Казак и Безвременье. Сказка-притча

Казак и Безвременье

Жил-был казак. Всё при нем было, и ум, и достаток, и жена, и сын, и квартира. Только вот конь у него был железный, из тех, что на четырех колёсах да с мотором в … лошадиных сил. Вертела жизнь казаком, как хотела – и туда поспеть было надобно, и в другой конец города, и в третий. Профессия у казака была необыкновенной – он, почитай, современным скоморохом работал. А то с чем ещё его сравнить, если он сызмальства в артисты подался – со сцены над людскими душами властвовать.

В общем, прожил наш казак лет так до 35. А потом призадумался: отчего это колесо времени всё быстрее да быстрее вертится, не за горами макушка жизни, а что-то самое главное изо дня в день ускользает. Будто это время и не даёт разглядеть что-то такое, отчего жизнь во все паруса по урбанизации с глобализацией мчится.

Задался казак этим вопросом в очередной раз, а сам притормозил у автозаправочной станции. Заправил бензином своё авто, а куда ехать дальше не вспомнит. Память подчистую отшибло. Вот и говорит он в сердцах, будто молится…

- И-и, подруга моя  верная, машина-красавица. Хоть бы ты меня к моей цели доставила. Хорошо казаку в прежние времена было – его конь был живой, настоящий, из любой беды хозяина выручал. Вот бы и мне сейчас так.

Упал казак головой на руль, обхватил его обеими руками да и задремал ненадолго, а с ним рядом на сиденье Ночь устроилась. Так и прикорнули они вместе.

Проснулся казак, смотрит сквозь стекло, а дороги впереди нет, лес да болото кругом, а у автомашины крылья выросли – да не железные, а самые настоящие – живые.

 - Что за чертовщина!  Вот чудеса. И кого за это благодарить? - думает.

- Благодарить не надо, - Ночь отвечает. - О долгах вспоминай.

- Кто ты? – казак спрашивает.

- Ночь. Или Судьба. Как хочешь, так и назови.

Удивляется казак: не во сне ли всё это с ним происходит? А сам вопрос для себя решает: куда же ему теперь податься? Забыл он все свои мечты-долги-дороги.

- А ты домой воротись, все дороги от дома всегда начинаются, - ему его железный конь о двух крыльях подсказывает.

- Так у него нет дома, - Ночь возражает.

- Как нет? – казак встрепенулся. – Есть у меня в городе и квартира, и жена, и сын. – Туда меня и доставьте.

- Жена и сын у тебя, может быть, и есть, - Судьба возразила. – А квартиры у тебя нет. Я ее на крылья выменяла…

- Не может этого быть, - казак отвечает. – Квартира не моя, а жены, родители приданым наградили. Возвращай квартиру!

- Что ж, - Судьба отвечает. – Воля твоя, только время вперед движется. Квартиру жене вернуть придется, а взамен что отдашь? Сына или дочь?

- Нету у меня дочери, - казак отвечает. – А сына не отдам, он ещё кроха.

- Воля твоя, казак, только, пока ты тут торговался, у твоей жены дочь родилась, а сынишка отчима отцом называет. Отвечай в последний раз: что выбираешь: семью или судьбу?

- А разве это не одно и то же? - казак спрашивает.

- Тебе видней, - Ночь отвечает. – Только, видишь ли, если ты этого сам не знаешь, - крылья Вдохновения тебе мешать будут. Решай, как путь держишь… на крыльях или пешим? В авто уже никогда не  сядешь…

Крепко задумался казак. Как ни прикинь – всё одно неладно выходит:

- А, была - не была, поехали к той, которой я, шутки ради, сказку укоротил, словом играть начал.

И оказался казак в том месте, где флейта со Сновидицей мечты и сны в сказки-притчи вяжут, а люди их распутывают да свои судьбы по-новому устраивают. Спрашивает казак: как ему ночные узлы развязать, чтобы впредь по жизни идти, не плутая.

- Ты не судьбу теперь ищи, - Дева отвечает. – Ты  ведь в игры с ней заигрался, оттого она и о долгах напомнила. А совет дадим тебе верный:

Запой песню, которуе ты пел для своей Возлюбленной.

Помни Слово, которое произнёс с волнением.

Пройди по Пути, который отверг играя.

Распрями Время, оно станет для тебя дворецким.
 
Взрасти Мечту, она станет твоей путеводной звездой.

Научись Ремеслу, к которому приведет тебя совесть.

Береги Возлюбленную, она стала твоей Молитвой.

Верни честь самому себе, выше ее нет ничего на свете.

- Поспешай, мил человек, - Сновидица продолжает. - Жизнь – штука короткая, если её не помнить. И очень длинная, если её перечитывать заново. А ты, видать, заблудился, если у нашего ручья оказался…

- Заблудился… Где-то здесь камень был… На нём судьбы-дороги были указаны. Я этот валун не той стороной обошёл, вот он и привёл меня обратно…

- Коли так, придётся тебе ждать, пока наш ручей высохнет, почва отвердеет, тогда и вещий валун  на глаза людям покажется.

- Спасибо, Флейта, спасибо, Сновидица. Вспомнил я мою Возлюбленную. Её ещё Сказительницей в те времена называли. С ней я словом перемолвиться должен. Так сердце подсказывает.

