Заключенный номер ноль

                Тюрьма сверхстрогого режима Касл Фрост.
                Место нахождения неизвестно.
                Блок DD6 (повышенный уровень безопасности)
                18 августа 2009 год.
                18.00.

По длинному, серому коридору, словно полностью выдолбленному в скале, чьи стены украшали старые, деревянные распятия, шёл заключенный №170388. Из-за стальных оков, не дающих ему бежать, шаги заключенного больше походили на шарканье ног старика. Туловище было плотно стянуто смирительной рубашкой, поверх которой был надет твёрдый панцирь из коричневой кожи. На голову была одета такая же плотная, кожаная маска с несколькими отверстиями для респирации. Со всех сторон заключенного окружали охранники: высокие парни в кевларовых бронежилетах и шлемах с затемнёнными стеклами. В арсенале каждого была резиновая дубинка, электрошокер и «кнопка» экстренной тревоги, на случай побега.
Мрачный, сырой тоннель, по которому двигался заключенный с конвоирами, был не больше 120 метров длинной, но из-за мер предосторожности в виде кандалов, этот путь длился уже порядка 25 минут.

Наконец, когда заключенного остановили, и послышался звук отпирающихся замков, стало ясно, что пошла финишная прямая еще метров на двадцать. Преодолев последние метры к некой, неизвестной цели, вновь послышались щелчки ключа в замочной скважине, после чего заключенного ввели в небольшое помещение с длинным, металлическим столом стоящим посередине. Заключенного усадили на, прикрученный к полу стул и принялись к нему пристёгивать. Сначала намертво, пристегнули ноги, затем, сквозь стальные петли, прикрученные к спине кожаного панциря, как только они прошли сквозь отверстия в спинке стула, просунули стальные штыри, чтобы полностью обездвижит заключенного. Лишь только после все этих действий, тюремщики решили снять маску. Двое из конвоиров вышли за дверь, остальные четверо разошлись по углам, то и дело, ощупывая оружие, висящее на поясе.
Заключенный встряхнул головой, чтобы убрать пряди длинных, чёрных волос прилипших к лицу. Несколько раз, повторив попытку, ему все же удалось стряхнуть их с лица и оглядеть комнату. Размер ее был не очень большой, где-то 6х8 метров, посередине стоял длинный, металлический стол, а все стены, от уровня пояса, были сплошь зеркальными. Конечно, так они выглядели только изнутри и заключённый знал, что за ним наблюдают, однако лицезреть сотни, а может и тысячи своих копий, пусть и закованных в кандалы, ему явно нравилось.
Не успел заключенный вдоволь налюбоваться своим отражением, как в помещение вошел не высокого роста мужчина, лет пятидесяти на вид, в коричневом костюме. На носу у него сидели мелкие профессорские очки, а в руках он держал пухлый портфель с документами. Профессор сел напротив заключенного и принялся раскладывать бумаги. Вначале вынул стопку фотографий, некоторые из которых были скреплены степлером, затем несколько пухлых бумажных папок. Разложив документацию перед собой и удостоверившись, что все лежит на своих местах, профессор достал из кармана диктофон, предварительно нажав кнопку записи. Покончив с расстановкой, мужчина в очках, поставил портфель на пол и впервые обратил внимание на собеседника.

- Здравствуете. – Учтиво начал он. – Меня зовут доктор Филип Роджерс, а вы, как я понимаю, заключённый №170388 Мортон Мэйсон?

- Вы очень проницательны, доктор Роджерс. – С улыбкой заметил заключённый №170388.

- Давайте начнём с простого. – Продолжил профессор. – Вы отбываете пожизненное заключение, без права обжалование и досрочного освобождения, за совершение пятидесяти трёх преднамеренных убийств совершённых с особой жестокостью. Я прав, мистер Мэйсон?
Мортон в ответ кивнул.

- Приговор был вынесен в мае 2003 года, где по постановлению суда вам было назначено наказание в размере 530 лет заключения в тюрьме сверхстрогого режима.
Опять кивок.

- Как написано в вашем деле, вас целых пять раз отправляли на психиатрическую экспертизу, каждая из которых полностью подтвердила вашу вменяемость. Верно?
На этот раз ответа не последовало. Доктор же не стал ждать ответа.

- Мистер Мэйсон, давайте поступим следующим образом: я буду зачитывать факты из вашего дела, а вы поправите меня, если я ошибусь. Хорошо?

Ответа не было и на этот раз, но доктор продолжил:

- В начале 2004 года, вы были определены в тюрьму сверхстрогого режима Касл Фрост, где и отбываете свой срок в корпусе повышенной строгости. Это что касается вашей нынешней ситуации, теперь заглянем немного в прошлое. На допросах вы говорили, что совершили первое убийство в возрасте восемнадцати лет из-за ревности к некой Люси Стоунхарт. Скажите, как вы решились на подобный поступок, мистер Мэйсон?
Мортон тяжело вздохнул.

