Круиз 9. Курсом на Мексиканскую страну

                9.
            Курсом на Мексиканскую страну

Что я знаю про них, про мексиканцев? Весьма мало. Как-то не доводилось. Сомбреро носят – это у них? На гитарах играют. Мужчины поют тонкими голосами: «Ку – ку – ру, ку- ку, каналья» - тоже у них, да? Пожалуй, все! Не густо, но меня, к моему удивлению, не очень-то огорчает.
Проходим сквозь Гавайи. По-прежнему очень сильно болтает. Сильный ветер. Обливает нас водой с головы до ног. Крен до 37гр. .
Все на судне после Нового года, как вареные. Где-то по малости находят опохмелиться.
Утром 3-ого января попытался побегать по палубе – куда там. Нашел маленькую летучую рыбку. Занесло бедолагу сильным ветром. На корме сидит, как истукан, прачка Ольга. Скованная маложенственная натура. Отдал рыбку ей. Долго тупо смотрела на нее: «Что делать-то с ней? Есть, что ли?» Ничего не мог ответить  - убрался восвояси. Машина опять отрубалась. Качало так, что прижимало к переборкам. Дикий ветер. На палубу никто не выходит даже в более-менее безопасных местах.
Получил р\д от начальника экспедиции в Ломоносове. Смету на питьевую воду срезали на 450 валютных рублей. Как будем жить? Вода уже идет ржавая. Ночью стало спокойнее. Удалось сносно выспаться. К 10 часам утра 4-ого января выходим из экономической зоны Гавайев и начнем работу всеми доступными методами. Напомним вам и самим себе, что это включает: гравиметрию, частями сейсмику – точнее геоакустику. Ну и эхолотирование – промер глубины. Проша тоже мерять начнет магнитное поле. Сусанин (гидрография) – продолжает работу, Буртон с компанией – темнят. Что-то угрюмо таскают, паяют, переругиваются. Обычное дело.
Последующие дни – повседневка. Качает то сильно, то очень сильно. Ветер в морду все время очень бьет. Часто тормозит двигатель судна. В такие моменты, все магнитчики, и все, кто из экспедиции, не спит и более застенчив – бегут на корму спешно, изо всех сил вручную вытягивают кабель с гондолой на борт. В дрейфе этот хвост погрузится на его длину, почти 80 метров. Это 10 атмосфер давления. Гондолу задавит «вода». Сделана она из пластмассы. Металлической она быть не может, суждено ей так, чтоб не намагничивалась.
Во вторник 7 января – радостное событие для всех нас. Пришла р\д из Мексики. Вроде бы заход разрешен. Нас ждут в запрашиваемое нами время. Вот, дорогие товарищи, узнал я очень много хорошего, про Мексику.
Про мексиканский народ. Приличные оказывается люди. Ждут нас к себе в гости. Несмотря на то, что начальники наши все сроки и графики заходов нам сорвали и бросили нас на самотек. И я тут же вспомнил рассказ такой у Джека Лондона, (я не ошибся?) – «Мексиканец».  И фильм тоже. Наш фильм. Мексиканский парнишка, голодный и холодный, побил сытого американца. И говорят ведь мексиканцы на испанском. А испанцы нам ближе, чем американцы. «Но, пасаран! Комрад! Амиго!» И значит, идя курсом на Мексику, мы правильной дорогой идем. Итак: пароходик гребет, как говорится, вставая и падая, каждый день движок глохнет, работа пыхтит, нас она не боится, и мы ее стараемся сильно не затрагивать, все помыслы направлены на предстоящий заход. Все планы, предположения, надежды ориентированы на мексиканский порт Мансанильо.
У меня уже вчера возник и засел плотно (тупо) вопрос: сколько заказывать и брать валюты для выдачи людям. Ведь вариантов может быть очень много. Начиная с военно-морских, переходя к рыбацким и, кончая опытом научных академических судов. На военно-морских ничего вообще не дают. Только замполит получает на культмассовую работу. Идут они на экскурсии. Народ на берегу вынужден добывать на пиво, открытки всеми правдами и неправдами. На рыбацких выдают небольшой процент (20-30) от заработанных суточных. Торгаши (торговые суда) крутятся как ужи на сковородке. Стараются выдать как можно больше да еще бы и вперед. Академики, они самые гордые, умные, естественно, смелые; молча берут в любом, перспективном для «отстаивании» порту, все за весь рейс «от корки до корки». Этот вариант опасен для начальника рейса и капитана тем, что случись, не дай Бог, прийти раньше, а валюта уже выдана вперед. С народа вычтут, но рублями по курсу. Ему, народу, это по фигу, и выгодно. А начальникам, рискнувшим на это подписаться, пропишут вперед на всю оставшуюся жизнедеятельность.
Вот меня перед такой дилеммой и поставили. Мексиканское песо в цене растет, сейчас вперед, возьмем, впереди будут еще заходы… Выгоды, уйма всем будет. И как поется: «Сладку ягоду рвали вместе – горьку ягоду, я один». Если влечу с выдачей денег вперед.
