Ирка-американка

Был вечер. На улице шел дождь, и проходившие автомобили, которые видны были сквозь балконную дверь, казались мрачными и бездомными. Семен сидел у компьютера и от нечего делать просматривал одну программу за другой. Посмотрел «Гисметео». Улучшения погоды обещали только на следующей неделе. Значит, рыбалка снова отменяется. На всякий случай, Семен посмотрел рыболовный сайт «Фишинг-ру», но ничего радостного там не увидел, как и ожидал. Погода-жесть, подтверждали рыбаки. Чтобы не расстраиваться, Семен ушел с «Фишинга»  и вошел в «Одноклассники». Открыл свою страничку. Сообщений не было. Но посетили ее довольно многие. Одни были легко узнаваемы, другие выглядели совершенно незнакомыми людьми, но фамилии говорили, что заходили на страничку они не случайно. Арабаджиева, Сорокин, Айрапетян. Все это были его однокашники. Но кроме фамилий через столько лет Семен почти ничего о них не помнил. Это сколько же лет прошло? Так, год окончания – 1981-й. Сейчас 2008-й. Значит, скоро 27 лет, как они разбежались после окончания Факультета журналистики МГУ. Половина сознательной жизни. Да что половина? Когда Семен в ранней юности учился на сварщика в Монтажном техникуме, у него с друзьями была поговорка, что порядочный гусар не имеет права жить дольше 27 лет. «Кто живет дольше, тот подлец или трус», говорили они. И тогда казалось, что 27 – это вовсе не мало. Ведь им тогда было по пятнадцать, и до двадцати семи впереди была еще целая жизнь. Их было в комнате четыре Петровича. Два Николая, один Владимир и один Семен. И ведь двое из четверых действительно не дожили до двадцати семи. Одного гусара-Николая застрелили в командировке в Челябинске, другого гусара-Николая зарезали в Омске. То ли это ирония судьбы, то ли насмешка, но и одного и другого убили по ошибке. В обоих случаях пьяные наркоманы ошиблись и убили не того, кого хотели убить.
Семен просматривал дальше своих посетителей. Ольга Черняхова. Хорошо помню. Преподаватель на факультете. А это… Стоп. Ирина Дьяконова. Она училась с ним в одной группе – радио.  Надо же. Не узнал. Только по улыбке, пожалуй. Да, это она, Ирина. Но место жительства не Россия. США, Вашингтон. Это же надо, раскидала судьба. Полкурса по зарубежным странам. Жанна Григорьева в Кельне, Лена Белкина – в Париже, Виктор Гарт – в Ганновере. Надо же. И как они могут жить не в России?
Семен вошел на страничку Ирины, начал смотреть фотографии. В кругу друзей, с дочерью, в Москве на Красной площади. Да, это она. Но почему в Вашингтоне? Дай-ка письмо напишу. Семен подвинул поближе клавиатуру и начал писать.
«Ирина, привет! Надо же, куда тебя занесло. Я тебя часто вспоминаю. Помню историю про спирт, который ты с друзьями у отца выпила, и он не мог стекло у машины протереть.» Наверное не надо было бы про спирт писать. Я ведь не знаю, какой она стала. Люди меняются с годами. Встретил как-то на одном важном мероприятии однокашника, спросил «Как дела» и в ответ получил:
- Вся жизнь на виду, Сеня.
Нет, Ирина так не скажет. Пусть останется эта история. Все же она подтверждает, что я действительно помню, как мы общались. И Семен продолжил. «Каким ты была светлым и веселым человеком. Похоже, и осталась такой. Я тут из нашей группы только Ольгу Черняхову иногда вижу. Не сразу тебя узнал. Ты ведь довольно крепкой девушкой была. А сейчас такая стройная. Буду рад получить от тебя весточку. Давно ли ты там? Работаешь или "просто" замужем? Вот ведь как разбросало наших по свету. Жанна Григорьева живет в Кельне, Гарт в Ганновере, Нина Белякова - в Париже. Я – по-прежнему в Москве. Две дочери взрослые. Внук и внучка. Внучка второй класс закончила, а внук скоро в первый пойдет. Живем вполне нормально. Продаем с дочерьми медтехнику для домашнего пользования. Если "АиФ" видишь, там мы даем рекламу своих приборов. Ой, Ирка. Видел фото твоей дочери. Она по-русски без акцента говорит? У Гарта сын - с акцентом разговаривает. Представляешь, отец его и мать тоже говорили по-русски с акцентом. Ты православная? У нас сегодня Великая Суббота. В 11 вечера будем Пасху встречать. С кем-нибудь из наших общаешься? Обнимаю. Сема Михайлов.
