Туберкулез не лечится

 Геннадий Иваныч докашлялся. Уже более десятка лет он в глухой завязке и ни грамма... А, рассказывает, что были у него периоды жизни, что без алкоголя не обходился годами, и сильно зашибал, как все увлекающиеся люди. А сейчас он интеллектуал и книгочей редкостный. Во время кроссвордной эпидемии, ему не было равных. Участвовал в конкурсах как в московских, так и всероссийских, ну и так, любое слово спросишь, тут же слышишь от него ответ. Либо уточнит число букв, или какие есть. От нечего делать, спросишь- на любой праздный вопрос он ответит без запинки, без зазнайства, как энциклопедия. Спросишь ли по истории, или географии, все он знает. "...Сколько участвовало кораблей в Цусиме?..." Столько-то линейных, столько то канонерских лодок, столько-то ушло на дно, столько то в ближайшие нейтральные воды, столько-то народу сдалось на милость японцев.
 
 -Когда Югославию турки оккупировали? -"Это было паралельно с нашей Куликовской битвой. По всему фронту шло наступление Правоверных на Православных. Русские с Мамаем в 1380 бились, а сербы и албанцы противостояли туркам на Косовом поле в 1389 году. Тех и других южане побили, но, все-таки, кровь не зря проливали.
 Все Геннадий Иванович знает, даже скучно. Скажу ему, почему не пишешь ничего, отшутится, мол и без меня написано читать не перечитать.
"Ты,-говорю,- вырази свое видение, взгляд на происходящее, возможно, он окажется не таким, как у всех, кого-то заинтересует, всколыхнет".
Так- то, он, вроде бы что-то записывает, и стихи, кое-какие крапает, но как-то вяло, без задора. А между прочим, это стиль такой. Был у меня в пору ранней молодости друг, который в художники метил. И как-то исподтишка, рисовал, ваял, а не высовывался и все скрытничал. Спрошу, бывало:" Ну и какова твоя цель?" Ответит: "Хочу, чтобы какой-нибудь корифей, этакий заслуженный художник, глянул на мое, и поразился, и сказал бы: "Вот, мол, люди как умеют!"
И Этот мой кумир вроде бы такой скромненький да такой незаметный, а глубоко копает по своей излюбленной теме, а именно: "Дворянские усадьбы и культовые строения прошлых лет". Это для него неисчерпаемый источник вдохновения и наслаждения. Много записей имеется, конспекты, зарисовки. Карты областей непосредственно с нанесенными объектамми культурного наследия. Целая фототека, и фильмы снимает о каждой церкви, или по резиденциям древней знати, замкам и дворцам.
 Сколько уже он объехал и столько еще в планах. У него есть и компашка, с которою они уже давно выезжают регулярно по Европейской части страны, Украине, Белоруссии, Странам прибалтики на один-два дня. 
 Он Выше среднего роста, немножко сутуловат, при ходьбе верх слегка опережает низ. Довольно крупные черты лица, доброжелательный умный взгляд. Задница не слабая, хотя, конечно, не то, что у молодого. Руки ставит немножко как будто ковшом, при разговоре характерно и сдержанно жестикулирует. А уж если начнет говорить, рассказывать, тут и страсть, и улыбка на лице, как настоящий повествователь. Много у него персонажей, которых он описывает доходчиво и зримо. Основная деятельность его это водная энергетика. Был и мастером на электростанциях, и начальником, умеет людьми руководить.

 И вот такому милому, интеллигентному человеку бог послал страшное испытание: При очередном обследовании у него обнаружили затемнение на легких.

  Казалось бы, мало ли бывает затемнений? У меня лично, всегда что-то,где-то обязательно да защемит. Если не под зубом заведется гнойничок, то на пальцах правой руки потрескается кожа. Обкидает всю руку так, что хоть отрезай ее, ну чистый псориаз. Потом, глядишь, проходит, и тут же где-то в другом месте. Сегодня лопнула левая пятка. А Геннадий Иванович курит, как паровоз, ну и при этом дохает, как старик столетний. Он, конечно не мальчик, но шестьдесят шесть- это же не годы! 

