Треклятое Желание

Слой пыли сегодня невообразимо велик. Странно, но пыль мне нравится, она такая серая, мягкая, и совсем не противная как кажется многим. Ещё с детства я любил собирать горстями пыль с улицы, она мне напоминала песок, но песок шершавый, вредный, золотистый и злой.
Каждый день она появляется здесь, вытирай её, засасывай пылесосом, но всё равно с каждым днём её всё больше. То ли я так плохо убираюсь, что слой пыли остаётся, а на следующий день появляется новый, и всё нарастает и нарастает.
Ах, как много всего здесь лежит, мои старые тетради, записи, философские мысли юности, уже давно забытые старческими болезнями.
Старческими? Семьдесят лет уже предел? Не думаю, вот возьму и пущусь в пляс…. В пляс? А танцевал ли я когда-нибудь? Да танцевал, но уже в средней школе перестал, я не люблю, когда люди смеются…. Затем изменились взгляды, я увидел бессмыслицу….
Бессмыслицу? То ли бессмыслица что делают девяносто процентов людей? Нет, бессмыслица заключена в десяти процентах возмущённых философах, которые возводят в абсолют систему мироздания.
Пыль, серая и тёплая. Почему тёплая? Потому что батарея проходит совсем рядом с антресолью. Будь я маленьким человечком, ростом этак в восемь сантиметров, проживал бы, наверное, в этой антресоли. А что? Тепло, уютно.
Не люблю холод, была помниться зима давным-давно, треклятая зима.  Треклятая? Почему? Потому что философ восемнадцати лет терпеть не может мороз? Восемнадцать, давно это было. Давно? Всего лишь пятьдесят два года назад, это же чуть больше половины века, а Земля уже существует много миллиардов, да и человечество не одно тысячелетие перебороло. Да, староват ты всё-таки, поэт.
Поэт? А так ли это на самом деле? Я не признан в кругах «коллег», мои судьи твердили, что я просто складываю рифмы, без души, не стихи, одним словом. Ну и что? А если это новое направление в современной поэтической литературе? А как же Маяковский?!
Маяковский говоришь? На то он и Маяковский, чтобы быть признанным, с душой, поэтом, в общем. 
Серая, приятная. Приятная? Да приятная, она лучше, чем вся моя жизнь. Моя жизнь? Странно, но вся жизнь прошла в погоне за одним только желанием, которому пришлось сдать позиции. Сдать позиции, а почему? Ну да, мне семьдесят, но не умирать же мне завтра, я ещё огого… Огого значит? Да уж, даже стариком мечтать не разучился.
Что вы такие скучные? Всю жизнь спорите со мной, а ведь вы – это я, а я – это вы. Парадокс? Нет, скорее нечто из философии, раздвоение, пардонте, растроение личности, сущности, души. Души? Что это такое? О, а вот и парочка юношеских теорий на эту тему, да в этом есть смысл, но кому он нужен? Много ли людей над этим задумываются? Нет, только когда наступает смерть близкого, тогда каждый начинает сорок дней твердить о гармонии души….
Идиоты, даже после смерти не дают покоя. Идиоты? Почему? Потому что начинают ценить  человека, его труды, его всецело и по отдельности только после его смерти. 
Умереть что ли? А зачем? Кому тебя ценить? Никого уже не осталось, а ты не идиот, ты никому не делал так, как принято во всём мире. Хоронил, это да! Но какие там девять дней, сорок, с подросткового возраста знаешь, что раз человек умер, нечего его тревожить.  Да, а меня и похоронить-то некому будет, помру, а не узнает никто.  А помру ли? С чего мы все решили, что человек умирает? Ну да, тело больше не живёт, так ведь это хорошо, в наших телах нет и капли хорошего. Они уродливы и им слишком много надо. Вообще быть человеком плохо. Девяносто процентов считают себя царями природы. А кто не считает? Десять процентов философов, которые возводят в абсолют систему мироздания.
Мда, как много пыли, ой, а что это? Не вижу, слепой я стал. Слеп? Тот ли слеп, кто не видит взором, но видит всё своей душой, сердцем, своим существом? Да уж, правда-то она правда, да без очков всё равно не разобрать, схожу ка на кухню, вроде очки там.
Слишком много времени провёл я за работами, зачем использовал компьютер? Сам же всегда считал, что если хочешь достичь успеха как у классиков, пиши от руки в тетрадях и на листочках.
Однако не мало я исписал, вся антресоль в моих работах от руки. В моих работах от руки? А что проку? Не добился я успеха и ни грамма, всё пустое, а всё же, что это там такое?!
Ба, да это же просто гордость, всё что было, потерял из-за этого треклятого желания! Ни желание не сбылось, ни жизнь не сладилась, никаким боком. Всё, всё потерял! А жалею ли? Временами бывает, а бывает, что убиваюсь, а бывает и облегчение. А как иначе? Всё же в голове, всё в мыслях, как мысль ляжет, так и настрой пойдёт.
Казалось бы, чем заниматься в мои старческие годы? Сиди, размышляй, философствуй, работай в своё удовольствие. Да, было бы неплохо, но ведь не для кого, для себя? Как всю жизнь? Нет, лучше я буду знать правду, но смотреть, как эта правда гибнет в лучах новых поколений.
Треклятое желание, треклятые философские мысли, треклятый иноземный разум!!! Боже, невозможно десяти процентам философов, заботящимся о проблеме возведения в абсолют системы мироздания одолеть девяносто процентов мёртвой, горячей пыли!
Мне нравится пыль, она напоминает мне человечество, без смысла, без ярких красок. Она как приятный материал, она как люди, они противятся пыли, не зная, что сами они точно такая же бессмысленная пыль. 
Много ли я изменил, желая то, что желал? Ровным счётом ничего, просто теперь в десяти процентах философов, на одного человека меньше, отвоевался. Нет больше смысла пытаться что-то изменить, нет смысла бороться, всё пустое, ах, а ведь всё это треклятое желание!

P.S. Старик слез со стремянки и обернулся. Прямо перед ним в голубовато-серебряном сиянии стояло иноземное существо, оно призывало его, и он пошёл. Иноземное существо забрало философа в мир, о котором он мечтал, который пытался создать среди людей!   

Никита Токмаков 22 февраля 2011