Через день пришел ответ.
Сеня, привет! Рада, что ты появился! Эту историю я тоже очень хорошо помню. Папа мой так и не знает, в чем было дело. С Олей я переписываюсь, это здорово - буду в Москве, зайду на факультет. Там оказывается много наших работает. Я в Вашингтоне уже 17 лет. Сначала была замужем, теперь уже нет. Но все время работала. Сейчас работаю журналистом на Голосе Америки. Делаю ТВ сюжеты, перевожу. Дочь моя Полина говорит без акцента, но не очень хорошо. Она живет в Америке с 5 лет, трудно сохранить язык в полном объеме. Однако считает себя русской и очень этим гордится. Я православная, но, честно говоря не очень соблюдаю. Про Пасху, однако, конечно же хорошо знаю и поздравляю вас всех.
Если хочешь, посмотри мой сюжет на нашем сайте. В разделе «По запросу» найди Окно в мир и нажми на маленький телевизор. Пойдет наша 30-минутная программа, первый сюжет - мой. Обнимаю, пиши Ира.
Потом они обменялись еще несколькими письмами, и вскоре выяснилось, что Ирина должна вот-вот прилететь в Москву, уже билет куплен. Семен написал, что очень хочет увидеть ее.
Хотелось узнать из первых уст, как же живут американцы. Конечно, можно было почитать о жизни в Америке в современных журналах, посмотреть по телевизору, спросить у своего друга, которых провел там почти два месяца, но это все было не то. Семену хотелось поговорить с американкой, с человеком, который знает США не понаслышке, а живет там не год ли два, а много лет, работает, растит дочь. Ирина – человек открытый, и не скажет, что вся ее жизнь на виду. Она без выпендривания расскажет обо всем.
И вот настал день икс. Семен позвонил Ирине по телефону, который она сообщила ему в письме.
- Ира, привет! Это Сеня.
- Сеня, привет. 
- Ты здесь? Долетела нормально?
- Да, все хорошо. Ну, как встретимся?
- Конечно, ты где? Я сейчас подъеду.
Через полчаса Сеня уже ходил по вестибюлю отеля и ждал Иришку.
- Ой, Сеня, ты такой же, как был, - первой заговорила Ирина.
- Ты тоже не изменилась.
Сначала Сеня сказал это с натяжкой, но через несколько минут нынешняя Ирина вытеснила старую, точнее молодую, и они болтали, как будто и не было позади этих двадцати с лишним лет. Да, собственно, друзьями ведь они никогда не были. Сеня был старше остальных, потому что поступил после Армии и двух лет работы на заводе. У него уже была семья, когда учился, а девушки, включая Ирину, пришли в Университет сразу после школы и были совсем юными. Ирина нравилась тогда Семену больше остальных, поскольку была очень открытым и жизнерадостным человеком. Остальных Семен слегка стеснялся. Ему казалось, что девочки-москвички  сторонились его, выросшего в деревне, парня, который уступал им в учебе. Как ни крути, литературу и историю он «проходил» лет шесть назад, и очень многое стерлось из его памяти. А многого, чего греха таить,  там никогда и не было. После окончания восьми классов Семен поступил в Монтажный техникум. И хоть учился он вполне достойно, учебный курс был построен таким образом, что основное внимание уделялось спецпредметам – технологии сварочного производства, электротехнике, источникам питания сварочной дуги. На третьем и четвертом курсе общеобразовательных предметов уже не было совсем. Потом два года Армии, два года завода.
Ирина, казалось, не замечала ни разницы в возрасте, ни слабой общеобразовательной подготовки Семена, и с ней ему было легко общаться.
- Рассказывай, Ирина. Как ты там, на чужбине? Ты ведь после Университета замуж вышла. Помню, все девушки завидовали, что тебе такой парень классный достался - повар.
