Отравление...

ХАРАБАЛИ – ДОСАНГ – СЕИТОВКА – (1990 г)

Этот снимок сделан в том месте, где Ахтуба очень близко подходит к железной дороге, ведущей на Астрахань. Местечко это близко к станции - поселку Досанг.  За нашей экспедицией все время наблюдали с воздуха. Мы представляли определенную “опасность” – мало ли что эти парни из московской экспедиции потом напишут в центральных газетах. Мы шли, имея официальное разрешение от Госкомприроды (в то время была такая организация). Потом ее статус повысился, и она стала Министерством Экологии, но в дальнейшем ее статус опять резко упал.

Одним словом, мы были заметные люди, за которыми нужен был глаз да глаз и внимание. В частности, на этом вертолете, мастерски севшем в  десяти метрах от наших палаток, экипаж оказался дружелюбным и с удовольствием позволил сделать фотографии, выгрузил в подарок десяток арбузов, заспешили и улетели.

На фотографии видны три вертолетчика (одетые) и слева – направо не все члены экологической экспедиции: Коля Смирнов, Андрей Басюра, студен Алеша, работники Юра Иконников, Володя Арутюнян, я и наша грозная охрана.

Досанг был местом длительной стоянки, где я организовал систематические во времени наблюдения кислотности и содержания кислорода в заводи Ахтубы, связанной с ней узким проливом как Азовское море связано с Черным морем Керченским проливом. Я даже дал этой заводи условное название – “Азов” (в своих записках). Систематически измеряя величины названных параметров, мы, вдруг, обнаружили суточные циклы pH и концентрации кислорода в воде  “Азова”. Ребята были равнодушны к этому “открытию”, но я торжествовал. 

Потом, в других водоемах, в частности, в отдельных пойменных озерах, мы наблюдали еще более резкие колебания содержания в воде кислорода и ионов водорода. А позже, это явление я стал наблюдать в воде любых пойменных озер и искусственных микрокосмов громадной реки Бузан. Здесь, накануне злополучного похода в Сеитовку, я работал всю ночь, выползая из палатки каждые два часа, что раздражала моего сына-напарника. Мое ночное дежурство было причиной того, что я пострадал в описываемом ниже инциденте более других.

За нами очень пристально наблюдали и в месте наиболее длительной стоянки в лагере рядом с Сеитовкой.  Это было рядом с Астраханским Газоконденсатным комплексом (АГК), где нам “позволили” сделать “пробный” лов осетровых, для чего на реке Бузан баркас распустил свою сеть и, стягивая их снова, выловил для нас две севрюги и  пяток стерлядей. Эти рыбины были взяты “для анализа” загрязненности их тканей.  Но на завод сначала никак не хотели пускать – ходите рядом и измеряйте все, что считаете нужным.

Тогда уже было 262 скважина, откуда на комплекс АГК поступал природный газ, содержащий, помимо углеводородов, сероводород до 30%.  Сначала из этого газа получают серу – S, потом ее сжигают, получая сернистый газ – SO2, затем соединяют сернистый газ и сероводород  (2H2S + SO2 = 2Н2О + 3S).  В результате вновь образуется сера, но в больших количествах, как записано в реакции, и т. д.  Такая манипуляция  называется процессом Клауса. На ней и держится, процветая, АГК. А сколько было несчастных случаев и даже смертей – не является темой моего воспоминания.

Сероводород, действительно, обладает ужасной ядовитостью. Он мог бы служить боевым отравляющим газом – и одного вдоха этого газа достаточно, чтобы распрощаться с жизнью. Но он тратится во многих реакциях. Правда, не здесь поджидала нас смертельная опасность. Она расположилась в  жаркий августовский день (в тени 43 оС) в уютном магазинчике Сеитовки.

Мы пришли в Сеитовку, минуя песчаные дюны, помидорные плантации, пыльные площадки, чтобы позвонить в Астрахань, в Комитет по охране природы. Мы волновались, ожидая обещанную машину, которая должна была отвезти нас в заповедник, где мы, конечно, от души половили бы рыбку только на поплавочные удочки или нахлыстом. 

Двое дежурных – Влад и Андрей, были оставлены выполнять обязанности, а наша машина “Ныса”, еще вчера, была отправлена в обратный путь в Москву. Она увезла все “не нужные” нам вещи, а сами мы, после посещения заповедника, собирались отправиться на поезде (Астрахань – Москва), который останавливался возле Сеитовки на две минуты.

“Человек полагает, а Бог располагает” – говорит известная поговорка. Машина за нами не пришла, а мы, умирающие от жажды, зашли в магазинчик и облегченно вздохнули.

- Что у вас имеется холодненького попить – изрек я сквозь потрескавшиеся от жары губы.

- Компот из алычи, кисленький – ответила молоденькая и очень привлекательная продавщица.

- Два стакана! - это жадность во мне заговорила...

Однако когда я уже допил первый  стакан, какое-то сомнение возникло у меня.

- Странный у Вас компот – промолвил я, но продолжал пить второй стакан. Не знаю, кто и сколько выпил, но всем компот явно не понравился. Далее события развивались с молниеносной быстротой. Двух студентов на пороге магазина стошнило. Им повезло. Мой организм не отпускал отраву дольше других. Когда мы дошли до первой ивы на берегу Бузана, качающиеся парни даже не заметили, что я потерял сознание под этой ивой. Я терял сознание и приходил в сознание. Когда, в очередной раз я пришел в сознание, Влад тащил меня в лагерь.

Никаких лекарств не было: все они уехали вместе с машиной и марганцовка и активированный уголь. Ребята, которые были химиками с опытом, стали разгребать костер. Оттуда был извлечены целых две кружки угля, который Влад измельчил и давал пить мне с большим количеством воды. Все это тут же выходило наружу. Потом эти циклы становились все реже и реже. Появилась надежда , что все обойдется. Ребята уже очистились полностью и бегали по берегу. Я, наконец, заснул. Проспал до позднего утра. Ребята уже все сложили и были готовы к вечернему поезду. Я почувствовал свободу и ... счастье.

Рассказывая студентам историю с суточными циклами растворенного кислорода и показателя ионов водорода, я всегда  приводил этот пример отравления йонами цинка. Они появились в оцинкованной посуде под действием кислых алычовых растворов.

Что касается поведения кислорода и ионов водорода в воде, то об этом наши студенты докладывали на студенческой конференции в МГУ. Открытия никакого не было, но величина эффектов поразила даже биологов. Заодно был разрушен миф о закислении всех водоемов сернистым газом, исходящим от АГК.

ВТ.