук.

Мальчишка развел костер и на разогретых камнях испек весь улов. Псу своей доли, конечно, было мало, он облизал остатки рыбьего жира с камней и долго следил, наклоняя лобастую голову, как пацан очень медленно обсасывает косточки и затем швыряет их подальше в ручей. Костей псу было, конечно, жалко, но такими острыми можно подавиться, и ему оставалось только облизываться.

Друзья немного повалялись на траве, греясь на солнышке и наблюдая за разноцветными бабочками, порхающими над ручьем. И тут неожиданно на ногу мальчика уселась синяя блестящая стрекоза и вцепилась лапками в палец, шевеля своими прозрачными крыльями. Мальчик попытался ее поймать, но стрекоза тут же легко сорвалась с места. Он погнался за ней, но догнать не сумел и вернулся, тяжело дыша. Пес с любопытством наблюдал за ним, гавкнул, потом сделал резкий бросок, подпрыгнул и щелкнул челюстями.

— Осторожно!

Мальчишка подбежал, в зубах у пса трепыхалась крупная желтая бабочка.

— Ты ее не перекусил?

Пес разжал зубы, и мальчик осторожно взял бабочку в руки, разглядел.

— Только дырка в крыле, как ловко ты ее поймал. Почему они такие разные, стрекозы и бабочки? Ведь летать умеют и те, и те? А жуки? Они тоже летают, и все такие разные. Смотри, какая она красивая, давай отпустим.

Слегка помятая бабочка вспорхнула и унеслась в сторону леса.

— Ладно, собака, пойдем собирать хворост, а то отец нас снова побьет, если мы поздно вернемся. Ты хитрый, всегда убегаешь, и плеткой достается только мне. Пойдем к бурелому.

Но когда друзья поднялись на ближайший гребень, перед их глазами открылся такой чудесный вид, что у мальчика замерло сердце: покрытые лесом зеленые холмы гряда за грядой тянулись вдаль и где-то там сливались с белыми облаками. Облака плыли над головой медленно, не торопясь, и из-за них небо сегодня казалось синее, чем обычно. В легкой дымке между холмов блестело голубое озеро, в котором была пропасть рыбы, а совсем рядом, рукой подать, шел снег.

— Летом снег?

Мальчик не мог оторвать глаз от такого чуда, пес застыл рядом.

— Нет, это не снег! Это пух летит с тополей, там же тополиная роща! Никогда не видел столько пуха, побежали посмотрим! — Восторг переполнял маленькую душу.

«А за тополями поляна со смородиной. Может, уже созрела?!» — подумал мальчуган.

Он со всех ног кинулся вниз по склону. Вслед за ним, радостно лая и путаясь в траве, помчался пес.

Вечером в сгущающихся сумерках друзья пробирались сквозь заросли. За спиной у мальчишки висела тощая вязанка хвороста, а в руках он держал наскоро сплетенную корзинку, полную красной смородины, которая цеплялась за кусты и мешала продвижению вперед. Но мама очень любила смородину, и мальчик упрямо нес ее домой.

— Опять нам попадет, — с тревогой сказал мальчик. — День так быстро закончился, не надо было бегать на озеро. Смотри, уже светят звезды, тебе снятся звезды, собака? Я смотрю на них каждую ночь, и они снятся мне каждую ночь.

Выбираясь на опушку, мальчик заметил отблески костра в темноте. Подойдя ближе, приятели выглянули из-за кустов: мальчишка сверху, а пес просунул голову под ветками у самой земли.

Два человека в лохмотьях сидели у костра, что-то варили в котелке. Их руки были протянуты к огню.

«Какие-то чужие бродяги. Постеснялись зайти в деревню на ночлег, или их оттуда выгнали?» — подумал мальчик.

Он был не из робкого десятка и в другой раз обязательно подошел бы к незнакомцам, расспросил бы их о том, где они бывали, что видели. Но сейчас надо было спешить домой, сердце почему-то тоскливо сжалось, это было новое, непонятное для него ощущение, и он осторожно вступил в темноту.

Выйдя на поляну, где стояла деревня, мальчишка все же решил передохнуть, страшно не хотелось идти домой. Он уселся на свою вязанку хвороста.

— Странно как-то, — размышлял он вслух, — мне показалось, что этих бродяг я уже где-то видел.

Вдруг лесной сумрак расчертили яркие светящиеся линии. Огненные стрелы бесшумно вылетали на поляну, парочка сверкнула совсем рядом, зрелище было завораживающее.

— Светляки, — прошептал мальчишка. — Какие яркие, они так похожи на падающие звезды.