- Доктор Роджерс или как вас там, вы уже десятый психолог, посетивший меня за последние четыре года. Говорите прямо: что вам нужно?

Профессор слегка замялся, однако потом все же решил играть в открытую.

- Я не просто психолог. – Признался Филип. – Я в некотором роде специалист по серийным убийцам, вроде вас. Я работаю непосредственно на ФБР, и моей прямой задачей является выяснить причину действий, приведших вас сюда.

- Причина… - практически шепотом повторил Мэйсон. – Вам кажется, что если один человек нанес вред другому без веских на то причин, то это не правильно?

- Разумеется. – Подтвердил психолог. – Каждое действие, причиняющее вред должно быть обусловлено рядом фактов, заставляющих человека совершить нечто подобное. Часто причиной членовредительства является преступный умысел, жажда мести, или некие психические расстройства, но ведь это не про вас, не так ли?

Мэйсон слегка ухмыльнулся. Этот парень был смышлёней тех, что приходили сюда раньше, однако даже он уйдёт отсюда без ответов. Впрочем, с ним хотя бы интересно общаться.

- Нет, это не про меня. Я долгое время зарабатывал тем, что убивал людей, но деньги были лишь следствием, а не причиной.

- Я это знал. – Улыбнувшись своей эрудиции, произнёс психолог. – Так почему же вы стали убивать?

Мортон ухмыльнулся.

- А почему вы пошли в психологи – криминалисты? Наверное, потому, что вам хотелось защищать закон и порядок, но для перестрелок и драк вы были очень слабы телом, а вот чувства и эмоции людей у вас получалось видеть хорошо. Так вы и избрали свой путь и, судя по вашему нынешнему положению, избрали не зря. Я прав?

- В  целом да, вы правы, однако вы не ответили на мой вопрос.

- Ответ тот же: я стал заниматься тем делом, которое приносило мне больше всего удовольствия, в котором я мог раскрыть свой потенциал. Неужели подобный ответ очень сложен?

- В плане информационном ответ прост, однако мне больше интересно узнать про некий катализатор, что явился началом вашей преступной карьеры. – Сохраняя гробовое спокойствие, произнёс профессор.

Морт удрученно кивнул.

- Простите, доктор, я забыл, что вы тоже делите мир на белое и чёрное. Если это так, то разговора у нас не получится. Что же касательно «катализатора», о котором вы говорите, то такого не существовало. У меня было не самое счастливое детство, как вы сами знаете. Вырос я в детском доме, в четырнадцать лет оттуда бежал, но при этом я работал, пахал как лошадь вместе с людьми, что были старше меня раза в два. Мне никогда не приходило в голову заняться грабежом или начать продавать наркотики, хоть предложения и были. Я просто жил своей жизнью, пока не нашёл себя.

- Что значит «белое и черное»?

- Для вас? – Уточнил Мэйсон. – Для вас это нормы морали и права, закон и беззаконие, рождение и смерть, невинные и виноватые…мне продолжать?

- Говоря «для вас» вы хотите сказать, что сами не руководствуетесь нормами морали и права, не следуете голосу совести, в конце концов?

- Нет. – Коротко ответил Морт. – Все эти рамки придуманы людьми, чтобы сохранить свою жизнь и своё имущество. Просто кучка слабых трусливых идиотов придумала правила, дабы облегчить своё никчёмное существование. И с каждым годом список этих норм и законов растёт как снежный ком, доходя порой до абсурда. Еще несколько лет и винить не в чем будет только мертвецов, хотя, я не удивлюсь, если и до них адвокаты доберутся. А что касательно совести, то она тоже воспитывается на тех же правилах, а если нет правил, то нет и совести.

- Из этого следует, мистер Мэйсон, что вы живёте только по своим законам, а все другие правила и нормы вами просто игнорируются?
Морт покачал головой.

- Вначале мне показалось, что вы умнее своих предшественников, однако теперь я вижу, что вы такой же твердолобый. Я дал вам ответ на вопрос, исчерпывающий ответ. У меня нет правил, нет законов, все, что меня останавливает это лишь бетон и сталь, из которых сделана эта тюрьма, всё остальное не является для меня преградой. И если быть откровенным, то я мог бы заниматься любым делом с тем же рвением и той же самоотдачей, но так случилось, что мне по нраву именно потрошить людей. И в этом нет ничего сверхъестественного. Я не посланник сатаны, как меня окрестили в прессе, я просто занимаюсь тем, что умею лучше всего. Надеюсь, этот ответ вас устроит?

