Мысли в марш-броске

" У меня ненависть была в начале в середине марш-броска. Потом, когда прибегал, ненависти уже не было. Наоборот, была эйфория от того, что добежал и не сдох, удовлетворённость собой, кайф от того, что ВСЁ, БОЛЬШЕ БЕЖАТЬ НЕ НАДО!!!! И дикая усталость. Зато, какой раслабон после! Это тебе не на машине гонять, друг!"
строчки из письма рядового ВДВ своему другу на гражданку.

 В лесах под городом Белёв, что в Тульской области было глухо, хотя разносилось отовсюду тяжелое дыхание непроницаемых теней, идущей роты в марш-броске со всей амуницией.
Марш-бросок – это экзамен на выносливость и смекалку.  Во время его прохождения по пересеченной местности не только второе дыхание должно открыться, но и мысли обязаны просветлиться. И как ватерпас – уровень, прибор для приведения в горизонтальное положение плоских поверхностей, так и этот бросок по лесам со всем армейским скарбом, должен все твои плоские мысли привести в одну духовную горизонтальную поверхность, при этом,  чтобы ты сам находился в вертикальной плоскости. Такие опыты сочли самыми действенными и пускали служивых по местности бегом, проверяя их воочию, невооруженным глазом, прислушиваясь к каждому вздоху и выдоху. Но мысли каждый солдат нес в себе сам без посторонней помощи. А насколько тяжелы они были или легки прибор ватерпас не смог дать им четкой горизонтали. А если кто мыслил вертикально сверху  вниз, то ватерпас сразу давал крен и солдаты,  не укладываясь во времени, перекладывали свои РД-54 на плечи товарищей. Прибежавший последним до финиша, выдавал конечный результат всей роте!
 

Второе дыхание у всех открывалось по особенному. У кого - чуть вспомнив мать родную, учащалось, а после выходило наружу, как с первым криком в роддоме; у кого – после получения в руки письма от девушки, что не дождалась она тебя, рядового и вышла замуж за гитариста, дыхание так и распирало,  и его уже остановить нельзя было ничем; а у кого – только бы добежать до этого финиша, а там лечь и не встать, пусть хоть слюной изойдут, суки, и это дыхание, как поток воды, встретивший на своем пути камень, то застревало, то просачивалось  через гортань.

Ротный, младший лейтенант Медведев, бежал по началу легко, без мыслей в голове. Так, если одна просочиться через память, да и застрянет где-нибудь  в берете, запутается в волосах, а после так и вовсе потеряется.  Но на пятом километре дыхание учащалось, на плечи давила вся армейская рутина, а впереди еще целых пять единиц измерений, а впереди…О-о-о! Сколько же впереди мыслей-то, было!  Помню, дело было в Иваново. Ну, город, скажу вам – одни невесты. Я там еще был только что с курсантской скамьи, необтесанным, но уже в начищенных сапогах, всегда при параде. Не служба, а одно удовольствие! Всё,… с куревом надо завязывать! Дыхалка совсем притупилась! Невесты-то из Иваново так и лезли сами на молодых и здоровых! А мы сами после к ним лезли в закрытое общежитие по скрученным простыням. Вдруг, бац! Куда прешь? Здесь уже майор лежит! Твой этаж ниже! Перелет!  Кажется, вон за тем дубом шестой километр будет…

 - Птица, я тебя  суку больше не потащу! Снова из-за тебя,  последними придем! - это мысль у Бондаря пролетела, как только он увидел, что Птица уже совсем из сил выбивается. Бондарь -  рядовой  ВДВ,  здоровяк, плечи в два аршина, глаза на вылет, брови в разлет,  шаги метрами измеряет.

Птица – рядовой с птичьей фамилией,  волей случая попал в ВДВ. Гулял налево-направо перед  сессией. Да, надо же, провалил. Ну, деканат ему сразу путевку в армию прописал, чтобы не летал выше крыши, а зубрил сопромат.
 
- Сам дурак! – это мысль отделилась от  Птицы и улетела к шестому километру.