  Сейчас-то он понимает, что попал под программу, да и говорили ему, что отпущены солидные деньги на борьбу с тубиком, вот с ним врачи и перестраховались. А оно же и в самом деле не шутки, когда палочка эта так опасна. Если она может свалить человека совершенно невинного и береженого даже. Просто ни с того ни с сего, вдруг в ясный день кто-то кашлянет на тебя по неосторожности, и ты становишься носителем смертельного недуга.
Казалось бы, всякую болезнь мы вынашиваем и зарабатываем сами. А тут, можем ее получить, как шальную пулю, просто так, или как попадешь под взрыв террористов.
 В общем, Геннадий Иванович угодил в туберкулезное отделение  и оттуда уже не скоро удалось ему выбраться.
 
  Рассказывает сейчас все без утайки. И как страшно было поначалу ходить по лечебнице и видеть людей в больничном облачении, и как в столовой питаться с ними за одним столом.
"- Но,-говорит,- это пока сам не оделся в их робу, да не оказался перед столовской раздачей. А потом, как-то махнул рукой, и не дергался.Будь, что будет,- думаю".- Все такие же люди,-думаю,- Меня же лечат. Все по технологии, я не отлыниваю, пробьемся. Столько таблеток, дают,  после которых эта палочка Коха становится нейтральной. Она остается в тебе, но сворачивается в некий кокон и ждет своего часа. А далее по методике, разработанной нашими же врачами, Советскими, еще лет двадцать как, лечат и довольно успешно. Ну вот и мне дали пропить эти таблетки, потом стали даже домой отпускать, ну, конечно же, до полной свободы было еще далеко.
 Точного диагноза никто не давал, хотя и брали всякие анализы. Про улучшение тоже молчали, успокаивали, мол не находится у тебя палочки, но, все-таки, надо пройти курс."
 И не видели мы Геннадия нашего месяцев девять, если не больше. Началось это в середине зимы, а выписался он уже осенью. Считай, что самое прекрасное время года он выкинул псу под хвост. Я же сам помню, как в больнице лежал в детстве, хуже тюрьмы. 
 
  Был эпизод и в молодости, ко мне пристал один подонок, который хвастал, будто у него туберкулез легких. Вот и припомнил я при рассказах Геннадия Ивановича про тот случай, еще когда я в Питере проживал. Пошел однажды в дворец Им. Кирова на танцы, да что-то рано назад выхожу. Светло было еще. А там у дверей этот скоморох. Малый лет тридцати, худощавый, но не желтый какой-нубудь доходяга. Вроде бы не больной, а с первых же слов объявил, что он туберкулезник, и чтобы я опасался его. Зацепились мы с ним языками, и взялся он меня загружать. Какой он несчастный и конченный, что для него все уже решено и подписано, осталось только дождаться звонка с Верху. А я-то добрый, начал его учить, мол такого не может быть, что человек сам кузнец своего счастья, что пока сам не сдашься, жизнь будет в тебе уж если не гореть, то тлеть незаметно.  А там, если постараться, то можно и излечиться. Он, настаивал на другом, что тубик не лечится, что нет вакцины, что если я не верю, то могу с ним вместе покашлять и мы будем оба приговоренными. А мне и страшновато с ним дышать воздухом одним, но и не сдаюсь, спорю. Конечно, был запас здоровьишка, а спорить с детства привык. Наш диалог затянулся и мне очень было желательно его прекратить, однако это животное меня не отпускало. Мы с ним дошли до Большого проспекта, и на остановке троллейбуса, я уже начал как-то выражать свое неудовольствие его общением. Разговор наш проходил на повышенных тонах, и тут на мое счастье нашелся добрый человек из ожидающих. Надо признать, что Ленинградцев не зря хвалят, они очень добрые и отзывчивые. Народишку на остановке скопилось прилично, а эти молодые люди были числе в трех-четырех. И один так определенно обратился к моему домогателю и говорит: "Что ты пристал к парню?"
 Тот сразу отвлекся от меня и что-то вякнул в ответ, вроде как готовый и с моим избавителем ругаться и спорить.  А я ощутил большую благодарность к постороннему человеку, как будто меня от смерти спасли. Конечно же нырнул в троллейбус, не сказав даже спасибо.
А Геннадий Иваныч, тоже спасся от опеки врачей, ну и затемнение на легких тоже прошло. Кашлять перестал, но, говорит, все равно он обязан время от времени отмечаться и проверяться. Ведь с этим диагнозом не забалуешь, хуже спида, представляешь опасность для общества.
Он по прежнему покуривает, ездит в свои маршруты выходного дня и играет на компьютере.  Долгие ему года.