Всё то время, пока профессор Филип Роджерс и заключенный №170388 вели беседу, за ними из-за бронированного стекла наблюдали начальник тюрьмы Томас Вульф, низкорослый, седой мужчина в костюме-тройке и начальник службы безопасности Герберт Мозес, высокий, лысый мужчина в белой рубашке с закатанными рукавами. Второй, как всегда, скрестив руки на груди, внимательно смотрел за происходящим в зеркальной комнате.

- Кто такой этот Роджерс? – Фыркнул он. – Нам сказали, что он лучший специалист в своей области, а мне он больше напоминает постаревшего студента Гарварда.

Вульф пожал плечами.

- Мне говорили, что его методы не всегда стандартны, однако результата он добивается, а это главное.

- Результата. – Прошипел Мозес. – Единственная работа с мозгом этих парней должна проводиться на электрическом стуле.

- В чём-то я согласен, с тобой. – Кивнул Вульф. – Мне тоже не по себе оттого, что такие ребята как Мэйсон всё ещё дышат, однако, как начальника этой тюрьмы, меня все же радует, что смертная казнь была отменена. – С этими словами Томас улыбнулся.
В то время доктор Роджерс продолжал беседу с заключённым.

- Так значит, вы полагаете, что были рождены убийцей?

- Я не полагаю, - покачал головой Морт, - я знаю это! В своё время, я побывал себя во многих профессиях, как до, так и после первого убийства, однако истязать и отправлять на тот свет людей мне нравилось больше всего. И я повторюсь: кроме моего появления на свет этому больше нет причин, поверьте.

- Тогда почему же вы не пошли служить в армию? Там, говорят, нужны головорезы. – Попытался пошутить доктор.

- В армию я не пошёл по двум причинам, первая: в армии тоже есть законы, которым нужно беспрекословно подчиняться, а я не подчиняюсь никаким законам.

- А вторая?

- Пролапс митрального клапана. У меня больное сердце, доктор, меня не взяли в армию. – С этими словами Морт широко улыбнулся.

Профессор слегка призадумался. Собеседник завел его в тупик. Роджерс предполагал, что Мэйсон именно так будет отвечать на вопросы и возможно даже, что так оно и есть на самом деле, однако, что делать с человеком, который был рождён убийцей, доктор не знал. Но и отступать тоже не хотел.

- Скажите, мистер Мэйсон, как вам это заведение? – Сменил тему профессор.
Морт хищно ухмыльнулся.

- Неплохо. Кровать, стол и стул из литого бетона, сортир с автоспуском, душ с таймером и зеркало из полированной стали. Всё это в сырой камере 3х3 метра, в которой я провожу по 23 часа в сутки. Но, так или иначе, в гробу ещё меньше удобств, не правда ли?

- Вы, как я понимаю, рады, что смертная казнь была отменена?

- Разумеется. – Протянул Морт. - С того света тяжелее выбраться, чем из этой тюрьмы. – С ухмылкой произнёс он. – Хотя, мне вас немного жалко. Многие называли меня самим дьяволом, и я уверен, что они будут бояться меня до тех пор, пока не узнают о моей кремации. Так что лучше бы вам отменить мораторий, хотя бы для того, чтобы избавить этот мир от таких как я. Поверьте, вам многие спасибо скажут.

- Вы так говорите, мистер Мэйсон, будто решили, что сможете покинуть это место. Однако я могу заверить вас, что проще сбежать с того света. – Подобные фразы были крайне не профессиональны, однако Мортон так надменно смотрел на Роджерса, что тому сразу захотелось заткнуть заключенного.

- Ваша уверенность мне очень нравится, доктор, и я искренне надеюсь, что вы правы, иначе может случиться много, очень много непоправимых вещей.

Последние слова Мэйсона взбудоражили доктора Роджерса. Ему казалось, что заключенный не врёт и действительно планирует побег. Даже теоретически шанс бежать из тюрьмы был равен нулю, однако относиться к подобному легкомысленно не стоило, особенно если дело касалось человеческих жизней.

- Мистер Мэйсон, мне кажется, вы чего-то не договариваете. Не хотите рассказать мне все полностью?

Морт слегка призадумался, но потом все же кивнул.

- Почему бы и нет. – Пробормотал он. – Знаете, сидя в этой тюрьме человек перестает замечать время, его здесь просто не существует. Я не знаю какой сейчас год, месяц, мне не известны дата и время, но я могу сказать вам лишь одно: максимум через неделю я буду на свободе, поверьте мне, доктор.

После этих слов Роджерс на мгновение оцепенел.

- Вы осознаёте серьезность подобного заявления, мистер Мэйсон? – Спросил он.

Морт с улыбкой кивну.

- В полной мере.