И Мишаня объяснил мне все доходчиво. Конфедециально - доверительно вещал мне, финансист подпольный, выпучив свой круглый огромный коричневый левый глаз, а правый, закрыв и спрятав глубоко в башку. А я, видать, дурак новгородский, уши и развесил, потому, как пошел к мастеру это все рассказывать. Но сам не понимал, на чьей я стороне. За выдачу всей валюты вперед и, следовательно, за свое уголовное преследование или против них. А мастер, стало быть, мало, что скряга. Даже, не ломаясь и не раздумывая, согласился на три месяца вперед. Это значит, минимум три с конфискацией. Можно запевать уже сейчас: «Долго будет «Матисен» снится, будет сниться капитан….»
Ох, видать, «от сумы и тюрьмы». А 9 января, в Кровавое воскресенье – волнение стихло. А ветер – нет. Загорали все, кто мог и хотел. Сгорел я сильно. Это говорит о том, что я, как начальник, меньше всех пашу и больше всех загораю. Но ведь должен же я чем-то расплачиваться за огромную ответственность, висящую у меня на шее.
На следующий день после завтрака собрались у меня в каюте: Мишаня, капитан, старпом, стармех. Боже, что за компания подобралась у нас нынче! Кое-кого я знаю  по прошлым рейсам. А нынче экипаж, начиная с мастера, пришел на пароход после летней навигации, и ну ничего не сделали для нынешнего плавания. Все запущено, все ломается. У стармеха, подозреваю, не только две пружинки и масло заказывать надо.
А как? Меня же потом повесят. Причем для того, чтобы купить, мне достаточно спьяну головой кивнуть. Стармех у шипшандера  все закажет, за 10 секунд все доставят и счет экспедиции выставят. Еще, оказывается, по приходу у нас пригодной чистой воды для питья и мытья не останется. Опреснитель работает еле-еле, и покрыть нормальные расходы не в состоянии. Все ясно. Гидробаза так и рассчитывала. Починить все, что можно и купить все, что удастся, за границей за счет Полярки . Крайним по перерасходу сметы буду я. Буду в центре скандала. Пустяк – а приятно. Я вернусь в головной научный институт ВНИИ  океанологии. Диссертацию «кропать» буду. О том, как мы тут докувыркались. Но это будет скучно, абсолютно никому не нужно (кроме меня, разумеется, зарплату хочется приподнять). То, что мы вам тут пишем – выглядит веселее. Так нам кажется, по крайней мере! Ну, не возьмут меня больше в рейс начальником Полярка. Да и хрен с ними. За Мишаню волнуюсь. Его будут шпынять за меня. Почему допустил, почему не держал за руки, под «наркозом» наконец. Да, Мишаня, притащив Вадю в начальники рейса, ты, похоже, не на ту лошадку поставил. Ну, ничего, ничего! Поглядим. Как пел Владимир Семенович:
- Сказал нам капитан, «Еще не вечер, еще не вечер».
Он имел в виду не нашего нынешнего кэпа.  Естественно.
В умах, в атмосфере, еще витает одна проблема. Тоже предзаходная. Проблема культмассовой работы во время посещения земли сомбреров и кактусов. Положено выделять на душу приблизительно восемь инвалютных (так и хочется сказать – инвалидных) рублей. На весь рейс и использовать их надо культурно-массово. На родные мероприятия: экскурсии, поездки. По пароходу бродят: слухи, мысли, требования (разные, крамольные, глухие). Основное их содержание: «Взять все, да и поделить». А ведь это, в принципе, настоящее социалистическое требование. Интересно, что если раздать денежки культурные, а потом организовать экскурсию любую, то желающих ехать и платить свои кровные – днем с огнем не найдешь. Ну, один - два пожилых, чокнутых научных сотрудника, типа Ибнера. Если же за прогулку платить не надо, или все же она как воплощение железной «замполитовской» воли, оплачивается из культмассовых денег – надо торопиться занимать места в автобусе. И всегда будут кровно обиженные, кому места в автобусе не хватит. Такая у нас неистребимая тяга к доселе неизведанной культуре.
Уже два месяца, как вылетели из Ленинграда. И днем вошли в экономическую зону Мексики. Это из-за островов прибрежных. Вокруг них тоже 200-мильная прибрежная полоса. Закончили работать магнитчики, вытащили на борт гондолу – от греха подальше. Вдруг нас какой-то патрульный облетать будет, и заметит длинный хвост сзади. Вони не оберешься – вызывать наш доблестный военно-морской придется. Они конечно, не оставят в беде, но тогда уж пива мексиканского и самогонки  не пить. Так что выбираем смиренное уважение международных норм и правил. А гравиметры – пишут. Их ведь не проконтролируешь. Отряд гравиков ропщет, да наш Лев Давыдович умеет убеждать, что, если Родина просит.… Ну, раз приближаемся к кофейной земле, ведь в Мексике говорят много кофе, и все его пьют как воду, то – уже и качает совсем немного по нашим понятиям, по сравнению с тем, как было.