- Под валуном свои долги оставь. Он все  долги к себе притягивает. И твой примет… И ступай с миром – тебе ещё людей учить надобно. Забыли они свои песни – оттого и судьбы не складываются, и Вдохновение мимо проходит.

И вспыхнула на вечном небе радуга, а прямо на ней прописные истины светятся.
И вернулась к казаку сердечная память – та, что лучшие чувства в человеке пробуждает.
Так и оказался он в своём авто, а рядом с ним  равновеликие – Судьба и Вдохновение. 





Анна Пепеляева
Как мужик свою Совесть потерял
Сказка-притча

Жил-был мужик, и была у него лошадка, ее Совестью звали. И была она у него на воспитании до тех пор, пока он сам себя мужиком называл. Но случилась в наши дни такая оказия – начал по белу свету, по славянским местам, Фольклор Иванович своих коней собирать, да в три упряжи связывать, одну упряжь он казачьим триколором завязал, вторую упряжь – молдаванско-цыганским ремешком опоясал, а третью – украинскими атласными лентами обозначил. И поставил он своих помощников в трех своих хороводах, и главных в них назначил – атамана-казака, кузнеца-цыгана да актёра-циркача. А сам Фольклор Иванович и к помощникам своим присматриваться стал, и ревизию чинить своим богатствам несметным, а заодно и современных парней да девушек приглядывал – очень уж он охоч стал до сватаний да свадеб по старинным заповедям своим.

И знал Фольклор Иванович правду-истину великую – душа человека трудом взращивается, в песне живет, в танце раскрывается, в крестьянском быту да земледелии основой основ да совестью наполняется.

Тут и приходит к Фольклору Ивановичу мужик и просит его:
- Возьми ты мою лошадку, Фольклор Иванович, в казачью упряжь, а меня коневодом поставь.

- Да я бы не против, - Фольклор Иванович отвечает. - Только казаки эти вопросы уже без меня решают, к ним и отправляйся.

- Приходит мужик к атаману казаков и ту же речь говорит:

- Возьми мою Совесть, лошадку то есть, в казачью упряжь.

А атаман хитёр был, отвечает ему сквозь усы:
- А родословная у твоей лошадки есть?

- Какая такая родословная? - мужик вопрошает. – Фольклор Иванович ничего такого не говорил.

- Так это он не говорил. А мы, чай, казаки. Слово «мужик» для нас оскорбительно звучит. Да к тому же твоя лошадка слишком пугливая супротив наших-то коней. Она, чай, на крестьянских хлебах выросла, на степной свободе, ей наши городские законы не писаны. Не так, разве? Мы, братец ты мой, казаки современные, своих коней на ипподромах выращиваем, выхоленные они все, а твоя лошадка тяжелым трудом сгорблена.  Стало быть, она нам только мешать будет. Да и сам ты – казак разве? Записаться сначала в казаки надобно, а там уж и с Фольклором отношения завязывать. Обиделся мужик, вернулся домой, зашел в загон к своей совести да и ударил ее, сердцем лютуя.

- Отчего ты меня бьешь? – Совесть спрашивает. – Я ли тебе не помощница?
Промолчал мужик, покуролесил маленько по хутору, а потом стреножил свою кобылу да отвел на базар, обменял свое мужицкое – и звание, и скотину, и хозяйство заодно на городскую Вольную прописку да коня по имени Удача. Снова пришел к казачьему атаману в фольклорную общину проситься – с новым обмундированием, а там уже сам Фольклор Иванович хороводом командует.

- Что ж ты, - говорит, - мужик, Кобылу свою, Совесть, на базар отвел. Неужто никогда в жизни больше не пригодится?

- Так она строптивой была да непородистой. В казачьих городках такие не водятся.

- А ты, значит, теперь в казаки записался?

- Так я ж на Дону вырос!

- Кто на Дону вырос, тому сам Дон – отец, Степь – мать, а крестьянский уклад жизни – и хлеб, и путь, и вера, и совесть. Как же ты всё это ради актёрской-то жизни променял?

- Так ты же сам, Фольклор Иванович, - свои упряжи, словно сети, расставил. Сам позвал, сам насмехаешься.

- А потому и насмехаюсь, - Фольклор Иванович отвечает, - что я твою кобылку Совесть на базаре купил. Много ты теперь предлагать за нее станешь, пока молчать ее не заставишь.

- Как это? – казак-мужик глаза выпучил, ничего не понимая.

- А так, что Совесть-то твоя бывшая, дорогого стоит. – Я ее сам теперь своей любимицей сделал – она мне и сестра, и подруга, и дочь, и сподвижница, и мастерица. Чтобы быль былиной стала, ее прожить да прочувствовать надобно, а ты, словно игрушку, ее из своей судьбы выставил. Вот и ступай, до поры, свивай свою Удачу. Ладно ли она в твоей жизни-то уляжется? А еще помни: мужик ты или не мужик, а казака казаком его окружение да совесть делает. Кто свою голову перед хитрецом склоняет, без совести да с прогнувшейся спиной оказывается – тот как холоп на сцене гарцует.  А я от мудрости народной тебе так скажу: твоя путь-дорога на твое пепелище и выведет: что разорил – то и возродить обязан; что отринул в погоне за славой суетной, то тебя и на свет истинный направит. Но краше прежнего расцветет твой сад, когда во главу угла дома своего Слово-Молитву поставишь. Быть по сему. Аминь.