Сеновал

 
 Наша улица "Фарфористов" была примечательна тем, что на этой улице, впервые в нашем поселке, начали строить двухэтажные дома для работников завода, который переехал из далекого Ленинграда во время войны.
 Преимущественно, дома в нашем городе были частные и одноэтажные, не считая старинных купеческих домов. И бараки, в которых тоже жили многие семьи.

 Так вот возле тех домов были пристройки, в виде сеновалов. Поскольку отопление в домах было печное, то и сеновалы использовались, как подсобные помещения для жильцов новых двухэтажных домов.
 Кто-то там хранил дрова и прочее, а кто-то и сено для коз или коров.
 Мы же всегда завидовали старшим своим братьям, что они имели доступ на сеновал. Бывало, что и не одни, а со своими подругами, и оставались там до утра.
 Эти походы не давали нам покоя, и мы - «мелюзга», так же пытались облюбовать там себе местечко, но тщетно. Старшие зорко охраняли свою территорию. Детское любопытство разрывало нас на куски, но как бы мы не просили, наши просьбы оставались без внимания.
 Но однажды, когда наши старшие братья уехали помогать подшефному колхозу на неделю, мы в раз решили нашу проблему, упросив родителей, чтобы они разрешили нам заночевать на сеновале.
 У моего друга была сестра, которую звали Нюрка. И откуда она разузнала, но цепко уцепилась и не давала нам ходу.
 - Я тоже хочу с вами,- сказала она, показывая свой характер.
 - Так! Девчонок не берем, - сказали мы, стараясь всеми способами избавиться от нее.
 Сколько раз мать Нюрки, тетя Клава, ни кричала на нее, но все было бесполезно.
 - Хочу и все тут, - сказала Нюрка, - и точка.
 Она достала нас окончательно, и мы сдались, с условием, что она будет сидеть, как мышка и не мешать нам.
 Солнце припекало, и мы, взобравшись по лестнице на сеновал, открыли двери. На нас повеяло прохладой и запахом луговых цветов и трав, которые еще не потеряли душистого аромата.
 - Ух, ты как здорово! - сказал Эдик.
 - Вот чего они нас не пускали, - поддержал разговор Вовка.
 Мы прошли и разложили сохнувшую траву и сено и, устроив себе мягкое лежбище, улеглись друг возле друга. Нюрка легла, закинув руки за голову, и закрыла глаза, между мной и Вовкой, а Эдик лег с края.
 Пахло лугами и цветами. Мы представляли, что находимся в огромном поле среди леса, и только не хватало, чтобы порхали бабочки.
 - Вот где красота, - задумчиво бросил Эдик.
 - И чего это они не пускали нас к себе? - сказала Нюрка, как бы задавая вопрос в воздух.
 - Вот уж точно, что дураки, - заключила она. - Что тут такого?
 - Вот и нет,- сказали Вовка и Эдик, - значит так надо.
 - Да,- поддакнул я. - Вот бы хорошо на ночь остаться и потом выйти и посмотреть на звезды, говорят, что они далеко.
 Солома и трава впивались в наши майки, но было приятно сознавать, что мы тут – на сеновале.
 - А давайте почитаем книжку интересную, все веселей, чем так чурбанами лежать, - сказала Нюрка.
 - Тебе что, еще они не надоели? - огрызнулся Вовка.
 - А вот и нет, говорят, в книжках правду пишут про всякое такое, - загадочно напомнила она.
 - Ну ладно уж беги, и неси, книжку почитаем, - сказал я, успокоив и помирив всех.
 Нюрка поднялась, отряхнула свое короткое платье и помчалась домой за книгой.
 Мы лежали, и смотрели на окно над дверями, которое пропускало свет с улицы и освещало весь сеновал.
 Вскоре пришла Нюрка и принесла книгу, взятую ей в библиотеке «Чук и Гек».
 - Миша читай,- сказала она, протягивая мне книгу.
 Я взял книгу и начал читать. Все лежали тихо и слушали, представляя себя этими героями.
 Нюрка пододвинулась одним плечом ко мне.
 - Ну, ты, отодвинься,- попросил я ее,- мешаешь ведь.
 Я старался читать медленно, чтобы всем было понятно. Прочитав несколько страниц, мы начали обсуждать со своей «колокольни».
 - Эх, нам бы так! - сказал Эдик.
 - Да что в том хорошего, там же зима была, а у нас лето, - не выдержала Нюрка.
- Да и у нас сено, и как пахнет.
 - Правильно,- поддержал Вовка, - у нас лучше.
 Нюрка вдруг замолчала, вспомнив о предупреждении друзей. У нее были свои соображения, девичьи, неподвластные мальчишескому уму.
 Так мы, лежа на сеновале, наслаждались и чтением, и пьянящими запахами скошенных трав. Уже начало темнеть, и мать Нюрки вышла и позвала ее домой.
 - Мама, а можно я с ребятами останусь?
 - Нет,- строго приказала мать.
 И Нюрка нехотя поднялась, отряхнула цветастое, короткое платье, и , с недовольным видом, помахала нам рукой на прощанье и пошла домой.
 - До завтра, - сказала она нам.
 - Пока, - ответили мы.
 Нам было жалко, что она ушла. Потом мы ещё долго рассказывали всякие небылицы, услышанные краешком уха, из разговоров стариков и пугали друг друга ими.
 Незаметно мы уснули то ли от того, что устали, или от запаха трав.
 Но спали мы долго, пока соседский петух, находящийся в соседнем сарае не разбудил своим криком.
 Мы потянулись и увидели, как луч солнца уже золотил кромку легких белых облаков, создавая особый оттенок дня.
 Словно по команде, мы бросились к стоящей недалеко колонке.
 Умываясь, мы брызгали один другого и, закончив, разбежались по домам, договорившись встретиться на речке.
 Теперь понимаю, какая у наших братьев была тайна, которую мы со временем разгадали сами. Но это были уже наши тайны и наши секреты.