- Прибью, гада! – мысль Вагонова всегда была одной. После того, как его бросила Варенька, выйдя замуж за гитариста, все мысли были направлены только на этого балалаечника. После получения письма от матери, что мол так и так, сынок, не горюй, таких Варек на твой век хватит, ты главное, служи, сын.  Вагонов с месяц ходил, как чумовой, ни с кем не разговаривал. А по началу-то, шутил! Добрый от природы человек он. Но после такого непременно всех прибить хотел. Он всегда был первым – через огонь, да пожалуйте! Тащить Птицу - да нате, но только прибью  для порядка! И эта мысль так и засела прочно в его мозгу. Если, Птица, не вспорхнешь, так и знай, отпинаю тебя ногами! Снова мне твой РД  тащить на себе! Эх, Птица, знал бы ты, что такое настоящая любовь! Не задыхался бы сейчас! Прибью, гада!

 - Всё! Крандец мне, ребята! До шестого не добегу, дыхание не открывается! – эта мысль пока еще сидела в голове  Кульги. Вот раньше-то, бывало…бежишь, бежишь себе по полю, руки так расправишь и кричишь. А на лугах-то, сейчас васильки цветут вовсю,  коровы пасутся и я…красота!
Я еще даже и не целовался-то ни разу…, всё…пошло, ребят, кажись, открылось что-то у меня…не пропадем! – эта мысль сержанта Кульги витала где-то в облаках. Деревенский парень.  Всё  матери письма писал про службу. Про буренок все выспрашивал её, да про сестер своих.

 - Как сейчас, помню, отец завалился спьяну прямо, как раз возле дома. А в нем кило сто двадцать. Мать орет – иди,  тащи отца, замерзнет! А мне было всего лет десять.  Тащу его, а он тяжелый, но отец все же! Вот, ты  Птица,  тоже тяжелый, но ты тяжелый на подъем, да от дури своей!  - мысль Бондаря врезалась в его руки и ноги, дыхание открылось, глаза расширились, -   Давай ногами шевели, раненая пташка!

  - Прибью, гада! Дыши глубже, вэдэвешник, херов!  - мысль Вагонова прямиком так и врезалась в мозг Птицы, да там и схлестнулась она с мыслью новой, так внезапно появившейся у Птицы.

 - Помню, целовался с одной  у нее на квартире, так она дочкой декана была. Ну, тот меня и завалил! Сюда направил!  Да, что я? Девчонку жалко! Шестой вижу! Ребята, бросьте меня здесь!

 - Я тебя брошу! Я лучше ногу об тебя обобью, но дурь твою вышибу!   Всего четыре кэмэ осталось!

– Да, откуда же я знал, что там майор лежит! А Зойка хороша была, стерва! Я ее сразу заприметил в кабаке.  Сидит такая, королева! Мне подмигивает. Кивает головой. Прижалась в танце ко мне, меня прямо в пот ударило! Всё! Моя!  А вон как – майором увлеклась!
 
 - Ну, а когда на проводах сидели вместе, какие песни мне пела, ни за что не брошу тебя, дождусь! А сама на балалаечника уже засматривалась!

 - Я же этих коров всех на перечет знал!  Мамка, бывало, говорит, -  сынок, иди лучше книжки, что ли почитай! А я нет…,всё к ним бегу, люблю я их!
 
 - Да, что ты всё о своих коровах, долдонишь! – мысль Бондаря вступила в спор с мыслью Кульги, -
 - Тоже мне…к-о-р-о-в-аааа! Я в первый раз за руль сел без отца.  Вот это класс!  Газуешь по дороге! Постовой свистит, а ты мчишься! Вот это бег! Чего, Птица, шевелишься, еще!? Как я тебя пинать буду после, ох…как я тебя… со всей своей пролетарской ненавистью……

 - Варька! Что ж ты…

 - Эх, луг...речка…

 - Ничего, майор! И я полковником стану…

 - Я специально снова к тебе поступлю…и женюсь на твоей дочери…

 - Останусь здесь! Я без ВэДэВэ  - никто!

 - Ротааа, стойсссь!  -  издал командный голос командир батальона. - Что! ВДВ! Норматив сдали! Десятку за шестьдесят  минут  пробежали! Твердая тройка! Могли  бы лучше!  Отличилась первая рота.

 - Как всегда, - пробежали мысли третьей роты,  - это всё Птица, да коровы с лугов…, прибить, что ль, гада…