Еще несколько светляков вылетели из леса, упали в траву. Мальчишка прижал к себе голову пса.

— Ты уже старый, собака, скоро умрешь, а мне двенадцатое лето, с кем я буду играть, когда тебя не станет?

Пес освободился, укоризненно посмотрел на хозяина, лизнул его в щеку. Разве можно говорить о смерти? Зачем? Потом тихо и недовольно зарычал, глядя в сторону деревни.

Возле хижины их встретил запах беды. Запах противной бузы — кислого домашнего пива. Мальчик как-то попробовал эту бузу, потом у него сильно болела голова. Как можно пить эту гадость? Во дворе валялись свиные кости. Отец вместе с соседом сегодня утром отправились в лес, видно, им удалось добыть кабана.

Мальчик горько вздохнул:

— Иди, собака, прячься, а то достанется и тебе.

— А-а, заявился! — заорал отец. — Ты смотри, даже хворост принес! Иди сюда, никчемный бездельник!

Мальчишка сбросил вязанку у порога, покорно подошел и молча протянул корзинку со смородиной. Оправдываться было бесполезно. Отец ногой отшвырнул корзинку, ягоды разлетелись.

— Собираешь всякую дрянь, а нам не на чем мясо приготовить! Что тебе было сказано? Собрать хворост и принести как можно быстрей. Где плеть?

— Всыпь ему как следует, — поддакнул сосед, напившийся бузы до одури.

Мать сидела в уголке, раскачивалась, она тоже была под хмельком.

— Еще как всыплю!

Отец схватил плеть, хотел огреть сына сразу, но помешала низкая закопченная крыша. Он поволок мальчишку во двор и начал хлестать его привычно и жестоко. Мальчик не плакал, не пытался убежать, ведь это происходило не в первый раз.

Но сегодня хмельные мозги не знали меры, глаза охотника покраснели и вылезли из орбит, он был невменяем. Мальчишка уже свалился в пыль, а отец продолжал ожесточенно хлестать его плетью.

Пес, сидевший в сторонке за углом хижины, вдруг зарычал, почуяв что-то, и кинулся на охотника, вцепился зубами в его руку. Тот заорал от боли, оттолкнул пса, попытался ударить его плетью, но пес снова бесстрашно бросился на него и чуть не вцепился в горло. От греха подальше охотник на неверных ногах побрел в хижину, проклиная все на свете. Он схватил было топор, чтобы расправиться со взбесившимся псом, но, увидев горшок с бузой, жадно припал к нему, а потом растянулся на полу.

Пес, поскуливая, подошел к распластанному мальчику, потыкался холодным носом, стал зализывать кровавые раны. Мальчик застонал, потянулся рукой к своей шее, из глубокой раны струилась кровь: кожаная плеть рассекла сонную артерию. Пес пытался зализать рану, а мальчик зажимал ее ладонью, но кровь сочилась сквозь пальцы.

Вскоре мальчик начал бредить, стонал, что-то говорил, иногда его слова можно было разобрать. Протрезвевшая мать пыталась подойти, но старый пес не подпускал даже ее: рычал и ожесточенно лаял. Он снова зализывал другу раны, потом положил свою лохматую голову ему на грудь и один слушал бессвязный шепот.

— В этом мире так много страданий, — лепетал мальчишка, — мое сердце не выдержит. Мучения вырастают здесь из сущего пустяка, из ничтожной пылинки, а они нет чтобы сдунуть эту пылинку, громоздят все больше и больше грязи. У меня одно-единственное желание — УЛЕТЕТЬ К ЗВеЗДАМ. Я не нарушу природу мироздания, если не буду цепляться за жизнь.

Пес навострил свои уши на эти слова, вздрогнул и вновь принялся лизать раны мальчишки.

Но на рассвете жизнь мальчика угасла, и старый пес выл до утра, подняв морду к холодному утреннему месяцу.

Пьяные хозяева спали, но вой собаки их разбудил. Охотник не выдержал, вышел из хижины, прихватив с собой ружье. Он подошел к собаке. Пес смотрел на него мутными от горя глазами, и охотник выстрелил ему в голову, равнодушно подумав: «Все равно уже старый, скоро сам бы сдох».

***

Два существа, плавно разворачивая энергетические протуберанцы, осторожно отдалялись от планеты Земля.

— Не слишком ли быстро мы вернулись?

— Вполне достаточно, чтобы понять эту жестокую жизнь.

Они стремительно покинули систему перпендикулярно поясу эклиптики.

Их ждала удивительно интересная дорога.