Было судовое собрание. Помпа (Кира Прокопчук – первый раз в загранке, я уже говорил) – обрадовал. Деньги культурные на руки давать не будут. Народ глухо роптал и расходился по каютам. Да, интересно, в Мексике ведь наверное коррида есть. Я бы сходил.  Даже за свои кровные. Вот в Пальмасе (Испании) сходить – не выходило никак. Кворума не набиралось – желающих.
 С утра на море тихо, пасмурно. Ветер, правда, в рыло дует. Сегодня 14 января. По-старому – Новый Год. Но об этом никто не вспомнил. Заход все вытеснил и, дай Бог, в нужную сторону. Правда, это я глупость сморозил. Если в другую сторону – значит на работу. А такого случиться никак не может. Думаю, сам кораблик в этом направлении не поедет.
Если на море волнения нет, то в массах наблюдается, если не волнение, то булькание. Почему заход такой короткий, до скольки часов увольнение, а в кино сходить, а если культурные деньги на экскурсии, то может, лучше в кино сходить культпоходом. В кино, любое, бесплатно – все готовы. Это и естественно, что для нас оно – помним навечно. Да по сколько человек в «тройки» в увольнение ходить. «Тройка» - это обобщающее понятие. Может колебаться от двух: капитан, «помпа», начальник рейса негласно могут ходить в «тройке» из двух человек». До почти всего экипажа (кроме оставшейся на борту вахты и дежурных от экспедиции). Один «тройку» создать не может – исключено. Если такое произойдет, страшно представить почему, то те, кому положено, доложат тем, кому надо. И по приходу домой, эта «единица», если она из этого исключительного увольнения вернется, будет держать строгий отчет. А про традиционный состав троек, не без оснований, сложена такая аксиома: «идешь в увольнение: два стукача, в себе – сомневаешься».
Мне сейчас эти людские переживания кажутся детскими. Голова болит от других забот: сколько продуктов брать сейчас, по какой статье оплачивать запчасти для двигателя (брать придется, значит, выговор у меня уже есть), как все успеть сделать, чуть-чуть пораньше выйти (знал бы об этом экипаж – убил бы), быстрее отработать ближайшие профиля и не опоздать на следующий заход в Акапулько, принять всех представителей береговых властей, которые припрутся по делу и без дела, угостить, чтоб не обидеть, сэкономить, чтоб себе осталось и на всех хватило, при этом самому не «перебрать». И не придет ли кто-нибудь из увольнения, как раз за собой не углядевшим и перебравшим. Да, хрен, с ним, с перебором, только бы по возвращению на борту не стал бы кто «колбасить».
И когда же танкер будет в районе? Как планировать профиля в этом плане, ведь заправка – самая главная из проблем. Только бы принять соляры, дойти до дому, а там – хоть по этапу! (Типун мне на язык)
Вечером получил причитающиеся мне представительские на советские денежные знаки: водка, вино, немного икры и соленой рыбы. Не густо, вообще-то. Но это ничего, ровным счетом, не значит. Немного погодя, узким кругом одну «книжку» из полученных, прочитали. Для снятия предзаходного стресса. Мишаня, как всегда, меня дружески поддержал. Успокоил:
- Ничего, ничего. Посидишь на берегу. Мы будем тебе из рейсов новый материал для диссертации привозить – свежий, эксклюзивный, по дешевке. Галька будет рада, что ты дома, а не шляешься, Бог знает где.
Спасибо тебе, Мишаня, конечно, за добрые слова, но по последнему пункту, ты, мнится мне, ошибаешься. Даже дети сильно обидятся за «пронос» мимо жвачки.
На следующий день, после обеда встали на рейде Мансаниловки. Власти сказали, что завтра с утра поставят к причалу. Половина суток, значит, уже в пролете. Об этом голова у меня только болит – хотелось бы еще «книжку» прочитать, но никак нельзя. А народу полегче, хоть на немного, а сойдем на берег. Иначе бы сразу выгнали. Это мы знаем, испробовали. И как всегда, исключений из таких случаев у советских моряков не бывает никогда – стали с борта рыбу ловить. Не потому, что все заядлые рыбаки или просто жрать нечего, а вот так бывает – и все. Снасти – самые примитивные, вытаскивают, рассматривают и обсуждают все, что попадается. В это же время рассматривают на берегу огни, слушают чужую речь и музыку, мечтают, что завтра на берегу сразу же можно будет поглядеть, прикупить, выпить и покурить.
Ложатся спать все очень поздно. На палубе остаются сохнуть и тухнуть, мелкие, первыми встретившие нас, представители животного мира. Мы достигли твоих берегов, Мексика.
Колумб подплыл с той стороны к Америке, а мы с обратной. Он был – первооткрыватель, а мы – последыши. Он привез местному населению «огненной воды», а мы….