- Тогда вы должны понимать и то, что я не могу оставить ваши слова без внимания. Если бы хоть одна психиатрическая экспертиза подтвердила вашу невменяемость, то я, возможно, закрыл бы глаза на подобные слова, однако, зная, что вы сейчас находитесь в здравом уме и трезвой памяти, мне придётся передать запись нашего разговора агентам Специального отдела по контролю за особо опасными преступниками. Вы знаете кто это?

- Знаю. – Кивнул Морт. – Кучка садистов на государственном обеспечении, что вышибает последние мозги из таких как я. Разница между ними и мной лишь в наличие у них жетона ФБР.

- Ну, раз вам известно так много то, возможно, вы мне расскажете, каким образом собираетесь покинуть эти стены?

Морт не ответил. Он лишь продолжал сверлить доктора взглядом, потешаясь мыслью о том, что является хозяином положения.

- Ну что же, - вздохнул Роджерс, - видимо придётся прибегнуть к иным мерам, раз вы не хотите сотрудничать. Подумайте ещё раз, мистер Мэйсон, вы ведь и так находитесь в одном из худших мест на земле, так зачем усложнять свою жизнь ещё больше?

После этих слов Роджерс посмотрел на часы.

- Наше время вышло, мистер Мэйсон. – Констатировал он.

- Не хотите спросить меня о моих жертвах? – Удивлённо, но с ухмылкой, спросил Морт.

- В другой раз, мистер Мэйсон. – Сухо ответил доктор, собирая документы обратно в портфель.

Через пять минут доктор Роджерс вышел из зеркальной комнаты. У выхода его встречали Вульф и Мозес, которым сразу показалось, что доктор не на шутку взволнован. Это было заметно по испарине на его лбу, да и руки, сжимающие портфель слегка дрожали.

- Как успехи? – Поинтересовался Вульф.

- Пока не знаю. – Пробормотал профессор, кинув короткий взгляд на Мэйсона. – Однако лучше за ним приглядывать.

С этими словами доктор Роджерс поспешно направился к выходу из блока.

                Тюрьма сверхстрогого режима Касл Фрост.
                Место нахождения неизвестно.
                Блок DD6 (повышенный уровень безопасности)
                20 августа 2009 год.
                18.05.

Мэйсон сидел в зеркальной комнате, наслаждаясь своими копиями, когда в помещение, как и в прошлый раз, вошёл доктор Роджерс. Одет он был в тот же костюм, а в руках держал тот же портфель с бумагами. Поведение профессора тоже мало изменилось с их первой встречи: вначале на стол легли бумаги и фотографии, потом диктофон, вслед за тем доктор обратил свой взор на заключенного.

- Добрый вечер, доктор. – Улыбнувшись, начал Морт.

- Здравствуйте, мистер Мэйсон. – Усаживаясь по удобней, ответил Роджерс. – Пока мы не перешли к основной части нашей беседы, я хочу вам сообщить, что передал запись нашего разговора в ФБР, где посчитали нужным направить вас в психиатрическую клинику Фоксворд для выяснения некоторых обстоятельств. Так что это наша последняя встреча, мистер Мэйсон.

- Жаль, очень жаль. – Пробормотал Морт. – Как вы говорите, называется клиника, Фоксворд?

- Да. Вы что-то про нее слышали?

- Много чего. Говорят, что после процедур, провидимых в этой клинике, даже самые отъявленные мерзавцы начинают плакать, звать мамочку и готовы рассказать всё, что знают лишь бы оказаться подальше от этого места. В общем, интересное заведение.

- Ваши слова немного утрированы, мистер Мэйсон. – Заметил доктор. – Однако клиника Фоксворд действительно практикует не совсем…гуманные методы, однако всё это на благо общества, как вы понимаете. К тому же, мистер Мэйсон, я предупреждал вас о возможных последствиях ваших заявлений.

- Я помню. – С ухмылкой, кивнул Морт.

Роджерс выдержал некоторую паузу, после чего продолжил.

- За отсутствием достаточного количества времени, я не могу провести с вами полный курс и расспросить вас обо всех ваших жертвах, однако я воспользуюсь выделенным мне временем и постараюсь хотя бы немного разобраться в вашей психологии. Скажите, мистер Мэйсон, вы всегда пользовались одним оружием?

- Нет. – Покачал головой Морт. – Частенько приходилось пользоваться подручными средствами, однако нож – моё любимое оружие.

- Несколько лет назад, в период с 23 марта по 15 августа 2001 года, следствие было заведено в тупик тем фактом, что в этот период, на западе страны, в нескольких соседних городках, были убиты пять человек, убиты разными орудиями, однако подчерк этих убийств был исключительно ваш, мистер Мэйсон. Федеральная служба безопасности тогда предположила, что у вас появился подражатель, однако убийства продолжились, и совершены они были только одним из двух, упомянутых выше, орудий. С чем это связано?

- Вы знакомы с моим ножом, доктор Роджерс? – Ехидно спросил Морт.

