Три великих плача

   Война… Это слово без конца повторяют взрослые. Девочке  «война» представляется черной тучей, ползущей по небу. У тучи толстые длинные лапы, из которых льется холодный дождь. И оскаленная лохматая морда. Морда гримасничает, вращает глазищами, рычит. С ее высунутого языка срываются молнии. Девочке страшно. Она прижимается к маме. «Чего тебе?» – спрашивает мама. Девочка молчит, прячет личико в маминой юбке, вцепляется пальчиками в ткань. Легкий шорох ситца и знакомый запах успокаивают расстучавшееся сердечко. В доме тепло и спокойно.  «Война» далеко, на небе. Она не дотянется до них с мамой. Девочка устраивается в уголке, баюкает куклу, сшитую из тряпок, гладит ее по нарисованному чернилами лицу, тихонько шепчет: «Спи, не бойся, «война» к нам не войдет». Постепенно дремота мягко обволакивает маленькое  хрупкое тельце. Девочка не слышит, как мама поднимает ее на руки, укладывает в кроватку.

    Утром девочка просыпается, открывает глаза и видит склонившегося над кроваткой папу. Папа улыбается, но улыбка какая-то грустная. Девочка вскидывается, тянет навстречу ручонки. Папа достает из кармана и высыпает на маленькие доверчивые ладошки лакомство – слипшиеся кусочки коричневого сахара. Держит девочкины ладошки в своих больших  теплых руках, заглядывает в распахнутые глазенки и говорит: «Помни меня, доча!» Мама стоит у печки и почему-то плачет, прижав руки к губам. Открывается дверь, входят соседи – все, кто рядом живет, все-все пришли. Оказывается папа «уходит на фронт». Соседи пришли проститься с ним. Кто-то начинает говорить, потом плакать, плакать все громче и громче. Плач подхватывают все женщины. Мужчины молчат, хмурятся, курят. Женский плач поднимается все выше, выше. Говор сменяется стенаниями, надрывными, бьющими по ушам, тугой петлей стягивающими девочкино сердечко. Она крепко зажимает уши, закрывает глаза и начинает раскачиваться в такт причитаниям, жалобно поскуливая.
   
      Когда все уходят, мама прижимает дочурку к себе и говорит тихо: «Одни мы остались с тобой, доченька, одни одинешеньки…»

                ***

    Ярко светит солнышко. Девочка сидит на скамейке у дома, держит любимую куклу и отдыхает. Все утро они с мамой трудились: мама копала картошку, а девочка собирала клубни в ведра. Хорошую, крупную картошку мама продаст или обменяет на хлеб. Самую мелкую и гнилую картошку мама сварит. Народу в их доме много живет – «эвакуированные». Ночью девочка боится вставать с кроватки, чтобы в темноте на кого-нибудь не наступить – все спят вповалку на полу. Мама с «эвакуированных» денег не берет – жалеет их. Варит всем большой котел картошки на завтрак. В обед она вместе с мамой готовит похлебку из лебеды. Лебеда посажена на крыше дома, чтобы никто, кроме хозяев, ее не рвал. Девочка недавно пообедала – съела большую плошку отвара из лебеды, в котором плавали редкие кусочки картошки и хлеба. А сейчас опять очень есть хочется. Надо пойти к железной дороге – может, из проходящих поездов кинут что-нибудь. Русские солдаты иногда кусочки хлеба кидают. Мама говорит, что им самим есть нечего. А пленные немцы, как увидят девочку, кричат «Kinder! Kinder!» и бросают то буханку, то банку тушенки. Тогда у них дома праздник: похлебка с тушенкой сытная, да еще с кусочком хлеба – объедение!

         В калитку вошли две девушки. Они тоже из «эвакуированных» и живут у них в доме. Ласковые такие, веселые. Девочка бежит к ним. Только девушки почему-то молчат, глаза опустили. Вошли вместе в дом. Мама жарит картошку на большой сковороде, раскраснелась, стоя у печки. Обернулась к входящим, улыбнулась. А девушки стоят у порога как приклеенные, не улыбаются в ответ. Мама пристально на них посмотрела и вдруг  все поняла – они принесли похоронку. Вывалилась сковорода из рук, грохнулась на пол, рассыпалась жареха по половицам. Подогнулись у мамы ноги, упала она как подкошенная. Задергалась, завыла раненным зверем. Этот одинокий вой был намного страшнее совместного плача тогда, когда провожали папу «на фронт». Девочка бросилась к маме, прижалась к ней. Мама не обняла, не приласкала дочку – она каталась по полу и жутко кричала…

                ***

    Сегодня всеобщий праздник – День Победы! Никто дома не сидит: выбежали на улицы. И девочка с мамой стоит в толпе. Над их головами, с высокого столба, из черной тарелки громкоговорителя все повторяется и повторяется известие о победе, о том, что война закончилась. Толпа замирает, слушает, боясь вздохнуть. Потом начинается столпотворение: все плачут, смеются, кричат, обнимаются. Снова замирают, слушая голос Левитана. И снова всех захлестывает плач, смех, крик. Девочка тоже смеется, не понимает, почему же все вокруг громко плачут. Неожиданно для себя она вдруг тоже начинает плакать – горько, громко, навзрыд…