Доброго вам времени суток. Рассказ

"Доброго Вам времени суток, Уважаемая мною редакция!"

Белла Израилевна Новицкая, старший редактор отдела современной Русской прозы, поудобнее устроила в кресле свое пышное тело и приготовилась читать дальше:

"Хочу предложить вам на ваш суд мой первый роман «Вперед!»
С Уважением Автор - член…"
 
Хм, неразборчиво напечатано. Белла Израилевна, сняв с мясистого носа очки, протерла платочком толстые стекла. Хм.
 
"Автор… - член партии «Единой России», токарь 4-того разряда Климкин Егор Фомич."

Белла Израилевна поперхнулась и закашлялась. «Ну-ну, - отхлебнув из кружки чаю, подумала: - Становится интересно».

«Уважаемая редакция, мы, рабочие Пятого Механического завода, с большим интересом и воодушевлением посмотрели по телевизору встречу нашего уважаемого Лидера с представителями творческой интеллигенции: поэтами, писателями и прочей культурной общественностью. Слова его о том, что в нашей литературе очень мало книг о человеке труда, полностью поддерживаем и разделяем.
 А чтобы поддержать его призыв конкретными делами, на собрании нашей заводской  партъячейки, мы, единогласно, решили такую книгу написать. И меня, Егора Климкина, назначить, так сказать, писателем. А название книге наш парторг придумал - роман «Вперед!»».

Ну все, сейчас начнется весеннее обострение, - подумала Белла Израилевна. - Столько лет культивировали образы человека-попаденца, драконов и прочих сталкеров, только-только народ их полюбил, только-только объемы пошли, и вот НА ТЕБЕ - разворот на сто восемьдесят градусов - теперь уже свыше. Им то что, а нам расхлебывай, читай всю эту графомань. «Писатель - не читатель», - вспомнился Белле Израилевне старый анекдот и она саркастически скривила губы.

«Назначили меня писателем не просто абы как, до этого у меня уже были свои публикации, и не одна - в нашей цеховой  стенгазете».

Вот там бы и писал. А еще лучше на заборах, на стенах в подъезде и в туалетных кабинках. Достоевский ты наш - подумала Белла Израилевна.
 
«…И всегда мои заметки лучшими считались».

Особенно те, что в кабинках, - редакторша улыбнулась.

«Это и про нехватку рукавиц на штамповочном участке, и о курении на рабочих местах. А за статейку, про несунов, мне даже грамоту дали и премию».

Во как, еще и премию! Пинкертон ты наш, - подумала Белла Израилевна, потерла руки. - Здесь некоторые авторы сами готовы дать, лишь бы опубликовали. А этому-то, что надо: и почет есть и гонорары. А, впрочем, да, - на собрании поручили. Ну-ну, ближе к теме, Склифасовский.

«Роман дался мне не просто: хотелось правдиво, ярко написать про наш нелегкий  труд, но вот нужных слов не всегда хватало, и времени. Есть свободная минута - сразу за карандаш: в рабочей ли курилке, у токарного ли станка, облокочусь на него родимого - трофейный еще, немецкий - и пишу, пишу. А он гудит натужно, крутит свой кулачок - понимает, что роман-романом, но план сменный выдавать все ж надо.
А потом, как с работы еду, на остановке мерзлой по полчаса трамвая жду,  на пальцы озябшие подую и черкаю в блокнотике. Карандаш химический, что жена мне подарила, не авторучка - не стынет на морозе. Буксуют на скользких рельсах колеса, глаза от усталости слипаются, прыгают строчки, а я пишу».

Редакторша шмыгнула носом: «Бедный, к чему такие страдания? И что ж ты в итоге, голубок, написал», - подумала.

««Вперед!» - пишу я и прибавляю обороты шпинделя. «Вперед!» - и глубже врезается в металл мой любимый отрезной резец. «Вперед!» - и стружка серебряной змейкой сползает на салазки и дальше, по станине, на пол, сворачивается в клубок, как кошка, поджимает хвост. «Вперед!» к модернизациям и инновациям! Так нас учат наши любимые Лидеры! Вперед!»

Н-дя, актуально, ничего не скажешь. - Белла Израилевна почесала лоб и посмотрела на рукопись уже под другим углом: - Попробуй не опубликуй такое - заплюют, не отмоешься. На парткоме ихнем, опять же, решили… Похоже на аннотацию, только своеобразную, и стиль у автора имеется - свой, рабочий, близкий таким же, как он трудягам. И целевая аудитория - миллионы и миллионы, что выборы последние и доказали. А, может, и не графомань это вовсе? А, может, это действительно новое, хорошо забытое слово в литературе, новый популярный жанр, новый герой - не менеджер и не космодесантник, а человек труда? Роман-первенец, вовремя поддержанный ею - старшим, пока старшим, редактором не самого крупного, пока не самого крупного, издательства? Может, стоит попробовать?
Белла Израилевна размяла плечи и придвинула ближе к себе потертую, пахнущую машинным маслом рукопись.