- Знаком. – Ответил профессор, листая досье. – Вот он: Клинок типа «боуи», 31х6х04 сантиметра, оснащён широким долом с левой стороны лезвия, само лезвие изготовлено из высококачественного титанового сплава. Гарда односторонняя, наклонена вниз со стороны лезвия. Рукоять из резной, слоновой кости, наконечник рукояти загнут в сторону режущей кромки. На наконечнике рукояти имеется набалдашник из нержавеющей стали в форме козлиного черепа.  Я все правильно сказал, мистер Мэйсон?

Морт утвердительно кивнул.

- Это уже мой второй нож. – С некой горечью вздохнул он. – До этого у меня был другой, из дамасской стали. К сожалению он не пережил некоторых неурядиц моей жизни. Однако именно с ним я начинал свой путь, этот нож мне был как друг. Жаль, что сталь так же не долговечна, как и люди.

Выслушав заключенного, доктор ещё несколько секунд молча смотрел на Мэйсона, после чего решился задать очередной вопрос.

- Что же стало с вашим прежним ножом, мистер Мэйсон?

Морт вздохнул.

- Меня сбила машина. – Коротко ответил он. – Не случайно конечно, скорее всего, меня хотели убить, однако эти трусливые твари боялись встретиться со мной лицом к лицу, вот и решили размазать меня по дороге. Тогда мне повезло. Я сам не знаю, как такое может быть, но мне повезло. Была ночь, они выехали из-за угла и помчались прямо на меня, со спины, как крысы. Я всегда держу ножны с оружием за спиной, и в тот вечер это спасло мне жизнь. Если бы сломался не нож, то сломался бы мой позвоночник. Конечно, я ещё долго залечивал раны и вытаскивал осколки дамасска из своей спины и задницы, однако тогда я, в прямом смысле, ощутил на себе боль своих жертв и это был очень ценный опыт.

- Скажите, мистер Мэйсон, почему вас тянет именно к ножам, а не, допустим, к огнестрельному оружию, или оружию ударно-дробящего действия? И где, а точнее у кого, вы делали своё оружие?

- Ножи очень практичны, они дают больше свободы для творчества, нежели пистолеты и молотки. Последними двумя пользуются только те, кому не терпится отправить кого-нибудь на тот свет. Для меня же смерть клиента скорее разочарование, нежели победа. Я люблю мучить людей, а не просто убивать. Что же касательно человека, чьими руками были сделаны мои ножи, то ни его имени, ни даже штата, где он живёт, я вам не скажу. Этот человек занимается своим делом, так же самоотверженно как вы и я. Винить человека за его работу глупо. К тому же я у вас в руках, чего вам ещё надо?

- Это стандартная процедура, мистер Мэйсон. Мы должны знать всех с кем вы контактировали в ходе своей преступной деятельности. Нам нужно быть уверенными в отсутствии у вас сообщников или людей, что просто захотят продолжить ваше дело. К тому же, в свете последних событий, я практически уверен, что таковые имеются.

- Знаете, доктор, - хищно ухмыльнулся Морт, - это, наверное, первый случай в вашей практике, когда бороться надо не с причиной, а со следствием. В этом мире дофига и больше людей, которые хотят отправить друг друга на тот свет, однако только я позволяю им воплотить их самые кровавые фантазии в жизнь. Люди продолжат умирать, но без моего участия они будут делать это менее красочно. – С этими словами Мэйсон рассмеялся. – Что же касается, как вы сказали, «подражателей», то я никому не позволю занять моё место! Для меня это сравни оскорблению.

Только после этих слов Морт заметил, что профессор что-то постоянно пишет в своём блокноте.

- Ну а как же некая оккультная группировка, именовавшая себя «Отцами города», вы же состояли в их числе, я прав? – Спросил доктор.

- Вы правы, я состоял в их числе, но не разделял их интересов, хоть и делал вид. Для меня эта шайка сектантов была лишь удачным прикрытием для моей работы. Я не верю в Бога, не верю в Дьявола, для меня они такие же сказочные персонажи как феи и гномы. А среди Отцов города находились очень влиятельные люди, которые могли скрыть любые следы любого преступления, вследствие чего можно было спокойно заниматься своим делом.

Доктор утвердительно кивнул, словно соглашаясь с логикой поведения Морта.

- Тогда скажите, почему вы продолжили оставлять сатанинские и оккультные символы на телах своих жертв даже после того, как секта прекратила своё существование?
Мэйсон покачал головой.

- Даже не знаю. Весь этот налёт оккультизма и присутствия тёмных сил производит такое впечатление на публику, что я просто взял себе на вооружение подобный стиль. Других ответов у меня нет.

Доктор вновь выдержал небольшую паузу.

