Фобия ночи

Дачный домик уютно укутан кустами гортензии, черноплодки, ирги и черемухи.
Лозы винограда взбегают на стены и крышу, перепутывая ветки яблони,
смородины и всё без разбору, на что можно опереться.

При каждом взгляде Люси на огромные яркие головки пионов
в сердце её подпрыгивает счастье, как глупая босоногая девчонка.

 Целая неделя уединения подарена Люсе обстоятельствами в награду за суету будней.
При этом собака не в счет - она разомлела от тепла и ароматов сада.

Сколько планов должно осуществиться, сколько идей родиться!
 Их ждет тетрадь с приятной на ощупь обложкой.
Их предвкушает ноутбук, затаившийся на чердаке в рюкзаке.
Поют птицы, и тёплый чернозём ласкает пятки.

- Здрасте! С приездом!
Люся ищет глазами источник человеческой речи:
он в красных семейных трусах радостно обходит соседний участок.
Сосед Володя, покуривая сигаретку, пытается найти что-нибудь
съедобное на своих грядках.

Когда-то Володя работал на турбазе, крутил для отдыхающих кино и музыку.
Люся понимает, что он очень рад ее приезду,
потому что незатейливые песенки
из Володиного динамика скоро заглушают птиц
и оттесняют творческую тишину подальше, в соседний лес.

Но в доме музыку почти не слышно,
и Люся погружается в запойное чтение.
Собака разочарована поведением хозяйки:
она и не думает варить еду.

Внезапность южной ночи непривычна для человека,
который приехал из края белых ночей.
В кромешной тьме Люся закрывает калитку на замок,
 дверь в дом - на хлипкую щеколду и пробирается,
 роняя какие-то предметы, на старый скрипучий диван.

Ночь. Спать, спать, спать.
Тепло. Хорошо...Спать...Спать...
В комнате абсолютно темно.
Где-то под потолком звенят комары.
Спать...Спать...

Вдруг в районе камина раздался сильный шорох.
Люся замерла под одеялом и напрягла слух.
Обреченно забился мотылек о стекло.
Сердце Люси очнулось от сонного состояния.
Кровь запульсировала в висках.

Шорох повторился.
И тут же ему ответила ветка за дальним от Люси окном.
Она заскреблась, забилась, словно кто-то ходил по кустам неосторожно,
без разбора, приводя растения в движение.
"Коты или собаки", - подумала Люся и удивилась,
почему молчит ее собака, спящая на веранде под входной дверью.

"Ерунда какая-то. Надо заснуть".
Люся натянула на уши одеяло и покрепче захлопнула веки.
В плотную темноту комнаты отчетливо проник с улицы
 звон полых металлических трубок калитки.
Люся почувствовала приближение панической растерянности.
Она знала точно, что калитка устойчива и заперта на замок.

После мелодичного перезвона раздались глухие шлепки чьего-то приземления.
И под ближним окном, находящимся в изголовье у Люси,
кто-то стал тяжело переползать с места на место.

Собака глухо зарычала, и Люся босиком,
на цыпочках, в белой длинной ночнушке пришла на веранду,
нащупала рукой собачью морду.
Успокаивающе погладила собаку по голове.
Она замолчала, но, казалось, была в таком же тонусе, как и ее хозяйка.

Через тонкую наружную дверь была слышна возня на крыльце
 и лёгкий стук падения коробки с мусором, выставленный накануне Люсей.
Сквозь стекло веранды виднелась только непроницаемая ночь.
Наконец, шорохи на крыльце увенчались странным
громким гортанным вскриком ночного гостя.

Люся вздрогнула от неожиданности и с горечью подумала,
что в ней сейчас от страха что-нибудь лопнет.
Она обреченно ушла в комнату на свой диван,
закуталась в одеяло с головой, но сон пришёл только с рассветом.

Утром, набирая воду из колонки, Люся встретила соседа.
Он был в экзотическом халате и ужасно походил на Бориса Моисеева.
- Володя, вы ничего не слышали ночью?
- Нет. Я сплю крепко. А что случилось?

- Понимаете, какие-то звуки.
- Что вы хотите? Это была ночь на Ивана Купалу.
Но, скорее всего, вы слышали, как падают яблоки,
ползают ежи и ужи, летают летучие мыши.

Для Люси это было слабым утешением.
С возвращением густой черной ночи звуки приходили снова.
Люся, сжавшись беззащитным одиноким калачиком под одеялом,
слушала, как оживает камин, ветки за окном, поющая калитка.

Почти каждый день при встрече с соседом Люся интересовалась,
 не слышал ли он этой ночью необычные звуки.
Володя смотрел с сочувствием, но и с улыбочкой.
Хорошо хоть не предлагал объединиться в борьбе с ночью.

...Так и прошла неделя Люсиного уединения.
Дача наполнилась родственниками, бульканьем кастрюль,
шипением сковородок, запахами варенья и малосольных огурцов.

Собака не испытывала разочарований,
потому что с утра до вечера кто-то варил, кто-то ел, кто-то ее кормил.

На старом диване стало теснее...
Крепкий сон защищал теперь Люсю от ночных потрясений...