- Точно, хороший парень был. Но нет его уже давно. Умер он.
- Да ты что? Извини.
- Ничего. Это давно было. Мы с ним в разводе были, когда он умер. Он сильно пить начал, мы разошлись. А потом я узнала, что он умер. Дочка моя – от него. И похожа сильно на него.
- Да, красивая девушка. Но мне казалось, что она больше на тебя похожа.
- Ну, я кое-какое отношение к ней тоже имею, - Ирина засмеялась точно так же, как когда-то.
- Смех у тебя нисколько не изменился. Как же ты в Америке оказалась? Для меня до сих пор она – как другая планета. Не могу представить, чтобы я жил где-то, не в России. Вроде и много стран повидал, а так и не привык надолго уезжать из Москвы. Родина. Ты скучаешь?
- Конечно, Сеня. У меня же тут родители. Вот ведь еще моя забота. Я же одна у них. А им уже за восемьдесят. Я у них – поздним  ребенком была… Что случится с ними, им ведь тут помочь некому.
- А за рубеж ты как попала?
- Я ведь спортсменкой была.
- Помню, как же. Пловчиха. Мы гордились тобой.
- После развода я стала переписываться с коллегой по спорту. Он жил тогда в Швейцарии. Потом дальше-больше. Я вышла за него замуж и переехала в Америку. Он к тому времени уже туда перебрался, дом купил. Вот в его дом я и переехала с дочкой. Но с ним мы разошлись. Тоже довольно давно это было.
- А мы вот уже больше тридцати лет с Верой живем. Ты ее, кажется, не видела. Слушай, а что мы, как европейцы, сидим тут в ресторане? Поехали ко мне. Я тут недалеко живу. Посмотришь, как живу, познакомишься с женой. Поехали, а?
- Да у меня же на сегодня встреча с одноклассниками назначена. Осталось два часа до встречи.
- Ну и что? Дом мой рядом. Десять минут, и мы там. А потом я отвезу тебя на встречу. Она ведь у тебя в нашем районе?
- Ну, поехали. Сейчас сбегаю плащ возьму.
Ирина убежала, а Семен подошел к рулетке, установленной прямо в фойе отеля, и купил фишек на 100 долларов. Поставил 50 долларов на дюжины, выиграл 25. Потом сделал еще три ставки по 50 долларов, и выиграл три раза по 25 долларов. Потом проиграл три раза, и тут подошла Ирина.
- Сражаешься?
- А вот осталось две фишки, проиграю сейчас и пойдем.
Но шарик упал удачно, и крупье забрал одну фишку, а к другой – добавил две. Выигрыш в результате составил 25 долларов.
- Я раньше ходил частенько, - заговорил Семен. – Но потом прекратил. Надоело дышать табаком. Да и так устроен человек, что все время тянет вернуться к столу. Так что я перестал. Представляешь, сейчас даже такое заболевание есть – игромания. Нормально?
- Ты не заразился?
Нет, наверное, коль отошел от этого. Я ведь в храм хожу. А если соблюдаешь Закон Божий, то надо пост держать в среду и пятницу. Кроме того, есть Великий Пост, Рождественский, Петров, Успенский. В общем, в эти дни точно нехорошо ходить. А в остальные – уже забываешь об игре. Вот я и отошел.
Дома у Семена Ирине понравилось. Она как была человеком открытым, там и осталась.
У меня, Сеня, все квартира, как у тебя кухня.
Кухня у Семена была действительно большой, как, впрочем, и квартира, которую он построил сравнительно недавно.
Ну, ты рассказывай, как жизнь в Америке.
Конечно, нам очень интересно, - поддержала Семена жена Вера.
А чего особо рассказывать? Даже не знаю, что и рассказать.
Ну, вот ты про квартиру сказала. Сколько стоит, сколько зарабатываешь? Нам ведь все интересно.
Квартира стоит 180 тысяч долларов, а уплачу я за нее 360 тысяч, потому что платить буду 20 лет. Ну, кредит на такое время.
Ничего себе. Это же всего пять процентов в год.
Потом они вспоминали учебу, однокашников. Но времени было у Ирины не много, и скоро Семен отвез ее на встречу с одноклассниками.