- Мистер Мэйсон, расскажите мне о жертве, которая запомнилась вам больше всего.
Подобная фраза немного удивила Морта, однако он, перебрав с десяток эпизодов, всё же нашёл один, достойный внимания.

- Её звали Сара. – Начал Мэйсон. – Она работала стриптизершей в одном поганом баре на севере страны. В городишко, где милашка Сара показывала свои прелести, меня привела нужда, я скрывался от ваших агентов. Я хотел уже рвануть в Канаду, но решил на одну ночь задержаться в родной стране. В тот вечер я ее и встретил. Как же она была красива…чёрт меня дери. Длинные черные волосы, стройные ножки, шикарная фигура и…глаза, да, именно глаза, вот, что меня поразило. Таких глаз я не видел ни у живых людей, ни у покойников, ярко-фиолетового цвета. В тот момент я почувствовал, что влюбился. К моему счастью, малышка Сара зарабатывала не только стриптизом, и в тот же вечер я отправился с ней в приватную комнату этажом выше. Боже, доктор, как она на мне извивалась, вы бы видели! Так хорошо я никогда в жизни не трахался! Она была идеальным нежно-порочным ангелом. – После этих слов Морт вздохнул.

- Так что же было дальше, мистер Мэйсон? – Не без интереса спросил доктор.

- А потом я ее убил, - выдохнул Морт, - перерезал горло. Мне хотелось разделить ее на самые прекрасные части ее тела, но времени у меня было не много, и я решил просто забрать ее глаза. Раньше я никогда не пытался вырезать глаза человеку, поэтому у меня ничего не вышло. Уже держа на ладони, эти два спермотазоида-переростка, я пожалел, что решился изуродовать такую красоту.

- Вы пожалели о содеянном!? – Вскинув брови, воскликнул доктор.

- Да. – Кивнул Морт. – Тогда я понял, что нужно было отрезать голову целиком.

Доктор сделал ещё одну пометку в блокноте.

- О Вас говорят правду, мистер Мэйсон, Вы – чудовище.

- Благодарю. – Кивнул Морт.

Доктор слегка замешкался. У него была уйма вопросов к заключенному, однако, времени на эти вопросы у Роджерса практически не осталось. Время очень быстро истекало, а понять до конца природу этого человека так и не получилось. Конечно, в глубине души Филип лелеял себя надеждой на то, что Мэйсон вернётся из Фоксворда в здравом уме, однако шансов на это было не много. Такие люди как Мэйсон были сокровищем для любого психолога, однако, как и любые другие сокровища, ускользали из рук в самый последний момент.

Тут тишину прервал Мэйсон.

- Я вижу, вам жаль, доктор.

- Что?

- Вам жаль, что меня переводят отсюда. Вы ведь так и не выполнили свою работу. Но вместе с этим вы чувствуете и облегчение. Я прав, доктор?

- Не понимаю о чем вы. – Покачал головой Роджерс.

- Бросьте. – Ухмыльнулся Морт. – Я ведь тоже немного психолог. Однако моя специализация базируется лишь на человеческих страхах. Вы же боитесь меня?

- Ничуть. – Сохраняя самообладания, ответил профессор.

- Боитесь, - кивнул Морт, - я вижу. С прошлой нашей встречи вы боитесь меня по-настоящему. Я даже знаю, как именно вы меня боитесь, хотите расскажу?

Роджерс не понимал цели этого разговора. Однако выслушать заключенного он был обязан. Если Мэйсон раскроет себя полностью, то, возможно, удастся глубже проникнуть в его жизнь и понять, наконец, кем он является на самом деле.
Роджерс утвердительно кивнул.

