Затихшая жертва

Тихая ночь. Ничто не предвещает беды и не нарушает тишины, спокойствия. Гигантский сад, вокруг небольшого трех этажного поместья. Невысокие деревья – ростом чуть выше человека – еле слышно шуршат на легком, словно китайский шелк, ветерке. Птицы все спят, животные попрятались в норы… Ничто не смеет нарушать спокойствия графа Грангатса. Все будто заколдованно, чтобы этот вечер граф смог вдоволь насладиться своей юной жертвой, чье имя было взято из старинного мифа.
Эвредика – так звали юную особу, попавшую в объятия темного графа. Она была нежна, хрупка и аккуратна. Светлые волосы заплетены в длинную косу, молодое тело спрятано в простом легком белом платье. Ее глубокие зеленые глаза, словно два изумруда светили в ночи, а светлые пушистые реснички чуть подрагивали, как и припухшие, от бесконечных поцелуев графа, губы. Ее гладкая белая кожа не была испорчена ничем — не было ни единого шрама, или, хотя бы, царапины.
Ее голос лился, будто весенний ручеек, принося спасение в душу всем окружающим. Хотя не все были так чисты, чтобы этот голос проникся в самые недра души. Вот и граф не был столь чист. Его черная как уголь душа не пропускала в себя ни единого слова из уст Эвредики.
— Ах, граф. Право же… Хватит. – Тихо шептала она, лежа на огромном количестве подушек на полу в комнате графа, который возвышался над ней. В комнате ничего не было, кроме ложа из подушек и одеяла и низкого столика. Из открытого настежь окна в комнату проливался мертвенно белый свет луны.
— Эвредика, любимая. Не откажи мне, прошу… — Томно шептал граф, поглаживая девушку по талии и лукаво улыбаясь так, чтобы клыков не было видно. Граф был старцем внутри и юношей снаружи. Он жил уже не одну сотню лет, но тело его оставалось таким же молодым и горячим, как раньше. У него были длинные черные волосы, ниспадающие с плеч. Тонкая линия алых губ всегда была растянута в еле заметную улыбку на мертвенно белом лице. Кожа графа была бела, как лист, ведь он был не жив и не мертв. Но как бы бледен он не был, он всегда пылал жаром, всегда был горяч и желанен среди юных дев, а иногда и юнош. Сейчас на графе были лишь штаны до колен, торс же его был оголен и демонстрировал молодой красавице все свое великолепие.
— Нет, прошу, граф. Я… Я боюсь. Что скажут родители? – Все еще шептала девушка, робко и слабо упираясь маленькими прохладными ладошками в широкую горячую грудь графа Грангратса.
— Нечего бояться, любовь моя. Твои родители не будут против, я клянусь тебе. – Продолжал шептать граф своим глубоким бархатным голосом. Его рубиновые глаза блеснули в темноте и он коснулся губ Эвредики, принимаясь их жарко целовать, после спускаясь к подбородку и ниже, на шею. Тем временем его сильные руки ласкали ее юное дрожащее тело. Эвредика издала тихий стон, когда граф вонзил свои острые клыки в ее нежную кожу на шее. Девушка вцепилась в плечи графа, чуть выгнувшись и открыв рот в немом крике. Ее глаза были распахнуты на всю ширину, а ласковый легкий взгляд расфокусировался, устремляясь в пустоту.
По юному девичьему телу пронеслась дрожь, а после силы стали покидать ее. Жизнь гасла в юном теле, утекая вместе с алой кровью в графа. Вскоре девушка обмякла в крепких объятиях, взгляд померк, и глаза закрылись, губы приняли синеватый оттенок.
Высосав из юного тела все соки, граф отстранился и, накинув на плечи легкий халат из черного шелка, вышел на балкон. Он закурил длинную трубку и обратил свой взгляд сначала на девушку, а потом на луну.
— Еще одна доверчивая душа. Сколько еще вас будет? – Граф выдохнул дым, прикрывая глаза. – Кода же вы научитесь верить в слова старцев из храма? – Приоткрыв глаза, Грангатс устремил взгляд на храм, чей купол виднелся на другой стороне городка и чуть поблескивал в лунном свете. – Мы будем вечно воевать, пока, наконец, не убьем друг-друга, да, Асторий?