        - Какая они приятная, - были первые слова Веры, когда Семен вернулся домой. Прямо будто дух ее остался здесь. Светлый дух.
         - Да, Ирина — само очарование. Ее и раньше в группе все любили. Американцы знают толк в людях.
              - Причем здесь американцы? И какой толк?
              - Ирина ведь работает на радиостанции «Голос Америки».
              - И что?
              - Да вражеский это голос. Сначала Советский Союз разваливал, теперь Россию старается развалить.
             - Ты не преувеличиваешь, Сеня?
             - Нет, не преувеличиваю. ЦРУ ведь призналось, что они разваливали Союз. Если развалят Россию, признаются и в этом.
          В эту ночь Семен долго не мог уснуть. Ворочался с боку на бок. Ирина не выходила из головы. Ведь по сути она была ему как сестренка. Хоть и не виделись давно, а чувства к ней были совершенно родственные.
            - Интересно, как же чувствовал себя Тарас Бульба, когда родного сына за Родину  убил, - думал Семен. - Вот Ирина мне не родная дочь, но разве бы я убил ее за Родину? Нет. Точно знаю, что нет. Что же такое с нами происходит? В юности, когда Семен служил в Армии и вступал в КПСС, у него произошел такой разговор:
                - А главный призыв коммунистов помнишь? - Спросил его начальник политотдела, когда вручал партбилет?
                - Это «коммунисты вперед»?
                - Ну да.
                - Помню, конечно.
                - Ну и как? Готов «вперед»?
               Семен и сейчас помнит хорошо, как тогда задумался. Уж больно не хотелось умирать в 19 лет, ведь даже до 27 еще было далеко.
Но он подумал «А кто же должен умирать за Отечество, если не я?»
                - Готов, товарищ полковник, - с дрожью в голосе сказал новоиспеченный коммунист.   
                Наверное, тогда он бы и другого не пощадил, если бы того требовала Родина. Но теперь. Теперь за плечами была целая жизнь, больше полвека. И Семен четко осознавал, что ни свою, ни тем более Иринину жизнь за Родину он бы не отдал. Или отдал бы?
              Семен ощутил, как по щеке скатилась слеза, которые обычно называют скупой мужской слезой.
               - Да, товарищ капитан, не Тарас Бульба ты. Кишка тонка, - подумал он о себе.
                - Да разве сейчас те времена, чтобы друг друга...?
                - Времена всегда одинаковые, это мы другие.
                - Ну, хорошо-хорошо. А что я должен делать? Написать Ирине, что «ее» американцы сволочи? То Афганистан бомбили, то Югославию, теперь вот за Ливию взялись. Неужели граждане Америки не понимают, что нефть им нужна, а не демократия? Ирина, наверное, любит свою новую родину. Неужели и я бы смог полюбить Америку?
                - Да ты сначала свою родину полюби.
                - Как? Как Тарас Бульба?
                - Ну, ты загнул. Ясно, что такой любви у меня нет.
                - Так и той, которая была в Армии, тоже нет.
                - Наверное, нет. Но ведь и Родины той уже нет. Союза-то нет. До одной России сузился.
                - Да чего ты ноешь? Сузился. Посмотри на карту Мира. Мы и сейчас — «шестая часть планеты с названьем кратким Русь.» И есть много желающих заполучить эту нашу шестую часть.
                - А что я могу сделать? Убить Ирку, чтобы она не разваливала Россию?
                - Дурак ты, Сеня. Никого убивать не надо. Для начала надо понимать.
                - Я понимаю, но Ирку все равно люблю как сестру.
                - Ну и люби. Кто у тебя твою любовь отбирает?
                - Сеня, ты чего не спишь? - Проснулась Вера. - Спи, не переживай.
                - Почему ты думаешь, что я переживаю?
                - А? Не знаю. Почему-то показалось так.
                - Ты сама-то спи. Показалось ей.
        «Надо же все чувствует, - подумал о жене Семен, засыпая. - Надо бы завтра ее брату денег отправить. Старый уже, больной. Пенсии только на таблетки и хватает. Всю жизнь летчиком в гражданской авиации проработал. А пенсию дали — кот наплакал. Родина, мать наша.»   
               
Октябрь 2008 года.
Июнь 2011 года.