- Так вот, - начал Морт, - ваш страх выглядит примерно так: Вы сидите в своем кабинете, что находится в административном корпусе. Коробки с  книгами стоят на полу, ведь вы ещё не успели распаковать свои вещи после приезда сюда. Весь день вы сидите за большим, дубовым столом и занимаетесь своей работой, но вдруг, под вечер слышите какие-то звуки, доносящиеся со двора. Вы не придаёте этому никакого значения и продолжаете заниматься работой, однако, через какое-то время звуки становятся громче. Что же это? Грохот? Треск? Выстрелы?! Вы не знаете, но выйти и посмотреть вам не хватает мужества, и вы просто запираете дверь на замок, продолжая говорить себе, что всё это какие-нибудь ремонтные работы, или неисправный кондиционер за окном. Вы сами не верите своим мыслям, но при этом садитесь обратно за стол и, с дрожащими руками,  продолжаете работать. Проходит не больше пяти минут, и вы слышите отчётливые звуки выстрелов, за ними крики боли и лязг открывающихся решёток где-то за стеной. Весь этот шум рвётся внутрь, сквозь стены вашего кабинета, он безумно пугает вас, и вы достаете из ящика стола револьвер – единственное, что вы удосужились распаковать. Вы никогда не стреляли из него и даже не знаете, исправен ли он, но чистите его постоянно, как написано в инструкции. И вот вы сидите с револьвером в кабинете, дверь в который может выломать и ребёнок, и ждёте неизвестно чего. Шум в это время нарастает. Вы выключаете свет и прячетесь за стол с револьвером. Вы боитесь выйти наружу, боитесь стрелять, поэтому просто молите Господа о том, чтобы вас не заметили. Ещё через минуту мимо вашего кабинета проходит человек, вы видите его тень скользнувшую по матовому стеклу вашей двери. За ним проходит другой, но через секунду возвращается. Он стоит и смотрит на вас сквозь стекло несколько мгновений, а потом дверь с хрустом и треском распахивается… И самое страшно в тот момент для вас, доктор, что за этой дверью могу стоять я. – Мэйсон  выдержал короткую паузу. - Не эту ли картину вы представляли себе, когда услышали о моём намерении бежать, доктор Роджерс? Вы разве не ощущали на себе крепость этих стен, не чувствовали себя тогда Заключенным номер ноль?.. – Сказав эти слова, Морт впился взглядом в профессора, ожидая ответа.
Но Роджерс ничего не ответил, он просто чувствовал…чувствовал, что его сковывает страх. Он никогда не боялся тех, с кем работал, но Мэйсон был явным исключением из правил. И в стенах тюрьмы сверхстрогого режима Касл Фрост доктор Филип Роджерс действительно чувствовал себя Заключенным №0.

- Из вас получился бы хороший психолог, мистер Мэйсон. – Вздохнул Филип. – Жаль, что вышло иначе.

- Мне не жаль. – Покачал головой Морт.

После этих слов раздался голос сирены, сообщающий, что время «свидания» вышло. Роджерс принялся нехотя собирать бумаги обратно в портфель. Настроение его было неоднозначным: с одной стороны он грустил о том, теряет такой объект для исследований, но с другой ему было очень легко на душе оттого, что он никогда больше не увидит заключенного №170388. Собрав все документы в портфель, Роджерс обратился к Морту.

- Прощайте, мистер Мэйсон. – Пробормотал он.

- Скорее до свидания. – Буркнул в ответ Морт. - Кстати, когда меня переведут в солнечный лагерь для новоявленных Иисусов и Наполеонов?

- Завтра. – Через плечо, ответил Роджерс, будучи уже в дверях.

Выйдя из зеркальной комнаты, профессор столкнулся с начальником тюрьмы, который на этот раз пребывал без своего спутника.

После нескольких секунд молчания Вульф все же начал разговор.

- Я так понимаю, о результатах спрашивать не стоит? – Начал он.

- Вы правы. – Вздохнул доктор. – Мне не удалось добиться очевидного результата, однако, в дальнейшем я попытаюсь закончить исследование. Если это будет возможно.
Вульф учтиво кивнул.

- Так вы задержитесь у нас, как собирались, или отправитесь обратно в бюро? Если не ошибаюсь, вы приехали сюда только ради Мэйсона.

- Нет-нет, - воскликнул Роджерс, - я готов остаться ещё на некоторое время. В вашем заведении множество интересных личностей. Однако я хотел вас кое о чем попросить, мистер Вульф. – С этими словами Филип взял под руку начальника тюрьмы. – Понимаете, мне бы хотелось взять небольшой отпуск дня на три, если вы не возражаете.

Вульф несколько секунд обдумывал просьбу, после чего улыбнулся.

- Конечно, мистер Роджерс, я с удовольствием предоставлю вам небольшой отпуск. К тому же в следующие несколько дней ваши услуги нам все равно не понадобятся.

- Спасибо. – Кивнул Филип в знак признательности. – До свидания, мистер Вульф.

- До свидания. – Пробормотал начальник тюрьмы в след уходящему профессору.

Через два дня, доктор Филип Роджерс, как всегда, вышел на лужайку перед своим домом, чтобы проверить почтовый ящик. Погода стояла солнечная и Роджерс, улыбаясь небесному светилу, бодро зашагал по газону, здороваясь по пути с соседями.
Сунув руку в металлическую коробку, доктор вынул толстую пачку конвертов. Рассматривать почту на месте Роджерс не стал и двинулся обратно к дому, надеясь поскорее разобраться со счетами из банка, чтобы сесть, наконец, за просмотр какого-нибудь бейсбольного матча. Миранда и Гейл уехали по магазинам, и весь дом был в распоряжении Филипа.
Усевшись на диван, Роджерс принялся перебирать конверты: счета, счета, счета, письмо от тещи (оно было отброшено с особой силой) опять счета…но, вдруг, внимание профессора привлек один конверт, на котором отсутствовал адрес отправителя. Отложив все остальные, Роджерс вскрыл странное послание. Увиденное там повергло его в шок:

Добрый день, доктор Роджерс. – Именно так, непринуждённо, начиналось это письмо.
Возможно, вы догадались, кто пишет вам эти строки, а возможно и нет. В любом случае, в дальнейшем, вы все поймёте. Сказать честно я редко пишу письма, да и в целом сажусь за «перо», однако вам я не мог не написать. В начале, пока я не потерял мысль, я хотел бы поблагодарить вас за столь скорое оповещение силовых структур о моих намерениях. Возможно, вы не совсем догадываетесь, почему и за что конкретно я вдруг решил вас поблагодарить, но, обо всём по порядку. Кстати, я очень надеюсь, что на время отпуска, вы прервали все контакты с бюро и ограничили себя в просмотре новостей. Если это так, то мой рассказ должен доставить вам двойное удовольствие.
Сперва, хотелось бы сказать, что человек я очень тщеславный и люблю хвастаться своими подвигами и деяниями. Это, от части, и привело меня к тому, чтобы написать это письмо.
Как вы уже догадались, доктор Роджерс, я на свободе, как и обещал вам, однако, смею заметить, что без вашей помощи у меня ничего бы не получилось. Вы, наверное, недоумеваете, каким образом помогли мне бежать и, разумеется, отказываетесь верить в то, что без вашей помощи я бы не оказался на свободе, но это так, смиритесь. Как я говорил вам раньше, условия в тюрьме Касл Фрост были крайне тяжёлыми, и связи с окружающим миром у меня не было, до тех пор, пока однажды не появились Вы. Разумеется, весь этот спектакль с побегом я мог разыграть и при ваших коллегах, но тогда я чувствовал, что время ещё не пришло. Сейчас вы, разумеется, поняли смысл всей этой афёры, однако, скажу я вам, поняли вы его не до конца. Конечно, из Касл Фрост бежать невозможно, а вот из грузовика, который перевозит заключенного очень даже. Разумеется, вы это поняли, однако вам никак невдомёк: «каким образом у меня взялось столько сообщников?» Меня перевозили в бронированном грузовике, при сопровождении четырёх машин с агентами ФБР. Для атаки на такую колонну нужна целая армия, а у меня этой армии не было. Но, по счастливому стечению обстоятельств, армия нашлась у моих врагов, которых у меня всегда было в достатке. Именно они напали на кортеж, везущий меня в Фоксворд, и именно они вытащили из грузовика. Разумеется, спасать они меня не хотели, но и прикончить на месте тоже. Какая-то очень крупная фигура положила на меня глаз. Те ребята, что застрелили федералов, пытались отвезти меня к своему боссу, для того чтобы разделать как поросёнка на его глазах. Людям нравится мстить красиво…когда-нибудь их это погубит. Как вы уже догадались, наёмникам я оказался не по зубам. Рассказывать, как я уложил всю эту свору бешеных псов, я не стану, один факт того, что я жив, дает понять, на что я способен.
Что же касательно дальнейшей жизни, то я первым делом отправился в хранилище ФБР, ведь мне нужно было забрать свой нож. Кстати, доктор, скажите своим коллегам по бюро, что охрана у них очень слабая, хотя они уже и так в курсе. Забрав свою «игрушку», я решил разузнать побольше о том человеке, которому обязан свободой. Как только я найду его, то выложу кусками его тела на полу слово «спасибо». Какая же я не благодарная тварь…не правда ли, доктор?
Если вас интересуют мои дальнейшие действия, то могу вас заверить, что ни вас, ни вашу семью я не трону. Вы симпатичны мне доктор, а я не привык убивать тех, кто мне симпатичен. Кстати, у вас очень красивая дочь, профессор Роджерс. Сколько ей лет? Семнадцать? Или больше? Она очаровательна. Кстати у нее ваши глаза, красивые, ярко-зелёные глаза…
Ну, что же, не смею больше вас задерживать, доктор Филип Роджерс. Надеюсь, что мы больше никогда не встретимся.
С уважением. М.М.

- Я тоже. – Прошептал Роджерс, глядя куда-то вдаль. – Я тоже надеюсь…

В голове у профессора крутилось огромное количество мыслей, но выстроить их в логическую цепочку он не мог. Осознание страшной правды дошло до него в полной мере, однако что-либо предпринимать доктор просто не мог. Роджерс находился в ступоре, для выхода из которого ему требовалось некоторое время. Посмотрев на конверт, Филип увидел, что тот не пуст. Кроме письма Мэйсон прислал ещё что-то. Достав предмет из белоснежного конверта, Роджерс увидел, что это была нашивка с тюремным номером, из которой первые две и последние три цифры были аккуратно вырезаны острым, титановым лезвием.